Вольник

Глава 13

Все началось в один прекрасный весенний день. Вроде бы это время года должно олицетворять начало жизни и счастья. У меня же все оказалось, наоборот. Как бы это смешно не звучало, но знаменитая на весь мир рабовладелица сама была рабыней. Совсем не долго. Каких-то полгода в статусе игрушки. Но все то время было сплошным адом, полным унижения и боли, которые лились беспрерывным потоком. Именно в тогда я стала жестокой и циничной, разучилась доверять и надеяться. В ином случае, меня бы не стало. Умереть – это самый простой выход из той ситуации, в которой оказалась совсем юная девушка. Но силы воли хватило сдержаться, выжить и выбраться из ада. После освобождения я смогла стереть с лица земли всю информацию, которая так или иначе могла выдать мой статус. Пришлось нехило постараться, но все следы были заметены. Только старик Джош знает эту страшную историю, потому что он прошел этот ад вместе со мной.

Беда пришла ко мне, от куда ее не ждали. В рабство меня продала собственная мать. Эта долбанная шлюха была наркоманкой. Ей нужны были деньги, чтобы достать «волшебные» травки. Ей же было так плохо, так тяжело… Уже все потеряло смысл. А тут я, такая юная и симпатичная. Меня можно было назвать даже красивой. Нередко на меня засматривались мальчишки моего возраста и даже взрослые мужчины. Мои знакомые девчонки уже вовсю кувыркались на сеновалах, а иные даже няньчат детишек. Но я была не общительной, больше времени проводила дома… Глупенькая и наивная девочка, ждущая принца на белом коне. Я так искренне верила своей матери, что без раздумий села в повозку к незнакомому мужчине и помахала рукой на прощание. Кто же мог знать, что для той женщины, которая должна была защищать и оберегать меня, я была лишь очередным способом получить дозу. Ведь продать такую юную девочку можно довольно недёшево.

В тот день мой привычный мир перевернулся с ног на голову. Сначала меня отвезли в рабовладельческий дом. Таких заведений бесчисленное множество. Но мне повезло, или наоборот, кто знает, но меня выкупили буквально через пару часов. Взрослый мужчина, немного полноватый, с неправильными чертами лица и блеклыми голубыми глазами. Он смотрел жадно и властно, поднимая внутри меня иррациональный страх. В его глазах были желание, похоть и нервозность.

Первая ночь в его поместье… забыть ее я не смогу никогда, но в то же время все воспоминания лишь отрывками. Все смешалось воедино: боль, слезы, крики, удары, снова боль и слезы… Этот монстр упивался моими страданиями, никуда не выпуская из спальни. Он сделал меня женщиной, превратил в постельную игрушку, не имеющую право сказать и слова поперек.

За первый месяц я узнала все, что только мог придумать мозг того больного ублюдка. Мне раскрылись все «прелести» взрослой жизни. Самые интимные ее стороны стали сущим наказанием для юной девушки. Мой хозяин наслаждался каждым моим криком и стоном. Да, как бы ни было тяжело, но чтобы выжить, мне пришлось научиться подчинять и ластиться. Иногда меня жалели, меня успокаивали и гладили, дарили наслаждение и удовольствие. Вот только за приятными телу движениями и приятными вспышками всегда следовала боль. Мужчина, звавшийся моим господином, был настоящим маньяком, который получал удовлетворения только от мучений.

Мне пришлось учиться притворяться, становится покорной и верной. В какой-то момент он начал верить, что сломал меня. Мучитель ликовал от того, какой прелестной и послушной я стала. Мне же приходилось улыбаться сквозь дикую боль, иллюзорно стонать и кричать от наслаждения при каждом прикосновении этой скотины. Хозяину нравилось, когда я была громкой и горячей. Постепенно часть ударов сменилась на иное мучение. Теперь меня не избивали, а просто брали, когда и как хотели. Ведь покорная, но отзывчивая игрушка, это так интересно и приятно! Эта мразь даже пару раз делилась мной со своим другом, который был страшнее, быстрее и бил больнее. Эти моменты пережить оказалось еще труднее, но я смогла.

