5. Успокаивающие процедуры
От стоящей по центру парилки каменки поднимался пар. Завитки его под низким потолком причудливо изгибались, попадая в яркие потоки студийного света, направленного в слуховые окна. «Надолго нам хватит топлива для генератора при таком транжирстве?» – даже на верхней полке бани Александру не отпускали мысли о работе. Растянувшись на горячих влажных досках, Саша закрыла глаза и попыталась погрузиться в медитативное состояние. Где-то тихо капала вода, потрескивали, разваливаясь, остывающие угли в топке, чуть слышно шипели от попадающих брызг камни, беспрестанно щебетала довольная Эмма, точно ребенок залезшая целиком в большое, стоящее на полу корыто.
– Медовый скраб пахнет лучше, но с черной гималайской солью отлично смягчает. А еще есть кофейный из премиум-арабики. Так удачно, что я взяла все. Какой выбрать? А может, вообще взять с косточкой миндаля, а? Какой? Са-а-а-аш? Ты там уснула?
Только теперь Алекс осознала, что радиоволна актрисы была направлена на конкретного слушателя.
– Любой бери, – не открывая глаз, выдавила она, надеясь, что Эмма отстанет. Но не тут-то было. Выбравшись из импровизированной ванны, девушка залезла на верхотуру к Саше.
– Ты хотя бы понюхай! Нельзя наплевательски относиться к своей красоте!
– Была бы красота… – обреченно пробормотала продюсер, готовясь принюхиваться. Вместо этого Эмма схватила ее расслабленную ладонь и принялась что-то энергично втирать.
– У тебя же нет аллергии?
– Есть, на имбецилов. Но я с ней смирилась, – Алекс импульсивно выдернула руку и поднесла к носу. Пахнуло незабываемым ароматом тухлых яиц.
– Что за гадость?!
– Черная соль из Индии, сто процентов органик, между прочим, две тысячи за баночку, – блондинка выглядела слегка обиженной, – это естественный природный аромат.
– Люди тоже источают массу естественных и весьма природных ароматов. Однако не все из них хочется вдыхать с наслаждением и тем более за деньги, – Алекс интенсивно полоскала ладонь в ковше.
– Ладно, раз тебе не понравилось, попробуем более традиционный медовый. Он точно пахнет приятно, сладенько, – и, не спрашивая разрешения, Эмма щедро мазанула вязкой желтоватой субстанцией по Сашиному предплечью, – сочетает в себе пользу скраба с эффектом депиляции, кожа становится гладенькой, как попка младенца.
Девушка принялась с нажимом втирать средство в Сашину руку. Хватка у миниатюрной актрисы оказалась на удивление сильной, легко освободиться у продюсера не вышло, а вырываться активно показалось глупо и невежливо. Простившись с покоем и подчинившись судьбе, Алекс приготовилась наслаждаться spa-процедурами, и тут кожу пронзила резкая боль.
– Ну-ну, сейчас пройдет, – Эмма заботливо дула на покрасневшую руку, – это мёд вырывает мелкие волоски. Кто же хочет быть мохнатым, как Чубакка?
Саша внутренне улыбнулась. Сидящая перед ней на коленях, самозабвенно подвергающая ее сладкой пытке, сложившая губы в трубочку, чтобы дуть на покрасневшее место, из претензионной гламурной фифы актриса превратилась в смазливую девчушку, простую, понятную и потому близкую. Лицо ее разрумянилось, глаза в обрамлении влажных ресниц отливали синевой теплого моря. Капельки пота скользили вдоль длинной шеи, чтобы скатиться по упругой высокой груди и, помедлив на острие сосков, продолжить путь, повторяя изгиб округлых бедер. И хотя извечная бабская соревновательность и хотела найти во внешности Эммы изъян, приходилось признать: создавая эти формы, природа потрудилась на славу. «Интересно, это все – настоящее?» – с некоторой завистью подумала Алекс, и актриса, точно прочитав ее мысли, спросила:
– Угадай, где у меня пластика? – и, чтобы лучше было видно, встала во весь свой небольшой рост. Вопрос был с подвохом, это Саша понимала прекрасно. Неосторожное предположение могло обидеть и спровоцировать ненужную коллективу нервозность. Переживаний на сегодня и так хватало с лихвой. Алекс оглядела Эмму с головы до пят. Та без стыда покрутилась перед ней и замерла в провокационной позе, водрузив ладонь на выпяченное вперед бедро.
