Никто не ожидал, что мы изменим мир

Ему было лишь немного за тридцать, когда он познакомил влиятельных государственных лиц с хасидской общиной, своими друзьями и соседями в надежде, что эти люди начнут лучше понимать друг друга. Рав начал консультировать муниципального советника Пола Р. Скривейна, председателя Городского совета Нью-Йорка, за символическую плату – один доллар в год. Некогда бывший водителем мусоровоза, Скривейн стал влиятельной политической фигурой в среде нью-йоркских демократов. Скривейн вел и мэрскую избирательную кампанию Роберта Вагнера, и кампанию по избранию в Сенат Роберта Ф. Кеннеди. Он определил роль города в борьбе президента Линдона Б. Джонсона с бедностью и помогал Роберту Мозесу в организации Всемирной выставки 1964 года. Связи со Скривейном сделали Рава заметным политическим игроком. Как выразился Исраэль Лифшульц, репортер из Jewish Look New York, в своей статье в 1975 году, этот молодой «предприимчивый раввин перепрыгнул политический забор с проворством и изяществом олимпийского атлета».

* * *

В 1958 году мне было 16 лет и я жила у своей бабушки Роуз. В детстве я нередко была сама по себе. В те времена мне приходилось зарабатывать, чтобы окончить школу. Полгода я проработала секретарем в страховом агентстве «Редженси» в Бруклине. Я приходила в офис после уроков: отвечала на звонки, встречала клиентов, сортировала почту и назначала встречи. Мои работодатели, рабби Филипп Грубергер и Хершель Уоллингер, брали свои скромные офисы в субаренду у более крупного страхового агента. Я находила это весьма хитрым решением: ведь, явившись на встречу, наши клиенты проходили через целое море столов по пути к «Редженси» – создавалось впечатление, будто все это были сплошь сотрудники Грубергера и Уоллингера и что бизнес шел более успешно, чем это было на самом деле на заре их карьеры.

Рав в основном трудился «в поле» – встречался с клиентами, подыскивал новые возможности для бизнеса и оценивал подрядчиков для составления полисов. Хершель обосновался в офисе, и большую часть времени я работала с ним. Оглядываясь назад, я понимаю, что в те времена рабби Филипп Грубергер даже не замечал меня. Так что никакой искры, проскочившей между нами, не было.

Он был намного старше и совсем не в моем вкусе. Мистер Грубергер был влиятельным бизнесменом с фундаментальным религиозным воспитанием, а я – дерзкой, нерелигиозной, строптивой девчонкой-подростком. У нас не было ничего общего. В те времена мы с Равом были как свинина и сыр – полные противоположности, которые по иудейским законам никогда не лежали на столе вместе.

Вспоминаю один из немногих моментов, когда мой босс удостоил меня своим вниманием. Однажды вечером, когда я уже собиралась уйти из офиса, зазвонил один из наших телефонов. Это была внутренняя линия, номер которой был известен немногим. Человек на том конце провода поинтересовался: «Могу я поговорить с рабби Грубергером?»

– Кто говорит? – спросила я.

– Это мэр Вагнер, – ответил он.

– Ага. А я папа римский, – парировала я, решив, что это розыгрыш, и бросила трубку.

Рабби Грубергер подошел и спросил: «Что это сейчас было?»

– А, – небрежно ответила я, – какой-то человек заявил, что он мэр Вагнер.

Рабби Грубергер побелел от гнева.

– Это и был мэр! – закричал он на меня. – Немедленно соедините меня с ним!

Мне пришлось быстро исправить свою оплошность.

Влияние Рава, выступавшего от лица своей общины, в то время быстро росло. К примеру, в Нью-Йорке существуют строгие административные нормы насчет очередности парковки. В период действия правил (в основном по будням) нельзя парковать машины на той или иной стороне улицы. За нарушение предусмотрен штраф. Это позволяет уборочным и поливальным машинам делать свою работу, но парковочных мест становится почти вдвое меньше.

Городские власти ограничивают действие этих правил на День благодарения, Рождество и Новый год, а при необходимости также во время снегопадов и прочих непредвиденных обстоятельств. Однако для религиозных иудеев эти нормы представляли собой большое неудобство, особенно когда главные праздники, такие как Рош Ашана и Йом Кипур, выпадали на будние дни. Поскольку ортодоксальным евреям запрещается садиться за руль в священные дни, они не могут переставить автомобили. Пользуясь своим авторитетом, Рав убедил администрацию мэра сделать исключение и для иудейских праздников.

