3. Кыш, мышь.
Эмма истерично колотила кулаками по мутной жиже. По прекрасному личику мутными подтеками стекала разбавленная грязной водой и слезами косметика. Вдоль кромки лужи туда-сюда озабоченно сновал Дэвид:
– Надо спасать звезду моего фильма! – нервно причитал режиссер, при этом избегая заходить в радиус поражения брызгами.
– Кто-нибудь уже вытащит меня отсюда?! – истерично взвыла «звезда» и в очередной раз бахнула ладонями, вызвав новый фонтан.
– Хватайся, вытяну – Дэн, выдвинув штатив на максимум, почти ткнул им Эмму в грудь. Девушка зло отпихнула треногу:
– Я тебе что, репка?!
Плотно засев посреди лужи, актриса не предпринимала никаких попыток к самостоятельному спасению. Алекс наполнилась уверенностью, что роль «дамы в беде» у Эммы одна из любимых. Поняв, что парни в лужу лезть не хотят, а болотная нимфа сама с места не сдвинется, продюсер шагнула на помощь, но была остановлена сильной рукой:
– Ты-то куда? Тоже хочешь принять грязевую ванну? – ладонь Антона удерживала ее за плечо осторожной, но крепкой хваткой.
– Ну не оставлять же ее там?
– И ты из женской солидарности решила составить ей компанию? – рыжий привычно ухмыльнулся, затем с нескрываемым скепсисом оглядел собравшихся: суетящегося Дэвида, Дениса, собирающегося кинуть Эмме какую-то тонкую веревку, и мокрую, грязную, глотающую слезы, актрису.
– Как дети малые, – фыркнул он тихо и вошел в лужу. Только сейчас Саша заметила, что Тони единственный в их компании был в высоких резиновых сапогах. За пару шагов здоровяк добрался до замершей в ожидании Эммы, подхватил ее подмышки и одним движением поднял в воздух. Держа на вытянутых руках, встряхнул, словно избавляясь от лишней влаги, взвалил на плечо и понес из лужи.
– А-А-А! – что есть мочи завизжала актриса. – Отпусти меня, варвар, поставь на место!
– Как прикажете, госпожа, – с покорной издевкой Тони вернул Эмму в лужу. Мутная коричневая жижа поглотила изящные ноги по щиколотки.
– Дурак! Немедленно подними обратно!
– Женщины, вы такие непостоянные, – протянул оператор, вновь подхватывая девушку на манер мешка. Мелькнула голая ступня, и Эмма завизжала с новой силой:
– Мои baldinini! Ботильоны! Они утонули!
– Не ори раненой белугой, – в целях успокоения, Антон пару раз хлопнул потерпевшую по ягодицам. Этот жест своей откровенной фамильярностью вызвал у Саши раздражение. Продюсеру захотелось, чтобы парень немедленно избавился от своей грязной, орущей, но все еще привлекательной ноши.
– Так, я пока отнесу ЭТО в дом, – еще один выразительный хлопок по округлой попе, – а вы, парни, порыбачьте. Говорят, в местных прудах водятся редкие ботинки.
Не обращая внимания на продолжающую громко всхлипывать и что-то нечленораздельно бормотать Эмму, Тони двинулся к избе. Недолго думая, Алекс пошла следом. Идея оставить промокшую истерящую актрису наедине с Куликовым продюсеру почему-то совершенно не нравилась. Внутри нарастало злобное недовольство происходящим.
«Ну как можно быть такой неуклюжей! Поперлась на болота, вырядилась гламурной фифой, а даже под ноги смотреть не научилась!» – и тут же, споткнувшись Саша полетела лицом в вязкую грязь дорожной колеи. Успев в последний момент выставить вперед руки, она бахнулась на колени, взмесив локтями податливый суглинок. Обернувшись на звук и увидев стоящую на четвереньках Александру, Антон дернулся, чуть не бросив Эмму, но, быстро оценив, что продюсер не пострадала, заржал в голос:
– Сашенька, ну зачем так завидовать? Хочешь, чтобы я тебя тоже покатал?
В ответ Алекс выматерилась витиевато и изысканно, злорадно отметив мелькнувшее в глазах Тони восхищение.