– Так, это точно не грудь. Она у тебя хоть и крупная, но вполне естественная и слегка нуждается в поддержке, а после операции такого бы не было.
Блондинка согласно кивнула:
– Всегда завидовала таким, как ты – и в сорок сможете без лифчика ходить, не то, что я.
«Изящный способ указать на маленькие сиськи», – внутренне скривилась Саша, но вслух продолжила.
– Талия у тебя узкая, но, если бы ты удаляла ребра, остались бы шрамы. А при липосакции часто становятся похожими на гусениц. У тебя же красивый плавный переход.
– Ты серьезно? – Эмма удивленно выпучила глаза.
– Что именно? Про красивый переход? А то ты сама не знаешь. Не напрашивайся на комплимент.
– Да нет, про гусениц. Я хотела накопить и через год-другой удалить весь жир с живота и боков.
– Накопить жир? Ну, если будешь жрать как не в себя, то получится мутант – сверху корова, внизу бегемот, а посредине осиная талия. Я такую певичку знаю, – даже страшно представить ее без одежды.
– Кто такая?
Алекс назвала имя поп-дивы, популярной в прошлом сезоне.
– Реально? – Эмма довольно засмеялась, а затем уже серьезно добавила: – Можешь познакомить?
Вот это Саша сильно не любила. С тех пор, как ее занесло в кино и шоу-бизнес, обязательно кто-нибудь из дальних родственников и не очень далеких приятелей регулярно просил дать контакт, свести, познакомить, провести на концерт и взять автограф у той или иной звезды. Потому просьбу Эммы продюсер пропустила мимо ушей.
– Может, ты подкачала ягодицы? В Бразилии это самая популярная процедура, – вернулась к теме угадывания Алекс.
– Не-е-ет! – горделиво девушка хлопнула себя по округлой попе, вызвав у Саши в памяти яркое воспоминание: Тони шлепает по заляпанным грязью джинсам, обтянувшим эффектные булки кинозвезды. Вероятно, эта же картинка всплыла и в голове Эммы:
– Твой бы зад у Антона в одной ладони поместился, – заметила актриса, и щеки Александры залил стремительный румянец, к счастью, незаметный в полумраке бани. Свою фигуру Тимофеева не любила – вся она была вытянутая и угловатая: узкие ступни с подвижными пальцами, которые могли подхватить с пола даже самый маленький предмет, острые колени, почти всегда спрятанные под джинсами, удлиненное тело с талией высокой и от этого еще менее выразительной, тонкие запястья и почти не превосходящие их шириной кисти рук с пальцами, способными покрыть полторы октавы. Впрочем, пальцы Саше нравились и наряду с миндалевидными глазами относились к главным внешним достоинствам. Что же касается упомянутой Эммой части внизу спины, единственным привлекательным в ней был изгиб, вычеркивающий девушку из разряда плоскодонок.
– Кстати, а у него есть девушка?
– У кого? – внезапный вопрос застал врасплох.
– У рыжего, оператора вашего, у Куликова?
– Да! – не задумываясь, соврала Саша и покраснела еще больше.
– Жаль, я что-то почувствовала, пока он меня нёс. Сердце так защемило…
– Это была межреберная невралгия от неудобной позы, – резкость в голосе Алекс ощущалась физически.
– Возможно, – примирительно протянула Эмма и выжидательно уставилась на продюсера, – угадывай дальше!
– Я – пас. Может, ты родинку где удалила или искривленный мизинец исправила.
– Нос! – почти выкрикнула блондинка и от восторга захлопала в ладоши. – Никто еще не догадался, но это нос! Видела бы ты меня в школе – можно было Буратино без грима играть. Мне его один друг подарил.
– Подарил новый нос? Интересные у вас отношения.
– А что такого? Мужчины же дарят женщинам платья и украшения? Почему бы не подарить новую грудь, если это украсит любимую?