Кроме того, он помог изменить так называемые «синие законы» в Нью-Йорке. Эти правила, установленные пуританами Коннектикута еще до Американской революции, запрещали магазинам и другим предприятиям работать в воскресенье, что было несправедливо в отношении магазинов религиозных евреев, которые закрывались в Шаббат (по субботам). Не работая оба выходных дня, магазины терпели большие убытки.

На сегодняшний день пуританские законы в Нью-Йорке давно уже упразднены, а тогда Рав помог сделать их более гибкими. Владельцы могли открывать свои заведения либо по субботам, либо по воскресеньям. Еврейские бизнесмены теперь имели равные условия для конкуренции. Вскоре работающее население всего города стало по воскресеньям стекаться за покупками в магазины еврейского квартала, пока остальные заведения в городе были закрыты. Так усилия Рава способствовали процветанию общины.

Несколько лет спустя Филипп Грубергер сделал состояние, расширив клиентуру своего страхового агентства до подрядчиков, работающих на крупных проектах в небоскребах Кони-Айленда и района Бенсонхерст в Бруклине. Вникнув во все тонкости местного рынка недвижимости, Рав начал вкладывать доходы от страховой компании в строительство многоквартирных домов в Бруклине и Куинсе. Он все организовал в одиночку, без партнера.

Для большинства людей это показалось бы невозможным, учитывая, сколько рабочих часов Рав ежедневно посвящал своему второму бизнесу – страховому делу. Но мой муж не был похож на большинство людей. Он обладал огромной работоспособностью: ему все было по плечу, ничто не ограничивало его взор, устремленный в будущее. Он никогда не останавливался на достигнутом. Чего бы он ни добивался – это позже стало относиться и к его работе по распространению каббалы, – он всегда знал, что можно сделать больше.

Да, Филипп Грубергер стал миллионером, несмотря на то что богатство никогда не было его основной целью. Всю свою жизнь он чувствовал сильнейшую потребность делиться своими ресурсами. Он жертвовал средства политическим деятелям, религиозным течениям и школам, понимая, что это поможет изменить мир к лучшему. Когда его альма-матер, Бейт Мидраш Говоха в Нью-Джерси, потребовалось новое здание, он организовал масштабный благотворительный вечер, собрал деньги и сам сделал крупное пожертвование. В знак признательности школа выгравировала его имя на табличке благотворителей на стене здания.

О его растущем благосостоянии и политическом влиянии в начале 1960-х говорило и то, что он бывал в семейной резиденции своего друга Тедди Кеннеди в Хайаннис-порт. Рав также посещал нью-йоркскую вечеринку по случаю дня рождения Джона Ф. Кеннеди и был вхож в Белый дом, где имел возможность обменяться любезностями с президентом лично. К слову, он удостоился чести быть первым гостем, которому в Белом доме подавали кошерный обед.

Уважаемый, успешный и пользующийся доверием представитель своей общины, Филипп Грубергер шел к вершине, что было вполне ожидаемо от человека с такой мощной энергией, связями и деловой хваткой. Но в 1962 году умерла Эстер Грубергер, нежно любимая мать Рава.

И тогда все изменилось.

Глава 2
Родственные души:
Встреча с Равом Брандвайном

Согласно каббале, каждая душа имеет две половины, и это значит, что у каждого из нас есть вторая половинка, или родственная душа. Зоар, фундаментальный текст каббалы, описывает родственную душу как идеального партнера, назначенного каждому человеку еще в момент сотворения мира. Половинки душ находят друг друга, преодолевая не только огромные расстояния, но и множество жизненных воплощений. Как и все важные для нас отношения, это взаимное притяжение подчиняется процессу, называемому тикун – исправление души, что является главной задачей в этой жизни.

