Глазами суицидника

– Твои функции на земле частично выполнены. Скажем так, из тех осколков, которые ты разбил, нам удалось кое-что склеить. Теперь какое-то время эти люди будут вместе и мы можем быть немного спокойны за порядок и вправе рассчитывать, что здесь в ближайшее время ничего не произойдёт. Ну а ты извини, сам нагадил, да так сильно, что всем хватило, и душам небесным, и людям земным, ещё и сам весь испачкался. Тебя никто не заставлял, ты сам выбрал эту дорогу, теперь при любом раскладе ты будешь в проигрышном положении. Но и у тебя есть приятные моменты, Галушку то ведь мы отстояли, хотя были на грани краха. Да и вообще, твоя жизнь не была наполнена одной чернью, в ней есть и позитив, и светлые пятна. А представляешь, кто всю жизнь жил как злая собака, каково ему входить в свою комнату и просматривать в каждом облаке сделанные гадости. Помни, что всегда есть тот, кому живётся хуже тебя. Не отчаивайся, двигайся вперёд и старайся не совершать ошибок, а если и допустил такую, никогда не поздно её исправить. Не думай что всё плохо, старайся мыслить позитивно и во всём находи плюсы. Научись радоваться малому и большая радость когда-нибудь к тебе сама постучится.

Закрылась дверь, Симон в комнате остался один. Ему показалось, что он только что пережил показательную порку, которую он по справедливости заслужил. Но если следовать советам главы рода и во всем находить положительные моменты, то эту порку он вытерпел с достоинством. Да и сам наставник, в ходе одного путешествия поменял мнение к своему подопечному. Если во время спуска на землю он был сух и недружелюбен, то во время подъёма был вежлив и обходителен. Значит, толику уважения он всё-таки заслужил. И вот получается нет повода для огорчения, есть даже два шага вперёд, вернул расположение главы рода и развеял все сомнения Галушки, тем самым немного осчастливил её. А сам, да что сам, сейчас он немного польёт слезами все свои достигнутые успехи и пойдёт в бой с прошлым, как сказал наставник: «Усиленно работать с облаками».

Глава 14. Встречающий.

Алик зашёл к Симону в комнату, посмотрел на безупречные ряды облаков, третья часть уже была проработана. Он торопился поделиться важной новостью и с нетерпением стал ждать брата. Симон же выйдя из облака совсем не спешил идти на встречу, напротив, он специально начал затягивать момент, медленно и задумчиво делал отметки на облаке. Алик не вытерпел и сам подлетел к брату, с недоумением спросил:

– Ну чего ты тут возишься? Видишь к тебе гость пришёл? И между прочим с очень интересной информацией.

– Опять какое-то развлечение придумал и тебе срочно нужно его со мной протестировать? – с неохотой предположил Симон.

– Нет, на этот раз всё серьёзно. Внутри резиденции что-то происходит, все какие-то возбуждённые, как перед грандиозным событием. Я такое только один раз испытывал, когда спускались на землю, душу деда встречать. То есть открыто никто не говорит об этом, но души ловят эти тонкие вибрации, а эти вибрации в свою очередь невольно и самопроизвольно передаются друг другу. В общем, я тебе точно говорю, кто-то из наших преставился.

Симон задумался, чутьё у Алика и в правду острое, как говорят на земле: « За версту чует». Да и Симону стала передаваться эта волна возбуждения и он машинально спросил:

– Кто же это может быть?

– Пока не ясно, – заговорщически сказал Алик, – но мы можем побродить по резиденции и кое-что разведать. У меня есть пара соображений как раздобыть недостающую информацию, мне как раз для этого потребуется твоя помощь.

Симон тяжело вздохнул, он так и знал, что этот мыслитель опять что-то придумал. Сразу вспомнились все его недавние многоходовки и комбинации, в которых Симон по неопытности согласился участвовать и от этих недобрых воспоминаний, у него сразу разболелась голова.