– А почему бы не полюбить со старой?
Но Эмма отмахнулась:
– Все хотят стать лучше. Зачем отказываться, тем более за чужой счет? Давай я тебе сделаю мыльный массаж как в турецкой парной? Станешь чистой и обновленной душой и телом!
Не успела Саша возразить, что старая грязная душа ее вполне устраивает, как Эмма толкнула продюсера на лавку и принялась тщательно вспенивать льняную варежку. При этом новоявленная массажистка не замолкала ни на секунду:
– Я училась у лучшего питерского банщика-хамамщика. Раз десять была у него на сеансах, потому все запомнила. Пены у нас, конечно, будет маловато, да и скамья не каменная…
На плечи Алекс легли хрупкие ладошки и принялись намыливать легкими поглаживающими движеньями.
– Представь, что ты вся погружаешься в мыльное облако, – ворковала над ухом актриса, – легкие воздушные пузыри обнимают твое тело, чтобы унести его на вершину блаженства.
Скудная пена сиротливо стекала по Сашиным рукам, покрывая девушку мутной скользкой пленкой. Тем временем Эмма перешла к груди – мазнув пару раз по выпирающим ключицам, скользнула ниже, очертив маленькие холмы и задев ареолы. Алекс вздрогнула, но шершавые рукавички продолжили путь, массируя живот. Расслабиться не получалось. Прикосновения были нежные, мягкие, походящие больше на ласку, чем нам массаж. Происходящее пробуждало приятные ощущения в не избалованном плотскими радостями теле, но казалось Александре странным и диковатым. Потому, когда ладони Эммы скользнули на бедра и устремились к внутренней стороне, она резко села и, схватив за запястье, остановила актрису:
– Ты что делаешь?
– Пенный массаж, – синие глаза смотрели искренне и невинно.
– Зачем?
– Хочу сделать тебе хорошо.
– Очень похоже на соблазнение.
Эмма улыбнулась, и лицо ее в туманном полумраке приобрело хитрое лисье выражение:
– А если и так? Ты против?
За годы работы Алекс привыкла быстро анализировать и находить логическую причину внезапных проблем и непредвиденных ситуаций. Предположение, что Эмма воспылала к ней лесбийской страстью, продюсер отмела сразу. В стихийные благие порывы Саша давно не верила, оставалось самое простое:
– Милая, актрис в штат утверждаю не я.
– А кто? Ты, вроде, главная, – блондинка разочарованно отстранилась.
– Режиссер. Тельман никому не доверяет этот ответственный процесс. Но если помассируешь мне ступни, то я, возможно, замолвлю за тебя словечко, – ехидно предложила Алекс. Но актриса уже скинула мыльные рукавицы:
– Думаю, я справлюсь и без протекции! – и взглянула на Александру с явным вызовом. Саше даже стало слегка жалко Дэвида, который еще не догадывался о грядущем подарке судьбы. Эмма, подобно хамелеону, уже поменяла настроение:
– Между нами? – смущенная заискивающая улыбка искала ответного одобрения. Продюсер кивнула.
– Без обид? – и актриса протянула мыльную ладонь, которую Саша пожала.