Связь родственных душ согласно каббале – больше, чем просто сумма двух единиц. Это слияние пары с третьей силой – Светом Творца. Обоюдное стремление к Свету скрепляет эту связь. Это может быть романтическая любовь, отношения родителя и ребенка или учителя и ученика. Что важно – такие союзы заключаются между двумя людьми, объединяющими энергии в своем стремлении к Свету для достижения возвышенного духовного осознания и совершенствования мира с помощью этой связи.

Порой в таких парах заключается некий конфликт, и духовная связь партнеров бывает неочевидна миру или даже им самим. Но это не умаляет ее значимости.

Я верю, что учитель моего мужа, Рав Йегуда Цви Брандвайн, был его родственной душой. Они нашли друг друга, живя в разных частях мира, и объединились, чтобы раскрыть Свет и возвышенное духовное понимание. Временами вокруг их духовной связи бушевали распри и разногласия, но внутри царил мир, что очень характерно для союза родственных душ. В письмах, которые Рав получал от своего учителя в течение семи лет обучения, начиная с 1962 года, Рав Брандвайн обращался к нему «ядид нафши», что переводится как «возлюбленный моей души». Их соединял Свет. И, как вы увидите далее, эта связь была настолько сильна, что Рав готов был общаться со своим учителем и днем и ночью.

Влияние учителя фундаментально изменило Рава. Многие люди признавали редкие достоинства Рава Брандвайна, но мой муж чувствовал их так глубоко, что, встретившись с учителем однажды, только об этом мог думать и говорить. Как-то Рав сказал в интервью, что вся его жизнь и взгляды на мир полностью преобразились в результате этой встречи, кажущейся случайной.

Как же это произошло? После смерти матери Рава в 1962 году семья решила, что Эстер должна быть погребена в Иерусалиме, и Рав организовал это. Среди тех, кто пришел выразить соболезнования во время обряда шива (дни скорби после похорон), был и дядя жены Рава – Йегуда Цви Брандвайн.

На первый взгляд Рав Брандвайн выглядел как типичный ультраортодоксальный еврей. Он носил черную шляпу и халат. У него были пейсы, длинные усы и клочковатая борода, которая свидетельствовала о том, что он никогда не брился, как того и требовал обычай. Он был ниже моего мужа (его рост был около 5 футов 8 дюймов^[5]) и ходил с тростью. У него были мягкие крупные натруженные руки, напоминавшие о его опыте работы каменщиком в 1930-х. А его большие глаза светились мудростью и говорили о том, что он многое повидал в своей жизни. Всем своим существом этот человек источал доброту, и мой осиротевший муж тут же потянулся к нему.

Однако Филипп Грубергер уже был заочно знаком с Йегудой Цви Брандвайном к моменту их первой личной встречи. Он слышал о Раве Брандвайне во время семейных встреч и обсуждений, но тогда эти разговоры не откладывались в сердце моего мужа, потому что их встрече и духовной связи еще только предстояло случиться. Тем не менее из этих разговоров он узнал, что семья его жены относится к Раву Брандвайну с некой неприязнью. Они не поддерживали ни его изучение каббалы, ни решение стать главой нерелигиозного движения Гистадрут, о котором я расскажу подробнее в следующей главе. Филипп знал, что семья Ривки считала Рава Брандвайна бунтарем и беспокоилась, что приверженность каббале плохо скажется на их родственнике.

На самом деле в те времена большинство ортодоксальных и ультраортодоксальных евреев по всему миру смотрело на изучение каббалы с неодобрением. Богатая и влиятельная семья использовала свои связи, чтобы всячески препятствовать вовлеченности Рава Брандвайна в деятельность, которую она не одобряла. Говорят, что родственники специально выкупили иерусалимскую автобусную станцию, чтобы не пускать в автобусы Рава Брандвайна, когда тот направлялся к своему учителю Раву Йегуде Лейбу Ашлагу, жившему на окраине города.

Раву Брандвайну приходилось часами идти в темноте, чтобы иметь возможность заняться изучением со своим учителем после полуночи, поскольку в это время суток, как считают каббалисты, мы наиболее близки Свету. Вместе они изучали и обсуждали каббалу до рассвета. Этот путь не был безопасен, так как в те времена Израиль только обрел статус государства и дороги были доступны иорданским снайперам. Один из командующих британскими полицейскими силами, охранявшими в те дни Палестину, приводил Рава Брандвайна в пример своим офицерам как образец отваги. Рав воспринимал эту историю как еще одно доказательство несгибаемой преданности учителя делу.

