Этран чувствовал, как, с каждым днем, дыра в его груди разрасталась, грозясь поглотить его целиком.
Он нуждался во всём и сразу: еде, красивых камушках под ногами, вороньих костях и солнце.
Порою он дни напролет лежал на земле, в окружении своих богатств: веточек, огненно-рыжих листьев клена, собственных одежд и мертвых крыс. Случалось, что вместо грызунов его вновь окружали людские тела. Этран выворачивал их наизнанку, впитывал каждый вопль, пронизанный ужасом, варил в котелках черепа и обжигал ребра в костре. Но голод продолжал изводить его, истязая до безумия.
Это темное время Этран предпочел бы забыть. Он часто говорил себе, что десятилетия, проверенные им в страхе и голоде, никак не отпечатались на идеальном фарфоровом лице, изящных длинных пальцах и горделивой осанке.
Но Чревоугодие, которому служил Этран, встретило его именно таким: уязвимым, загнанным, словно дикий зверь.
Грех подал руку Бесу и заключил с ним сделку. Даровал ему часть своих сил. Но можно ли отломить кусочек от чего-то необъятного, столько безграничного, что не вмещается в рамки людского понимания?
Условие было одно. Всего одно. Жалкое, маленькое и потому почти непосильное.
Этран не мог делать что-либо, не беря за то плату. Лишь получая что-то взамен Бес получал краткосрочное чувство насыщения.
Сначала он брал едой, потом золотом и парчой. В ход шли книги, уроки от лучших преподавателей и военных стратегов.
Каждый хотел получить немного благословения, пусть даже и от того, кого самолично мешали с грязью.
Десятилетия на балах, среди вин, прекрасных женщин и знати пролетели незаметно. Тогда Этрану вновь суждено было повстречать Чревоугодие.