Глава 3
Едва за гостем закрылись двери, Арчибальд тут же зашелся хохотом.
– Что это было? Я тоже хочу работать в полиции! Если туда таких берут, то и меня должны принять.
– Арчи, перестань, – строго сказала Эмилия. – Он же все услышит!
– Ты заметила, как его голос дрожал? Наверняка он новенький, неопытный.
– Вот именно. Жаль, что мы не смогли помочь парню.
Входная дверь вновь открылась, и в проеме показался Кристофер, который обеспокоенно озирался вслед отъезжающей полицейской машине.
– Даже не спрашивай, – Арчибальд опередил напрашивающийся вопрос. – Ерунда, мы вообще не поняли, что случилось и причем здесь мы. Но это было забавно.
Кристофер перевел вопрошающий взгляд на Эмилию, поняв, что от друга вряд ли можно дождаться вразумительных объяснений.
– Умер дворецкий, который работал здесь давным-давно. Никаких деталей не сообщили, – сказала девушка.
– И стоило ради этого будить весь дом звонком с утра пораньше! – не унимался Арчибальд. – Крис, пойдем в кабинет, поможешь мне кое с чем.
Арчи зашагал в сторону лестницы, поманив за собой друга. Мимо них прошел мистер Трэвис, уносивший на подносе чашки с едва тронутым чаем. Эмилия тоже внезапно вспомнила о деле, которое запланировала еще вчера, и направилась в свою комнату. Зал опустел.
В тот теплый осенний день с огромного балкона, которым могло похвастаться поместье Блэквуд, открывался потрясающий вид на закат. Безоблачное небо над лесным массивом окрасилось в сочные цвета. Голубизна плавно сливалась с розовыми и оранжевыми мазками, словно природа позаимствовала кисть у художника и разрисовала свой небесный холст. Над зелеными кромками деревьев протянулась золотистая полоса, в центре которой оказалось солнце. Оно все больше тонуло в постепенно надвигающихся облаках, и с каждой минутой ореол вокруг желтого шара терял свою яркость.
За этим великолепием наблюдали двое: Артур, который не сводил глаз с горизонта, и Эмилия, совсем недавно присоединившаяся к брату.
– Я себя поймал на одной любопытной мысли, – сказал он мечтательно будто бы сам себе.
– Какой же? – спросила Эмилия, которая стояла у самого края и с высоты разглядывала оранжерею, расположившуюся неподалеку в саду. Всего пару часов назад она посадила там семена розы, и ей уже не терпелось увидеть результат.
– Наверное, это один из самых счастливых моментов в моей жизни.
– Почему ты так думаешь? – Девушка обернулась и удивленно посмотрела на юношу.
– Сложно сказать. Наверное, это ощущение абсолютного спокойствия. Тебя ничто не тяготит, все в жизни устраивает. Хочется навсегда остаться в этом мгновении.
– Не думаешь, что впереди тебя ждет что-то другое, но не менее счастливое? Ты не хочешь большего?
– Возможно, хотел бы. Но никогда не знаешь, чем оно закончится. Я не хочу гоняться за мечтаниями, не хочу преследовать амбиции. Пусть оно течет по жизни так, как есть.
Оба сделали небольшую паузу. Тишину нарушали лишь щебетание птиц и шелест листьев на деревьях. На дорожку, ведущую к воротам дома, неспешно вышла из черного входа прислуга.
– Помнишь нашу восточную поездку? – вновь нарушил молчание Арчибальд. Казалось, что он с головы до пят прирос к креслу, на котором сидел, а его юношеское лицо стало взрослее. – Последний раз именно там я поймал себя на такой же мысли. Думал, что тому виной атмосфера, но, видимо, нет.
– Я тоже тогда думала о подобном. Даже не хотела возвращаться домой. Много ли с тех пор изменилось? – Эмилии показалось, что она тоже переняла меланхоличное настроение брата.
– И да, и нет. Я боюсь той минуты, которая может изменить все. Того порога, переступив который, назад уже хода не будет.
– А вдруг тогда все будет еще лучше? И ты даже не вспомнишь сегодняшний вечер.
– Я обычно плохо помню те моменты, когда приходилось делать выбор, определивший всю дальнейшую жизнь. Не люблю я это. Хочется, чтобы все складывалось само собой.