Разумеется, Рав слышал о каббале и раньше, но, поскольку она не входила в круг традиционного ортодоксального образования, никогда не сталкивался с ней близко. В те годы желающие постичь каббалу изучали ее скрыто, как это было принято столетиями. Этим мистическим, таинственным течением иудаизма могли заниматься лишь женатые еврейские мужчины старше сорока лет, уже преуспевшие в изучении Торы и нашедшие себе учителя, который направлял бы их. Многие верили, что неподготовленный человек, пытаясь раскрыть тайны этой священной мудрости, может сойти с ума, а женщинам и не-евреям вообще непозволительно было ее касаться.

К тому времени, как тридцатипятилетний Филипп Грубергер прибыл в Израиль на похороны своей матери, он уже начал искать возможность взять передышку от успешного, но беспокойного нью-йоркского бизнеса и политических дел. Жизнь преуспевающего бизнесмена не утоляла его страсть к духовным поискам и не примиряла с разочарованием в ортодоксальном иудаизме. Он так описывал свое состояние в то время: «Я являлся религиозным евреем и, будучи полностью поглощенным материальным миром, исполнял все предписания (мицвот) и изучал Божественный Закон автоматически, не задаваясь вопросом, зачем я это делаю. В результате этого неосознанного отношения я искренне не смог бы объяснить, зачем совершал все эти действия, предписанные заповедями».

Он жаждал духовного пробуждения.

* * *

Мой муж всегда описывал встречу с Равом Брандвайном как поворотный пункт своей жизни. До того момента каббала была так же далека от Филиппа Грубергера, как поверхность Луны. Поскольку ортодоксальной традицией не одобрялось изучение каббалы, он держался от нее подальше. Но вскоре это изменилось.

Пожав руку Рава Брандвайна, мой муж ощутил вспышку энергии, поток Света, который исходил от этого деликатного рабби. Как говорил мой муж: «Я просто начал таять… Моя душа словно была обласкана этими чудесными теплыми руками. Это было поистине удивительное ощущение. У меня нет объяснения для силы воздействия этой судьбоносной первой встречи».

В тот же момент Рабби Филипп Грубергер понял, что Рав Брандвайн станет его учителем и что его жизнь никогда уже не будет прежней. Тот человек, которым он себя знал, растворился, и все, что определяло его, исчезло в то же мгновение, как он сделал шаг в новую для себя вселенную. Рабби Филипп Грубергер покинул этот мир, и на его месте появился росток той личности, которая позже станет Равом Бергом.

Как такое возможно? Каббалисты говорят, что физический и верхний миры разделяет занавес. Но иногда просветы в этом занавесе позволяют лучам Света пробиться к нам. Так мы получаем послания от Творца, помогающие нам выполнить свое предназначение. Эти мгновения словно говорят нам: «Эй! Отныне твое существование не будет прежним!» Мы называем их Бат Кол, Божественный глас или зов.

Чтобы услышать эти Божественные послания, призывающие нас дать собственной душе шанс исполнить свою миссию, мы должны быть открыты для них. К сожалению, мы часто слишком погружены в свои заботы и просто не замечаем этих призывов либо отвергаем их. А когда в результате появляется тоска и чувство пустоты, мы не можем понять, откуда все это взялось. Но в то мгновение, когда Рабби Филипп Грубергер коснулся руки своего учителя, его настигло озарение. Он осознал, что услышал призыв оставить позади прежнюю жизнь.

Как бы ни было трудно, мой муж никогда не чувствовал себя жертвой. Он ни разу не сказал: «О, Господи, я приехал в Израиль, встретил учителя, и моя жизнь полетела в тартарары». Вместо этого он принял изменения безоговорочно и всем сердцем. Момент встречи с учителем был озарен Светом и чувством благоговения. Мой муж нашел свою родственную душу, и его душа пробудилась, чтобы исполнить свое предназначение, со всеми дарами и трудностями на этом пути.

К слову, я уверена, что это был не первый раз, когда Филипп Грубергер пришел к изучению каббалы. Кто знает, как часто его душа и душа Рава Брандвайна встречались в прежних земных воплощениях? Кто знает, сколько раз они уже были наставником и учеником?