– Мог бы нести девушку иначе, – Эмма решила вернуть ускользающее от нее внимание.
– Как первоклашку, на плечо тебя посадить, что ли? – придерживая актрису одной рукой, другую мужчина протянул Александре, но та лишь раздраженно отмахнулась, встала самостоятельно и на предельно возможной скорости по вязкому бездорожью рванула в сторону временного жилья.
– Нда, не понимаешь ты, что нужно женщинам, – уверенно констатировала Эмма, прекратив сопротивление и заняв более-менее удобную позу на широкой спине Куликова.
– Добро бы еще эта женщина сама понимала, что ей надо, – едва слышно сказал в бороду Антон.
Тем временем добравшись до дома, Алекс первым делом скинула грязную верхнюю одежду, оставшись в тонком термобелье. Нижний слой не промок.
– Хоть что-то хорошее, – с сарказмом глянуло на нее из мутного зеркала отражение. Ожесточенно оттирая заляпанные ладони, Саша не повернула головы, когда Антон сгрузил Эмму посреди кухни.
– Помочь чем? – здоровяк замер в нерешительности, глядя на худую спину, обтянутую темным трикотажем. Спина нечленораздельно фыркнула и еще сильнее согнулась над раковиной. Антон сделал было шаг по направлению к Алекс, но замер, покачал головой, словно вел внутренний диалог, схватил со стола пару бубликов и со словами: – Ну, девочки, прихорашивайтесь! – выскочил за дверь.
– Он такой сильный, – мокрая и грязная Эмма мечтательно смотрела вслед оператору. Не успела Саша отреагировать, как дверь вновь открылась и со смущенной улыбкой вернулся рыжий:
– Батарею на зарядку забыл поставить, – и добавил замершей в приступе обожания актрисе, – раздевайся давай! Нельзя же в холодном и мокром ходить. Есть что на замену?
Девушка стянула тяжелую шубу, с длинного грязного ворса которой уже натекла небольшая лужа. Озираясь по сторонам, Эмма никак не могла решить, куда деть испорченное изделие британских модельеров. Истолковав молчание актрисы по-своему, оператор стремительно скрылся в комнате и вернулся оттуда с флисовым костюмом в руках.
– Размерчик чуть великоват будет, но, говорят, это сейчас модно. Чистый, не переживай.
На этом Куликов ретировался, провожаемый восторженными синими и раздраженными карими глазами.
Угли в буржуйке едва теплились. Подкинув дров и притащив ближе к печке скамью, Алекс забрала из рук блондинки шубу и аккуратно разложила ее на сиденье.
– Складывай сюда все мокрое, – скомандовала она, – грязь обстучим, как высохнет.
– Обстучим? – Эмма со слезами смотрела на испорченный гардероб.
– Ну, можешь постирать, вон на раковине хозяйственное мыло лежит.
– А других вариантов нет?
– Купишь новое, – равнодушно бросила Саша.
– Мне кредит за шубу еще полгода платить, – глаза блондинки наполнились слезами.
– Тогда в городе сдашь в химчистку, а сейчас переоденься в запасное. У тебя же есть одежда на смену?
В ответ Эмма неопределенно пожала плечами:
– Есть белье, джинсы, пара кофточек, платье, комбинезон, еще рубашка…
Дослушивать пересказ содержимого «походного чемодана» Александра не стала.
– Вот и отлично. Быстрее надевай сухое, – скомандовала она и, ведомая спонтанным порывом, схватила, прижав к груди, вещи Антона. От одной мысли, что Эмма облачится в одежду оператора, в Сашиной душе поднималось и закипало какое-то неизвестное, но тяжелое и неприятное чувство. В комнате она положила костюм поверх сумки Куликова и удивленно обнаружила на своем спальнике пару вязаных шерстяных носков явно мужского размера. Натягивая их, Алекс тепло улыбнулась: «А ужинать, похоже, придется».
На кухонном столе зашипела рация:
– Шшшш… Прием. Сашшшша. Прием.
– Прием. Что надо?
– Это Дэвид. Как там Эмма?
Актриса в одном нижнем белье стояла перед умывальником и, глядя в зеркало, ватным диском с очищающим лосьоном смывала с лица грязь и косметику.
