Рецепт идеальной жены

7

Нелли

15 сентября 1955 года

Печенье с шоколадными каплями

1 чашка маргарина или сливочного масла

¾ чашки бурого сахара

¼ чашки сахарного песка

2 яйца

1 ст. л. молока

1½ чашки муки

½ ч. л. питьевой соды

½ ч. л. гвоздики

¼ ч. л. соли

1 чашка кусочков полусладкого шоколада

¼ чашки кокосовой мякоти

Растопите маргарин или масло, постепенно добавляя в него сахар, и перемешайте до однородной массы. Добавьте взбитые яйца с молоком. Просейте смесь из муки, соды, гвоздики и соли и добавьте в сладкую массу. Нарежьте шоколад мелкими кусочками и добавьте в тесто вместе с кокосом. Зачерпывайте чайной ложкой тесто и выкладывайте котлетками на смазанный жиром противень на расстоянии 2 дюймов друг от друга. Выпекайте в духовке 12–15 минут при температуре 180 °С.

Нелли пристроила поднос с печеньем на заднем сиденье двухдверного желтого Studebaker – машину выбирал сам Ричард, но позволил Нелли выбрать ее цвет, который напоминал ей желтые чайные розы в саду матери, – и села сама. Провела ладонями по черному платью, разглаживая на нем складки, натянула перчатки и с неспокойной душой стала ждать Ричарда. Они спорили все утро, он требовал, чтобы она осталась дома («беременным не место на похоронах»), а Нелли возражала, что нормально себя чувствует и поедет на похороны Гарри Стюарта, несмотря на глупые предрассудки покойной свекрови. Иначе как все работники воспримут ее отсутствие? Тем более что и сам Ричард серьезно относился к таким вещам. Она взяла печенье и вышла к машине, не оставив ему выбора.

Когда Ричард подъехал к церкви, Нелли увидела большую группу людей в трауре. Гарри Стюарт был одним из лучших торговых агентов Ричарда и умер в поезде утром по дороге на работу в минувшую пятницу. Он сидел, прислонившись к стенке вагона, и, казалось, спал. Лишь когда поезд резко затормозил – и Гарри упал вперед на колени другого пассажира, – все поняли, что случилось ужасное. Гарри было тридцать шесть лет, он был на год старше Ричарда, отец семейства. «Сердечный приступ», – сообщил потрясенный Ричард; Нелли никогда еще не видела его таким. Вероятно, он представил себя на месте Гарри – как пассажиры какое-то время не замечали, что он умер, читали газеты, курили сигареты, болтали о пустяках.

Всю эту неделю Нелли видела страх в глазах Ричарда, когда он общался с шокированными работниками, помогал вдове Гарри готовиться к похоронам, которые он оплатил сам. Нелли пыталась представить себе, что в том поезде был Ричард и что он мгновенно умер, когда его сердце перестало биться. Стояла бы она сама на ступенях церкви, как сейчас Мод, вдова Гарри? Прижимая вышитый носовой платочек с церковного базара к опухшим, полным отчаяния глазам? Но Нелли не могла поставить себя на ее место. И не потому, что не могла понять ее горе, просто у нее и Мод Стюарт было так мало общего.

Четыре дочки Мод стояли там же в ряд, как русские матрешки, от старшей, самой высокой, до младшей – четырех или пяти лет. Мод сделала мудрый выбор, когда вышла замуж за Гарри. Он был очень добрый, любил своих детей, жену и Бога, именно в таком порядке. Нелли видела его лишь несколько раз, но моментально заметила свет в его глазах, когда их познакомили, а еще то, что он никогда не шел впереди своей жены – всегда рядом. Нелли взглянула на Ричарда, на его насупленное лицо, и у нее зашевелилось под ложечкой беспокойство. Он приложил руку к левой стороне груди и нахмурился еще больше.

– У тебя все в порядке? – спросила Нелли.