Мне нравится думать, что их короткая встреча в 1962-м была дверью, открывшей путь, освещенный Светом душ великих каббалистов прошлого. Обычно мы связываем слово «наследование» с ДНК и физическим родством. Но есть и духовное понимание наследования, когда одна душа соединяется с другой и возносит ее на новый уровень. Это означает, что искры душ мудрецов прошлого проникают в просветленные души следующих поколений. Так они получают мудрость и силу для выполнения того, что предначертано в этом земном воплощении.

Я не могу с уверенностью утверждать, был ли мой муж реинкарнацией кого-то из каббалистов прошлого, но я точно знаю, что благодаря ему эта мудрость была открыта на совершенно новом уровне. Своим вкладом он заслужил честь оказаться в цепи преемственности каббалистов. Я хочу чуть подробнее остановиться на истории великих мудрецов, которые были предшественниками моего мужа.

Четыре тысячи лет назад Авраам осознал, что существует невидимая Божественная сила, или, если хотите, энергия, которая находится одновременно и внутри и вне всех вещей. На этом сокрытом от глаз уровне реальности вся Вселенная сплетается в некое единое целое. Делом жизни Патриарха Авраама было донести обнаруженную им истину до всего человечества. С этой целью Патриарх создал Сефер Йецира (Книгу Творения), в которой закодировано все величие Божественной Вселенной.

Примечательно, что вся эта мудрость уместилась на ограниченном количестве страниц, словно формула Эйнштейна Е=mc². Труд Авраама включает в себя все духовные уравнения нашего мира, который является миром времени, пространства и движения, все тайны Вселенной от сотворения мира до разнообразных парадигм, ощущаемых в нашей реальности. Требуются тысячелетия, чтобы расшифровать духовную энергию, сокрытую в Книге Творения.

Двумя тысячелетиями позднее, когда на израильской территории правили римляне, благодаря трудам Рабби Шимона бар Йохай появилась книга Зоар. Учитель Рабби Шимона, Рабби Акива, считался самым выдающимся мудрецом того времени, известным своим вкладом в Мишну и другие иудейские тексты. Во время восстания Бар Кохбы в 132–136 г. н. э. римский император выпустил указ, запрещавший изучать Талмуд. Когда Рабби Акива отказался выполнять этот приказ и продолжил учить Торе и ее секретам, римляне приговорили его к смерти.

Во время восстания погибло более полумиллиона евреев, включая 24 000 учеников Рабби Акивы. Тысячи людей умерли от голода и болезней, тысячи были захвачены в плен и проданы в рабство. Перед смертью Рабби Акива успел передать наставления о каббале ученику Рабби Шимону. Опасаясь за свою жизнь, Рабби Шимон вместе с сыном нашел убежище в пещере местности Пкиин, где провел тринадцать лет. Во время долгого отшельничества он получал каббалистические откровения от Моисея и пророка Элияу, которые являлись к нему в видениях. Так возник Зоар, Книга Сияния.

Когда у власти встал новый римский император, Рабби Шимон и его сын решили, что угроза миновала, и вернулись в Иерусалим и Цфат. По велению Рабби Акивы они должны были «одновременно открывать и хранить в тайне» переданные им знания. Чтобы метафизические секреты Вселенной не были утеряны для следующих поколений, Рабби Шимон призвал своего ученика Рабби Аббу записать полученные знания. Рабби Абба обладал удивительным даром создавать метафоры и аллегории. В результате тайны каббалы были надежно сокрыты в искусно составленных притчах и историях, чтобы недостойные посягатели не смогли понять и неверно использовать эту древнюю силу.

Объяснения, данные в Зоаре, на столетия опережали время. В те века, когда люди верили, что земля плоская, в Зоаре было сказано, что наша планета имеет сферическую форму, а в разных частях света у одних людей может быть день, а у других ночь. Описание момента сотворения мира в Зоаре очень похоже на описание Большого взрыва. Кроме того, в книге дано утверждение о существовании параллельных вселенных. Как говорил Рабби Шимон, Зоар – это больше чем книга духовной мудрости. Каждое ее слово, каждая страница заключают в себе мощную энергию. Это инструмент, пропитанный Ор аГануз (Скрытым Светом).

