– Ты что так и пойдёшь? – я оглядела себя – да, было бы глупо отправляться на поиски в ночнушке с Винни Пухом. Угрюмо возвращаюсь назад, собираясь переодеться.
–Ты действительно собираешься пойти в Абсолют?!– насмешкой в голосе спрашивает меня "королевишна". – В Абсолют , в который не то что из комнаты выйти нельзя, даже с кровати встать! Попадёшься в лапы самому Абсолюту и поминай, как звали! – и девчонка злобно расхохоталась.
Я медленно поворачиваюсь к ней лицом, глотая слезы и с трудом сдерживая рыдания, говорю:
–Ты специально сказала мне о том, что ты выкинула мою тетрадь, только сейчас, чтобы я не смогла ничего поделать?! Знаешь ты кто? Ты эгоистка! Захотелось почитать – взяла! А ещё воровка, самая настоящая воровка! Ты не просто взяла мою рукопись, но и выкинула её! Ты человек, не уважающий чужой труд! – кричу на нее я. Мой крик уже давно перемешался с плачем. Я хватаю с полки свой телефон и бегу в ванную комнату. А вдогонку слышу:
– Разве писать – это труд?!
Глава 19.
Вбегаю в ванную комнату, запираюсь, сажусь на невысокий бортик. Сразу же окончательно даю волю слезам. Из рук выпадает телефон и глухо стукается о кафельный пол. Я с ужасом поднимаю его, набираю мамин номер. Звоню. Гудки… Отменяю вызов. Мама не слышит. Звоню ещё раз – и снова – гудки. Звоню, звоню… А солёные слёзы скатываются по щекам… Когда я в очередной раз отменила вызов, послышался звук морского прибоя и крики чаек – мамин звонок. Я быстро принимаю вызов, пытаюсь объяснить все маме, но из-за моих рыданий она ничего не может понять, поэтому просит меня:
–Кари, успокойся. Я всё равно ничего не понимаю, напиши мне в Вибере. А я тебе потом дам совет. Ты успокоишься и мы нормально поговорим. Тем более сейчас я на работе, и не могу говорить.
"Поговорив" с мамой я прислушалась – за дверью и за стеной тихо. Либо они ушли, либо решили затаиться… Но не буду же я вечно здесь сидеть. Я отпираю замок, толкаю дверь и… Она не открывается. Видимо "королевишна" сдержала своё обещание – и подпёрла дверь стулом, чтобы я не смогла выйти. А сама ушла.
Я снова села. Слезы потекли с двойной силой. В груди, у самого сердца забушевала буря. Быстро разблокировала телефон, зашла в Вибер, и начала строчить, переносить всю свою обиду в текст сообщений.
«Эта Ульяна считает себя самой главной в нашей комнате! Она с самого начала взъелась на меня! Вечно придирается – думает, что раз она дочка мэра какого-то неизвестного маленького городишки, затерянного в Сибири, и попала сюда за деньги, а не за достижения, то все должны жить лишь по ее правилам.»
«Она меня заперла в ванной комнате, а сама ушла, и, похоже, в комнате никого больше нет.»
«Недавно я хотела повторить пересказ по английскому, а ей, видите ли мой шепот мешает. А сама музыку врубила. Еще ей не нравится, что я люблю пофантазировать. Мне кажется, что она специально ищет повод докопаться до меня. Вчера у нас после Абсолюта была игра. Там я испачкала колени. Ульяну бесит моя чистоплотность. А что мне – грязной ходить из-за неё?!»
«Но самое ужасное – она воровка. В пятницу я писала перед ужином и, уйдя в столовую, забыла рукопись на столе. А эта Ульяна взяла мою тетрадь и выбросила! И самое ужасное, она рассказала мне только сегодня.»
«Но остальные девочки в комнате нормальные. Переселяться я не хочу.»
На часах уже полтретьего, и неизвестно, как долго продлиться мое заключение.
Слезы уже высохли, и осталась лишь обида, перемешанная со злостью, когда наконец-то отворили дверь. Я подняла голову – на пороге стояла вожатая Юля. Я улыбнулась, прошептала ''спасибо'' и вышла из своего заточения. Радостно вздохнула и от переполнявших меня чувств обняла вожатую.
–Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Юля.
–Да, – кивнула я. – Только очень пить хочется.
–Ты не беспокойся, насчёт случившегося, – сказала девушка. – Позвонила твоя мама директору лагеря и всё рассказала. С Катей сейчас разбираются, – сказав это, вожатая ушла.
Через некоторое время мы отправились репетировать песню. Оказалось, что мы будем не только петь, но и под музыку делать какие-то движения. Я, не зная, куда мне нужно встать, спрашиваю рядом стоящую Настю:
– Насть, а ты не знаешь, куда мне нужно стать?
–Надо было на репетицию идти! – огрызнулась подруга Кати.
– Извини, – мило, но теперь уже через силу, улыбнулась я, – но вы меня заперли, а через стены я, увы, проходить не умею.
–Не надо было в ванной запираться.
–Мне хотелось побыть одной в тишине. И это не повод запирать людей!
–Ульяна предупреждала тебя! – прошипела соседка.
–А кто она такая? – возмутилась я. – Королевна? Княжна? Графиня? Какое она имеет право приказывать? Она такой же ребёнок, как и все мы! – Настя обиженно поджала губы. И, поняв, что у нее я не добьюсь информации, я подошла к вожатым. Быстро всё узнала и встала на указанное мне место.
