Война потерянных сердец. Книга 1. Дочь всех миров

Глава 13

Рыба обжигала горло.

Если подумать, у меня никогда толком не было дома, поэтому я наивно полагала, что и тосковать по нему не буду. Но как же я ошибалась. Оказалось, я скучаю по множеству вещей, оставшихся в Трелле, даже по поместью Микова, единственному дому, который я помнила из взрослой жизни. Практически первым пунктом в этом списке стояла еда, которую можно есть безопасно. Аранцы, по-видимому, не различали понятия «вкус» и «боль». Или это у Макса был такой подход к готовке.

Пока я ела, Макс продолжал вертеть в пальцах стеклянный цветок. К моему удивлению, он так и не нашел, к чему придраться.

– Теперь тебе осталось научиться призывать предметы быстро, не тратя на это несколько часов, – наконец сказал он.

– Я научусь, – ответила я, хотя одна только мысль об этом внушала страх. – Продолжу, когда поем.

Несмотря на небрежный тон, внутри у меня все сжалось. Почудилось, что пол уходит из-под ног, как будто я снова оказалась с истерзанной и воспаленной спиной на том проклятом корабле.

Макс усмехнулся:

– Ни в коем случае. Тебе нужно отдохнуть хотя бы несколько часов.

– Я прекрасно себя чувствую.

Абсолютная ложь. Но у меня не было времени на отдых. Перспектива лежать в кровати, вертя мысли в голове, пугала меня больше, чем необходимость преодолеть утомление.

Макс косо посмотрел на меня, видимо почувствовав мою ложь:

– Ты слишком устала. Волшебство отнимает много сил, а ты занималась магией двадцать часов кряду.

– Но у меня все получилось.

– На этот раз. Но удача не всегда будет на твоей стороне.

Он поерзал на стуле и открыл рот, словно собирался продолжить. Но не успел он заговорить, как входная дверь распахнулась и на пороге появился Саммерин.

– Как всегда, спасибо, что постучался. Ты безупречно вежлив. – Макс кинул на него быстрый взгляд, но Саммерин лишь ухмыльнулся, делая вид, что ничего особенного не произошло. – Не привел ли ты, случайно, с собой наш любимый шар разрушения величиной с ученика? Потому что ему здесь не место: ни в доме, ни в саду. Максимум, на что он может надеяться, – это посидеть тихонько в углу и ничего не трогать.

– Моф отправился навестить мать, – ответил Саммерин, устроившись в кресле рядом. – Слава Вознесенным.

– О, и ты решил провести свой драгоценный выходной с нами? Как трогательно. – Макс не скрывал своего сарказма.

– Не совсем выходной. Я жду посетителя.

Саммерин обвел взглядом комнату, на секунду задержал его на мне. Интересно, он тоже заметил, как Макс сказал «с нами»?

– Как дела, Тисаана? Ты выглядишь немного…

– Я в полном порядке, – твердо ответила я.

– Она всю ночь потратила, чтобы сотворить это, – не обращая на меня внимания, сказал Макс и протянул Саммерину мой стеклянный цветок.

Тот внимательно осмотрел его, переводя взгляд с цветка на меня и обратно на Макса.

– Отличная работа.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Приемлемо, – одновременно со мной буркнул Макс.

– Ты ждешь посетителя? – переспросила я.

– Саммерин – целитель, – объяснил Макс.

С некоторым облегчением я поняла, что его манера отвечать за других распространяется не только на меня.

– Целитель – как Вилла?

– Не совсем, – ответил Саммерин. – Результат похожий, но сам процесс отличается.

– Вальтайны взаимодействуют с внутренним миром, а соларии – с внешним, – пояснил Макс, как будто это все объясняло.

Мне же оставалось только недоуменно повторять его слова про себя, пробуя слоги на вкус.

– И что это значит? – не выдержала я.

Внезапно мне стало стыдно – каждое слово оставляло на языке густой горьковатый осадок акцента.

Макс помедлил, словно взвешивая ответ.

– Вальтайны… Когда Вилла занимается исцелением, она в каком-то смысле разговаривает с твоим телом. Направляет и стимулирует его, чтобы оно росло и излечивало себя, подкармливает твои жизненные силы изнутри.