– Опять ты за своё, – начал возмущаться Симон. – Мне последней твоей выходки хватило, забыл про последствия? Глава рода нам целую воспитательную лекцию прочёл, не знаю как тебе, а мне было стыдно. Ты последнее время стал невыносимым и каким-то доставучим. Тебе скучно и совсем нечем заняться? Когда тебя уже в защитную оболочку закатают и в новорождённое тело младенца поместят? Вот там вот и ори, рассказывай свои гениальные идеи, особенно первые два года старайся, пока тебя никто понимать не будет.

– Ну и сиди тут, я без тебя справлюсь. Если я прав, то скоро к нам спустятся духи, из истинного дома и я их увижу, а ты нет.

Возмущенный Алик вышел из комнаты один, без сопровождения сообщника. Симон же был доволен собой, ему удалось легко отделаться от докучливого и назойливого брата. Все в роду понимали, что Алику недолго здесь гостить осталось, потому что он теряет интерес к этому чудесному месту. Глава рода так и сказал: « Если душе всё в округе опостылело, все дела кажутся ненужными, а развлечения пустыми, значит подходит время перемен». Симону тоже было очевидно, что братец подошёл к этой грани и если в ближайшем будущем поступит заявка с земли на создание нового человека, то никого не удивит, если родовая комиссия выберет именно Алика для перерождения. Симон собирался продолжить свою работу, но не проник сразу в следующие облако, а немного задумался. Брата хоть и удалось легко выпроводить, но сомнения всё-таки проникли в душу Симона. Он и сам начал что-то предчувствовать, правда пока не мог до конца разобраться в своих эмоциях, так как это была какая-то новая, ранее неведомая волна. В этот раз долго в неведении быть не пришлось, потому что в комнату вошли посетители. Симон опешил, увидев нежданных гостей, глава рода зашёл в сопровождении деда. Симон почувствовал радостный порыв, шедший из глубины души, но также прилетело понимание, раз дед спустился из истинного дома, то значит, кто-то из родственников закончил свой путь и скорее всего умер близкий для него человек. Симон застыл на месте, в нём заработали два противоположных чувства, радость встречи с дедом и тревога плохой новости. Два порыва бушевали внутри Симона, словно два ветра заспорили.

– Здравствуй, Сима, – поздоровался первым дед, – ты что же так растерялся, неужели меня не признал? Или не рад меня видеть? Тогда на мосту ты узнал меня с гораздо большего расстояния и реагировал совсем по-другому. А сейчас вот стоишь и молчишь, как будто воды в рот набрал.

Симон, наконец, опомнился, он и сам понимал, что немного завис. В его голове начали непроизвольно перебираться все живые родственники и он пытался определить у кого могла прерваться жизнь. Поэтому он вёл себя не как гостеприимный хозяин, а как нерадивая хозяйка, застигнутая врасплох нежданными гостями. Слова же деда привели его в чувства, он сразу же вспомнил, что к нему пришёл близкий дух, которого он искренне любит, и в следующее мгновение подлетел и обнял деда.

– Вот так-то сразу нужно было, а то я уже забеспокоился, что внучок мне не рад. А я смотрю, ты добросовестно здесь работаешь, вон уже сколько прожитых дней проанализировал. Глава рассказал про все твои достижения, очень похвально, что ты так стараешься.

Мгновение радости прошло и Симон с серьёзным видом спросил.

– Дедуль, ты же просто так сюда не спускаешься. Последний раз, я был причиной твоего прихода, ты меня встретил и ушёл обратно в истинный дом. Теперь же когда ты снова спустился и находишься в моей комнате, меня не покидает мысль, что у родственников на земле, что-то случилось. Кто-то умер из наших близких?

– Да Сима, ты стал очень проницательным, – также весело сказал дед, не пряча улыбки. – Мой сын, а соответственно твой отец, закончил свой жизненный путь. Не знаю как ты, а я по нему очень соскучился.