Ричард игнорировал ее вопрос, вышел и открыл для жены дверцу. Нелли взяла его под руку, и они пошли бок о бок к вдове Стюарт и ее грустным дочкам, стоявшим на церковных ступенях.

Нелли стояла в церкви, вонзив в ладони наманикюренные ногти; ее дыхание вернулось к норме, лишь когда они снова вышли из тяжелых дверей храма на улицу. Она ненавидела похороны. С их предсказуемостью и горем осиротевших родных. Сумрачные лица, негромкое бормотание слов сочувствия и утешения, тихие слезы, льющиеся по щекам, носовые платочки, скомканные в кулаке. Все отпевание она ждала, что из передних рядов вырвется мучительный вой, подтверждающий важность жизни покойного. Либо прерывистый вздох, подавленное рыдание. Нелли была бы рада этому. Вообще, она была бы признательна за такую открытую демонстрацию горя, если бы сама лежала в гробу возле церкви. Но похороны устраиваются не для усопших, они для живых.

После кладбища они поехали в дом Стюарта на ланч. Нелли взглянула на поднос на заднем сиденье, на безупречные ряды шоколадного печенья. Ричард не одобрил их вклад в поминальный ланч – мол, печенье недостаточно солидно для такой трапезы.

– Ты ведь так хорошо готовишь, Нелли, – сказал он, но она знала, что он на самом деле имел в виду. Он считал, что печенье – слишком маленький вклад от их семьи.

Вот только Ричард ничего не знал о печали – ведь это женский удел – и о том, как простой кусочек шоколада может поднять настроение. К тому же Нелли накануне вечером уже поставила в холодильник Мод рагу из цыпленка, когда была у нее на поминках без Ричарда – у него опять разболелся желудок. В четвертый раз на этой неделе. Он обещал Нелли, что в ближайшее время побывает у доктора Джонсона, но когда она напомнила ему, то он заявил, что это не ее забота. Не ее забота! Она его жена; тогда чья это забота?

По дороге Нелли думала о том, сколько тарелок с холодной нарезкой, мясными запеканками и салатом под желе украсят обеденный стол у Мод, и знала, что печенье будет кстати. Ее мама всегда говорила, что любой человек чувствует себя лучше, когда съест шоколад.

В доме Стюартов было полно народу. Ричард держался рядом с Нелли, обняв ее за талию. Они нашли Мод в большом кресле в гостиной; рядом на столике стояла большая фотография ее семьи, у всех были поразительно схожие улыбки.

– Ох, Дик. Нелли. Спасибо вам, что пришли сегодня, – сказала Мод. Кожа на ее лице была какой-то нездоровой и обвисшей. – И спасибо за цыпленка, Нелли. Нам было очень жалко, что вчера на поминках тебя не было, Дик. Надеюсь, тебе уже лучше?

Ричард напрягся, его пальцы впились сквозь ткань платья в талию Нелли. Но она терпела и спокойно стояла.

– Я абсолютно здоров, – ответил Ричард громче, чем было необходимо, словно доказывая это, и тепло улыбнулся Мод. – Гарри был замечательным парнем. Как жалко его, как жалко, черт побери. Пожалуйста, прими наши глубочайшие соболезнования тебе и твоим девочкам. Если что будет нужно, Мод, не стесняйся и говори. Гарри был важным человеком в нашей фирме.

Они обменивались вежливыми фразами еще минуту, как полагается в такой ситуации, потом перешли в столовую, сославшись на то, что им надо поставить поднос с едой.

– Тебе нельзя было говорить Мод Стюарт о моем недомогании, – прошипел Ричард ей в ухо. Нелли шла к столу, не убирая улыбку с лица, и с удовлетворением отметила, что печенья на подносе стало меньше. Но радость быстро прошла, когда они сели в тихий угол с угощениями, к которым они почти не прикоснулись, и Ричард снова зашипел на нее: – Ты должна была сказать, что у меня чрезвычайная ситуация на производстве.