Тварь, звавшаяся долгие годы моей матерью, подарила мне только одно полезное знание. В нашем доме всегда росло много трав. Только так ей удавалось скрывать свою зависимость и наличие «волшебных» травок в доме. Так вот, есть одно растение, о свойствах которого мало кому известно. Оно запрещено и давно подлежит незамедлительному уничтожению. Его свойства проявляются не во всех видах, но зато какие… Травка лишает человека воли. На каких-то пару часов, но все же. Рассудок при этом полностью сохраняется, то есть не имея возможности управлять своим телом без приказа, ты отлично понимаешь происходящее и запоминаешь. У наркоманов оно ценилось особенно, наверное, они одни из немногих, кто еще помнили о существование сказочного цветка. На нашем чердаке рос этот маленький кустик. Его цветы и листочки помогали расслабиться, ломка отступала от на задний план. А достаточно было лишь закрыться в комнате в одиночестве. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы рядом был человек, ведь тогда все твое тело и разум переходили в его полную власть.

На помощь юной, красивой и почти сломанной игрушке пришел старый Джош. Он не смог смотреть, как меня мучают голодом. Однажды, слуга пришел ко мне и плакал вместе со мной. Он видел мое истерзанное тело. Все в синяках, ссадинах и следах от насилия… Я была худой и истощенной. Джош не смог смотреть, не смог больше терпеть. Он спросил, как мне можно помочь.

Старый слуга смог украсть из моего старого дома то самое растение. Даже больше, он пронес его мне и помог организовать все последующие события. Ему я обязана своей жизнью и свободой, поэтому и забрала тогда с собой.

В один из дней я была самой послушной девочкой, самой тихой и покорной. На ужин нам подали сладкий чай и лакомства с ванилью и шоколадом. Я облачилась в белое кружевное бельно, подчеркивающее мою невинность и чистоту. Чулочки в мелкую сеточку с широкой резинкой, кружевные трусики с милым бантиком на попе и прозрачный мягкий лифчик, который совершенно не скрывал саму грудь.

Хозяин гладил мое тело, целовал и наслаждался запахом клубники, которая я сталась пахнуть. Ведь это его любимая ягода, так подходящая любой игрушке. В этот день я проявляла инициативу и послушно следовала приказам.

Мужчина лег на спину, жестом показывая забираться сверху. Немного неловко, но изображая старания, я выполняла приказы. Потянувшись к губам, приникла к ним в поцелуе. Спустилась ниже, обвела языком его сосочки, от чего они встали. Живот…

Глубокий вдох, я должна улыбаться и показывать свое наслаждение. Не думать о том, что сейчас происходит. Сколько раз уже это было, но легче от этого не становится. Лучше представиться, что совсем скоро мучитель будет умирать, осознавая свою никчемность. Я стану свободной, а он ответит за все. От последних мыслей на лице появилась практически искренняя улыбка.

Я опустилась ниже и подняла глаза, через ресницы смотря на своего хозяина… И осторожно лизнула его член. Взяла его в рот и начала аккуратно скользить по нему губами вверх-вниз… Ему нравилось, когда я делала это, смотря прямо в его глаза, демонстрируя свою «любовь». Всего пару минут усиленной работы губами и языком, чтобы он кончил. Отстранив меня, сразу же придавил своим телом к кровати. Мужчина целовал меня, шепча, что я как никогда сладкая и вкусная. Он будто пытался съесть меня, облизывая грудь и живот…

Утолив первый голод, хозяин решил немного передохнуть и подкрепиться пирожными. Это было как нельзя кстати. Я услужливо принесла в постель чай и лакомства. После чего прижалась к его боку всем телом. Он глубоко вздохнул и отпил глоток чаю, в котором уже была «волшебная» травка.

Один, два, три, четыре… десять. Теперь я уже улыбалась искренне, поднимаясь c кровати и внимательно вглядываясь в его глаза. Взгляд мужчины был недоуменным. Он явно не понимал, что с ним происходит, а я же не торопилась объяснять.