Его взгляд устремился на Саммерина.

– А Саммерин работает с плотью напрямую, манипулирует ею, соединяя и сращивая ткани на самом верхнем уровне. Конечный результат получается схожим, но методы сильно отличаются. У Саммерина болевые ощущения гораздо интенсивнее.

– Но при серьезных травмах, например при переломах, мой метод работает намного лучше, – с легкой обидой добавил Саммерин. – И быстрее.

– В самых тяжелых случаях, – продолжил Макс, – лучше всего попробовать оба способа.

Меня охватило любопытство: опирался ли он на собственный опыт?

– Понятно.

Я и на самом деле кое-что поняла. С каждым днем, проведенным на Аре, я все лучше буду понимать различия между двумя ветвями магии. Мне довелось однажды встретить солария, женщину с волосами цвета воронового крыла, на какой-то вечеринке у Эсмариса. Ее пригласили как жену одного лорда, но она повела себя необычайно любезно: украсила мои выступления танцующими огоньками и заставила золотые статуи изгибаться в такт моему танцу. Уже тогда мне было понятно, что она использует магию иначе, чем я, но тонкости ее мастерства остались за пределами моего понимания.

– В любом случае на этом маленьком уроке мы закончим…

Макс встал и направился в уборную, оставив меня с Саммерином в напряженном молчании. Я пережевывала последний кусочек обжигающе острой рыбы и ждала, кто первым нарушит тишину.

Саммерин сдался первым:

– Похоже, с моего прошлого визита его отношение к тебе немного изменилось.

– У него не было выбора. Здесь больше никого нет, – невозмутимо ответила я, хотя прекрасно знала, что одного этого факта было бы недостаточно, чтобы Макс изменил свое решение.

– Убедить Макса в чем-либо нелегко, – заметил Саммерин, поглаживая бородку. – Но уж если он решил что-то сделать, пойдет до конца. Например…

Он кивнул в сторону окна, и я, проследив за его взглядом, внезапно догадалась, что он имеет в виду сад вокруг домика.

– Это он все вырастил? – Я не скрыла удивления.

– Посадил все цветы до единого, – подтвердил Саммерин. – Макс как с цепи сорвался. Но он никогда не останавливается на полпути.

– Он мог бы стать хорошим учителем.

Я помолчала и из вредности добавила:

– Может быть.

Саммерин медленно покачал головой; его глаза сузились, а на лице появилась загадочная улыбка.

– Не просто мог бы. Макс – лучший учитель, которого можно найти на острове Ара. – Он откинулся на спинку стула и задумчиво склонил голову. – Интересно…

– Макс! Ты знаешь, что в твоем доме спит красивая женщина?

Разбуженная этими словами, я обнаружила над собой каскад золотистых локонов. Чьи-то пальцы ласково отодвинули мои волосы со лба.

С безмолвным воплем я резко села на постели. На самом краешке кровати устроилась невероятно красивая молодая женщина с ясным лицом, обрамленным непослушными золотыми кудрями. Она улыбалась, разглядывая меня с явным восхищением и радостью.

«Святые боги, неужели я сплю?»

Небо за окном медленно просыпалось, окрашивая мир в мягкие фиолетовые тона надвигающегося рассвета. Вчера вечером я легла очень рано и сразу погрузилась в сон настолько глубокий, что он грозил стать вечным. Не исключено, что сейчас мне только кажется, что я уже проснулась.

– Здравствуй, – сказала женщина.

Ее пальцы нежно скользили по моей щеке, очерчивая пятно загорелой кожи.

Я попыталась ответить. На кончике онемевшего от неожиданности языка вертелось теренское приветствие и аранское «здравствуй», но в смятении я не знала, что выбрать.

– Я думал, что, живя в глуши, можно спокойно не запирать двери. Почему вдруг мой дом стал таким посещаемым? – с легким раздражением, сонно спросил Макс, появляясь в дверном проеме. – Я изо всех сил старался отвадить гостей.

Я бросила на него взгляд, но тут же поспешила отвернуться.

