Эмпайр. Книга первая

– Но ведь только ты решаешь, когда открывать будущее, разве нет? – уточняю я.

– Не всегда, – отвечает он, глядя на меня в изнеможении. – С недавнего времени это появилось и по ночам. Я иногда просто не могу сомкнуть глаз после того, как проснусь от какого-то кошмарного видения. Притом я не хочу этого видеть, – горько усмехается он.

– Тани… – выдыхаю я и обнимаю его. А он нежно заключает меня в свои объятия.

– У меня, кстати, на прошлой неделе была совсем отвратная ночь, и я добавил вам на заднем дворе немного красоты, – трет переносицу он. – Думаю, скоро распустятся.

– Лучше бы ты спал, – корю его я.

– Я хотел тебя порадовать, – нежно проводит он кончиками пальцев по моей щеке. – Надеюсь, хотя бы ты отдохнешь и наберешься сил за нас двоих, – после этих слов он ласково целует меня в лоб и, пожелав спокойной ночи, уходит, оставив меня одну.

Как только он скрывается за углом, я, не сдержав своего любопытства, захожу в мамину оранжерею. Проходя мимо многочисленных пахнущих летом цветов и источающих умиротворение растений, я вижу в самом конце с краю красивейшие бутоны изумрудных лилий. Они переливаются в слабом свете восходящей луны своим необыкновенным глубоким цветом, а я, как завороженная, смотрю на них, не в силах отвести взгляд, и думаю о своём зеленоглазом ангеле. Больше всего на свете я хотела бы ему помочь, сделать так, чтобы ему было легче. Но что я могу? Какую силу может иметь человек в мире, где ему отведена роль стороннего наблюдателя? Мне остается просто быть рядом. Быть рядом с ним, пока он этого хочет, а потом я, видимо, часами буду сидеть и смотреть на эти лилии, вспоминая время, когда моя жизнь была наполнена смыслом и его живительным светом присутствия.

Глава 2

Самоконтроль

Ближе к обеду, поглощённая нерадужными мыслями относительно скорого разворота будущего и моего ничтожного места в нём, я плетусь избитой дорогой в библиотеку Прайма. С одной стороны, если Таниэль окажется прав и Эмпайр возродится, это означает, что «Семёрка» в полном составе будет пытаться освободить новые храмы Всевышних и расширить границы доступных нам для освоения земель, что само по себе станет значительным резонансным вихрем в Лунаре, несущим в своём порыве колоссальные изменения. Но с другой стороны, нельзя забывать про моё собственное никудышное будущее, которое не вызывает у меня никаких других эмоций, кроме безжалостного разочарования. Мне не нужно обладать древнейшим артефактом, чтобы заглянуть за горизонт, здраво оценив свои шансы. Мне нет места в Верхнем Прайме, и мои знания не изменят ровным счётом ничего, ведь людей никогда не допускали к обучению на верхние ступени, и вряд ли это когда-нибудь изменится. Единственное, что я могу, – это с достоинством принять последствия и поддерживать всеми силами своих друзей на их предстоящем непростом пути.

Я ощущаю на своих щеках странный неестественный холод и поднимаю глаза. То, что я вижу, застаёт меня врасплох, и я застываю на месте, впервые со всей ясностью понимая, что, пожалуй, поступать в Верхний Прайм – это не такая уж и хорошая затея, ведь я забыла о ключевом нюансе обучения. Огромные клубы неестественно густого тёмного дыма тянутся с поверхности земли до самого солнца, заволакивая половину лазурного неба и бросая длинную блеклую тень, уходящую за горизонт. Туман с огромной скоростью вертится вокруг своего эпицентра, отдавая мертвецки безнадежным холодом дыхания смерти. Еле уловимые очертания Деймона, сидящего со скрещёнными ногами на траве со своим дневником в руках, проступают сквозь это ужасное во всех отношениях зрелище. Неожиданно он резко поднимает свои ладони вверх и всё бесследно рассеивается. Слегка разочарованными глазами он смотрит на свои трясущиеся руки, по которым ползут чудовищные тёмные змеи вздувшихся вен, а с носа он кулаком вытирает густые капли багровой крови, что говорит о том, что такого рода заклинания ему ещё не по силам – они без остатка забирают не только его колдовскую энергию, но и сжирают часть его жизненных сил, а это уже куда серьёзнее. Неожиданно его суровый чёрный взгляд встречаются с моим, и он с недовольством захлопывает дневник, неуверенно вставая.