Мну нужно было только вежливо попросить подарить мне все свое имущество, все деньги, драгоценности, рабов и титул. И конечно же признать меня свободной, ведь он так меня любит! Я же самая преданная и дорогая его игрушка, которая беспрекословно его сегодня слушалась, радовала и удовлетворяла целых полгода.

Он выполнял все мои желания с непониманием в глазах, заполнял бумаги… так кстати оказавшиеся на столе. Подписывал документ за документом, даже не проверяя, что в них. Дальше была записка с раскаянием в своей дрянной жизни, прегрешениях и злодеяниях. Он сетовал на то, что плохо поступал и больше не может так.

Потом мы пошли прогуляться. Конечно же наш путь лежал на крышу, с которой так красиво видеть закат. Солнце, уходящее за горизонт, так прекрасно. Голубое небо окрашено в алые и розовые тона. Мой господин подошел слишком близко к краю. Ему хотелось взлететь в этот невероятный миг. Он потянулся к солнцу всем телом… А дальше раздался мой полный страха крик.

Быть может, будь я сильнее, смогла бы удержать. Но я всего на всего маленькая девочка, не ожидавшая такой подлости от своего любимого хозяина. Именно так и подумали стражники, приехавшие на происшествие. Я плакала на крыше, захлебываясь слезами и дрожа. Они успокоили, а позже обнаружили бумаги на мое имя. Ни у кого не возникло и капли сомнений, что уважаемый господин покончил с собой, раскаявшись в прегрешениях и искренне полюбив свою игрушку. Хотя в какой-то мере это была правда. Этот больной урод любил меня, своей извращенной, садисткой и гадкой любовью. Ответить на которую юная и искренняя девочка не смогла.

Это было так давно… Хотя кажется, будто эти воспоминания навсегда впечатались в мою память. Мила и маленькая девочка, которая в тот день впервые убила человека, не испытала ни капли сожаления. В душе было только чувство удовлетворения и наслаждения.

С того же дня я стала ненавидеть рабов, которые так просто сдавались. Может и не совсем легко, но они отказывались от своей свободы, вызывая у меня только отвращение. Разве можно под каким бы то ни было напором сдаться? Мне это было не понятно… Избавившись от всех свидетелей и продав все свое наследство, я переехала как можно дальше на юг и стала работорговцем. Графиня Алисия, лучшая во всем мире по подчинению рабов, по превращению их в вещи. Которая когда-то давно сама была игрушкой, но сегодня никто кроме меня самой и старика Джоша не может даже подозревать об этом. Есть только прелестная леди, содержащая крупнейший питомник и ведущая жесточайшие живые бои.

– Теперь ты знаешь мою историю, Джинни, – криво улыбнулась я девочке, закончив рассказ. – Может быть ты меня осудишь, не поймешь… Но я бы поступила так же, дай мне жизнь вторую попытку в той ситуации. Хотя знаешь… Совсем недавно в моей жизни случилось необычное. И, могу сказать, не все рабы жалкие. У некоторых просто нет выхода и вариантов. И мне очень хочется подарить тебе этот выбор и жизнь, наполненную радостью, счастьем и уютом.

Глава 14

Джинни оказалась внимательной слушательницей и искренней девушкой. Она плакала, когда я закончила, обнимала меня и утешала. Хотя в последнем особой нужды не было. Впервые открывшись другому, мне неожиданно стало легче на душе. А когда девочка меня еще и смогла понять, то из глаз невольно потекли слезы. Она не осуждала, не критиковала, лишь по-настоящему сочувствовала и сопереживала.

Мы еще долго после этого разговаривали, делились переживаниями и наболевшим. С этого момента наши с ней отношения стали другими. Буквально, этот яркий и неугомонный ребенок стал моим другом. И пусть она была уже достаточно взрослой и пережила много боли, в ней сохранилась жизнерадостность и способность видеть мир в солнечных цветах. Этим она и пыталась поделиться со мной.

Как-то раз, на выходные ко мне приехал Николас. Я не ждала гостей, поэтому не сразу поняла, что случилось. Услышав мелодию магического звонка, потихоньку стала спускаться вниз. Там же, к своему удивлению, застала любопытную картину.