Симон хорошо относился к отцу, не смотря на то, что он ушёл из семьи, когда ему было шестнадцать лет. Это был тихий и неконфликтный человек. Этими мягкими качествами многие пользовались, и всегда навязывали ему свою точку зрения. Почти всегда он соглашался с чьей-то идеей и никогда не отстаивал свой интерес. С матерью они могли бы жить душа в душу, если бы не постоянные вмешательства в семейные дела её родных братьев. У Симона очень наглые дядьки, а если сюда добавить постоянное их недовольство, назойливое желание научить всех правильно жить и самое ужасное то, что они были соседями. На одной жилой улице, в один ряд, стояли три частных дома. Ни одного дня не проходило, что бы эти два умника командира, не приходили без приглашения и не раздули бы очередную ссору. Они указывали на все минусы и недочёты, её рукожопого мужа, а мать как оказалось, была внушаемая женщина. Она безоговорочно слушалась своих старших братьев. Стоило только папе где-то оступиться или не дай Бог прийти с запахом алкоголя, она начинала пилить своего мужа. Отец не перечил, но в глубине души, обиду всё равно держал. Прожив в таких условиях несколько лет, начал подбухивать. Но как оказалось это не помогло и спустя почти двадцать лет совместной жизни, он ушёл из семьи. Симон работал с отцом в одной большой организации, иногда они пересекались, но никогда не ругались и всегда находили общий язык. Отношения у них были нормальные, не враждебные, но и не семейные, общались просто как хорошие знакомые. Тем не менее, Симон любил отца и не разделял общей радости небесного рода, ведь для него слово смерть связано с болью, мукой и вообще чем-то нехорошим. Он не стал заниматься дипломатией и откровенно всё высказал, как лежало на душе:

– Я не понимаю вашей всеобщей радости. Мне казалось, что я уже здесь освоился и у меня появились уже кое-какие понятия, но так оптимистично воспринимать смерть, вы уж извините, но для меня это дико. Возможно я рассуждаю как человек, но у меня состояние скорби, а не радости.

– Когда жизненный путь пройден, смерть является логическим его завершением, – начал объяснять дед. – Даже самая обыкновенная работа, приносит радость и удовлетворение после её успешного завершения. Душа твоего папы честно отработала свою жизненную смену и теперь, наконец-то, освободилась от своего старого и больного тела. Понимаешь, душа бессмертна, она выбралась из обременительного тела, честным и легитимным путём. А вот преждевременно умирать, действительно плохо, придется объяснить почему ты бросил работу. Ну тебе то точно не нужно объяснять, ты же в курсе, что заслуженного отпуска такой работник не получит и всех привилегий будет лишён. Более того, он возьмётся за сверхурочные и примет понижение в должности. Выйдет во вторую смену подряд, в более тяжелых условиях.

– Но и с этими трудностями люди справляются, – начал дополнять учения глава рода, – есть достойные примеры, я думаю ты их уже читал у Армариуса. У него собрана прекрасная коллекция. Возможно ты сможешь пополнить её своей следующей жизненной историей. Но если это и будет, то не раньше, чем ты здесь закончишь свою работу, а пока давай вот как мы поступим. Ты спустишься с нами на землю и поможешь встретить нам своего земного папу. Заодно и проверишь, какие у тебя будут ощущения, радости или горя. Душа, она ведь врать не умеет и наполнится именно теми эмоциями, которые идут изнутри, как говорится лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Как не странно, но теперь и Симон почувствовал лёгкую волну радости. Одно только понимание того, что он теперь сможет поговорить по душам со своим близким здорово поднимало настроение. Идея со встречей была классная и ему даже в голову не приходило от неё отказаться. Три души покинули резиденцию и взяли курс на землю.