Спустя час, лежа в спальнике и глядя в выкрашенный темно-зеленой краской потолок, Алекс гадала, к чему бы привело, согласись она на интимное предложение актрисы. Такого опыта у нее еще не было – мысль об упущенной возможности не давала покоя. Сон не шел. Возможно, виной тому был принятый допинг альпиниста, или воспоминания о провокационной спа-процедуре, или тактильная память о руках Куликова, сомкнутых в темноте погреба на ее спине. От прикрытой кухонной двери падал узкий луч света – там за столом продолжал уничтожать запасы сгущенки и смотреть видео Денис. Дэвид закрылся в каморке, сославшись на неудержимое сценарное озарение. Эмма тихонько посвистывала на печи. Развернувшись на бок и подперев кулаком подбородок, Саша уставилась на расположившегося рядом Антона. Парень лежал на спине с закрытыми глазами и мерно дышал. «Какой у нас по счету совместный проект – третий или четвертый? И что я раньше не обращала на него внимания?» – задалась вопросом Саша и тут же устыдилась собственной лжи. Привлекательным она сочла оператора еще на первой съемке, но та случайная безумная халтура не дала им и пары секунд для внерабочего общения. Около года назад на дне рождения известного бизнесмена потерявший от наркотиков чувство реальности модный диджей бегал среди гостей с пистолетом, сильно выпивший лучший друг именинника домогался солистки популярного девчачьего поп-трио, а заказчик то и дело норовил усадить Алекс на колени и пьяно пыхтел ей в ухо: «Вечерина – ваще огонь! Ты ж мне такой же фильм сделаешь? Друганам пошлю, пусть на жопе волосы рвут, что не приехали!» И только поймав в этом сумасшедшем вертепе снисходительно насмешливый взгляд нового рыжего оператора, продюсер поняла: «Все будет хорошо». Сейчас, впервые за последнее время, Александра никуда не бежала. Молчал лишенный сети телефон, и суета большого города затихла, растворилась в молочном тумане, разлившемся над зарослями болотного багульника. И в этой внезапно наступившей тишине Саша осталась один на один с откинутыми за ненужностью мыслями и отодвинутыми до лучших времен несвоевременными чувствами. Медленно открывался в душе ящик пандоры. Ровно вздымалась грудь Куликова. Тонкая белая футболка обтягивала рельефные мышцы, и пальцы вспомнили упругое сильное тело и захотели вновь коснуться его, как тогда в погребе.
«Спит?» – предположила девушка, разглядывая резко очерченный в контровом свете профиль. Нос с легкой горбинкой у основания, густая равномерная борода, доходящая до баков, длинные и такие же светлые как брови, ресницы. Впервые она рассматривала Тони так близко и так внимательно.
– Целовать будешь? – губы тронула легкая усмешка.
– Не спишь? – Алекс смутилась, точно ее поймали за чем-то постыдным.
– Поцелуешь – проснусь, – не открывая глаз, улыбнулся оператор.
Теплые губы, касающиеся кончиков ее пальцев, руки, прижимающие к широкой груди, колкая борода, царапающая щеку, и вечная ухмылка, изгибающая вверх кончики усов. Тек по венам шоколад, разведенный огненным золотом коньяка. Просыпались архаичные первобытные желания, неподвластные логическим законам необходимости и долга. Из глубин самого естества, пульсируя в висках, наливаясь жизненным соком, поднималось бесконтрольное «Хочу». Сашу влекло к этому веселому мужественному здоровяку, но порыв казался ей глупым и странным. Словно атмосфера болотных топей затуманила мозги и выдернула из неизведанных глубин дремлющие чувства. Почему именно здесь, в забытой всеми богами глуши, она с такой силой ощутила иссушающую естество жажду – коснуться мягких влажных губ, узнать на вкус, впитать его запах каждым миллиметром кожи?
Незаметно для себя, девушка склонилась над «спящим» и влажные распущенные волосы смешались с рыжими кудрями. Тони открыл глаза. Алекс замерла и почти решила отстраниться, но ладонь Куликова уже скользила шершавыми пальцами по шее, в то время как другая рука обнимала за талию, привлекая ближе.
– Куда делась твоя решительность? – тихий низкий шепот у самых ее губ.
– На работе осталась, – еле слышный ответ и робкое, как бы случайное в скользь касание приоткрытого рта. Тони шумно полной грудью выдохнул и притянул к себе Сашу, лишая возможности к бегству. Губы его накрыли ее сухие, искусанные. Требовательно вобрали в себя полностью, язык раздвинул и прошелся по внутренней кромке, очерчивая. Жадный иступленный поцелуй на максимальной глубине и предельной близости лишил обоих дыхания. Обхватив Антона за шею, Саша не успевала отвечать на его яростную ласку – борода царапала подбородок, щетина колола щеки, губы пылали огнем. Ее целовали, как единственную и самую желанную на всей Земле. И Алекс отпустила контроль. Гулко стучали, стремясь друг к другу, два сердца. На полу старой избы сплелись в объятьях мужчина и женщина, и не было силы, способной их разъединить.