Двери открыла Джинни. Она уже уверенно чувствовала себя в доме, хозяйничая тут и там. Девочка даже не подумала, что посетить нас могут чужие. Мужчина за дверью ее немного удивил. Она, видимо, растерялась, не зная, приглашать незнакомца в дом или попросить подождать у порога.

Никола же выглядел шокированным. Ведь он отлично помнил рабыню, которую я купила и убила, по общему мнению. Теперь же сломанная игрушка стояла перед ним во всей красе и невинно улыбалась.

– Твою ж мать! Алисия, – очнулся друг, когда увидел меня на лестнице. – Такого коварства я не ожидал даже от тебя!

– Здравствуй, Ник, – подошла я ко входу в дом. – Знакомься, это Джинни, моя сестра, подруга и просто невероятно хороший свободный человечек.

Я приобняла девочку за плечи, показывая ей поддержку и защиту. Она сразу же пришла в себя от первого удивления и легкого испуга. Николас изучал ее уж слишком серьезным взглядом.

– Николааас, – позвала мужчину, немного смеясь. – Прояви хоть грамм вежливостиии.

– О боги! Простите меня, юная леди, – учтиво поклонился друг, уже улыбаясь. – Просто вы показались мне невероятным и прекрасным миражом!

Друг болтал красивые и странные вещи, стараясь развеселить и порадовать девочку. Честно говоря, я видела его таким впервые. Джинни преображала вокруг себя всех. Но именно Ник предстал передо мной озорным хулиганом, готовым выполнять любые капризы девчонки.

Я знала историю друга, который в прошлом потерял свою единственную любовь и ребенка. Маги, обладавшие истинным даром, устроили переворот. Пытаясь захватить власть, они перебили огромное количество невинных. Тогда Николас жил неподалеку от дворца, работая на императорскую охрану. Спасти власть имущих удалось, а вот те, кто были поблизости, пострадали. Мне известно только по наслышке, как одаренные крушили все на своей пути… Погибло много людей, многие потеряли близких и друзей… На некоторых сказалась остаточная сила.

Ведь дар – это более сильное воздействие, чем обычная магия. Он более древний, первичный, опасный… И оставляет после себя более серьезные последствия. Так, Николас больше никогда не сможет стать отцом… а долгие годы на нем стояла печать смерти, не позволяющая ему никого к себе подпустить. Любой человек, находящийся рядом с ним больше суток, заболевал. Именно так друг и узнал, что я одна из одаренных. Когда мы познакомились, и мне стало известна его проблема, сразу решила помочь. Мой дар слаб и незначителен, но Николаса я избавила от печати, взяв слово, хранить мою тайну.

В тот день, позже, в кабинете мне пришлось рассказывать Нику всю ситуацию с Джинни. Он на удивление все понял и даже похвалил меня. Девочку он воспринял еще даже до выяснения всей истории. Как потом рассказывал, малышка была невероятно похожа на его умершую жену в молодости. А по возрасту, она и вовсе… как его погибшая дочь. Друг сказал, что будет по возможности помогать девочке и заботиться. Это меня порадовало, ведь Николасу одному из немногих я могу доверять.

– Завтра я возвращаюсь в город, нужно к бойцам, давно там не была, – завершив обсуждение Джинни, сказала другу.

– Нет! – вскрикнул Ник, продолжив спокойнее. – Ты понимаешь, что вольник попытается убить тебя при первой возможности? Он сильный и упертый… А еще ты заставила его думать, что его любимая и единственная сестренка мертва. Это самоубийство, отправляться туда.

– Это не обсуждается, я поеду, это мой дом, в конце концов, – скривилась я.

– Тогда я пришлю к тебе двух своих ребят, будут круглые сутки с тобой, охранять, – сказал Ник, после минутной паузы. – И даже не думай возражать! Иначе, я лично буду тебя охранять.

– Ладно, – выставила вперед руки, принимая условия друга. Он всегда заботился обо мне и стался так или иначе защитить.