– Эмма в лучшем виде, – не кривя душой ответила Саша.
– Позаботься о ней и о нас заодно. Через полтора часа закончим. Обед организуй. Конец связи.
– Связь кончилась, начался семейный быт, – бахнув на печь кастрюлю с пятью пакетами гречи, Алекс вытащила на стол несколько банок тушенки. При виде консерв Эмма скривилась:
– Ты же помнишь, что я вегетарианка?
– Не хотела бы, да ты не даешь забыть. Глянь в мешке, вроде кукуруза и зеленый горошек были.
– У нас на студии половина вегетарианцы, а главные редактор вообще веган. Они вместе с Дэнни в «КиТе» (* университет кино и телевиденья) учились.
– На мясо не хватало в суровом студенчестве? – брякнула Алекс и тут же пожалела. Следующие десять минут Эмма самозабвенно предавалась монологу о пользе зеленой пищи и о негативных последствиях затяжного мясоедства. Прервалась актриса, только чтобы облачиться в длинное бархатное платье, выгодно подчеркивающее округлые формы. «Даже не буду спрашивать, что побудило ее захватить вечерний наряд в поездку на торфяные болота», – порывшись в сумке с продуктами, Саша вытащила консервированный горошек и протянула девушке. Эмма взяла банку и с недоумением осмотрела ее со всех сторон.
– А как открывать? Тут нет этой штучки, похожей на колечко.
Саша хмыкнула и одним движеньем вогнала консервный нож в жестянку с тушенкой. Актриса издала звук, полный истинного восхищения.
– А ты тоже в «Кино и Телевиденье» училась?
– Это ты по тому, как я консервы открываю, решила? Нет, я специалист по связям с общественностью. Теперь связываю творческих личностей с миром общественной обыденности. Сейчас вот слежу, чтобы с голоду не померли.
– О да, в Дэвиде сразу видно творческую натуру. Он такой утонченный… – Эмма мечтательно уставилась на складки пожелтевшей тюли, болтающейся над узким заляпанным окном. Внезапно блондинка встрепенулась, точно озаренная отличной идеей:
– Алекс, давай позвоним Николаю и попросим привезти нам «Киндер» шоколад!
– Что привезти? – Саша даже замерла от неожиданного предложения.
– «Киндер» шоколад. Он тако-ой вкусный! – синие глаза смотрели с непосредственной детской искренностью.
– Хм, – подбирая слова и стараясь сохранить серьезность, продюсер принялась объяснять, – видишь ли, Коля обычный деревенский мужик. Вот если мы ему позвоним и попросим привезти водки, картошки и сала, он не только поймет наши потребности, но радостно останется, чтобы их разделить. А если я сейчас полезу на сарай, чтобы он детские конфеты по всей деревне искал, то решит, что киношники приняли что-то чрезмерно веселящее и теперь их на сладенькое тянет.
– А-а-а-а, – протянула Эмма, – значит, не позвонишь?
Но не успела Саша ответить, как актриса взвизгнула на громкости близкой к ультразвуку и в одно движенье очутилась на столе, изящно замерев на цыпочках среди банок тушенки и чашек с остатками утреннего кофе. Круглыми от ужаса глазами смотрела она на что-то за Сашиной спиной, не переставая при этом издавать раздражающие звуки сломанной сирены. Обернувшись, Александра не сразу смогла установить причину столько грандиозного приступа страха.
– Там мышь! – выкрикнула Эмма и вжалась в стену.
Только теперь Алекс заметила маленького серого мышонка, сидящего в углу и заинтересованно наблюдающего глазками-бусинками за прыгающей по столу дамой в вечернем платье. Такого зрелища зверек еще не видел ни разу в жизни. Оценивающе глянув на побелевшую от ужаса актрису, продюсер сочла кадр незабываемым, а панический испуг искренним.
– Точно, мышь, – констатировала очевидное Александра.
– Поймай ее и убей!
– Я тебе кошка, что ли? Может, мне ее еще и съесть?
– Убери!!! – проорала Эмма и зажмурилась, трясясь от страха.