– Стоп, – похожее на хрип слово прервало контакт, – иначе я разорву свой и твой спальник, и не факт, что руками, – с явным усилием отстранившись, Тони поцеловал Алекс в лоб, – обязательно продолжим. В более подходящее время и в более комфортном месте.
Девушка выдохнула разочарованно. Карие глаза стали черными из-за расширившихся до предела от страсти и темноты зрачков. А в бутылочной зелени взгляда Антона точно плясали болотные огоньки. Легкими прикосновениями он убрал с Сашиного лица растрепавшиеся волосы, аккуратно подтянул молнию в расстегнутом до пояса спальнике, и, оперевшись на локоть, уставился на девушку.
– Поговорим?
Но Александре хотелось не разговоров. Снятые тормоза требовали движения дальше на безудержной скорости. Словно прочитав ее мысли, Тони продолжил:
– Мне требуется вся сила воли, чтобы держаться от тебя на расстоянии. Но я обязательно исправлю это в ближайшее время и без свидетелей.
– Звучит как угроза, – Саша улыбнулась.
– Я мастер запугивания, – Куликов ласково погладил ее руку от локтя до запястья, сжав в горсти тонкие девичьи пальцы.
– Как с сегодняшними мужиками? – едко поинтересовалась продюсер.
– А эти, деревенские актеры-недоджиперы… – парень замолчал, словно взвешивая следующие слова, – я, когда увидел, как Митрич тебя лапает, думал тут же его наглой харей окно разбить, а в жирную жопу пару горящих поленьев затолкать. Но мы бы избу разгромили, оборудование побили, да и сами, скорее всего, покалечились. А разруливать весь бардак, учиненный мужиками в состоянии аффекта, пришлось бы тебе. Так что твой ухажер, застрявший в форточке пылающим факелом, остался только в моих мечтах.
Представив эту картину, Саша улыбнулась, Антон, между тем, продолжал:
– Пока за дровами ходил, увидел их машину. По наворотам понятно было – любят мужики в глуши говно месить. Ну я и решил: что может отвлечь самца от привлекательной самки? Только любимое увлечение и готовый его разделить собрат по интересам. Так что – девки целы, парни довольны, имущество не пострадало.
– Ты сказал – они не вернутся. Почему так уверен? – вопрос этот терзал девушку подспудным страхом.
Успокаивающе погладив иероглиф линий на внутренней стороне Сашиной ладони, Антон улыбнулся:
– Извинялись они. Особенно Михей, он оказался нормальным парнем. За друга своего просил, да и сам виноватым выглядел. В добавок, как протрезвеют – поймут, что их колымаге ремонта теперь на неделю минимум.
– Ты постарался?
– Сань, ты меня за хитроумного злодея-то не держи. Дурь да водка постарались. В этой смеси третий лишний.
– Что у них такое сломалось? Ну, кроме морально-нравственных ориентиров?
– Тебе серьезно интересно или просто разговор хочешь поддержать? – рыжий с теплотой наблюдал, как собеседница, подложив руку под голову, смотрит на него слегка осоловелыми и постепенно закрывающимися глазами.
– Ты рассказывай, – сквозь наступающий сон прошептала Саша, – мне нравится, как звучит твой голос.
И Тони говорил – про полуоси и приводы, про давление в шинах и трубки охлаждения, про тормозные шланги и сильные чувства. Но Алекс уже крепко спала, продолжая сжимать во сне его широкую ладонь.
6. Шекспир под Станиславским
Алекс проснулась от оглушительного грохота. Буквально выпрыгнув из спальника, она рванулась на кухню, где застала Эмму, стоящую на табуретке и прижимающую к груди пачку риса. Вокруг актрисы на полу валялись металлические миски и осколки разбитой чашки.
– Опять мыши? – насмешливо поинтересовалась продюсер.
Блондинка виновато покачала головой и осторожно спустилась на пол. Молча взяв веник, она принялась подметать. Саша выжидающе сверлила девушку взглядом. Наконец Эмма выпрямилась и посмотрела на нее с вызовом:
– Я хотела удивить всех рисовым пудингом.
– Ну, удивить получилось. А где все?