Он прислонился к дверному проему, расчесывая пальцами волосы на затылке. Без рубашки, мятые льняные брюки низко сидят и облегают бедра, а когда он зевнул, я увидела, как на груди и животе заиграли подтянутые мышцы.

Любители выпивки и безделья обычно выглядят не так, поэтому вид его меня удивил. Я успела хорошо рассмотреть его фигуру, но тут же велела себе не обращать на нее внимания.

– Макс! – с изумлением выдохнула женщина.

Встав с кровати, она подошла к дверям и запустила руки Максу в волосы. Ее простое белое платье изящно струилось вокруг босых ног.

– Выглядишь великолепно.

Мои мысли кружились. Возлюбленная? Почему-то это предположение казалось неубедительным.

– Спасибо, Мираселль, – спокойно ответил Макс и поморщился, уклоняясь от ее ласк. – Давненько не виделись.

Мираселль будто не заметила его холодности. Ее взгляд вернулся ко мне, и она хлопнула в ладоши с детской восторженностью:

– Ты только посмотри на нее! Разве она не прекрасна? Ее правый глаз – словно солнце, пробивающееся сквозь листву! Ты видел, что у нее глаза разного цвета?

Мы с Максом переглянулись. Прижав колени к груди и обхватив их руками, я пыталась понять, стоит ли мне беспокоиться, если он совсем не выглядит встревоженным.

– Я действительно это заметил. – Он вздохнул и потер глаза. – Где ты была?

– Проехалась по побережью до самой столицы.

– Я же говорил тебе, что это плохая идея.

Мираселль рассмеялась, разводя руками:

– Меня унес за собой ветер!

Каждое слово у нее звучало как музыкальная нота, полная восторга и удивления. Это было… странно. И чем дольше я за ней наблюдала, тем более странным казался ее взгляд – будто она смотрела сквозь меня, сквозь Макса, сквозь все, что попадалось ей на глаза и вызывало восторг.

Вздохнув, Макс ласково коснулся ее плеча и направился к выходу:

– Еще даже не рассвело. Пойдем.

Они вышли в коридор. Я выскользнула из кровати и, движимая любопытством, последовала за ними.

Дойдя до гостиной, я увидела, что дверь приоткрыта и к ней прислонилась Мираселль, обратив лицо к саду.

– Как же мне не хватало этих цветов.

– Прекрасно понимаю тебя, – сказал Макс. – Они гораздо лучше вычурных газонов в столице.

– Мне не хватало тебя, Макс. – Лицо женщины озарила улыбка. – Ты так добр. Мне всегда нравилось, что ты такой милый.

Если бы я не чувствовала себя совершенно сбитой с толку, я бы от души рассмеялась.

– Спасибо, Мираселль, – как ни в чем не бывало ответил Макс.

Женщина повернулась ко мне:

– А ты… ты просто очаровательна, Тисаана. Ты очень красивая.

– Спасибо, – ответила я, не зная, что еще можно добавить.

И тут я поняла, что не называла ей своего имени.

– Смотри осторожнее там, – предупредил Макс.

Но Мираселль, очарованная цветами в саду, уже выскользнула наружу.

Он закрыл за ней дверь и раздраженно выдохнул.

– Вознесенные. Одно из самых странных пробуждений в моей жизни.

– Что с ней не так? – недоуменно спросила я.

– Что заставляет тебя думать, будто с ней что-то не так?

Я укоризненно посмотрела на него, не веря, что он считает меня настолько глупой.

– Она безобидная. Просто любит блуждать. Немного странная, но это неудивительно, учитывая, что она не всегда была человеком.

Не всегда была человеком? Меня разбирало любопытство.

– Кем же она была?

– Колибри.

Я непонимающе смотрела на него. Макс взял с каминной полки одну из множества маленьких золотых статуэток и бросил мне:

– Вот.

Я внимательно осмотрела золотую птичку на ладони: острые крылышки и длинный клюв. В Трелле они тоже водились, хотя назывались, конечно, по-другому. Я сморщила нос и попыталась повторить новое слово:

– Ко-ли-бри.

У меня зарождалось подозрение, что Макс смеется надо мной.

– Да, – слишком беззаботно ответил он. – Она хотела стать человеком, я и превратил ее.