Выход из портала, был во дворе, возле небольшого домика. Внутри него находилась хозяйка и человек в белом халате. Жена от второго брака о чём-то разговаривала с врачом и брезгливо посматривала в сторону покойника. Складывалось ощущение, что она не очень-то дорожит своим уже неживым мужем. На кровати лежало тело, а в нескольких шагах, в углу находилась душа, которая внимательно рассматривала непонятно откуда появившуюся троицу. Симон увидел растерянный вид своего папы и сразу же вспомнил свои первые бестелесные дни. Отец и при жизни был не самым решительным человеком, а теперь смятенный и огорошенный он не знал, что ему делать и как правильно себя вести.

– Здравствуй, сынок, – очень дружелюбно и приветливо сказал дед, – не бойся, всё хорошо, мы пришли за тобой.

Все три души одновременно, словно по команде приветливо заулыбались, чем создали в округе уютную обстановку. Растерянная душа немного ободрилась и тоже из себя выдавила подобие неуверенной улыбки, ведь он узнал пришедших, ну как минимум двух из них. Симон же, по молодецки, самый первый соскочил с места и полетел обнимать отца. Дед и глава рода мельком переглянулись, их подопечный обрадовался, значит, ещё один урок усвоен, своевременно умирать, это совсем не плохо. Симон заключил отца в объятия и ласковым голосом сказал:

– Ну здравствуй, папа, я очень рад тебя видеть. Не волнуйся, всё самое страшное уже прошло. Ты больше не один, мы пришли за тобой. Сейчас мы все вместе отправимся в одно удивительное место, там замечательно и тебе там очень понравится.

– Здравствуй, сынок, – сказала новопреставившаяся душа, сбрасывая оковы робости, – я по тебе скучал и очень рад тебя видеть.

Дед подошёл следом, обнял сына и сказал:

– Все твои мучения закончились. Полетели с нами на небо, мы проводим тебя и оставим уже эту грешную землю.

Глава рода тоже подошёл и поприветствовал, но помимо дружелюбия он сделал ещё одно дело. Он снял с новопреставившегося бесполезно висячую защитную оболочку, которая больше не соединялась с безжизненным телом. Сделал он это легко и непринуждённо, как будто бы маечку с ребёнка снял, но не выкинул её, а бережно начал складывать таким образом, что у него в руках начал образовываться длинный лист бумаги, который он начал скручивать в трубку, по внешнему виду, это напоминало старый рулон обоев.

Симон посмотрел на папу и деда, они говорили о последних минутах жизни, отец жаловался на сильную боль в сердце, затруднённое дыхание, словно кто-то выкачал весь воздух из комнаты и мгновенно напавшее бессилие, ни руки, ни ноги не слушались, не смог даже добраться до аптечки в соседней комнате. Симон немного послушал, но большой интерес для него представлял глава рода, который заканчивал свою непонятную работу, любопытство взяло верх и он подошёл к наставнику и тихонечко спросил:

– А можно поинтересоваться для чего это всё? Что вы такое делаете?

– Я думал, что ты уже не спросишь, – ответил глава рода с хитрой улыбкой. – Это свиток, здесь записан весь жизненный путь твоего земного папы. Защитная оболочка не только удерживает душу в теле, но у неё есть и другие функции. Она также является защитной бронёй для души и ведёт запись всей информации, которая случалась с человеком за весь жизненный период.

– Прям как черный ящик в самолёте, – сразу же нашёл сравнение Симон.

Глава рода кивнул в сторону папы, что наверное, означало пойти и поговорить с роднёй, между собой наставник и подчиненный ещё найдут время пообщаться. Симон быстро окинул дом взглядом, чтобы найти тему для разговора, увидел сухие глаза вдовы и осторожно спросил у отца:

– У твоей жены очень сдержанный характер, ни одной слезинки не проронила. Ведет себя очень ровно и спокойно, очень хладнокровная женщина.