– Кира! – я чуть ли не подпрыгиваю от звонкого крика Нимы. – Ты сейчас не поверишь, чему я научилась! Ты просто должна это увидеть! – Её лицо вихрем проносится передо мной, когда она настойчиво тянет меня за руку, увлекая куда-то вдаль, а я только и успеваю заметить насмешливую улыбку в его чёрных глазах.

Нимуэй очень сильно похожа на своего брата, но только внешне. Короткие светлые волосы, мягкими волнами ложатся на её хрупкие плечи. Изумрудные игривые глаза с тонкими губами на фарфоровом изящном личике. Необычайная грация и красота движений завораживают своим шармом и загадкой. А вот для описания её характера подойдёт весьма посредственное словосочетание, которое на первый взгляд не подразумевает и не может подразумевать под собой второго дна: модница вертихвостка.

Она любит наряжаться и готова заниматься этим целые сутки напролёт, выбирая между вон тем вот платьем перламутрового оттенка с резными пуговичками и вот этим шёлковым комбинезончиком с необычными рюшами. При этом весьма ненавязчиво напрашивается на комплименты, а если их не получает, пребывает в весьма скверном настроении и может даже выкинуть на помойку вещь, которая, по её мнению, буквально испоганила ей жизнь своим мерзким видом. При этом у неё нет отбоя от кавалеров, которые настырно ухаживают за ней, дарят изысканные подарки, осыпают комплиментами и помогают во всём, чтобы она не попросила. Какими бы безумными ни были её просьбы, джентльмены готовы на всё, лишь бы заполучить хотя бы крупицу её внимания. А уж за кокетливую улыбку и вовсе готовы покорить или уничтожить весь белый свет. Пожалуй, девушка, одарённая таким обаянием и такой властью, не может не вызывать хотя бы каплю уважения. Ведь у всех свои таланты, какими бы странными они ни были. При этом при более близком знакомстве я разглядела в ней очень ранимую личность, страстно мечтающую о настоящей любви и изысканной красоте. Личность, способную на глубокую привязанность, чистую преданность и искреннюю честность для любого, кого она будет считать своим близким другом, коих, впрочем, не слишком то и много.

Она тараторит о том, что я сделала невозможное, и благодаря моим разъяснениям она первая в классе без особых усилий сделала воздушного элементаля.

– Теперь мне все завидуют, – хвастается она, гордо задрав подбородок. – У тебя реально талант, Кира! Моя сила значительно возросла под твоим руководством, – на что я лишь смеюсь, узнавая слова и тонкие манипуляции её любимого брата, и говорю, что всегда к её услугам.

Выслушав подробнейший отчёт о её великолепнейшем уроке, высшей похвале учителя, реакции «этих бездарей одногруппников» и увидев демонстрацию элементаля воздуха, который действительно был выполнен без особых усилий и внушал уважение всем своим видом, я, к великому своему счастью и облегчению, наконец, направилась в библиотеку, где намеревалась провести оставшуюся половину дня. Я загребла стопку книг по нескольким дисциплинам и разложилась около окна, вдалеке ото всех.

– У тебя удивительный талант находиться ровно там, где я тебя ищу, солнышко, – слышу я его проникновенный голос в то время, как он садится с парой книг напротив меня. – Составлю тебе компанию, ты же не против? Мы всегда с тобой были партнёрами по библиотеке, мне кажется, мы просто обязаны объединиться в таких напряжённых условиях.