– Ты превратил ее…

– Да.

– Ты можешь…

– Да.

Я взглянула на статуэтку, потом на Макса, который выглядел на удивление самодовольным.

– Ты врешь. Решил пошутить?

– Ни за что. У меня вообще нет чувства юмора.

Он зевнул.

– В любом случае не сомневаюсь, мы еще увидим ее здесь. Она любит цветы. Неудивительно в принципе.

Примерно на три четверти я была уверена, что он издевается, но на оставшуюся четверть допускала, что, возможно, он всего лишь преувеличивает.

– Еще слишком рано, – пробормотал Макс и, пошатываясь, побрел к своей спальне. – Я явно не создан для такого рода вещей. Надеюсь, мне удастся поспать хотя бы пару часов без вторжения нежданных гостей, а то можно подумать, что на них появилась новая мода.

Оставшись одна в гостиной, я несколько минут простояла, держа в руках статуэтку колибри и размышляя о пустоте, притаившейся в глазах Мираселль. Затем подняла голову, вспоминая обнаженную спину Макса, когда он удалялся по коридору. От правого плеча до левого бедра ее пересекал длинный уродливый шрам, исчезая под поясом брюк.

Интересно. Очень интересно.

Глава 14

В одном Саммерин оказался прав: если уж Макс брался за что-то, он отдавался делу полностью.

Мы погрузились в обучение с усердием, граничащим с неистовством, и я наслаждалась каждым мгновением. Усталость, сопутствующая неутомимому стремлению к цели, приводила меня в странный экстаз. Я почему-то была уверена, что Макс испытывает что-то похожее. Он не выражал этого явно – по крайней мере, не так явно, как я, – но жизнь в неволе научила меня читать между строк, искать трещины, позволяющие проникнуть в скрытые уголки души. У Макса такие трещины попадались редко, но вырывавшаяся из них энергия подпитывала мою стойкость.

Каждое утро мы вставали с рассветом и погружались в работу. Макс настаивал на том, чтобы я переосмыслила и заново изучила все, что знала раньше, несмотря на мои возражения.

– Не оставляй этим мерзавцам ни малейшего шанса, – настаивал он. – Ты должна безупречно овладеть основами.

Хотя сначала я относилась к его идее скептически, вскоре пришлось признать, что он прав. Самостоятельное обучение наградило меня привычкой обходить трудности, о чем я сама даже не подозревала.

Я призывала цветок за цветком, всякий раз сокращая время призыва на пару минут. Каждый день заканчивался головной болью и дрожью пальцев. В лучшем случае – редкими и скупыми словами одобрения от Макса.

Но, несмотря на то что я ценила горячий энтузиазм, с которым он подходил к занятиям, наше совместное существование было далеко от идеала. Вне уроков мы мало разговаривали – в основном потому, что вне уроков у нас почти не оставалось времени. Я постоянно требовала дополнительных упражнений – еще час, и еще, и еще. Еще один урок. Еще одно практическое занятие.

Иногда Макс уступал мне. В другие дни он просто закатывал глаза, отделывался малопонятными, но наверняка обидными фразами, наливал вина и удалялся в свою комнату. Но мне было все равно. Я продолжала заниматься одна, пока глаза не начинали слипаться от усталости.

Каждую ночь мне снились одни и те же кошмары. Лицо Эсмариса. Глаза Серела. Резкий звук хлыста. Кровь на моих руках. Где-то в глубине души я понимала, что не все кошмары принадлежат мне.

Считая сон пустой тратой времени, я старалась спать как можно меньше. И хотя Макс пытался убедить меня в важности отдыха, я знала, что он и сам спал не больше моего. Слишком часто, просыпаясь ночью, я видела слабый свет под дверью его спальни. Или замечала его фигуру в саду, где он, погруженный в размышления, в тишине ночи обрезал увядшие цветы.

Естественно, он так же замечал мое бдение по ночам. Однако вскоре я с облегчением поняла, что он не собирается нарушать мое одиночество. Были моменты, которые я не хотела открывать ему, а он явно не испытывал желания удовлетворять мое любопытство.