Наша задача – раскрыть Свет Творца и тем самым принести на землю наполнение, мир, защиту, исцеление и окончательное избавление от хаоса. Рабби Шимон предсказывал, что настанет день, когда духовная мудрость каббалы станет доступна каждому. Но до того дня подлинные манускрипты Зоара должны были оставаться в тайне. Он предвидел, что эти идеи будут сочтены опасными и еретическими, и потому они оставались спрятаны в течение столетий. А западная цивилизация тем временем погрузилась во мрак Средневековья.

Секреты Зоара считались утерянными на протяжении последующих 1200 лет. Это собрание сочинений было обнаружено в Испании только в XIII веке. Считается, что Рабби Моше де Леон заново открыл Зоар, но как это произошло в точности, никому не известно. Одни считают, что он выкупил книгу у крестоносцев, покидавших Испанию. Другие говорят, что она находилась у испанского короля. Как бы там ни было, с того времени книга Зоар начала свое распространение. Возникали центры ее изучения, и, хотя книгу бережно хранили от посторонних глаз, она предопределила иудейскую этику, молитвы, обычаи, правила Шаббата и праздничные ритуалы.

Прошло несколько веков, и в 1556 году двадцатидвухлетний Рав Ицхак Лурия, известный как Ари, или Святой Лев, начал изучать и трактовать Зоар. Этот почитаемый мудрец и каббалист жил в Иерусалиме и Цфате, как и многие другие раввины и святые мужи, которым удалось спастись от испанской инквизиции. Прежде чем покинуть этот мир в возрасте 38 лет, он успел расшифровать Зоар и написать цикл работ по священной книге, которые слой за слоем раскрывают духовное значение Торы и мицвот (предписаний), очерчивая каванот (духовные намерения) и практики, которые используются и по сей день.

Ари говорил о реинкарнации и Божественном вдохновении, описывал управляющие Вселенной физические и духовные реальности на десяти уровнях энергии, или сфирот. На нижнем уровне этой системы располагается материальный мир, населенный людьми, – это Малхут, измерение, также известное как «Царство». На верхнем уровне находится Кетер – «Корона». В трудах Ари сказано: несмотря на то что каждой душе дана возможность подняться по этой лестнице, на духовном пути возможны неудачи и заминки и он может длиться не одно земное воплощение.

Тринадцать лет Ари жил как отшельник, постигая тайны Зоара. Говорят, что он мог медитировать над одним стихом месяцами, пока ему не открывался потаенный смысл написанного. В поэтических словах Зоара он обнаружил удивительные секреты. Главное его наследие – труд Китвей аАри (Рукописи Ари), составленный его любимым учеником Рабби Хаимом Виталем. Этот глубокий труд положил начало лурианской каббале, основной школе каббалистического учения.

Как иудейские, так и христианские богословы стремились постичь Зоар и работы Ари в надежде получить ключи к пониманию нашего мира. Труды Ари оказали огромное влияние на интеллектуальные поиски мыслителей позднего Возрождения, ими глубоко прониклись знаменитый Исаак Ньютон и Готфрид Вильгельм Лейбниц – немецкий философ и ученый, ставший основоположником математического анализа. В период интеллектуального брожения, когда воедино соединялись отдельные области философии, науки и религии, каббалист Рав Авраам Азулай пришел к выводу, что, начиная с 1540 года, основы каббалы должны преподаваться открыто всем желающим, старым и молодым. Только при помощи каббалы мы сможем навеки забыть про войны, разрушение и бесчеловечное отношение людей друг к другу.

Но эта идея смогла получить свое воплощение лишь в наше время с открытием Каббала Центров по всему миру. Ари заложил важнейшие основы своим переводом и расшифровкой манускриптов. Лаконичный и трудный для понимания документ он превратил в тексты, по которым можно было учиться и учить других. Рав Берг, его учитель Рав Брандвайн, а также его учитель и предшественник Рав Йегуда Ашлаг сделали эту мудрость еще более доступной. Их цель заключалась в том, чтобы распространить искры Ари по всему миру, создав систему, благодаря которой люди могли бы использовать учение каббалы в своей повседневной жизни. Дорога к этому этапу лежала через многие столетия, и каббалистам пришлось преодолеть на пути немало препятствий.