Чрезвычайная ситуация на производстве. Для Ричарда бизнес – жевательная резинка. Какая могла случиться чрезвычайная ситуация? Не говоря уж о том, что на поминках было полно коллег Ричарда и они тоже знали, что на работе все в порядке.

– Прости. Я забыла.

– Забыла? – Ричард случайно задел ее тарелкой. Случайно. Но было больно. Нелли инстинктивно отшатнулась и неудачно ударилась локтем о спинку стула. Ее тарелка накренилась, и желе упало на ковер.

– Боже мой, – сказала Нелли. Она нагнулась, чтобы вытереть ковер.

– Нелли, пускай этим займется их девочка. – Голос Ричарда звучал тихо, но его тон был очень убедительным.

Ее сердце учащенно билось. Она встала и положила испачканную салфетку рядом с тарелкой.

– Нам пора.

– Рано еще уходить, Ричард, – спокойно возразила Нелли. – Мы только приехали.

– Скажи, что ты устала. Это нормально в твоем положении.

– Ладно. – Она направилась к Мод, но остановилась, когда Ричард не пошел за ней. – Ты не идешь?

– Я пойду за машиной. – Он слегка стиснул зубы – так он делал всегда, когда злился. В последние месяцы Нелли был слишком знаком этот его взгляд, когда исчезал тот Ричард, с которым она познакомилась в ночном клубе, а вместо него появлялся другой, раздраженный и капризный. Она хотела еще раз извиниться за то, что сообщила Мод о его недомогании, но тут один из управляющих Ричарда стукнул его по плечу, и Ричард, отвернувшись от Нелли, заготовленно улыбнулся и крепко пожал ему руку. Ее всегда удивляла та легкость, с какой он переключал свое настроение.

Воспользовавшись этим, Нелли вернулась к Мод.

– Я так долго была на ногах, меня немножко ломает, и Ричард настаивает, чтобы я вернулась и легла в постель.

Мод с сочувствием закивала, предложила ей выпить горячего молока с мускатным орехом после приезда домой и положить подушку под ноги.

– Хорошо, спасибо за совет. – Нелли тепло улыбнулась. – Пожалуйста, Мод, дай мне знать, если тебе что-то понадобится. Ведь я живу недалеко от вас.

– Ты очень добра к нам, Нелли. – Мод сложила руки и огляделась. – Куда ушел Дик?

– За машиной.

– Он хороший человек, – с тоской и завистью проговорила Мод. Она вытерла пару слезинок. – Тебе очень повезло… – У нее дрогнул голос, и Нелли ласково сжала ее локоть. – Ты держись за него, слышишь?

Нелли заверила Мод, что все так и сделает, и вздохнула с облегчением, когда покинула дом Стюартов. Но все равно ощутила стеснение в груди при виде Ричарда, припарковавшегося у тротуара перед домом. Заботливый, любящий супруг, хороший человек… Как ей повезло… Ты держись за него, слышишь?

Ричард устроил настоящее шоу – обхватив ее за плечи, он заботливо вел жену к машине, и она подыгрывала ему, зная, что он ждал этого от нее. Тяжело опиралась на его руку. Такая любовь и забота наверняка были отмечены любопытными глазами, наблюдавшими за ними из дома. Сейчас это был тот самый Ричард, каким он был, когда они познакомились. Ей очень не хватало его, и сейчас она наслаждалась его недолгим вниманием.

Но когда он устроил Нелли на пассажирском сиденье и тронул Studebaker с места, к нему вернулось мрачное настроение. Нелли ощутила перемену, словно порыв холодного ветра – ты знаешь, что он вот-вот налетит, но все же дрожишь, когда он ударяет тебе в лицо. Ричард угрюмо молчал, ни разу не взглянул на нее, и Нелли знала, что он скорее всего будет злиться весь вечер, но после одной-двух порций виски наступит прощение, и он снова станет хорошим супругом, каковым себя считал. Ей хотелось отмотать время назад, вернуть то утро, когда Ричард разбудил ее, нежно поцеловав в лоб, а его ладонь гладила ее увеличившийся живот. Двуликий Янус – ее Ричард.