Дальше события пролетали стремительно. Я вернулась в город, хотя назвать особняк домом никак не могла. После тех дней с Реем, а теперь и с Джинни… Как говорится, дом там, где тебя ждут и любят. Определенно это так.

К бойцам я решилась пойти только на второй день пребывания в городе. Как только мы подошли к тренирующимся рабам, и вольник прекратил заниматься, уставившись на меня, двое ребят, присланных Николасом, сразу встали передо мной. Конечно, я удивилась тому, как оперативно меня задвинули за спину. Но при этом восхитилась, что бойцы даже в такой мелочной ситуации решили не рисковать моей безопасностью.

Как ни странно, за следующие дни вольник не попытался на меня напасть ни разу. Лишь единожды я оказалась к нему ближе, всего в паре шагов. Он одним шагом преодолел расстояние, разделяющее нас, и прошептал: «При первой возможности, я убью тебя». От его спокойного и уверенного шепота у меня мурашки по телу пробежали. Не было сомнений, что мужчина выполнит свою угрозу. Мои охранники оттолкнули бойца и увели меня практически сразу, но я еще долго не могла прийти в себя. Осознание, что в ненависти вольника виновата сама, никак не желало отступать.

За следующую неделю, я извела себя мыслями, что же совершила и как бы исправить свою оплошность. Депрессия все больше и больше меня захватывала. Оказалось, что все мои желания сводятся к тому, что просто хочется вновь оказаться в объятиях Рея… хотя бы просто прикоснуться к нему. Увидеть в его взгляде нежность, тепло, а не эту всепоглощающую ненависть.

На последнем бою Рей одержал свои последние победы. Это оказалось неожиданным. Я не готова его отпустить. Вечером, сославшись на занятость, скрылась в своем кабинете. Никаких вариантов оставить его уже не было… Даже сказать ему о Джинни не знаю как. Все, что касается нас с ним, рушится не начавшись. Может быть, стоит смириться? Как бы не так. Никогда не шла на поводу у судьбы. И теперь не хочу.

Он желает моей смерти?! Пусть. Напоследок, я хочу ощутить вкус его губ. Хочу провести с ним ночь, полную страсти и желания. Ведь тогда в доме, он был нежен и добр. Не могло все быть иллюзией и притворством. Волчонок выглядел искренним и открытым. Поверю ему… Забуду свои долбанные принципы. И пусть, я могу поплатиться за это жизнью. Хочу рискнуть и ощутить хоть немного той безумной реальности.

Заранее подписав документ об освобождение вольника, послала одного из своих охранников, за бойцом. На случай самого неудачного исхода, также составила завещание, в котором значились три имени: Джош, Николас и Джинни. Эти человечки были самыми близкими для меня во всем мире. И пусть малышка Джи пробыла рядом совсем немного, она смогла вызывать доверие и привязанность.

– Госпожа, – отвлек меня от раздумий голос одного из ребят, стоявших у дверей.

– Да, пусть входит.

Но вместо одного Рея в кабинет зашли сразу трое. Моя охрана упорно не желала оставлять нас наедине, уверяя, что никак не помешают. Конечно! Я тут решила довериться судьбе и подставить себя под удар, а они не повлияют на ситуацию. Так и поверила.

– Вон! – громко сказала, разозлившись. – И пока не разрешу, чтобы в кабинет ни ногой! Это приказ, рабы, не забывайте свое место.

Скривившись, бойцы выполнили приказ. В глазах вольника смешались ненависть, презрение и легкое удивление. Если честно, раньше для меня такое обращение с рабами было естественным. За последние же дни мое отношение к безвольным существам как-то изменилось. Самой от себя стало неприятно, но иначе никак. Проявлю слабость и выставить их из кабинета было бы нереально.

Как только двери кабинета захлопнулись, я почувствовала пристальный взгляд Рея. Еще мгновение, и мое тело прижато к стене за горло.

– Не боишься оставаться со мной наедине? – тихо и грозно спрашивает вольник.

– Ты же хочешь отомстить не только мне? – слабо говорю, улыбаясь. Воздуха мало, но я держусь гордо. – Мне нужно подписать бумаги о твоем освобождении.