Я с недоумением смотрю на него. Это точно Деймон? Он слегка кривит губы и, сложив ногу на ногу, погружается в свои книги, периодически крутя в руках чёрный и красный ментальные шары – один для подавления и уничтожения всех чувств, второй для садистской боли и пыток. То, с какой лёгкостью и непринуждённостью он ими манипулирует, вызывает у меня назойливую панику – многие чёрные колдуны даже один не могут покорить с такой лёгкостью, не говоря уже о двух. Но не смотря на эту видимую небрежность, у него слегка уставший и измождённый вид, а рукава чёрной рубашки спущены вниз, прикрывая его руки, которые, видимо, ещё и не пришли в норму – он не прощает себе свою слабость и не любит её демонстрировать другим.

Мне буквально приходится уговаривать себя не смотреть на его лицо и заняться монотонно-скучным чтением: рядом с ним это очень сложно, ведь у меня в голове постоянно возникают сотни вопросов и тем для беседы с ним, но в конце концов я решаю, что если бы он хотел, то ему ничего не помешало бы начать диалог со мной. Так что со спокойной душой я уступаю своему занудству и погружаюсь в книги, надеясь, что когда придёт время, он разбавит моё плоское пребывание здесь. Но если говорить о его поведении в качестве, как он выразился, «моего партнера по библиотеке», то он оказался безропотно педантичным: никак меня не отвлекал и не трогал, лишь периодически переворачивал страницы и менял книги, порой пересекаясь со мной своим пристальным взглядом. Но даже в такие моменты его лицо не выражало ровным счётом ничего.

– Деймон! Вот ты где! Пошли на минуту… – я резко поднимаю голову и вижу Гэбриэла, который в нерешительности замер перед нами, но увидев кивок Тёмного, он продолжил: – У нас вообще-то проблема. С Горандом. Ты помнишь, что если мы в течение этой недели не сможем достать его мерзкую изворотливую задницу, то Люциан нас закопает в грёбанном…

– Помню, а что, по-твоему, я тут делаю? – спокойно отвечает он, не отрываясь от книги. Но в его голосе я ощущаю грубый металл. – Займись подготовкой к экзамену, а это решим потом. Мне кажется, я ясно выразился, что вам с Дэниелом сейчас нужно делать – иди в Робиус. – Он поднимает голову и вопросительно смотрит на него, выгибая бровь при виде его промедления. – Гэбриэл, ты всё ещё здесь?

Ещё раз окинув нас недвусмысленным взглядом, эльф, чертыхаясь, выходит, а Деймон на секунду взглянув на меня, как ни в чем не бывало возвращается к своим книгам.

– Я могу чем-то… ? – начинаю я в нерешительности, желая ему помочь.

– Пока нет, – вздыхает он, проводя рукой по волосам и зачесывая их назад. – Там тяжёлый случай. Но если что, я найду тебя, – говорит он со странным кровавым огоньком в глазах, делая лёгкое движение головой в сторону.

Я прослеживаю за его кивком и неожиданно встречаюсь с изумрудным мерцающим взглядом. Проклятье! Таниэль, без какого-либо удивления со слегка поджатыми губами, взирает на меня и Деймона. А вот на лице Лаэты, стоявшей рядом с ним, были громогласно написаны все эмоции, без какого-либо пространства для фантазии. Оба, видимо, зашли сюда в поисках меня, но увидев моего соседа, никоим образом не решились нам мешать и, чуть погодя, сели где-то сбоку от нас, заговорщически перешептываясь и косясь на нас. Прекрасно…

– Твой смазливенький паренёк-провидец, наверное, ревнует? – слышу я низкий голос, от чего внутренне у меня всё переворачивается.

– Он не мой парень, Деймон, – закатываю глаза я.

– И тебя это печалит? – чёрные глаза смотрят на меня с издёвкой.

Да как он смеет? Кто он вообще такой?

– Возможно, – ехидно отвечаю я.

– Ты же понимаешь, что тебе будет с ним скучно? Признайся, Кира. Хотя бы самой себе. От одного его вида меня бросает в тоску. Не знаю, как ты выносишь его общество. Да ещё эта прическа, – еле сдерживает улыбку он.

– Ты не прав. Ты не знаешь ни меня, ни его, – сквозь зубы отвечаю я этому самоуверенному наглецу.