Нелли глядела в окно, думала об обеде – надо ли ей сразу по приезде вынуть свиные отбивные из морозилки, чтобы те оттаяли. И тут Ричард протянул руку и схватил ее за бедро.

– Ой! – воскликнула она. – Ричард, пожалуйста! Мне больно.

Он не глядел на нее и не разжимал пальцы.

– Нелли, мои работники не должны знать, что я болен.

– Я уже попросила у тебя прощения. Я не хотела создавать проблемы. Теперь, пожалуйста, убери свою руку. – Но его пальцы вонзились еще глубже, так, словно хотели выдавить у нее кости из-под кожи. Нелли знала, что завтра у нее проступят синяки, но они будут спрятаны под юбкой или комбинезоном, так что их никто не увидит. Ричард никогда не бил ее, но у Нелли это были не первые синяки за время их брака. Впрочем, он не поднимал на нее руку в гневе с тех пор, как узнал о ее беременности, и она наивно думала, что его предыдущие взрывы гнева были связаны с его разочарованием. Ричард очень хотел, чтобы у них родился ребенок, а Нелли никак не могла забеременеть в первый год их брака, и это было постоянным источником напряженных отношений в их семье.

– Я не могу тебя видеть. Мне хочется высадить тебя из машины, чтобы ты шла до дома пешком. Что ты скажешь, Элеанор?

У Нелли опухли ноги и начинали жать туфли.

– Прости, Ричард. Не заставляй меня идти пешком. – Когда-то отец Нелли резко ударил по тормозам в четырех милях от дома и велел пятилетней Нелли и ее матери выйти из машины. Он выпил слишком много за обедом, злился, а Нелли за минуту до этого колотила ногами по спинке его водительского кресла, ее маленькие ножки не знали покоя и устали от неподвижности. Нелли с матерью пришлось идти домой в темноте. Элси сбила каблуки своей единственной приличной пары туфель, когда взяла на руки полусонную дочку и несла ее так последнюю милю. Отец Нелли был жестоким человеком, и ей не верилось, что Ричард, как бы она ни провинилась, мог высадить ее на обочину – особенно в ее положении.

Несмотря на угрозу, Ричард не остановил машину, но и не отпускал ее бедро, как она ни просила прощения. Внезапно ее пронзила острая боль. Нелли согнулась пополам.

– Что? – Рука Ричарда разжалась; онемевшую ногу закололо иголками, когда кровь снова наполнила капилляры.

– Я… я не знаю. – Она больше не могла сдерживать слезы. Боль была ужасной.

– Я отвезу тебя в больницу. – Ричард развернул машину.

– Нет! Пожалуйста, не надо! – Нелли хотела домой, только домой. – Мне уже легче. Это только судорога. Я слишком много работала вчера в саду и мало спала ночью.

Он глядел то на Нелли, то на дорогу, а его нога не могла выбрать между педалями тормоза и газа.

– Точно? Уверена? Ты побледнела.

Нелли кивнула, держась изо всех сил. Она все еще прижимала ладони к животу, где продолжались судороги. А потом она заставила себя улыбнуться.

– Уже лучше.

Ричард нажал на газ, и машина рванулась вперед.

– Ладно, сейчас приедешь домой и ляжешь в постель.

– Спасибо, Ричард, – выдавила из себя Нелли. Он не заслуживал ее благодарности. Даже страдая от боли, Нелли не забывала играть роль жены. Играть роль той, которая ходит перед мужем на цыпочках, просит прощения без повода и делает его жизнь лучше, превращая свою в маленький ад. Она никогда не забывает играть роль идеальной жены.