– И не придумаешь ничего, чтобы оставить меня рабом? – вскидывает бровь боец.

– Ну как же, – уже хриплю я. – Есть последнее условие.

Рей смотри мне в глаза, продолжая удерживать. Перед взором темнеет, если он сейчас не отпустит, то я потеряю сознание. Видимо, поняв это, вольник отпускает меня.

– Говори, какое условие, – грубо бросает он, отворачиваясь. – И быстрее, пока я не передумал и не убил тебя.

– Будь со мной этой ночью, – говорю, потирая шею. В ответ он оборачивается и удивленно смотрит. Приходится уточнить. – Да, я хочу переспать с тобой.

– Серьезно?

– Еще как.

– Ты же не спишь с рабами.

– Уже сплю. Так ты согласен?

– Идет, – отвечает боец, проведя взглядом по мне от ног до глаз.

Я делаю шаг к нему на встречу, осторожно касаюсь рукой груди и смотрю в глаза. Вот только в них нет того, что мне так необходимо. Вновь опускаю взгляд, прижимаясь к вольнику всем телом. А потом целую, будто в последний раз. Может так оно и есть? Выпускаю все свои чувства, поцелуем передавая боль и нежность, надежду и безысходность, любовь и обиду… Наши губы сплелись, но я не ощущаю отдачи. Будто передо мной мумия… Даже мои любовники были более эмоциональные, чем тот, кто похитил мое сердце и слома душу.

Отстранившись, вглядываюсь в глаза Рею. Надеюсь увидеть там хоть маленький отголосок тех дней после похищения, но в них пустота. Даже пренебрежения больше нет. Такое чувство, что меня нет перед ним. Просто пустое место, никак не живой человек. Слезы наполняют глаза. Больно… Как же больно…

– Ничего не нужно, – шепчу, отворачиваясь. – На столе подписанная бумага о твоем освобождение. Ты больше не раб и волен делать все, что хочешь.

Рей подходит к столу, берет документу, пробегает глазами и разворачивается ко мне. Сейчас ему ничего не мешает меня убить и сбежать. И я вполне готова умереть… От его рук все что угодно. Он уже убил меня. Внутри рушатся все стены, все правила и установки. Мне не хочется жить, хотя это скорее существование. Нет больше смысла ни в чем…

Но вольник даже не пытается меня тронуть. Он просто направляется к выходу из кабинета, открывает двери и уходит. Вот и все. Больше нас ничего не держит вместе.

Я медленно сажусь на кресло, к горлу подкатывает истерика, слезы душат. Боже, почему все так сложно…

– Госпожа, вы в порядке?! – испуганно подбегает ко мне один из моих телохранителей. И уже второму – Не дай ему уйти.

Я удивленно смотрю на раба. В его голосе слышится искреннее волнение. Хотя, очень сомневаюсь, что ему важна именно я. Просто ответственно подходит к заданию Ника.

– Все в порядке, – нахожу в себе силы ответить. – Не стоит его задерживать.

И тут до меня доходит осознание. Ведь Рей сейчас уедет даже не подозревая, что Джинни жива. Подскакиваю и бегу за ним. Очень надеюсь, что ребятам удалось его хоть немного задержать.

– Рей! – кричу вольнику, который показывает бумагу об освобождение второму моему охраннику. Мужчина удивленно оборачивается и поднимает брови.

– Что тебе еще от меня нужно? – недовольно.

– Боец, ты свободен, вы оба на сегодня свободны. – смотрю на телохранителя.

– Госпожа, простите, но не положено оставлять вас.

– Молчать! Мне снова повторить кто я, а кто вы? Не вынуждайте. – строго говорю рабам. Ник перестарался с приказом заботиться обо мне.

– Ты закончила? Я бы хотел уйти, – ровно говорит Рей, но в его голосе сквозит злость.

– Нет, не закончила. Тебе в пути пригодится лошадь. Я подарю тебе ее, но с одним условием. Ты должен поехать со мной. Это не займет много времени.

– Мне не нужны твои подачки.