– Кыш, мышь, кыш, – Алекс махнула зверьку рукой, но тот и не думал убегать. Наоборот, не обращая на девушку никакого внимания, грызун принялся умываться, забавно потирая лапками нос и усы. Умиляться на сценку из живой природы было чревато потенциальным инфарктом актрисы, и, вооружившись веником, продюсер решила вступить в неравный бой. Но противник, не дождавшись физического контакта, ретировался в щель за печкой. Убедившись, что Эмма пропустила все грандиозное сражение, Саша хлопнула входной дверью и крикнула:
– Беги-беги, чтоб тебя там лисы съели!
Со стола донеслось слабое:
– Прогнала?
– А то! Сотню раз подумает, прежде чем сунуться обратно.
– Не знаешь, она была одна или тут еще мыши есть?
«Из какой норы ты такая вылезла?» – мысленно возмутилась Алекс, вслух ответив:
– Конечно нет, это же редкий вид, мышь-отшельник. Стай не образовывает, избегает сородичей, людей и близких контактов третьей степени.
– Что-то мне стремно. На печи посижу, так высоко точно никакая мышь забраться не сможет, – подхватив подол платья, Эмма грациозно спрыгнула со стола и галопом взлетела на полати.
Саша решила актрису не переубеждать. Впрочем, не слезла она и спустя час, когда в избу ввалилась голодная и шумная съемочная группа.
– Александра Игоревна, лучшие заведения столицы будут состязаться за обладание тобой, если попробуют это божественное гречотто с рваной свининой! – Тельман даже на тесной убогой кухне ел ножом и вилкой, держа приборы точно за белой скатертью мишленовского ресторана.
– Нет, мы им нашу Сашу не отдадим. Кто иначе нас, сирых и убогих, накормит, обогреет и на путь истинный наставит!
– Наставишь вас, как же! Скорее свернешь на тернистую дорожку и покатишься по наклонной, – Алекс улыбалась, глядя, как парни с аппетитом поглощали нехитрый ужин.
– Зато мы будем катиться вместе! – рыжий шутливо ткнул ее в бок. Девушка все еще с улыбкой обернулась и встретила на удивление серьезный взгляд зеленых глаз. Скрипел и щелкал старый дом, под полом скреблись мыши, сквозь щели в деревянной раме посвистывал ветер, Дэвид воодушевленно рассказывал Дэну бородатый анекдот. Но полная звуков жизнь затихла, точно приглушенная ватным одеялом, споткнулась о незримый барьер маленького мира, в котором теплый локоть Антона уткнулся в Сашин бок, а недоумевающий девичий взгляд встретил задумчивый мужской.
– Ты специально не посолила? О здоровье нашем печешься, типа «соль – белая смерть»? Или бюджета на приправы не хватило? – губы Куликова изогнула стандартная ухмылка, и Алекс нестерпимо захотелось ударить его чем-то тяжелым.
– Недовольные будут мыть посуду! – рявкнула она и отодвинулась.
– Я всем доволен и почти счастлив, но посуду помою, – примирительно пробасил рыжий и с показательно хозяйственным видом принялся убирать со стола. Благоразумно решив не мешать, чтобы не передумал, Алекс ретировалась на улицу. К стене стоящего на задворках сарая была прислонена старая, не внушающая доверия лестница. На высоте пятой ступеньки телефон ловил робкий сигнал и истерично начинал пиликать оповещениями о полученных сообщениях и пропущенных звонках. Пока продюсер проверяла почту и сортировала задачи на безотлагательные, срочные, способные подождать и «чушь-блажь-спам», стемнело. Ноябрьский вечер прохладой пробрался за расстегнутый ворот, заставил тело ежиться, а пальцы дрожать.
В теплом доме каждый нашел занятие по душе. Денис за кухонным столом в наушниках смотрел на планшете какое-то видео, временами очень громко ржал и поедал столовой ложкой сгущенку прямо из банки. Дэвид о чем-то тихо ворковал со все еще сидящей на печи Эммой. Блондинка весело хихикала и временами восторженно ахала. Куликова нигде не было, и это Алекс раздосадовало. Наливая горячий чай, чтобы согреться, девушка заметила в корзине у печи стопку старых журналов, вероятно, использовавшихся для растопки. Среди них оказалось несколько выпусков «Иностранки» (*журнал «Иностранная литература»). В датированном годом Сашиного рождения выпуске обнаружился «Скотный двор» Оруэлла. Продюсер притулилась в углу на табуретке и погрузилась в чтение. Громкие шаги и хлопнувшая дверь вызвали непроизвольную радость от ожидания: «А вот и блудный Куликов вернулся!» Но не успела Алекс озвучить мысль вслух, как в кухню ввалились два крупных, незнакомых и весьма нетрезвых мужика.