8

Ничто так не разрушает счастье семейной жизни, как ленивая, неповоротливая жена.

– Миссис Доббин Кроуфорд «Курортные хроники» (1930)

Элис

27 мая 2018 года

В воскресенье Нейт поехал за хозяйственными покупками, а Элис бродила по дому, пытаясь познакомиться с ним. Они могли купить все необходимое в соседней бодеге в двадцати шагах от их дома. Здесь, в Гринвилле, было непросто найти молоко, хлеб и все остальное, если у тебя нет машины и плана. Элис нервничала из-за этого, потому что не чувствовала себя уверенно за рулем. Она лет десять не водила машину, с тех пор как переехала в Нью-Йорк, и теперь чувствовала себя в ловушке. Тут в двадцати шагах от их дома был лишь угол улицы.

Она остановилась в гостиной, надув щеки и положив руки на бедра. С долгим шипением выпустила из легких воздух и расправила плечи. Старалась расслабиться. Сумрачная, похожая на пещеру комната угнетала ее, полы скрипели под ногами, их скрип действовал ей на нервы. Элис отправила Нейту сообщение и спросила, когда он вернется. «Мне жутковато находиться одной в этом доме», – хотелось ей написать, но вместо этого она напомнила ему, чтобы он не забыл про моющее средство.

Надо было ехать с Нейтом, как он и предлагал.

– Познакомишься с местностью, – сказал он, похлопав автомобильным брелоком по списку покупок. – Поехали. В понедельник тебе придется делать это самой. Разве ты не хочешь узнать, где что находится? – Так они договорились – Нейт заботится о финансовой составляющей и ездит каждый день на работу, а Элис берет на себя домашние хлопоты. Такое разделение ролей показалось ей простым, пусть даже Элис не совсем понимала, из чего будут состоять ее «домашние хлопоты».

Прежде она жила так: будильник на пять утра, а в семь, накофеиненная, она садилась за рабочий стол. Разбиралась с клиентами, улаживала конфликты, потом покупала что-то домой и вечером встречалась с Нейтом. Никогда не беспокоилась утром о том, есть ли еда в холодильнике, чистая ли ванная комната и убрана ли постель. Такой она и осталась в душе.

Элис прошла на кухню, и ей мгновенно стало лучше. Она натянула резиновые перчатки и принялась за уборку. За грохочущим холодильником она обнаружила двух дохлых мышей, от которых остались одни скелетики. Ее передернуло, и она поспешила положить их трупики на бумажное полотенце, задумавшись на миг, куда их выбросить – в компост или в местный контейнер для мусора.

Избавившись от мышей, Элис стала мыть кухонные поверхности, отскребая многолетнюю грязь. Только она успела промыть шкафчики и несколько ящиков – скрипучих и деформированных, – как вернулся Нейт.

Поставив на стол бумажные сумки и поцеловав ее в макушку – единственную часть ее тела, которая, по ее словам, не была покрыта кухонной грязью, – он открыл холодильник и посмотрел на нее через плечо.

– Еще не добралась до него, да?

Холодильник тоже нуждался в основательном мытье с мылом (про моющее средство Нейт, конечно, забыл), но теперь это можно будет сделать, лишь когда они съедят скоропортящиеся продукты.

– Я нашла дохлых мышей, – ответила Элис и пожала плечами, хотя была огорчена его замечанием. Столешницы блестели чистотой, в кухне пахло свежестью, лимонное и лавандовое масла вытеснили прежний затхлый запах. Хотя, конечно, прежде всего ей следовало заняться холодильником, зная, что Нейт привезет продукты и положит их туда. Она вздохнула, досадуя на себя. Прежде, на работе, ей было легко увидеть и оценить свои результаты. А что получила она, отмыв кухню, кроме (временно) сверкающих чистотой поверхностей?

