– Немного. Но до вчерашнего дня лихорадка ограничивалась другой стороной Болдрика. У нас был один частный случай, но мои химики дали парню антитоксин, который, похоже, сработал. Если подумать, я мог бы съездить на четвертую шахту и дать Джимми Бейкеру формулу. Я уже много лет не был в Болдрике, но если у тебя не было никаких проблем, то и у меня тоже не будет.
Мы обменялись еще несколькими любезностями, и он повесил трубку. Ровно через час я поднялся наверх, в комнату с видеоскринами.
Затем я снова оказался прямо позади моих друзей, прислушиваясь к их разговору. В ветровом стекле виднелись неровные ряды флагштоков, а небо было усеяно высоко летящими какаду.
– Там есть орлиное гнездо, – говорил Джимми Бейкер. – Мы могли бы разбить лагерь рядом с ним.
Через несколько мгновений впереди замаячил грубый круг флагштоков. Сверху на них была натянута полупрозрачная паутина. Джимми и бабушка вышли из машины и начали разбивать лагерь. Ксартал остался на своем месте. Он рисовал картинки на больших кусках картона, и я, стоя в комнате с видеоскринами, наблюдала за ним.
Сомнений не было, Марсианин был умен. Он делал несколько быстрых линий на одном из картонов, слегка растирал его, чтобы получить правильный оттенок, а затем переходил к следующему. В быстром вращении образовались образы Эзры Карна, меня, Джимми Бейкера и Антлерса Парка.
Эзра заговорил через мое плечо: – Он делает сцены для новой книги бабушки, – сказал он. – Старая леди рассчитывает использовать здешние события для сюжета. Посмотри на эту чертову любопытную птицу!
Серебристый какаду сел на воздушный змей и с любопытством рассматривал работу Ксартала. Когда каждый рисунок был закончен, птица внимательно изучила его. Внезапно он взлетел на вершину гнезда, где, казалось, совещался со своими птичьими товарищами.
И вдруг это случилось. Какаду взлетели все вместе. Группа землян внезапно материализовалась в гнезде, разговаривая и двигаясь, как будто это была самая естественная вещь в мире.
С ужасом я увидел свое отражение; я увидел Эзру Карна; и я увидел образ Джимми Бейкера.
Настоящий Джимми Бейкер стоял рядом с бабушкой, глядя на этот невероятный мираж. Бабушка издала радостный возглас.
– Я поняла! – воскликнула она. – То, что мы видим наверху, – не более чем ментальные образы. Это рисунки Ксартала!
– Неужели вы не понимаете, – продолжала дама. – Все, что Ксартал нарисовал на бумаге, видел один или несколько этих какаду. Какаду действительно похожи на земных попугаев, но они не только обладают способностью копировать речь, они также обладают способностью воссоздавать мысленный образ того, что они видели. Другими словами, их мозг формирует мощное фотографическое впечатление об объекте. Это впечатление затем передается одновременно в телепатических длинах волн к общим очагам. Это гнездо можно было бы сравнить с киноэкраном, воспринимающим вибрации мозга от сотен различных источников, которые сливаются в световом поле, образуя то, что, по-видимому, является трехмерными изображениями.
Глава “Ларинкс” медленно кивнул.
–Понятно,– сказал он. – Но почему птицы не воссоздают образы реального человека? Зачем использовать рисунки?
– Вероятно, потому, что рисунки преувеличены в некоторых деталях и произвели большее впечатление на их мозг, – ответила бабушка.
Наверху, в гнезде, происходило странное представление. Двойник бабушки Энни кланялся двойнику Джимми Бейкера, а изображение Эзры Карна прыгало как лягушка перед Антлерс Парком.
Затем внезапно экран передо мной расплылся и погас.
– Извините, – сказал оператор. – Я и так уже использовал слишком много энергии. Нужно дать генераторам возможность восстановиться.
Кивнув, я повернулся и сделал знак Карну. Мы спустились вниз.
– Во всяком случае, это кое-что объясняет, – сказал старый старатель. – А как насчет лихорадки красных пятен?
На столе Джимми Бейкера лежала большая папка с пометкой "жертвы лихорадки". Я открыл ее и обнаружил, что в ней содержатся истории болезни тех людей, которые были поражены странной болезнью.
Перечитывая их, я был поражен одной деталью. Каждый пациент получил первые симптомы заболевания не во время работы в шахтах, а во время сна или отдыха в казармах.
Через пять минут мы с Карном уже спускались по белому пандусу, ведущему к ближайшим казармам. Показалось здание – низкое прямоугольное строение с куполообразной крышей, защищающей от сильных ветров.
Внутри по обеим стенам тянулись двойные ярусы коек. На этих койках спало человек тридцать.
Дальнюю стену занимало огромное окно из денвокварца. Пока я стоял там, что-то внезапно привлекло внимание Эзры Карна. Он пошел в сторону этого окна.
–Послушай, – сказал он.
В шести футах над этим окном в отверстие, вырезанное в кварце, была воткнута маленькая, почти незаметная пуговка из тусклого металла. Центральная часть пуговицы оказалась чем-то вроде мощной линзы, и когда я схватил ее и вытащил, то почувствовал жужжание крошечных часов.
И вдруг меня осенило! Лихорадка красных пятен. Жар лихорадки от инфракрасных лучей Большого пятна Юпитера. Кто-то сконструировал эту линзу, чтобы концентрировать и усиливать силу этих лучей. Внутренний часовой механизм служил двойной цели. Он открывал затвор и медленно поворачивал объектив так, чтобы некоторое время лучи оказывались на каждом из спящих мужчин.