– Понимаешь сынок, в самом начале, когда мы только сошлись, она не была такая. Она ухаживала за мной, вкусно готовила, пирожки пекла, обстирывала и обглаживала меня. А потом начала остывать год за годом, привычные обязанности выполнять перестала, начала бранить меня за дело и без дела, а в последний год вообще драться начала, у меня и так сердечко барахлило, а потом вообще давление стало сильно подниматься. В общем, не стоит пытаться разглядеть в ней сострадание, его там просто нет.

– Ну, значит, нас ни что здесь больше не задерживает, – сказал глава рода, закончив свою работу со свитком. – Все вместе возвращаемся домой.

Движение наверх было лёгким и непринужденным. Дед вспомнил весёлую историю и вся компания раздалась звонким смехом. Это случилось на рыбалке, тогда дед с отцом первый раз взяли с собой маленького Симу. Дедуля первым поймал крупного карася, почти в две ладошки и доверил внуку положить рыбу в сачок. Довольный Симон взял улов в руки, но хитрая рыбина оказалась очень скользкой и выскользнула из рук. Маленький мальчик недолго думая прыгнул следом в воду, хотел поймать руками, пока далеко не ушла, но рыба в воде оказалась проворней, чем на суше и мальчуган остался ни с чем. Мокрый и обиженный он вышел из водоёма, чем насмешил ещё больше двух взрослых мужчин, которые уже и так валялись от смеха. Симон в долгу не остался, у него тоже нашлось в памяти пара курьёзных случаев, только антигероем в них был уже дед. И снова раздался громкий хохот, все смеялись над собой и над ближним, обидам и огорчениям здесь не было места. Отец окончательно успокоившись и освоившись тоже весело смеялся, а потом вспомнил и рассказал свою давно забытую историю, чем порадовал уже главу рода. В такой обстановке в памяти сами всплывали добрые шутки, анекдоты и всякие смешные жизненные моменты. Весёлая компания дружно двигалась вперёд, смеялась сама и заставляла улыбаться всех встречающихся им на пути. Симон мимолётным взглядом увидел вдалеке большие ворота, а потом он проводил взглядом тропинку по которой они шли и о Боже, тропинка заканчивается там, где начинаются ворота. Вот теперь он прозрел по настоящему и догадался куда они идут, это был вход в истинный дом, и возможно сейчас его папу врата пропустят внутрь.

Возле ворот на большом троне находилось три больших духа. Симон не знал почему, но ему очень хотелось назвать их как Вера, Надежда и Любовь. Было такое ощущение, как кто-то ему незримо представился, чтобы он не задавал лишних вопросов. А если честно, то разговаривать ему совсем не хотелось, присутствовал внутри какой-то праведный страх перед чем-то большим и великим. Группа душ остановилась, глава рода достал свиток и передал его хранителям врат. Три великих духа ознакомились с материалом и по очереди стали выносить вердикт.

– Эта душа была подвержена предрассудкам и мнительности, но не в критичной форме. Всегда находил в себе силы и верил в лучшее. Это верующая душа и она любит Бога, я говорю да.

Один из засовов на воротах плавно открылся. Свиток на троне перешёл к следующему хранителю.

– Эта душа знает, что такое отчаяние и разочарование, но считала, что не бывает безвыходных ситуаций, всегда теплилась маленькая надежда на то, что все проблемы благополучно разрешаться сами собой. Даже в самые трудные времена, полная безнадёжность не просматривалась, а вот свет в конце тоннеля ждал всегда. В целом мне нравится эта душа, я говорю да.

Второй засов открылся на воротах. Душа Симона начала легонько ликовать, дело ещё не сделано, но продвинулась так далеко, что просто было невозможно поверить, что последний засов не упадёт, также как и предыдущие два.