– Я всегда прав. Я вижу достаточно, – чеканит он, наклоняясь ко мне, а его взгляд скользит по Таниэлю. – Например, я со всей точностью вижу, как он тебя хочет, но не может взять в меру своей ущербности и неуверенности. А также, я вижу, – переводит он свой взгляд на меня, от чего я краснею и бледнею одновременно, – что если бы ты захотела и действительно возжелала его, смогла бы сделать первый шаг и преуспеть. Но по какой-то причине ты этого не делаешь. «По какой?» – задашь ты правильный вопрос. Потому что точно знаешь, что тебе будет с ним скучно. Он же не я, – заключает уверенно Деймон, пожимая плечами.

От такого нахального психоанализа я теряю дар речи и с широко раскрытыми глазами смотрю на него. Меня бросает то в жар, то в холод, и становится труднее дышать. Я просто загипнотизирована им. Его присутствием. Словами. Поведением. Всем. Абсолютно всем.

– Солнышко, ты всегда можешь обратиться ко мне за советом, – продолжает он, глядя на меня своим властным, пронизывающим до мурашек взглядом. – У меня значительный опыт, и я с большим удовольствием тебя проконсультирую и помогу в меру всех своих возможностей и способностей. Уверен, что смогу значительно расширить твои границы, и тебе это очень понравится. Нужно только попросить, – его чёрные глаза соблазнительно горят своим пламенным огнем.

Оказавшись неспособной не то чтобы подобрать какую-то остроумную реплику, но даже банально что-то ответить, я, как последний баран, смотрю на него, не в силах противостоять его тёмному очарованию. «Значительно расшить твои границы» – разумеется, кто бы сомневался. Что правда, то правда: опыт у него изрядный! Он чёртов кабель, не пропускающий ни одной юбки. Перед ним стелется огромное количество девушек, и он, как истинный джентльмен, никого не обделяет своим вниманием. Самое смешное, что их всех притягивает именно его тёмная энергетика: его вид, его сила, его характер, его слова, даже его взгляд отпугивают от себя и говорят – он опасен. Определённо опасен. Но в то же время чертовски притягателен. Эти две манящие противоположности в нём, рушат границы дозволенного у всех представительниц прекрасного пола почти без исключения – никто не может устоять перед его тёмным шармом. Впрочем, меня удивляет даже не это, а то, как эти юные особы буйно реагируют и искренне расстраиваются, когда получают то же самое, что и все её неудачливые предшественницы. Они знают, совершенно точно знают о единственно возможном развитии событий, но всё равно наивно взращивают в душе хрупкую надежду на покорение его тёмного сердца, надеясь стать той единственной. Как будто бы это возможно с таким, как он…

Однажды я у него поинтересовалась насчёт девушки, с которой у него был роман чуть дольше, нежели с остальными – аж целый месяц. На что он выдал, что это была лишь азартная игра с более интересными вводными, нежели обычно. После чего отметил, что он ни с кем никогда не встречается и почти никому не доверяет. И он всегда придерживался своего кредо и продолжает делать это до сих пор.

– Книги сейчас нуждаются в твоём внимании больше, чем я. Мы ещё успеем, у нас будет уйма времени, – шутит он, не отрывая взгляда от страниц. А я не могу сдержать улыбку и, слегка покачивая головой, заставляю себя вернуться к чтению.