– Тони ушел за дровами и в погреб за вареньем, Дэнни я разбудила и отправила за водой, а Дэвид спит, потому тс-с, постарайся не шуметь.
Алекс сдержанно хмыкнула:
– Какой организационный талант – из тебя мог бы выйти отличный линейный продюсер.
– Ой, ты правда так думаешь? – Эмма кокетливо стрельнула глазками. – Когда закончу карьеру актрисы, попробую себя в этой сфере!
– Предупреди заранее, боюсь не выдержать такой конкуренции. А пока я в свой продюсерский центр на крыше сарая, – наспех накинув куртку и прихватив фонарь, Саша выскользнула в промозглую предрассветную тьму. Навстречу ей из темноты вышел недовольный Дэн с ведром колодезной воды.
– Доброе утро, – отреагировала Саша.
– Это кому как… – буркнул оператор и, чертыхаясь, потащил нелегкую ношу в дом.
«Умеет Эмма мужиками управлять», – с легкой завистью подумала продюсер, устраиваясь, свешивая ноги, на крыше хозпостройки. Главной задачей утра было дозвониться до Николая и убедиться, что артист проснулся в трезвом уме и здравой памяти и уже держит путь к месту съемок. Минуту шли гудки. На следующий звонок ответил робот: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Продюсер медленно выдохнула, стараясь не нервничать раньше времени. Шансы, что актер на всех порах мчит к ним по ухабам бездорожья, были ничтожны. Особенно, если брать в расчет, что Михей с Митричем не соврали, и вчера все деревенское театральное сообщество от всей души благословляло Коляна на первые в жизни киносъемки.
– Решила без меня рассвет встретить? – знакомый голос отвлек от неприятных мыслей. Под сараем стоял Тони, зажав под мышкой несколько поленьев и прижимав к груди трехлитровую банку с вареньем.
– Привет, – сказала Александра и неожиданно для себя покраснела, наполненная памятью о жарких поцелуях.
Опустив свою ношу у лестницы, мужчина подошел вплотную, голова его оказалась на уровне Сашиных щиколоток. Обхватив ее за тонкие лодыжки, Антон запустил пальцы под резинку трикотажных штанов. От горячего прикосновения тело отозвалось волной мурашек, мысли о съемках стали далекими и несущественными. Шершавые подушечки нежно гладили кожу. Затаив дыхание, Алекс смотрела во внимательные зеленые глаза.
– Какие у нас планы на сегодня? – голос Куликова звучал по-будничному спокойно, в то время как руки неторопливо поднимались вверх.
– Дозвониться до Николая, выжить после Эмминого пудинга и поработать, – вопреки стараниям голос Алекс дрожал и предательски срывался на интимный шепот.
– Выключи свой вечный пессимизм – все будет хорошо.
– Я реалист, а у реальности любимый путь через задницу.
– Ну, с точки зрения пудинга, вполне естественный путь….
– Тони! – девушка легонько пнула его в грудь.
– Что? Не я начал физиологические сравнения, – и крепко схватив Сашу за ноги, Антон потянул ее на себя. Продюсер взвизгнула и вцепилась в край крыши.
– Доверься мне, – явно забавляясь девичьим испугом, мужчина подхватил Алекс под колени, – прыгай.
Сарай был немногим выше двух метров. Куликов, со своим волейбольным ростом почти доставал макушкой до края крыши. Руки его держали крепко, а глаза смотрели выжидающе. И все же перспектива потерять опору и вверить себя другому внушала Александре ужас. Но было что-то в этом рыжем здоровяке, что располагало к нему окружающих – от вечно хмурых старух-вахтерш до полудиких котов, обитавших в лабиринтах студийных павильонов. Вдобавок идея прыгнуть с крыши в объятья парня была настолько киношной и для прагматичной Саши нехарактерной, что она высмеяла бы любого, предложившего подобное даже в шутку. Но так было два дня назад. Топи переворачивали с ног на голову не только отношения в их маленькой группе, но и беззастенчиво рушили привычные устои и представления девушки о самой себе. Решившись, она буквально впилась в Тони взглядом. Зрительный контакт стал ориентиром в пространстве и гарантом успешного приземления. Оттолкнувшись, Алекс соскользнула в тут же подхватившие сильные руки. Прижимая к себе, Антон удерживал ее за бедра пониже спины, в то время как ладони Саши упирались в широкие плечи оператора. Ставить девушку за землю мужчина не спешил, выжидающе глядя снизу вверх. Наклонившись, Алекс легко коснулась пересекавшей лоб продольной морщины и чмокнула кончик носа. Потянувшись к губам и уже ощутив на своих колкую щетку усов, она едва успела понять, что делает, как окружающую тишину разбил звонок мобильного.