– Ну здрасте! – сказал более толстый, подвинул стул и уселся, перегородив тесную кухню, – а мы в кино сниматься приехали!
– Но наш джип застрял, так что мы тут и заночуем! – добавил второй, облокачиваясь о косяк и перегораживая выход.
От недоброго предчувствия сердце Саши подпрыгнуло, ударилось о гортань и стремительно рухнуло в пятки.
4. Члены кружка
От новоявленных актеров пахло сигаретами, перегаром и неприятностями. Внутренне собравшись, Алекс высказалась максимально весело и непринужденно:
– Откуда приехали, ребята? До ближайшего поселка километров двадцать будет.
– Из Жихаревки мы, тут, за лесом. Верст сорок, если по прямой – то короче, так то ж для бешенной собаки не крюк, верно, Михей? – хохотнул сидящий на табурете у печи. Его приятель кивнул от двери согласно и радостно.
– Коляна сегодня всем клубом на большое кино благословляли. Помогали ему отрепетировать, ну и он уже совсем готовый… А мы решили, что до утра ждать? Рванули к вам сниматься! Вдруг наши типажи режиссеру приглянутся, – продолжил говорливый.
– Нда, типажи и правда отличные, – из комнаты вышел Дэвид. Его невысокая худощавая фигура казалась и вовсе миниатюрной на фоне деревенских крепышей, – одна проблема – на сегодня съемки закончились. Вы бы завтра вместе с Николаем прибыли, когда будет свет.
– Начальник, ты нас так сними. Пусть тебе красотка фонарем каким посветит. Вы ж профессионалы, делов-то – раз плюнуть, – и взгляд незваного гостя пробежался по Сашиной фигуре, обтянутой тонким трико. Девушка непроизвольно сжалась, но показывать слабость Алекс не любила с детства. Встретившись с трудностями, внутренний стержень ее лишь чуть-чуть гнулся, но чаще звенел, проступая металлом в голосе:
– Парни, если режиссер сказал «стоп!», это святое. Тем более, если это слова мастера. Вы же, как актеры, наверняка слышали о шедеврах, снятых Тельманом? Его «Шпунтгебель» буквально порвал польскую «Зуброффку» (*фестиваль класса С в Польше), а «Ниже-выше» вообще легенда авторского кино со времен премьеры на «Флаэртиане» (*фестиваль документального кино). Неповторимый стиль Давида Исааковича подразумевает съемки с минимальным вмешательством искусственных факторов, в том числе маэстро предпочитает использовать естественное освещение. Он даже ведет собственный курс у студентов-операторов! – продюсер откровенно заливала, но ложь ее лилась гладким, ровным, вдохновенным потоком. Поддерживая игру Алекс, Дэвид расправил плечи, гордо задрал подбородок и придал лицу выражение максимальной значимости. Глядя на потуги приятеля, Александра с огромным трудом сохранила серьезность голоса. Речь ее возымела нужный эффект. Общительный бугай поднялся с табуретки и, вытерев руку о штаны, неловко протянул ее режиссеру:
– Очень рад знакомству с вами, Давид Исаакович. Я – Алексей, но друзья Митричем зовут, по батьке, стало быть. А эт Михаил, можно Михей.
Мужик у дверей комично поклонился. Со снисходительной учтивостью потомственного аристократа Тельман пожал обе протянутые ему ладони. Тонкие музыкальные пальцы Дэвида утонули в здоровых грубых ручищах деревенских «актеров». Саша всеми силами сдерживала подкативший к горлу приступ истеричного смеха.