Так, в тишине бок о бок с ним, я беспрестанно перебираю страницу за страницей в поисках заклинания для разбивания кристаллического льда, когда маг находится без прямого источника света. В ночное время суток маги огня оказываются абсолютно беспомощными и не могут эффективно противостоять другим стихийникам, которые, без зазрения совести, используют данное преимущество и на голову превосходят своих оппонентов. Даже после возвышения, когда их мощь увеличивается в разы, подавляющее большинство магов огня всё равно не могут создавать огонь самостоятельно, что для некоторых становится не просто пресловутым камнем преткновения, а оборачивается фатальным камнем на надгробии после, мягко говоря, неудачной стычки. Разумеется, есть несколько элегантных решений для выхода из подобной тупиковой ситуации, когда маг буквально в обнимку спит со свитком Искры, который при использовании позволяет черпать огненную энергию ничуть не хуже, чем из дневного светила. А вот вопрос конкретно Лиретт меня заинтересовал: какие есть выходы, кроме позорного белого флага, когда ты оказываешься абсолютно обездвиженным в огромной глыбе льда под прямым воздействием мага воды, а под рукой у тебя нет ни обжигающего солнца, ни спасительного свитка? В книгах я нашла интересную технику, когда маг, перенаправив внутренний огонь, черпает силу изнутри и выталкивает её за границы своего тела, но всё в общих словах без какой-либо конкретики. Я перебираю книгу за книгой, как вдруг улавливаю лёгкое движение сбоку.

– Кира, не хочешь присоединиться, наконец, к своим друзьям? Ты и так здесь слишком долго, – сдержанно говорит Таниэль, всем своим видом игнорируя моего тёмного соседа. Мне достаточно одного взгляда на него, чтобы понять, что для моего экстрасенса ничего из сказанного здесь не осталось тайной.

– Идите без меня, я скоро. Я тут ещё не закончила для Лиры, – сопротивляюсь я, большей частью из-за ранее сказанных слов моего тёмного психоаналитика.

– Мы не увидим её до экзамена, – безапелляционно заявляет Тани, не оставляя мне ни малейшей лазейки.

– Нужно уметь принимать отказы, друг. Будущее не всегда предстает пред нами таким, каким мы хотим его видеть, – подаёт голос Деймон, даже не смотря на него.

Я зыркаю в его сторону, внутренне моля его больше не вмешиваться и не продолжать эту беседу. Я настойчиво повторяю, что скоро буду, и Таниэль, не добавив больше ни слова, в конце концов выходит, напоследок смерив Деймона своим полным презрения изумрудным взглядом.

– Знаешь, это становится всё интереснее и интереснее, – слышу я задумчивый низкий голос.

– Не понимаю, что именно тебя так забавляет.

– А ты же продолжишь ходить со мной на занятия по черному колдовству? – вдруг неожиданно спрашивает он, совершенно сбивая меня с толку.

– Это ты сейчас к чему? – с подозрением спрашиваю я.

– Я думал помочь, а то вдруг в тебе дремлют скрытые способности к чёрной магии, о которых ты даже не догадываешься, и ты куда больше похожа на меня, чем сама предполагаешь. Никогда не задумывалась, что в тебе может быть больше меня, чем его? Я могу помочь тебе раскрыться так, как он не сможет никогда, – говорит он своим пленительным голосом, проникающим в самые потаённые глубины души.

– Деймон… – пытаюсь я собраться с мыслями, игнорируя его грязные намёки в этих двусмысленных фразах, – крайне сомневаюсь, что я туда поступлю. Всё не так просто, как тебе кажется.

– Ну так просвети меня, – требует он, блестя взглядом и наклоняясь ближе ко мне.

Я смотрю в его чёрные, как звёздное небо, глаза, погружаясь в их глубину и тьму, и в первый раз в жизни не могу устоять перед такого рода просьбой, начиная рассказывать ему излишне много, пока он неотрывно смотрит на меня. Когда я заканчиваю, неожиданно осознав, что слегка перегнула и коря себя за это словоизвержение, я всё-таки с нетерпением жду его ответа.

– У тебя какая-то мания всё контролировать? – выдаёт он после небольшой паузы.

Чего? Он что, серьёзно? Мания контролировать? Он вообще меня слушал?

– Слушал, Кира, слушал, – вздыхает он. – Наверное, я просто единственный, кто может тебе сказать всё как есть. Что? Это не то, что ты хотела услышать, солнышко? Я не твой смазливенький мальчик, – от упоминания Таниэля я теряю контроль и меня начинает трясти.

– Деймон, это не так! Я не пытаюсь всё контролировать!

– Действительно? – он склоняет голову набок. – А как тогда это называется?