– Не переживай. Потом отмоем. – Нейт закрыл холодильник и полез в одну из сумок. – Ну, с молотками это не сравнить, но я тоже купил тебе – вернее, нам – полезный в хозяйстве подарок. Закрой глаза.

Элис зажмурилась, с нетерпением дожидаясь неожиданного подарка. Зашелестела бумага, когда Нейт шарил в сумке.

– Вытяни руки, – велел он, и она снова подчинилась.

Он положил ей на ладони что-то прямоугольное и легкое. Она открыла глаза и увидела бело-розовую коробочку. С картинки ей улыбался младенец, выглядывающий из-под белого одеяла. Его окружали надписи: «Определи два своих самых фертильных дня! Больше никаких вопросов!»

– О… спасибо. – Элис отложила коробочку и стала доставать из сумок покупки.

– Что такое? «О, спасибо»? – Нейт скрестил на груди руки и хмуро наблюдал, как она металась от стола к холодильнику и обратно. – Что случилось?

Она положила сливочное масло и молоко на узкую полку (в старых холодильниках немыслимо мало места) и захлопнула бедром дверцу.

– Ничего. Все хорошо.

– Ну, не похоже, что все хорошо. – Он наморщил лоб. – Что не так?

Не так было то, что Элис была разочарована. Набор тестов на овуляцию в качестве полезного в хозяйстве подарка? Она смяла бумажные пакеты и сунула в мусорный контейнер под раковиной, добавив:

– Просто… я ожидала совсем не этого. Такой набор кажется мне претенциозным.

– Претенциозным? – воскликнул Нейт и громко захохотал, скрывая смущение. Аналитик рисков, он всегда пытался предсказывать будущее, поэтому использование тестов на овуляцию представлялось ему совершенно логичным – почему бы его жене не узнать свои фертильные дни, раз уж она старается забеременеть?

Элис села к столу и придвинула к себе коробочку.

– Тебе не кажется, что такие вещи нагоняют скуку? Почему мы не можем это делать по старинке?

– Эли, мы договорились, что попробуем сразу после переезда. Ты сказала мне, что готова. – В его тоне звучало легкое недовольство. Действительно, Элис сказала именно так. И она действительно считала, что готова. В конце года ей стукнет тридцать, теперь у них есть дом с несколькими спальнями и большой бельевой, так что пора начинать. Однако Элис пока еще лишь привыкала к такой мысли. Еще полгода назад, если бы зашла речь о семье, Элис бы ответила: «Поговорим об этом через пять лет». Не то чтобы ей не хотелось иметь детей – просто она мечтала прежде всего о другом, например, о должности директора по связям с общественностью. По крайней мере, пока ей не надоест эта работа. Теперь она вообще не знала, чего хотела.

– Я сказала тебе, что почти готова, – пояснила она и тут же добавила: – И я готова! Но тут так много работы в доме. – Она убрала выбившиеся пряди волос под эластичную ленту. – Я не хочу сейчас держать в голове еще и сроки овуляции.

– Ладно, Элис. Все нормально, – буркнул Нейт. Он ходил по кухне, делая ненужные вещи, – передвинул хлеб с одного края столешницы на другой, открывал и закрывал шкафчики, ничего не вынимая из них. – Где же стаканы для воды, черт побери?

– На правой верхней полке, над раковиной. – Она могла бы более покладисто принять подарок, хотя предпочла бы ему бутылку хорошего вина или что-то из готовых блюд. Оттолкнувшись от стола, она встала за спиной Нейта, когда тот пустил воду из крана и ждал, пока она станет холодной. – Я правда готова.

Нейт налил воду в стакан и повернулся к жене. Она ласково улыбнулась и сплела его пальцы со своими, когда он поставил стакан на столешницу.

– Но только, может, мы сначала избавимся от этих жутких обоев, наймем электрика и подумаем, как нам хоть немножко прогреть дом? Тут чертовски холодно. – Она драматически поежилась, и Нейт прижал ее к груди и потер ей спину ладонями.