– Ладно, тогда скажем по-другому. Ты хочешь увидеть, где теперь твоя сестра? – может быть я намеренно умолчала, что она жива. Ведь в его взгляде читается ненависть. Но пусть лучше будет думать, что показываю могилу девочки, чем не поверит в мои слова о том, что она жива.

– Я убью тебя, если мы окажемся на ее могиле только вдвоем. Не боишься?

– Нет, едем?

– Да, – говорит мужчина и отворачивается.

До особняка мы добрались за пару часов. Вот только там все пошло немного не по плану.

– Ты похоронила мою сестру у себя дома?! – воскликнул вольник, хватая меня за шею и прижимая к дереву. Я не могла сказать ни слова, лишь хрипела и пыталась вдохнуть хотя бы глоток воздуха. Умереть от его рук было не страшно в городе, в дороге я уже не боялась… А теперь – стало обидно. Он может перестать меня ненавидеть так люто буквально через несколько минут, как только увидит сестру. Но мы стоим у входа… и еще немного, и я задохнусь.

– Алисия, вы приехали? – услышала голос Джинни со стороны дома. Девочка подходила к нам со спины вольника, и он даже не сразу понял, чей это голос.

– Рей?! Ты что творишь?! – закричала девочка, разглядев ситуацию и побежав к нам. – Брат, немедленно отпусти Алисию!

Рука мужчины разжалась резко, позволяя сделать глубокий вдох и рухнуть на землю.

– Сестренка? – обернулся он.

– Ты с ума сошел? – продолжала возмущаться Джинни. – Леди Алисия мне жизнь спасла, а ты ее чуть не придушил.

– Маленькая моя Джи, – ошалело продолжал вольник. – Ты жива…

– Ага, и довольно-то хорошо жива, – улыбнулась девочка и повисла на шее у брата.

Я наблюдала за картиной, сидя на земле и прижимаясь к стволу дерева спиной. В глазах Рея удивление и непонимание смешались с какой-то детской радостью. Когда ребята наобнимались, Джинни вспомнила обо мне.

– Алисия, ты в порядке? – присела она передо мной.

– Да, девочка, живая я, – натянуто улыбнулась ей. – Можешь сходить в дом и навести всем чаю?

– Конечно, – подскочила девушка, и уже Рею. – Братик, догоните меня.

Мы с вольником остались вдвоем. Он смотрел мне в глаза, а я чувствовала себя приведением или зомби. Такое ощущение, что все это время он не видел меня, а теперь заметив – осознал великую тайну.

– Так ты ее не убила? – прошептал мужчина.

– Как видишь, – пожала плечами и протянула руку в его сторону. – Помоги подняться.

Вольник с сомнением посмотрел на жест, подошел, подхватил подмышки и поднял меня вверх. Но отпускать не спешил.

– Почему? – прошептал Рей.

– Я не могла сказать, это было важно для Джинни. Теперь она не освобожденная рабыня, а просто потерявшая свои документы в ходе путешествия девушка, оборотень и владелица родового поместья.

– Спасибо, – он немного отстранился и подхватив пальцами мой подбородок, заставил поднять взгляд к нему. А затем его губы захватили мои, лаская и погружая в ураган эмоций. Я таяла в нем, в забытых ощущениях. Казалось, что дни после похищения вернулись. Вот только сердце предательски колола обида. Всего несколько мгновений назад, он пытался меня убить.

Собрав последние капли гордости, оттолкнула Рея, получив взамен непонимающий взгляд.

– Теперь ты знаешь, что сестра жива. Тебе я ее не отдам, не для этого спасала из рабства, чтобы девочка оказалась на улице. Можешь навещать ее иногда, устраивай свою жизни. Попьешь чаю, прощайся с Джинни и выметайся из моего дома, чтобы глаза мои тебя не видели. – Я говорила намеренно спокойно, призвав на помощь все самообладание. Было больно от своих же слов, но иначе не могла. Он предал, ненавидел и был готов лишить жизни. Так о чем может идти речь? Я не хочу его видеть. Или хочу… Но не буду. Вон! Вон из дома. Вон из сердца. Вон из жизни.