– Не знаю! Но точно не так! – рычу я. – Я не хочу расставаться со своими друзьями и своей привычной жизнью, не поступив в Верхний Прайм! Я хочу раскрыть свой дар и иметь нормальное будущее, такое же, как и у всех! Я хочу контролировать свою жизнь и быть…, – я спотыкаюсь на словах, когда вижу его кривую улыбку и слегка приподнятые брови.

Он начинает громко задорно смеяться, от чего я в бешенстве швыряю в него книгу, но от неё шустро уклоняется и смеется ещё громче.

– Деймон! Прекрати! – в порыве кричу я, когда в нашу сторону со всех сторон устремляются косые взгляды.

– Солнышко, что ты там сказала про контроль? Я не расслышал, – сквозь смех говорит он.

Проклятье! Просто невыносим! Но при виде его веселья и озорных глаз, у меня теплеет на душе, и я сама не могу не улыбнуться, принимая его превосходство. Он встаёт и подходит ко мне, склоняясь надо мной, от чего я замираю.

– Солнышко, расслабься: ты не сможешь всё контролировать – это просто невозможно, – говорит он спокойно, смотря мне в глаза. – Как будет, так и будет. Слишком много думая о последствиях и неблагоприятных исходах, ты не успеваешь жить моментом. Порой лучше отпустить ситуацию и быть в настоящем, иначе можешь упустить что-то важное, – его чёрные глаза внимательно смотрят на меня без тени улыбки, и я безмолвно киваю.

Он неторопливо сгребает в охапку свои книги, прерывая наш контакт, и накидывает черную кожанку на свои плечи, закатывая по привычке рукава – на руках больше нет и намёка на его слабость.

– Прости. Мне правда нужно идти, – с этими словами он ещё раз многозначительно бросает свой тёмный взгляд на меня и выходит из библиотеки, оставляя меня в ещё более растрёпанных чувствах, нежели вчера.

Как и ожидалось, без него у меня недолго получается просидеть в библиотеке, и, в бессилии, я направляюсь в столовую, где вижу свою привычную компанию: всех, кроме Лиретт. Она последние дни перед экзаменом особенно усиленно готовится, посещая всевозможные занятия не только в Прайме, но и в Робиусе, надеясь попасть в сильную гильдию, и мы её почти не видим. Я встречаюсь глазами с Лаэтой и даже не спускаюсь, а стремительно падаю с небес на землю. Проклятье! Полностью поглощённая мыслями о Деймоне, я совсем забыла, что помимо экзамена неплохо было бы подготовиться к чему-то более насущному в данный момент, ведь моя подруга от меня живого места не оставит после того, что увидела своими собственными глазами, наверняка раздув из крохотной мухи громаднейшего слона. Хотя, внутренне неоднократно перебирая наш с ним сегодняшний разговор, я должна быть благодарна, что она не маг огня из гильдии Виктора, владеющий артефактом Врабоса, который позволяет читать мысли любого, иначе я была бы уже остывающим трупом значительно преобразив непримечательную подсобку Прайма своим выдающимся присутствием.

– Ну, и как это случилось? – буравит меня взглядом Лаэта. – Кира, ты вообще головой не думаешь? Опять?! Это же Деймон Калейд! – его имя звучит как грязное ругательство, когда она его произносит, и я внутренне съеживаюсь.

– В смысле опять? – резко поднимает голову Таниэль, но мы его игнорируем.

– Да он сам ко мне подсел. Я не знаю, что он хотел, – оправдываюсь я, как провинившийся ребёнок, который, впрочем, таковом себя не считает, но, несмотря ни на что, желает сохранить лицо на случай новых проступков, чтобы не отгрести ещё больше в следующий раз, который обязательно будет.

– Да, конечно! Все мы знаем, что он хотел! Одна лишь ты у нас не знаешь! – злится она.

Нима прыскает при этих словах, выразительно смотря на Таниэля, который, к счастью для меня не собирается участвовать в этой беседе, оставаясь пассивным слушателем.