Одна из трудностей была связана с именем иудейского мистика XVII столетия Шабтая Цви. Он годами изучал каббалистические труды, но исказил их суть ради собственной выгоды и в итоге объявил себя Мессией. Пользуясь поддержкой множества последователей, он внес хаос и раздор в иудейский мир и в результате был заключен в тюрьму в Турции. Там он обратился в ислам, чтобы спасти себе жизнь. Ортодоксальное иудейское сообщество до сих пор не оправилось от последствий этого удара. Рав так отзывался о наследии Шабтая Цви: «Возникло опасение, что изучение каббалы ведет к еретичеству». Неудивительно, что семья Рава Брандвайна выступала против его каббалистических изысканий.

Неудача Шабтая Цви бросила тень на изучение каббалы. В сознании большинства раввинов мудрость, заключенная в книге Зоар, стала представляться чем-то опасным, а ее изучение было низведено до попыток общаться с призрачным миром. В эпоху Просвещения раввины запрещали людям самостоятельный доступ к этим текстам. Даже когда изобретение книжного пресса сделало книги более доступными, многие раввины разрешали делать только рукописные копии манускриптов, чтобы строго ограничить их распространение. Некоторые откровения были зашифрованы так, что только подготовленные каббалисты могли их прочесть.

Однако знания и Свет, заключенные в этих текстах, невозможно было обуздать, и они начали распространяться другими путями. В XVIII веке в иудейской среде сформировалась классовая система: более богатые и образованные люди с пренебрежением смотрели на большинство, из коего многие не умели читать на иврите или не знали наизусть молитв. Именно в те времена на территории современной Украины появился великий раввин – Исраэль бен Элиэзер, известный как Бааль Шем Тов, который принес духовную революцию. И хотя мало кто тогда говорил о Зоаре и Рукописях Ари, истоки революции Бааль Шем Това берут начало именно в этих трудах. Его основными принципами были любовь к ближнему и духовная демократия.

Бааль Шем Тов нес мистицизм в массы, обращаясь к простым иудеям, уважая и возвышая их. Рассказанные им истории и сделанные им добрые дела стали примером для людей, чья жизнь была бедна и трудна. Он сам шел к простым людям и говорил, что порой молитва самого обычного человека бывает сильнее молитвы великого мудреца. Он укрепил духовную сторону иудаизма и основал хасидское течение, в котором золотой жилой сияли мистические учения Ари с его притчами и иносказаниями. Это был невероятный дар – способность разговаривать с людьми, не сведущими в каббале, и при этом добиваться их понимания, – дар, который позже продемонстрирует Рав.

В начале XX века Рав Йегуда Ашлаг, позднее ставший учителем Рава Брандвайна, занял место Бааль Шем Това в цепочке великих каббалистов, непреклонно следующих призванию своей души, несмотря на преграды. Рав Ашлаг родился в 1885 году. Он соединил свои изыскания, посвященные Зоару, с опытом своих великих предшественников Ари и Бааль Шем Това, представив новые удивительные пути для объяснения каббалы. До него лишь немногие избранные могли осилить Зоар, изданный на арамейском.

Рав Ашлаг создал первый полный перевод книги Зоар на современный иврит, а также написал комментарии и серию эссе, которые структурируют и подробно объясняют учения Ари. Это стало апогеем истории каббалы, поскольку впервые ее основные тексты стали доступны простым людям. Его труд под названием Сулам (лестница) служит поэтапным проводником, который ученики могут использовать для восхождения к самым высоким уровням духовности. Рав Ашлаг верил, что заповедь «возлюби ближнего своего, как самого себя» станет основой будущего мира.

Этот святой муж учредил самый первый Каббала Центр (Бейт Ульпана) в Иерусалиме, где он, как велела традиция, посвящал в таинства каббалы мужчин, достигших сорока лет и уже углубившихся в религиозные учения. И хотя многие выдающиеся раввины того поколения приветствовали это начинание, другие рьяно ему противостояли, называя Рава Ашлага грешником и еретиком и разжигая рознь вокруг идеи распространения священной мудрости. Страсти так накалились, что однажды на Рава Ашлага напали прямо на ступенях синагоги, оставив лежать, истекая кровью.