– Это душа любила и была любима, но потеряла свою любовь на жизненном пути и больше не смогла найти. Винить в расточительстве эту душу нельзя, она долго держалась и терпела. После разрыва не было чувства неприязни, ненависти и презрения, было лишь сожаление, что именно так всё случилось. В целом, я не вижу здесь подверженности злобе, более того присутствует сочувствие и доброта. У меня нет веских причин отказать этой душе и я говорю да.

Последний засов упал с ворот и створки стали медленно открываться. Симон очаровался происходящим и замер. Мгновенно он вспомнил, как они с Аликом наблюдали за этим процессом из своего сектора и радовались за каждую пропущенную душу. Теперь же он всё это видит вблизи и искренне радуется за своего отца. Это было какое-то новое, непередаваемое ощущение. Симон испытал необычайный нарастающий восторг, как будто бы он выиграл в лотерею или вообще сорвал джек-пот. На несколько мгновений ему приоткрылась тайна и в распахнутых воротах, он смог кое-что рассмотреть. Но даже то немногое, что он увидел, дало ему понимание, что лучшего не пожелаешь, ради этого можно прожить жизнь и совсем не страшно умереть. Это все самые яркие и светлые мечты, собранные в одном восхитительном месте. Это финал, это исход, это именно то, чем всё должно закончиться.

Дед легонько толкнул отца вперёд, потому как он тоже застыл от увиденного великолепия. Опомнившись от толчка, отец пошёл в открывшийся путь, как завороженный. Но перед входом он оглянулся назад и спросил у сына:

– Почему ты не идёшь с нами? Посмотри как там здорово, пойдём вместе, нам понравиться.

Глава рода подошёл вплотную к Симону и преградил ему дорогу. Слова отца и действие главы рода подействовали отрезвляюще, розовые очки упали с глаз. Симону показали чудо, он его видит, чувствует и ощущает. Оно так близко и так рядом, но для него недосягаемо, как локоть на руке, который не укусишь. Вот и в истинный дом не пускают, слишком тяжелый грех, лишь занавес слегка приоткрыли, чтобы мотивация появилась, чтобы знал к чему стремиться. Теперь он точно знает, сказка есть, вот только пока не про его честь. А папу нужно отпустить с лёгким сердцем и с чистой совестью. Он ответил как можно добродушней:

– Ты иди папа, я тебя чуть позже догоню.

Дед и отец ушли, створки ворот сразу же закрылись, большие засовы заняли своё привычное место и та чудесная сказка, которую Симон наблюдал своими глазами, в одно мгновение закончилась. Один только Бог знает как сильно ему хотелось пройти, но пути больше не было, а на губах осталась только горькая усмешка. Он смотрел на врата и его посетили странные ощущения, наверное, так бы себя чувствовал ребёнок, если бы его родители сами пошли на карусели, в аквапарк или какие-либо другие аттракционы, а своего непослушного баловня не взяли с собой за плохое поведение или невыученные уроки. И это по-настоящему очень обидно, не смотря на то, что в глубине души он был согласен со справедливым наказанием. Глава рода легонько потянул Симона за собой и сказал:

– Пойдём, нам пора возвращаться.

Подопечный послушно пошёл за наставником. Обратный путь был грустным и печальным, всю радость как будто рукой сняло, а настроение было безвозвратно испорчено.