За несколько недель он обратил на меня внимание всего однажды. Та ночь была чрезвычайно тяжелой, мои сны кишели ужасающе реалистичными кошмарами, от которых кровь стыла в жилах. Мне не удавалось сосредоточиться на учебе и практике. Поэтому я сбежала в сад и стала беспокойно кружить вокруг домика в попытках успокоить колотящееся сердце.

Со временем я дошла до такого отчаяния и расстройства, что не удержалась на ногах и рухнула на землю, с трудом сдерживая слезы.

«Ты забыла, кто ты».

Эти слова бесконечно повторялись в голове. Я молила, чтобы мой разум успокоился хотя бы на мгновение.

Сколько времени я провела, стоя на коленях на влажной земле, с опущенной головой? Мне казалось, что несколько часов. Решившись наконец поднять голову, я увидела голубые глаза, что следили за мной из-за занавески.

Щеки залило румянцем. Смущенная, я встала, отряхнула одежду и вернулась в дом. Там я продолжила учиться, пока в конечном счете сон не смилостивился и не поглотил меня прямо над книгами.

– Давай сегодня попробуем кое-что новое, – сказал Макс.

Он потягивал чай, стоя у окна спиной ко мне.

От стыда, что ночью он видел мой срыв, я не решалась на него взглянуть, однако попыталась вести себя так, будто ничего не произошло.

– Кое-что новое? – переспросила я, подняв голову от тарелки.

– У меня есть дела в городе. Ты ведь там еще не была, верно?

– В каком городе?

– В столице.

Я покачала головой, но тут же спохватилась, что Макс стоит спиной ко мне.

– Нет.

За время моего краткого пребывания в Башне Полуночи я видела раскинувшийся поблизости город, но едва ли это можно считать знакомством. В книгах столица острова Ара описывалась как оживленная и величественная. И мне довольно сильно хотелось посмотреть, насколько это соответствует реальности.

Но…

– А как же сегодняшний урок?

Макс наконец повернулся. Еще глотнул чая и уставился на меня немигающим взглядом, который я постаралась с честью выдержать.

– Думаю, ты достаточно времени посвящаешь обучению, – наконец сказал он.

От огорчения у меня защекотало в носу.

– У меня всего пять месяцев, – возразила я. – Я не могу себе позволить терять время.

Макс раздраженно выдохнул и потер переносицу.

– Ладно. Предлагаю сейчас совершить небольшую прогулку по столице, это займет всего несколько часов. Потом вернемся и после обеда продолжим уроки. Такой план удовлетворит твою неустанную тягу к знаниям?

Я задумалась.

Всего одно утро. Одно утро, когда я смогу отвлечься от грядущих испытаний и позволить себе подумать о чем-то другом. Посмотреть новые места, и не просто рядовой город, а столицу Ары. Я так долго мечтала увидеть ее своими глазами.

Ничего страшного не случится, если уделить прогулке пару часов. Только на этот раз.

Против моей воли по лицу расползлась улыбка.

– Думаю, это неплохая идея, – согласилась я.

Макс с некоторой неохотой улыбнулся в ответ, делая глоток из своей чашки:

– И кто осмелится возразить нашей треллианской принцессе.

Глава 15

После завтрака Макс вывел меня на улицу. Я взяла его под руку, наблюдая, как он разворачивает маленький кусочек пергамента.

– Стратаграмма?

– Да, иначе одна только дорога туда займет у нас целый день.

– Когда я начну их изучать?

Макс поднял бровь, оценивающе оглядывая меня:

– Тебе не кажется, что ты как-то однобоко мыслишь?

– У моих мыслей много сторон, – тут же возразила я, хотя и не поняла, что он хочет сказать.

– Не сомневаюсь.

Я внимательно следила за его руками, пока он аккуратно рисовал круг, затем проводил через него линии.

Сердце в груди забилось сильнее, а пальцы сами сжались в ожидании.

– Наверное, это удивительный город, – против воли шепнула я.

– О нет. Он ужасен. – Макс усмехнулся. – Тебе понравится.

Он завершил стратаграмму, и мир вокруг нас разлетелся на осколки.