– Ой, да ладно тебе, Лаэт, ничего же не случилось. Зато у Киры может наконец-то появится парень, – говорит она мечтательно, поддевая брата. – Я бы послушала эти истории. Мне уже надоело быть единственной, кто рассказывает про парней. Вы обе меня просто бесите! Хоть бы раз!

– Да-да, – язвит Лаэта, – ты голову повредила, когда летала, Нима? Пусть, может, Таниэль мозги тебе вправит? А заодно и этой наивной дуре! Тёмного только ей не хватало! Мы, конечно, одну неделю послушаем, какой он великолепный страстный любовник, но это всё неминуемо закончится истериками о том, какой он нескончаемый урод, разбившей ей сердце, а то ещё ж не все в курсе про его репутацию! Не так ли, Кира?! – чуть ли не орёт она.

– Ну, в целом, это может быть очень даже интересно, особенно первая часть, – начинает откровенно громко смеяться Нимуэй и толкать меня локтем в бок. Таниэль, метнув в неё яростный взгляд, рывком вскакивает и отходит от нас, а через минуту его взгляд стекленеет, когда над его ладонями с бешеной скоростью начинают летать сферы Нирона.

– Нет, вы просто посмотрите, аж в лице поменялся, – заговорщически шепчет сестра. – И при этом ничего не делает. Что у него в голове вообще?

– Много больше, нежели у Киры! – всё ещё злится Лаэта.

Без развесившего под боком свои уши Таниэля я откровенно наглею, набираясь больше уверенности и нахальства, и начинаю оправдываться, говоря, что мы особо не переговаривались, а просто сидели всё время молча в книгах. А также добавляю, что он любезно выслушал мои сомнения относительно поступления в Верхний Прайм и…

– Чего? Подожди-подожди, мне показалось, или ты его сейчас ещё и защищала? – комментирует мой водный друг, а Нима, в предвкушении потирая ладони, говорит, что определённо что-то да накрапывается.

Гадство! Я сдаюсь! Это просто невозможно! С кислым, насупившимся лицом я безмолвно смотрю на Лаэт, а она на меня, пока к нам не возвращается Таниэль, предлагая пойти прогуляться и развеяться, на что мы все охотно соглашаемся. Мы выходим из Прайма и проходим через парк, где Лаэта, желая сменить тему, начинает рассказывать о нашей неуловимой подруге, которую она мельком видела на занятиях. Лиретт почти с первого дня поступления в Прайм говорила, что гильдия – это её сокровенная мечта, движимая которой она была куда более усердной, нежели остальные. Считается, что после Нижнего Прайма только самым талантливым предлагаются места в уже существующих гильдиях, а таких не особенно-то много, ведь по большей части студенты до возвышения могут использовать лишь малую часть своих истинных возможностей, что несравнимо слабее тех, кто могут черпать без каких-либо ограничений. Но порой потенциал настолько очевиден, что удержаться бывает почти невозможно.

– Она вся на нервах, еле контролируя себя, – заключает Лаэта.

Для неё это паршиво, причём даже очень. Сколько раз я ей говорила, что нет ничего хуже мага огня, который не контролирует себя и свои эмоции. Нет ничего хуже, когда, поддавшись своим чувствам, ты сжигаешь всё на своем пути, даже не задумываясь о последствиях. Как бы там ни было, приумножить свою силу ты можешь только одним путём – через контроль разума и хладнокровие. Полное и бесповоротное. Самые сильные из магов – это не те, кто разрушают и уничтожают всё вокруг, а те, кто умеют контролировать свой дар до малейшего его проявления. Такая выдержка и самообладание нужны всем магам, но для магов огня это критически важно.

Спустя время наша беседа плавно перетекает к Таниэлю и его видениям, на что он лишь задумчиво пожимает плечами, говоря, что пока всё без изменений. И вдруг за секунду меняется абсолютно всё. Я вижу чёртового Деймона, который выходит из Прайма в обнимку с какой-то блондинкой в коротеньком синем платьице на высоких каблуках. Она виснет на его шее, а он что-то шепчет ей на ухо и откровенно целует в губы, прижимая к себе.

Вот же шлюха!