– Ты уверена? – спросил он. – Типа, правда, правда уверена? Я ведь решил, что мы согласовали такой план, но я не хочу тебя торо…

– Уверена. – Она попятилась назад, чтобы взять со стола коробочку. – Сколько там тестов?

– Двадцать. Кажется, на месяц.

Элис заметила, что коробку уже открывали, и сказала об этом.

– Да, это я открыл, – сказал Нейт. – Я хотел прочитать инструкцию.

– Как я не сообразила? – засмеялась Элис. – О’кей. С завтрашнего дня я начну писать на полоски.

Нейт покачал головой.

– Рано. У тебя пока седьмой день. Мы начнем с двенадцатого.

– Откуда ты знаешь, что седьмой?

– Слежу. – Он пожал плечами.

– О-о. – Если Элис и удивилась, что муж мониторил ее менструальный цикл, то напрасно это сделала. Он был хорошим партнером и привык все планировать – естественно, что он и в этом деле проявил командный подход.

– Может, стоило просто подарить цветы, а?

– Не, цветов у нас полно в саду, – возразила Элис. – Через пять дней я примусь за тесты.

– Значит… впереди несколько дней практики, да?

– Хм, мне нравится твой намек… – Элис позволила Нейту отнести ее в гостиную. Она казалась себе грязной и предпочла бы сначала принять душ, но ей было стыдно за свою лишенную энтузиазма реакцию. При всех изменениях в ее жизни за последние несколько месяцев Нейт был ее константой. Она не могла допустить, чтобы ее тревоги и фобии встали между ними.

Элис бросила взгляд на софу с цветастой обивкой. Она досталась им вместе с домом и была в удивительно приличном состоянии.

– По-моему, подходящее место.

Нейт кивнул, не отрывая глаз от Элис. Через мгновение она лежала на спине в лифчике и джинсах, а Нейт был сверху, опираясь на локти. Впервые за этот день ей все понравилось.

– Конечно, такой способ считается старомодным. – Нейт просунул руку между ними, чтобы расстегнуть на Элис джинсы, и она сильнее прижалась к упругим подушкам, облегчая ему задачу. Он провел пальцем по ее щеке, шее, между грудями.

– Я люблю вас, миссис Хейл, – пробормотал он и, наклонившись, повторил тот же путь своими губами.

Элис уперлась головой в мягкий подлокотник.

– Я люблю вас сильнее, мистер Хейл.

В понедельник Элис проснулась рано, еще не было семи. Солнце ярко светило в окна. Она пыталась снова заснуть, но вместо этого принялась мысленно составлять список необходимых покупок. Нам нужны шторы. И, пожалуй, генератор «белого шума», а то слишком тихо. И надо заменить эти ужасные обои. Вместе с той миниатюрой, громким холодильником и ржавой ванной. Избавиться от сквозняков. Но я не против софы. Даже с этими жуткими цветочками. Софу можно оставить…

После этого она перевернулась на спину и обнаружила, что лежит в постели одна. Вспомнила, что Нейт, вероятно, уже уехал в офис, ведь теперь ему предстоит добираться на работу гораздо дольше обычного. Элис разглядывала на потолке длинную трещину, которую не замечала раньше, и думала, что это дом вздохнул сквозь эту трещину, недовольный тем, что новые хозяева не знают, как о нем заботиться, и не ценят его очарование.

Громкий стук нарушил тишину, и Элис села, прижимая к груди одеяло. Ее сердце громко колотилось, когда она смотрела на захлопнувшуюся дверь спальни. Она долго не могла найти рационального объяснения (сильный сквозняк из открытого окна), но тут раздался второй удар. Тяжелая металлическая дверная ручка громко ударилась о деревянный пол и шумно покатилась к стене.

Элис со стоном опрокинулась на подушку, закрыла лицо ладонями и мысленного добавила к растущему списку дел еще один пункт.