– Пацаны, а давайте я попробую вас вытащить? Это моя L200 у входа припаркована, – влез в разговор Денис. Яровому не терпелось похвастаться возможностями новой машины даже перед не самой взыскательной публикой. На этом все мужчины покинули избу, и Саша облегченно выдохнула, но, как оказалось, рано и зря. Не прошло и десяти минут, как компания вернулась в дом. Злой Дэн раздраженно плюхнулся на стул, грязный по колено Михей шумно оттирал глину у печи, Дэвид виновато глянул на Сашу и пожал плечами.
– Японская техника застряла в русском болоте. Ну что, красавица-хозяйка, наливай за знакомство, раз мы тут задержимся! – Митрич уселся рядом с Алекс, по-свойски положив ей руку на колено.
«Где черти Куликова носят?!» – подумала Саша, скидывая непрошеную ладонь.
– Это вряд ли, – с вызовом глянула она в сальные глаза назойливого ухажера, – есть способ выдернуть джипы? – вопрос был адресован Михаилу, показавшемуся более скромным и сдержанным из двоих.
– Трактором можно. Тут в пяти километрах на старом хуторе тракторист живет, – почесав в затылке ответил тот.
– Только он того, из ума выжил, – радостно добавил за другом Митрич, – допился до белочки и по всем незнакомым из ружья палит. Ну днем-то еще видно «свой-чужой», а в темноте весь люд на одну рожу. Ну и собаку он свою ночью спускает, чтобы неповадно было шастать.
– И много тут желающих ночами по болоту шастать? – Дэвид присел за стол, с покорностью принимая судьбу.
– О, товарищ режиссер, ты даже не представляешь!
– Зато я представляю отлично. Парочку таких шатунов к нам на огонек занесло, – Алекс отодвинулась от жмущегося к ней мужчины. Но Митрич и не думал отступать: игриво вскинув брови, он расплылся в скабрезной улыбке, обнажив неровные желтые зубы.
– Дэнни, что там у вас случилось? – протяжная мелодичная речь сопровождала появление Эммы, к вящему ужасу Александры, все в том же вечернем бархатном платье. И без того неразговорчивый Михаил замер с открытым ртом, вовсе утратив дар речи. Митрич же, панибратски хлопнув Сашу по плечу, выдал:
– Ну ни хрена ж себе! Всё – остаемся ночевать, – и подмигнул ничего не понимающей актрисе.
«Что ж тебя так не вовремя страх перед мышами-то попустил?!» – с горечью подумала продюсер и тревожно оглядела собравшихся. Горюющий по утопшему в болоте пикапу Дэн и отстраненно наблюдающий за происходящим Дэвид не тянули не только на защитников прекрасного пола, но и на мало-мальски годную группу поддержки женского сопротивления. Вдобавок, Эмма относилась к той категории женщин, кокетство которых включается в присутствии мужчин автоматически, даже если самец тщедушен, немощен или вовсе ничтожен. Новая публика в лице деревенских соискателей роли спровоцировала актрису на томные движения, соблазнительные позы и долгие взгляды из-под опущенных ресниц. Нервы Алекс натянулись до предела. Первобытные инстинкты пронизывали воздух, электризуя кожу, поднимая дыбом мелкие волоски на предплечьях.
– А дубы-колдуны что-то шепчут в тумане, вдоль поганых болот злые тени встают… – напевая под нос, Антон спиной открыл дверь и ввалился в кухню со связкой дров в руках. – Привет, мужики! А что это вы тут делаете?!
Приветственная улыбка рыжего привычно расползлась от уха до уха, только зеленые глаза смотрели остро и холодно на то, как Саша в очередной раз раздраженно скинула чужую ладонь со своей коленки. Бросив поленья у печки, оператор выпрямился и расправил плечи. Мощная фигура заняла весь дверной проем, и Алекс возблагодарила всех мировых богов за эти сто девяносто сантиметров рыжебородой харизмы. Руки Куликова сами собой сжались в кулаки, лицо сменило выражение с показательно дружелюбного на сосредоточенно вызывающее. Посреди кухни стоял не добродушный весельчак – душа компании, а могучий воин перед битвой. «Точно викинг на носу дракара, готового вот-вот причалить к вражеским землям», – сравнила Саша. Незваные гости подобрались, вероятно, мысленно взвешивая силы. Беспокойство продюсера не отпускало. Адекватности мужиков явно мешали принятый допинг и выдающиеся формы Эммы.