Глава 15. Заявка с земли

Симон находился в своей комнате, добрая половина облаков, была уже честно проработана. Иногда он заходил и просматривал подряд каждое облако, день за днём. Потом он мог поменять тактику и смотрел их в разнобой, разница между просмотренными днями могла составлять не только годы, но и десятилетия. Также был у него и самый часто посещаемый день. Если бы была видимая дорожка возле самого последнего облака, то вся она была бы истоптана. Всё по тому, что Симон очень часто туда заходил и каждый раз заново проживал свой бесславный конец. От частого посещения, ему стало казаться, что изображение постепенно портится, как звук на старой заезженной пластинке. За миг до трагедии Симон ставил просмотр на паузу и подолгу смотрел на себя со стороны, потом переводил взгляд на поезд, который был готов размазать человека, безрассудно вставшего на рельсы, стоило только отменить паузу и продолжить просмотр. Затем он в замедленном режиме наблюдал, как в тело врезается скоростная многотонная железяка. И всё, на этом кино резко заканчивается, как будто бы весь кинотеатр отключили от электропитания и в округе осталась одна невидимая пустота. В последний свой заход в последнее облако Симону надоело умирать под поездом и ему пришла в голову идея. Он решил создать свою альтернативную копию того дня, когда он умер, конечно же с небольшими изменениями. Сначала это представилось в образе горькой шутки, но потом как это бывает, он стал задумываться об этом всерьёз, да и изображение облака, стало очень плохого качества. В итоге он придумал свой сценарий событий, несколько раз проиграл его в голове и наконец-таки решился отправиться к источнику тумана, чтобы воссоздать свой придуманный день в реальность.

Как только он вышел из своей комнаты, то увидел идущего к нему Алика. Симон очень не хотел с ним сталкиваться, последнее время он стал совсем невыносим. Ну с этой проблемой можно справиться, а вот ломать свои планы совсем не хотелось. Главное для Симона сейчас был сценарий. Придуманную историю гораздо тяжелее создать, чем любое действие, которое было на самом деле, поэтому любое постороннее вмешательство может рассредоточить и поломать всё дело. Симон же был настроен очень решительно и не собирался отвлекаться на какие-то мелочи. Вот и сейчас он пошёл другим, более длинным путём, лишь бы не столкнуться с братом. Шанс уйти незамеченным был не велик, но у Симона получилось, помогли обстоятельства. Просто в роду творилось опять что-то непонятное, все какие-то взволнованные и возбуждённые. Каждый подходит к Алику и поздравляет его, словно у него сегодня день рождения. Симон понял, что весь его сценарий трещит по швам и если он задержится ещё хоть на мгновение, то всю идею можно будет собрать в совок и выкинуть в мусорное ведро. Поэтому он припустил что было мочи к источнику тумана, не позволяя посторонним мыслям забраться к себе в голову. Дальше проблем не было, если не считать что нужное облако с первого раза сформировать не получилось. Пришлось использовать несколько попыток, пока не остался доволен результатом. Теперь довольный собой, он не спеша топал обратно в резиденцию, таща за собой столь долгожданную иллюзию. Правда Симон пока не знал, как объяснить свою поклажу, но решил что это не слишком важная тема и если что выкрутится на месте, в конце концов не взрывчатку же он с собой несёт. Главное успеть заскочить в свою комнату, а там уже ни перед кем объясняться он не намерен, если только перед главой рода ответ держать придётся, но и он войдёт в положение. Симон подошёл ко входу резиденции и пулей полетел в свою комнату. Его никто не останавливал, более того, перед входом к себе, он остановился сам и посмотрел по сторонам, в помещении никого не было, ни единой души в округе.

– Куда все делись? Вымерли все что ли? –блистал Симон своим искромётным земным юмором. – Конечно, вымерли, живых то здесь нет.

Настроение было прекрасным, ему сегодня очень везло, ушёл незамеченным и пришёл не привлёк внимание, обстоятельства сложились самым лучшим образом. Принесенное с собой облако было отбуксировано в самый конец. Но как не старался Симон, влить его в общую картину никак не получалось. Оно настолько криво стояло, что сразу же бросалось в глаза, в ряду стоит не ровно, формой совсем не похоже на другие облака. Очень сильно отличается, словно топорная работа, невыгодно смотрится на фоне заводских моделей. Симон понял безнадежность своей маскировки и решил оставить всё как есть. Теперь оставалось только зайти в облако и посмотреть усовершенствованное кино.