Хоть на этот раз я и была готова к перемещению, но все равно, приземлившись в столице, обнаружила, что изо всех сил вцепилась в руку Макса. Мне показалось, что земля вздыбилась, и я прижалась к его плечу. На несколько ужасающих секунд все мои чувства перемешались в одну серую массу, но затем постепенно начали возвращаться. Первым вернулся слух.

Если быть точной, я услышала, как Макс смеется надо мной.

Я тут же отпустила его руку.

– Все в порядке?

– Да, – поспешила ответить я.

Мы стояли на углу оживленной площади, вымощенной брусчаткой. Вдоль узких улочек выстроились дома, плотно подогнанные друг к другу как части разноцветной мозаики. Даже на самых скромных из них виднелись украшения: каменные львы охраняли входные двери, а по подоконникам вились изящные, вырезанные в камне лозы. Все пространство вокруг заполняли люди, создавая пестрый калейдоскоп из разных нарядов, цветов кожи и возрастов. Их было так много, что они толкались и задевали друг друга плечами, но это никого не беспокоило, либо они не подавали вида.

Я подняла голову, и взгляду предстал дворец, величественно возвышавшийся над городом. Его крыши с острыми как нож скатами снизу производили еще более сильное впечатление, врезаясь в затянутое легким прибрежным туманом небо. За дворцом возвышались Башни-близнецы, устремляясь в облака двумя невесомыми колоннами из золота и серебра.

Раскрыв от изумления рот, я на мгновение потеряла дар речи. Все выученные слова чужого языка утонули в восторге от величия увиденного и паники от обилия людей вокруг – такого я еще не испытывала.

– Прекрасно тебя понимаю, – сказал Макс, без труда читая по моему лицу. – Именно поэтому я избегаю этого места. Кроме того, в таком большом городе всегда есть риск встретить кого-то, с кем предпочел бы не видеться.

Его взгляд скользнул по толпе, словно высматривая знакомые лица. Наверняка есть множество людей, с кем Макс не хотел бы столкнуться.

– Я для этого не создан. Пошли отсюда. Вознесенные, я успел забыть, насколько мне не нравится эта площадь.

Макс решительно направился сквозь толпу. Лавируя среди океана тел, я поддалась порыву и взяла его под руку. Мной двигали исключительно практические соображения, но его удивленный взгляд оказался настолько восхитительным, что я придвинулась ближе, любуясь его реакцией. Возможно, впервые я увидела на его лице что-то помимо недовольства всем на свете или самоуверенности.

– Что? – улыбнулась я. – Если я потеряюсь, меня уже никогда не найдут.

К моему сожалению, удивленное выражение исчезло с его лица так же быстро, как и появилось.

– Иногда ты нечаянно кажешься очень милой, – прищурившись, протянул он.

– Вовсе не нечаянно, – отрезала я.

Ему совсем не обязательно знать, когда я обманываю.

Пока мы пробирались по краю площади, толпа начала редеть, и наконец мы свернули в узкий переулок, где нас поглотили тени нависающих зданий. По мере нашего продвижения дома становились более запущенными и покосившимися. Публика тоже менялась: дамы и господа в роскошных нарядах уступили место небрежно одетым художникам у мольбертов и женщинам в ярких платьях, ухаживающим за растениями в горшках. На одном из прохожих был длинный изумрудно-зеленый плащ, почти подметавший мостовую, а на плече пристроился попугай такой же ярко-зеленой расцветки.

При виде его я не смогла сдержать улыбку и повернулась к Максу:

– Ты видел…

– Это далеко не самое странное, что тебе предстоит увидеть сегодня, – игриво улыбнулся он.

Глаза его тоже улыбались. Он осторожно высвободил свою руку из моей, и я даже поразилась тому, как не хватает этого прикосновения, когда руки неловко повисли вдоль тела.

– Мы пришли. – Он остановился у скромной витрины.

На первый взгляд казалось, что магазин не работает: пыльные занавеси закрывали широкие стеклянные окна, на табличке не было никакого названия. Однако Макс уверенно распахнул дверь и пропустил меня вперед.

Стук моих шагов по тусклому деревянному полу отзывался гулким эхом, отражаясь от балок под высоким потолком. В воздухе висели облака пыли, выхваченные мутным светом, который проникал через большие грязные окна.