– Парни, ваш пепелац на повороте застрял? – рыжий переводил оценивающий взгляд с одного на другого.
– Мой, – заулыбался Михей, и Тони улыбнулся в ответ. Атмосфера в комнате слегка потеплела.
– Зачетные обвесы, – оператор протянул руку в приветственном жесте: – Антон.
– Миша.
– Леха, – пожали ладонь визитеры.
– Кто ж его, родимого, в такой жир-то погнал?
– Да этот вон штурманил. Рано я его из балласта повысить решил, – Михей пренебрежительно махнул в сторону Митрича, чем вызвал на пьяном лице друга обиженное выражение.
– Ты сам сказал, что на твоей табуретке мы и по этим соплям проедем!
– И вы, как девочки, зверя одного бросили?!
– Ну а что делать, сестру (*джиперский слэнг – лебедка) я еще не установил, – Михаил удрученно развел руками.
Саша перестала улавливать суть разговора, а вот Тони был совершенно в своей тарелке.
– Джиперасты, – снисходительно пробасил он, – пошли, покажу как надо.
И, словно по волшебству, Митрич с Михеем подскочили и рванули к выходу. Глаза их загорелись священным огнем фанатичной одержимости, который было не под силу затмить ни декольте актрисы, ни острым Тимофеевским коленям. У выхода Куликов обернулся, поймал встревоженный Сашин взгляд и выдал беззвучно одними губами: «все хорошо», а затем уже вслух бросил угрюмому Денису:
– А ты что расселся, точно пассажир или выхухоль? Пойдем, поучишься, как мужики удалью правильно пользуются, а не суют ее в каждую дыру.
Полчаса спустя Александра курила на крыльце, прислушиваясь к затихающему звуку мотора. Темное, почти ночное небо временами озарялось светом фар подпрыгивающего на ухабах внедорожника. Огни удалялись, постепенно пропадая из виду, и вскоре скрылись за полуразвалившейся постройкой на окраине забытой деревни. Денис вернулся в дом уже давно. На Сашин вопрос односложно рявкнул: «Вытащили!» – и демонстративно отгородился от всех наушниками и планшетом. Но Куликова не было. Все это время девушку не отпускало чувство неясной тревоги. Только когда из-за сарая вышел знакомый высокий силуэт, продюсер облегченно выдохнула.
– На, – Тони протянул крупное яблоко.
– Это что, ужин? – недоуменно спросила Саша.
– Это яблоко. Так просто от ужина не отделаешься, – Антон улыбался, держа фрукт на ладони. Алекс протянула руку и заметила, что пальцы мелко подрагивают. Необъяснимая дрожь распространилась по всем мышцам, точно каждую клетку трясло слабым электрическим разрядом. Чувствуя, что колени подкашиваются, девушка оперлась о стену. «Зачастила я перед Куликом слабость показывать. Весь день сегодня как немощная и малахольная», – Александра попыталась взять себя в руки, но тело не поддавалось самоконтролю.
– Выпей, – у самого лица возникла фляжка, и теплый запах шоколада проник в ноздри.
– Что это, споить меня решил?
– Один глоток. Приведет в чувство. Правда, чревато бессонницей. Бодрит на несколько часов.
– Живая вода?
– Допинг Абалакова – коктейль альпинистов. Когда надо быстро восстановить силы – коньяк с шоколадом.
– То что надо, – схватив фляжку, Саша жадно припала к горлышку, и обжигающая терпкая пряная жидкость обволокла нёбо, потекла по гортани и огнем заполнила пустой желудок, – спасибо, доктор Фифи.
– Ты бы хоть закусила.
Уговаривать Сашу не пришлось, захрустев сочным фруктом, девушка взглянула на здоровяка с теплотой:
– Откуда яблоко?
– Из погреба. Там много интересного. Хочешь посмотреть?
Не особо задумываясь, на что соглашается, Алекс кивнула.
Погреб был капитальный, то ли вырытый в холме, то ли за давностью лет сам превратившийся в холм.