Отрепетировали. Теперь – полдник. Только вместо того, чтобы нас вести в столовую, Серёжа принёс его к нам: огромные булочки, посыпанные сахарной пудрой, и бананы. К полднику вернулась Катя, которая Ульяна. Она подошла ко мне и буркнула:
– Извини, – и больше нечего. Да, сразу видно, не привыкла она просить прощения…
А после весь «Янтарный» собрался на Верхней Костровой, чтобы пойти на кружки. Два дня назад каждый смог записаться на тот кружок, на который хочет ходить всю смену. Я записалась на «Мягкую игрушку». Как оказалось, выбранная мной студия находится в лагере «Озёрный», на полпути от Суук-Су. По дороге мы немного заплутали – вожатые, отводившие нас на студию, пошли не по той дороге. Но вскоре среди аккуратных кипарисов, растущих вдоль дорожки, возникли аккуратные длинные двухэтажные корпуса – и такие лёгкие-лёгкие на вид! Коробочки, с открытым пространством на крышах, куда ведёт одна из лестниц. Сами бежевые, а широкие полосы у извитых лесенок насыщенно голубые. На каждом – эмблема «Озёрного» в зелёной рамочке – берег озера, заполненный еловым лесом. А сверху – название корпуса: Байкал, Ильмень, Селигер…
Мы зашли в один из корпусов (я не успела разглядеть название), в самую первую комнату. Там и располагалась студия «Мягкая игрушка». Нам провели инструктаж, рассказали о том, как работать с искусственным мехом и предложили сшить разные игрушки. Я, побродив по мастерской, располагавшейся в точно такой же комнате, в каких мы живём, только очищенной от кроватей, заменённых столами, выбрала для работы пингвинчика.
Вечером, после ужина очень сильно похолодало. Уже сегодня ''экватор'' нашей смены и мы отряд организатор вечернего мероприятия – игры «Три капитана». Ну, мы – это громко сказано – только некоторые. Да и то не проводят, а просто выносят нужный инвентарь. А все остальные – сидят и болеют. И если игра продолжится ещё долго, то не в значении поддерживать. А всё из-за того, что холодно. Очень холодно. В особенности, когда днём как минимум градусов 20 было. А сейчас, наверное, ближе к 10. Да, похоже, лето начало уходить из Крыма, уступая место промозглой осени…
***
–Зачем ты рассказала все своей маме? – спросила меня Катя, которая Ульяна, когда мы уже готовились к отбою. – Меня из-за тебя чуть из "Артека" не выгнали! Да ещё и родителям сообщили!
–Во-первых, – спокойно отвечаю я, – у меня от моей мамы секретов нет. А во-вторых, ты сама виновата, не надо было меня выводить, – сказав это, я улеглась в кровать. Глаза слипались. Свет ещё горел, и девочки не думали замолкать, а я уже заснула…
Глава 20.
Сегодня День Учителя. В школу мы идём раньше, чем обычно – из-за праздничной линейки.
На огромной площади перед красивой артековской школой выстроилась вся первая смена: ученики из "Янтарного", " Хрустального", " Озерного" и те, кто тут живёт и учится постоянно.
В честь праздника с самого утра выглянуло солнышко, которое в последнее время особо не утруждалось вставать рано утром. Как и все события в " Артеке" линейка была яркая и красочная. Линейка закончилась награждением учителей. Мы похлопали и отправились в школу на уроки.
После школы, как обычно был обед, затем Абсолют. Отдохнув два часа, мы снова отправились в кружки.
Когда я вернулась в корпус, то узнала, что все готовятся к музыкальному конкурсу. В одной из комнат Настя выдавала всем девочкам яркие, розовые платья, чем-то похожие на длинные юбки. В той же комнате мы переодевались, а вожатая закрепляла на каждой пояс из гофрированной бумаги.
Вечером ещё больше похолодало. А конкурс, как назло должен проходить на Верхней Костровой. На улицу выйти в одном платье было просто невозможно – окоченела бы вмиг. Пришлось под платье надевать свои джинсовые шаровары, а на него – артековскую ветровку. Сразу же после всех приготовлений мы отправились на ужин. Когда мы вышли из корпуса, сумерки уже сгустились над "Артеком ". Все мы выглядели очень странно – из-под тёмно-синих ветровок у всех девочек вылезали нелепые яркие юбки, а из-под них выглядывали штаны. Эля весело крикнула, когда мы спускались по дороге:
–Внимание, внимание! Новая мода, прямо из Артека! Стиль «аля гопота».
Мы расхохотались. А девочка не унималась. Мы весело дошли до столовой.
Весь ужин мы все сильно надеялись, что место проведения концерта изменится, но этого не случилось. «Раз дождя нет, то можно и на улице концерт проводить, ну и что, что холодно. Не умрут же!» – так, скорее всего, размышляли организаторы. Ну им-то не выступать!
Наше выступление оказалось в самом конце конкурса. Где-то в середине концерта вожатая Настя сказала, чтобы мы готовились к выходу на сцену. Подождали одно выступление, другое – замёрзли. Снова ветровки, штаны. Но самое ужасное началось перед выходом на сцену. Холодно. К концу выступления я так замерзла, что зуб на зуб не попадал. К счастью, после нашего выступления было всего одно, которое я посмотрела в полглаза – было не до этого – поскорей бы снова одеться!
Вот, наконец-то конкурс подошёл к концу. Настало время подводить итоги. Весь наш второй отряд сидел, как на иголках. Волнуемся, боимся, что заклятие цифры два всё ещё в силе. Ведь мы за эту половину смены только вторые места и получали! Наконец стали называть места, занятые отрядами. Мы в напряжении ждём. Третье место. Второе. Первое… Осталось лишь гран-при. Нервничаем ещё больше – боимся, что о нас просто забыли.