Внутри магазин выглядел просторным и практически пустым. Сначала мне показалось, что мы там одни. Но тут мой ищущий взгляд остановился на дальнем углу, где пустота и холодные тени уступали место островку тепла и уюта. На роскошных кушетках и креслах, расставленных без заметного порядка, тут и там виднелись красочные кляксы. Между креслами стоял длинный грязный деревянный стол, засыпанный какими-то металлическими принадлежностями, мерцавшими в лучах света. На полу и на мебели лежали полотна и скульптуры – лица, руки и следящие за нами слепые глаза.

И среди этого хаоса сидели двое. Невысокая женщина в свободном белом топе, испачканном краской, и простых брюках обернулась к нам. Сначала ее взгляд упал на меня, и показалось, что сейчас она меня отсюда выставит. Но когда вслед за мной появился мой спутник, лицо женщины просияло.

– Макс! Я уже начала беспокоиться, куда ты пропал. Думала, придется распродать все, что я для тебя приготовила.

– Для работы или что-то более интересное?

Пока мы с Максом медленно продвигались вглубь помещения, меня все сильнее завораживали скульптуры вокруг – на грани гротеска и красоты. Одна состояла из множества изогнутых и бесформенных рук, тянущихся к какой-то невидимой точке в пространстве. Некоторые, менее тревожные, напомнили мне статуэтки, украшавшие полки в доме Макса.

Женщина улыбнулась, откидывая через плечо прядь длинных каштановых волос. Она выглядела небрежной и расслабленной, словно только что встала с постели. Однако небрежность не влияла на ее неоспоримое очарование. Ее сложно было назвать красивой в привычном понимании, но черты незнакомки отличались выразительностью, остротой и производили примерно такое же впечатление, как ее скульптуры. Белый порошок покрывал ее руки, оставляя следы на волосах, когда она заправляла их за ухо.

– И то и другое, – ответила она, переводя на меня взгляд. – А ты, должно быть, Тисаана, знаменитая ученица Макса.

Я не могла решить, нравится ли мне такое определение.

Макс поднял бровь в немом вопросе.

– Мне рассказал Саммерин, – объяснила женщина.

– Повсюду сплетни, – проворчал Макс. – Тисаана, познакомься, это Вия.

Я поздоровалась, несмотря на изрядную растерянность. Мой взгляд упал на глыбу мрамора рядом с хозяйкой. Вероятно, она и был источником белого порошка на ее руках и лице. Нижняя, квадратная часть глыбы осталась необработанной, а из нее вырастала вытесанная голова женщины с гордо поднятым подбородком.

– Это твои работы?

– Да, хотя я не всегда уверена, что мне хочется признаваться в своем авторстве. – Вия оглядела незавершенное творение и нахмурилась. – Сомневаюсь насчет этой скульптуры.

– Это для плебеев.

Мужчина, развалившийся на диване, спустил ноги на пол, встал рядом с Вией и положил руку ей на плечо. Он выглядел так, будто приложил много усилий, чтобы показать себя с лучшей стороны, и еще больше усилий, чтобы скрыть свои старания. Ему удалось и то и другое, но восемь лет в поместье Эсмариса сделали меня экспертом в распознавании подобных вещей.

– Ты способна на большее, – продолжал он. – Что-то более… откровенное. Для души.

Вия издала тихий неопределенный звук, а затем показала на него:

– Это Филип.

Филип одарил Макса улыбкой, больше похожей на оскал, и полностью проигнорировал меня.

– О чем мы говорили? – Вия выскользнула из объятия Филипа и зашагала прочь, жестом приглашая нас следовать за собой. – Проходите ко мне в мастерскую.

То есть это не мастерская?

Хозяйка провела нас в затененный угол, где во мраке скрывалась единственная простая дверь.

– Он ужасен, – пробормотал Макс, когда Вия открыла дверь.

– Ох, Макс. – Она озорно улыбнулась ему, шагнув в тусклый золотистый свет. – Ты хочешь судить о белке по ее умению плавать?

– Я не желаю знать, куда нас может завести эта метафора.