У меня рождается необъяснимая и неподвластная ненависть к ней, хотя вижу я её в первый раз в своей жизни. Мне настроение летит в бездну. Это же Деймон! Чего я ожидала, в очередной раз так легко купившись на всё это?

Пока я сижу и проклинаю всё на свете, начиная от своей глупой наивности, заканчивая этим грёбанным парком, мои глаза встречаются с его. Тёмный взгляд сужается, и он внимательно разглядывает нашу компанию, особенно долго задерживаясь на Таниэле, после чего, уголки его рта еле заметно дергаются, и всё его внимание всецело возвращается к его спутнице, которая начинает громко смеяться, когда он что-то шепчет ей на ухо. Просто провались оно всё!

– Ты завтра точно будешь дома? – слышу переливающийся золотом голос и повисший в пустоте вопрос, адресованный мне. – Мы к тебе тогда после обеда зайдём.

Что? Я смотрю в блестящие изумрудные глаза и на его хитрую ухмылку, и до меня медленно доходит смысл всей красоты и изящества проделанного им с филигранной тонкостью трюка. Да уж… Против его таланта не попрёшь, даже Деймону далеко до него. С благодарностью я смотрю на Таниэля за этот ковш холодной воды, отрезвивший меня, а потом с искренней улыбкой киваю на его вопрос.

– Слушай, а тебе вообще нужно к экзаменам готовиться? Ты разве уже не все свои ответы и даже результаты знаешь? – не удерживаюсь я от едкого комментария.

– Да, я буду лучшим среди магов земли. В этом нет сомнений, – со смехом отвечает он. – Прости, сестра, такой талант и способности. Ничего личного, – поднимает он руки в знак капитуляции.

– В бою ты это применять не сможешь, – обиженно говорит она, надувая свои маленькие губки. – Там не будет столько времени.

– Спешу тебя разочаровать, я сейчас активно над этим работаю, – целует он её в щеку в знак примирения.

В Нижнем Прайме нам запрещено участвовать в межклановых поединках и использовать свои способности друг против друга – считается, что для этого будет достаточно времени в Верхнем Прайме и в Робиусе. Студент не то чтобы не может задеть другого своей магией, но даже пальцем не может его тронуть, так как за это грядёт незамедлительное исключение не только из Прайма, но даже изгнание из Лунара. Но все знают, что это правило можно обойти, если студенты из Нижнего Прайма бьются со студентами из Верхнего по собственной воле, а также если вина не будет доказана на Совете Старейшин, что сделать порой бывает крайне сложно. Среди наших сокурсников многие участвуют в поединках Робиуса. Разумеется, Деймон и его приятели братья-эльфы Экхарт – ярые завсегдатаи тех мест. Бывали случаи, когда они неделями к ряду не появлялись на занятиях, безвылазно прозябая там. Реже Наира и её верная спутница Рейчел из касты магов огня, которые, впрочем, тоже были весьма успешны в этих боях. Моя троица близких друзей никогда не участвовала в этом, ведь не только нестерпимая боль на жутчайших аренах Робиуса настоящая, но и даже сама госпожа Смерть – летальные случаи до сих пор сотрясают Лунар из-за фатальных ошибок неопытности. Но вот уже послезавтра, в пятницу, когда все перейдут в Верхний Прайм, ничто и никто не сможет защитить нас от этого. Я даже представить не могу, что будет со мной, ведь я с полной осознанностью понимаю, что абсолютно беззащитна и теперь меня могут прикончить буквально за секунду.

Много раз, улавливая благоприятный исход, Таниэль уговаривал меня осваивать некоторые навыки боя на начальном уровне. Порой мой спортивный интерес разгорался настолько, что я смогла освоить какие-то направления на весьма сносном уровне, но каждый раз это всё сводилось к одному и тому же, не удивляющего никого исходу. Я просто не понимаю, какой в этом толк? Как и против кого вообще мне сможет помочь самозащита? Это же просто абсурд! Я никогда не смогу не то что победить, но даже увернуться от пары атак любого из них, каким бы бесперспективным и неумелым магом ни был мой оппонент. Кто может быть хуже меня?