С самого утра начались проблемы, когда брился – порезался и увидел в зеркале своё лицо в крови. Сразу же пришли дурные мысли, руки затряслись. Бросил бритву, пошёл пить кофе, непослушные пальцы, не удержали горячую кружку, она упала на пол, кипяток попал прямо Симону на ноги. Пока он обрабатывал обваренные конечности кремом от ожогов, жена начала рассказывать про коммунальные задолженности. Симон решил попробовать найти подработку. Начал обуваться в ботинки и корчится от боли, повреждённая кожа на ногах напоминала о себе с каждым шагом. Сел в машину и начал заводить мотор, а он не заводится. Иномарка у Симона, конечно же, старенькая, но с запуском двигателя никогда проблем не было. Складывалось впечатление, что весь мир восстал против него и не выпускает из дома. Он психанул, ударил ладошкой по панели приборов, повернул ключ зажигания ещё раз и старая иномарка послушно завелась. Выехал на улицу и увидел своих кредиторов, которым он должен деньги. Первая мысль, которая посетила, это зайти обратно в дом и отсидеться там. Но Симон принял другое, ошибочное решение, он решил проскочить, но не получилось. Два человека вышли на середину дороги, не оставив Симону возможности проехать без остановки. Естественно такое начало, не способствовало дружескому разговору и они очень сильно поругались, за малым до драки не дошло. В итоге Симону сказали, если не отдаст деньги в ближайшее время, то придётся возвращать их с очень большими процентами. Разговаривать по хорошему с ним больше никто не будет, дальше пообещали действовать другими методами. Напуганный угрозами он позвонил на работу, сказал, что ему срочно нужны деньги, но ему отказали, напомнив, что в стране кризис и все работники взяли отпуска за свой счёт. Тогда он решил обратиться к маме и поехал к ней домой. Но мать не прочувствовала безвыходное настроение сына и вместо моральной поддержки подлила масла в огонь:

– Дожился, приехал у старой и больной матери деньги клянчить. Вместо того чтобы мне помочь, ты у меня решил последнее забрать. Мало того, что я тебя в детстве содержала, так и сейчас, когда ты уже взрослый мужик, я должна тебя взять на попечительство? Найди работу и зарабатывай, обеспечивай себя сам. Вот в наше советское время безработных называли тунеядцами, а самых отъявленных бездельников и паразитов не поддававшихся словесным убеждениям, отправляли в тюрьму. А сейчас у вас всё просто, нет работы и не надо.

Симон пытался объяснить, что он хороший работник, просто так сложились обстоятельства и он попал в тяжелое положение. Но мать была непреклонна, она опять начала стыдить сына и случайно проболталась, что она уже пообещала купить коляску внучке, так как дочка очень просила. И в этот момент у Симона начала ехать крыша.

– Коляску, – начал орать он во всё горло. – Меня покалечить обещают, а тебе важнее какая-то коляска?

Но и здесь мать не проявила чувство такта, вместо того что бы успокоиться, она сама напрягла свои голосовые связки и завизжала в ответ:

– Не смей на меня кричать, на жену свою непутёвую будешь поднимать голос. А в моём доме не смей разговаривать со мной в таком тоне.

А вот жену, конечно, трогать не стоило, это была больная тема. Свекровь всегда цепляла невестку за дело и без дела. Симон старался не давать жену в обиду и постоянно осаживал мать. Но теперь, когда он сам оказался в тяжелом положении, родительница не только не помогла ни словом, ни делом, но и прошлась по всем болевым точкам, каждой уделив особое внимание. Она словно мстила ему за все ситуации, где он принимал сторону супруги. В этот момент планка самообладания у Симона упала, он дал чувствам волю и наговорил маме столько разных гадостей, которые в обычном состоянии, даже бы не решился произнести. Справедливости ради нужно сказать, что мать в словах себя тоже не сдерживала и не ограничивала. В конце скандала Симон проклял её и вышел из дома. Никто из его родственников, больше его живым не видел.