– Я только хочу сказать, что он не очень хороший собеседник, зато отлично лазает по деревьям.

Макс застонал.

Даже с моим поверхностным знанием аранского языка я поняла суть и усмехнулась. Но как только я шагнула за порог, улыбка исчезла с моего лица, сменившись благоговейным изумлением.

Эта комната была полной противоположностью пыльному залу, откуда мы пришли: тщательно обставленная, с двумя гладкими чистыми столами в центре комнаты и аккуратными рядами полок. Стены были увешаны оружием. Мечи, ножи, копья, ятаганы, кинжалы и многое другое, непохожее на когда-либо виденное мною. Оружие притягивало взгляд своей безупречной и смертельно опасной красотой. Серебро, золото и сталь переливались в мерцающем золотистом свете камина.

Вия закрыла за нами дверь и принялась рыться в шкафчике в углу. Я прошлась вдоль стен, изучая оружие. Некоторые предметы, как я заметила, выглядели странно и намеренно незавершенными. Я остановилась у меча с полостью в центре клинка и вырезанным на лезвии тонким спиральным узором.

Для красоты? Или же у него есть какое-то предназначение?

– Для чего он? – Я указала на меч с полостью.

Вия одарила меня улыбкой не менее острой, чем ее клинки:

– Чтобы повелители получали от владения им больше удовольствия.

То есть… пустота в центре предназначалась для магии? Интересно. Я подалась ближе и прищурилась, рассматривая узор.

– Тебе нравится?

– Он очень красивый, – искренне ответила я. – Но одной красоты недостаточно. Оружие должно быть одновременно красивым и…

Слово ускользало, но тут меня выручил Макс:

– Функциональным.

– Да, – согласилась я. – Красивым и функциональным.

Вия рассмеялась тихим, ровным смешком:

– Уж поверь, мои работы всегда функциональны.

Когда я снова обернулась, Макс склонился над верстаком, поднимая с него наполовину готовое оружие.

– Ты берешь заказы? – с неодобрением спросил он.

Вия вышла из чулана с бутылками в руках и локтем закрыла за собой дверь.

– Мне очень нравится, как ты каждый раз, приходя сюда, критикуешь все, что происходит в моей жизни. Положи, оно еще не готово.

Макс повиновался, но продолжал смотреть на оружие, презрительно сморщив нос:

– Это тебе гвардия заказывает?

– Нужно как-то зарабатывать деньги.

Мой взгляд остановился на сложенных в углу ящиках. Крышка верхнего сдвинулась, обнажая груды сверкающей стали.

Если предположить, что ящики полны, то там сложено не меньше сотни единиц оружия.

Макс проследил за моим взглядом.

– И как, дела идут хорошо?

– Это мои дела. – Вия указала на маленькие стеклянные бутылочки на столе. – Ты будешь их забирать или нет?

Я подошла к Максу. Все маленькие флаконы содержали черную жидкость, но если на стекло под правильным углом попадал свет, она переливалась красочными оттенками голубого, пурпурного или оранжевого.

Макс долго рассматривал флаконы. Затем выбрал три: один настолько черный, что, казалось, полностью поглощал свет. Затем мерцающий фиолетовым блеском. И наконец, искрящийся оранжевым цветом флакон, словно отражавший пламя.

– Ты тоже выбери один, – сказал он мне.

– Что это?

– Если не знать, будет веселее.

– Веселее мне или тебе?

Вия рассмеялась:

– Умный вопрос.

Макс ухмыльнулся; его глаза сверкнули.

– Зависит от того, что ты выберешь.

Я посмотрела на стол. Меня привлек темно-бордовый флакон с ярко-красными проблесками – словно брызги моей крови на бордовой куртке Эсмариса. Воспоминание было настолько ярким, что по коже от гнева побежали мурашки.

Но гнев мне нравился. Это лучше, чем вина. Гнев напоминал о том, зачем я вообще во все это ввязалась.

– Вот этот.

Я протянула флакон Максу. Взяв его, он нахмурил брови и вгляделся, затем без слов положил в карман куртки:

– Это все, что нам нужно.

Вия кивнула и убрала оставшиеся флаконы в шкаф.