– Подождут, – приоткрытые влажные губы Антона коснулись Сашиных.
– Надо, – не отстраняясь, выдохнула она и вытащила телефон из нагрудного кармана, – подними повыше, а то плохо ловит.
– Запишу в резюме «оказывал ценную поддержку исполнительному продюсеру».
– Да? – уже в трубку сухо ответила Саша и через полминуты утвердительно кивнула, коротко добавив: – Хорошо, ждем.
На вопросительный взгляд оператора продюсер пояснила:
– Николай очухался, едет к нам. Планирует быть через час. Как раз успеем подготовиться.
Тони отметил сосредоточенность взгляда, утратившего бархатистую томность, и серьезную холодность тона, переключившегося на рабочую волну. Смущенная и робеющая в его объятиях девчонка вновь натянула привычную роль – резкого, хваткого, уверенного в себе профессионала. Куликову не оставалось другого выбора, кроме как опустить Александру на твердую почву деловых отношений.
– Тони, Саша! Завтрак готов! – звонкий голос Эммы развеял остатки иллюзорной близости. Порознь дошли они до двери. Тишина этой дюжины шагов казалась Антону болезненно чужеродной, словно каждая секунда выстраивала по кирпичику стену между ними. Стену, которая только вчера дала трещину. А Саша зябко куталась от внезапного приступа озноба – после объятий Куликова весь мир остыл на десяток градусов. Ей хотелось обратно – прижаться к теплой груди, обхватить за шею, ощутить обжигающий жар губ. Но в желании этом девушка видела слабость и блажь, оттого спешила на кухню, где в окружении коллег все вновь станет понятным и простым. Но у самого дома, когда рука почти легла на обшарпанную эмаль ручки, Тони окликнул ее:
– Покурим?
– Ты же не одобряешь на голодный желудок? – все Сашино существо разрывалось на две части: желающую продлить мгновение наедине с Куликовым и стремящуюся сбежать от бесконтрольных накрывающих с головой эмоций.
– С тобой я готов предаваться различным порокам, – Антон широко и наигранно-беззаботно улыбнулся. Алекс ответила, вытащив пачку сигарет. В руке оператора щелкнула зажигалка, на ветру затрепетал язычок пламени. Прикрывая ладонью огонек, Тони поднес его к девушке и как бы невзначай погладил тонкие пальцы. Саша бросила короткий пронзительный взгляд из-под ресниц и отвернулась. Этот юморной здоровяк в один день преодолел дистанцию психологического комфорта, обычно выдерживаемую продюсером с другими людьми. Рыжий влез на задворки всех ее мыслей, отпечатался едва уловимым ароматом в волосах, прилип к губам шоколадным послевкусием, и потеря контроля над собой бесила Алекс нещадно. Она курила быстро, с каждой затяжкой укрепляясь в решении вернуть все как было, и, когда от сигареты остался только подгоревший фильтр, почти пришла к выводу, что ночные поцелуи – последствия минутной слабости на почве скачка адреналина. В этот самый момент со спины обхватили ее за плечи и заключили в объятья сильные руки Куликова и тихий низкий шепот вторгся в стройный ряд Сашиных мыслей:
– Не вздумай делать вид, что вчерашний день – сон, ошибка или случайность. Не прячься от меня под предлогом дел. Позволь себе быть человеком, а не высоко организованным андроидом.