– Тут даже свет есть, – с гордостью первооткрывателя Тони щелкнул выключателем. В глубине загорелся бледный огонек, выхвативший из темноты стеллажи с банками, ящиками и бутылками. Вниз вело несколько ступеней. Саша боязливо замерла в проходе, но Антон уже прошел вперед со словами: «Где-то тут было морошковое варенье…» В тот же миг лампа мигнула и погасла. Алекс оступилась, рефлекторно выставила вперед руки и схватилась за первое попавшееся – этим оказалась толстовка Куликова.
– Ой! – выдохнула девушка, но пальцы не разжала, чувствуя, как под ладонями напряглось теплое сильное тело.
– Тс-с… – раздался шепот у виска. Порыв дыхания согрел холодную кожу. – Испугалась? – щеку Саши кольнула борода. Девушка отрицательно мотнула головой, и щетина царапнула скулу сильнее.
– Я не боюсь темноты, – так же тихо ответила она, ощущая, как облако ее слов не успевает развеяться, оседая на шее Антона.
– Знаю, но вопрос не о том, – прозвучало еще ближе.
И перед глазами девушки вновь всплыл похотливый взгляд Митрича, а бедро ощутило наглые прикосновения его мясистых пальцев. Желая прогнать неприятное видение, она зажмурилась и сжалась, еще сильнее хватаясь за одежду оператора. Незвано вернулась постыдная дрожь.
– Адреналин выходит, – губы рыжего задели кромку Сашиного уха, а крепкие руки обхватили, притягивая вплотную, – они не вернутся.
– Уверен? – выдохнула Алекс в растянутый ворот пахнущей дымом и лесом толстовки. В кромешной темноте погреба существовали только теплые ладони, осторожно гладящие ее спину, сильное тело, послужившее надежной опорой, и тихий низкий голос, проникающий в самую душу. Ни разу при свете дня Александра не показывала своей слабости столь открыто, никогда ранее не искала она утешения и защиты в мужских объятиях. Продюсер привыкла со всем справляться сама. И сейчас бы справилась, если бы не чертов свет, ставший последней каплей в накопившихся случайностях. «Два дня назад все было просто и понятно. Как можно за одни сутки из давних рабочих отношений перейти к обнимашкам в кладовой? Кулик решил развлечься в походе? Или так заботится? А может, не только «заботится»? Что дальше?» – пока мысли лихорадочно скакали в Сашином мозгу, пытаясь прийти к логически обоснованному решению, тело ее самовольно и бездумно прижималось к Куликову все теснее, пальцы один за другим ослабляли хватку, робкими движениями отвечая на объятие, скользили вдоль талии Антона, чтобы сомкнуться замком на спине. Ровным и сильным пульсом билась жилка на шее в сантиметре от пересохших девичьих губ. Одно движение отделяло ее от чувственного прикосновения к тонкой коже, одно непринятое решение сохраняло последние миллиметры между мужчиной и девушкой, замершими в темноте. Одновременно подняла Алекс лицо и Тони потянулся к ней. И тут вспыхнул свет, нестерпимо яркий после минут абсолютного мрака. Саша инстинктивно зажмурилась. Казалось, Антон поддастся порыву и поцелует ее, но мгновение длилось, а оператор медлил. Алекс опустила руки и открыла глаза, отводя взгляд. Рыжий разочарованно выдохнул, размыкая объятья. Девушка хотела отстраниться, но Тони коснулся растрепанных волос, убирая за ухо непослушную прядь:
– У тебя тут грязь, и трава какая-то застряла.
– Страшно даже подумать, что и где застряло у Эммы, если я так испачкалась без купания в луже.
Антон заржал:
– Я для вас, грязнуль, баню растопил, веники запарил.
– И в банщики вызвался, – ляпнула Саша и только потом поняла двусмысленность фразы. Но оператор уже деловито изучал полки с вареньем. Не оборачиваясь, он махнул рукой в сторону выхода:
– Иди уже, а то тепло уходит.
«Тепло уходит», – повторяла про себя Алекс всю дорогу до дома. Тёк по венам смешанный с шоколадом коньяк, разнося по всему телу жар от тугого комка тепла, растущего под солнечным сплетением.