– Фифи, пусти меня. Нам надо работать, – размеренно и спокойно произнесла Алекс, и руки Куликова обреченно обмякли. Но, развернувшись к мужчине, девушка стремительно чмокнула его в колючую щеку и озорно добавила:
– Мечтают ли андроиды об электроовцах? (*роман Филипа К. Дика, легший в основу фильма «Бегущий по лезвию») Есть сны и ошибки, которые хочется повторить даже роботу, – на этом Александра скрылась в избе, а Тони еще какое-то время стоял с растерянной улыбкой, не обращая внимания на тлеющую в пальцах так и не выкуренную сигарету.
Николай приехал через сорок минут, когда съемочная группа успела в полной мере насладиться чрезвычайно сладкой вязкой субстанцией, названной Эммой «королевским пудингом». При этом Дэвид не переставал осыпать комплиментами кулинарный талант поварихи, чем вызывал ощутимое недовольство Дениса и горделивый румянец актрисы.
– Какое королевство, такой и пудинг, – заметил Тони, но порцию доел.
– Хочешь добавки? – Алекс подсунула оператору свою тарелку.
– Сань, ты упускаешь уникальный гастрономический опыт.
– Опасаюсь, что это слишком аристократичное блюдо для моих плебейских вкусовых рецепторов.
– Смотри, Дэн сожрет всю сгущенку, и ты заплачешь от досады, что отказалась от этой пищи богов.
В процессе дружеской перепалки в кухню и зашел Николай с огромным мешком в руках.
– Здорово, ребята! Хорошо, я к завтраку успел. Тут вам наши деревенские гостинцев передали. Не судите строго, чем уж богаты.
И мужчина принялся выгружать на стол «жареные пироги с картошкой от Ильиничны», «соленые рыжики крайнего года от бабы Нюры», «аджику ядреную, что аж пот прошибает от самого председателя совхоза», «домашний сыр с ароматными травами от старухи своей» и еще какие-то кулечки и свертки в бессчетном множестве. Завершился поток из рога изобилия литровой бутылкой водки – в знак извинения от Алексея и Михаила:
– Мужики сказали, вы поймете за что.
Алекс, Дэн и Тони уже схватили по пирогу. Дэвид тоже потянул руку к выпечке, но споткнулся об осуждающе-обиженный взгляд Эммы. Покорно и самоотверженно принялся режиссер доедать «королевский» завтрак. «Тельман на крючке давится наживкой», – насмешливо подумала Саша, пока актриса, подсев поближе, заботливо докладывала ему еще пудинга. Ситуация грозила перееданием, и только жесткий рабочий график, да хмурый взгляд исполнительного продюсера смогли поднять съемочную группу из-за стола.
Выходить из дому в прохладу раннего утра Эмма отказалась. Актриса сделала максимально озабоченное лицо и принялась усердно прибираться. На предложение режиссера посмотреть на съемочный процесс фея домашнего очага по-кошачьи фыркнула и мягко провела кончиками пальцев по плечу Дэвида:
– Не беспокойся, я не буду скучать. Наведу уют, приготовлю нам вкусный ужин.
Дэвид идиотски улыбнулся. Алекс закашлялась. Дэн громко заскрежетал зубами. Тони прихватил со стола пару свертков и уже с порога бросил актрисе:
– Ты, главное, не перетрудись. А то мы привыкнем к хорошему и пригласим тебя в буфетчицы. Верно говорю, а, товарищ продюсер?
– Товарищ Кулик вообще очень много щебечет, – отшила Саша, выходя следом за оператором и уже за дверью добавила:
– Ты нашего отравления хочешь или голодной смерти? Если она и дальше продолжит путь к сердцу Тельмана через желудок, наши скудные запасы провианта падут жертвой сомнительного кулинарного таланта. Послушаю я, как ты запоешь, когда жрать станет нечего.
– Любишь ты, Сашенька, нагнетать обстановку. На черный день у нас в распоряжении целый погреб и гора даров от хлебосольных жителей. Вряд ли Эмма настолько бездарна, чтобы испортить все.
– Поверь мне, реальность еще сможет тебя удивить, – Саша легко поспевала за широкими шагами Тони. Далеко позади неспешно топали, о чем-то переговариваясь, Денис, Николай и Дэвид.
– Пока в этой поездке перевес в сторону приятных неожиданностей, – зеленые глаза зыркнули весело, и сердце Алекс ёкнуло от прозрачности намека.