– Ну как минимум один случай я могу тебе припомнить. Ты предложил мне остаться жить здесь с тобой после похорон отца.
На этой фразе Арчибальд наконец отвел взгляд от горизонта и обратил внимание на сестру.
– И в чем же то предложение определило мое дальнейшее существование?
– У тебя появилась невыносимая занудная соседка, без которой ты мог бы прекрасно обойтись, – улыбнулась девушка, и молодой человек засмеялся в ответ.
– Просто я понятия не имел, что мне одному делать с этим громадным домом.
– Ты почувствовал себя одиноким тогда?
– Наверное. Я не знал, что делать с пустотой внутри. Я привык опираться на отца, и вдруг его не стало. До того мне всегда казалось, что мне никто не нужен.
– Ты бы хотел семью?
– А что это? Разве мы – я, ты и Крис – не семья? Пока мне и этого достаточно.
Девушка помедлила с ответом.
– Да, семья. Еще ведь есть Артур, как оказалось. Что думаешь о нем?
– Ну я бы не рассчитывал на близкие отношения. Странный он очень. Конечно, быть может это лишь первое впечатление. Как считаешь?
– Мне показалось, что он такой же, как мы. Хотя и пытается это скрыть за надменностью и некоторым цинизмом.
– О чем ты?
– Он тоже из тех надломленных людей, которые себя чувствуют неуютно на празднике жизни, в толпе беззаботно веселящихся людей.
– Ты и меня к ним причисляешь?
– Просто ты вчера как обычно хорошо вжился в роль. Я прекрасно вижу, насколько ты сегодня опустошен. Для тебя это тоже было своего рода испытанием.
– Это другое. Почему ты считаешь, что я… Как ты сказала? Надломленный?
Эмилия подумала, что сболтнула лишнее.
– Я не говорю, что это плохо. Просто мы другие, вот и все.
– А как ты определяешь эту «надломленность»? Как ты ее видишь? Ты не знаешь, о чем страдали другие люди.
Девушке понадобилась минута, чтобы собраться с мыслями:
– Мы начинали жизнь заново. Это оставляет незримый отпечаток на лице.
Арчибальд задумался. Эмилия решила продолжить:
– Нам и так хорошо в нашем маленьком мире. Лично мне достаточно и этого. Ты – единственное, что держит меня здесь. Я не смогла бы жить в этом доме без тебя.
– Почему ты решила согласиться на мое предложение?
– Ты никогда меня об этом не спрашивал.
– И?
– Сейчас мне кажется это безумным, но тогда… Я почему-то почувствовала, что могу довериться тебе. Что знаю тебя, хотя мы говорили тогда первый раз в жизни. Я послушала свою интуицию и все.
– Да уж, сумасшедшая. Но в итоге вышло неплохо, как мне кажется.
Оба улыбнулись. Эмилия подошла к креслу, на котором сидел брат, и медленно провела рукой по его волосам.
– Интересно, как повернулась бы жизнь, если бы я отклонила твое предложение и уехала обратно за границу?
Арчибальд вновь тяжело задумался и в конце концов сказал:
– Все на свете могло бы быть другим, но имело бы тот же смысл.1
Эмилия удивилась. За то время, что они прожили вместе, она никак не могла привыкнуть к тому, что в один момент ее брат мог быть дураком-разгильдяем, каких еще свет не видывал, а спустя минуту – серьезно раздумывать над смыслом жизни и выдавать умные книжные фразочки. Так или иначе, ей нравились все грани его характера. А главное – неутомимая жажда жизни, энергия, которой он заряжал всех вокруг и в которой она порой так нуждалась.
– Я люблю тебя, Арчи, – она произнесла это вкрадчиво, так, чтобы интонацией передать всю теплоту чувств, вкладываемых в каждый звук.
– Лучше бы ты сказала это кому-нибудь из тех, кто ходил вокруг тебя весь вчерашний вечер, – молодой человек вновь улыбнулся и нежно взял девушку за руку.
Эмилия закатила глаза и устало вздохнула.
– Ладно-ладно, я тоже тебя люблю, сестренка. Я рад, что все вышло так, как вышло. – Арчибальд встал и обнял Эмилию. Последний луч солнца спрятался за горизонт. Это случилось за доли секунды.
Эмилия посмотрела на брата и ей показалось, что он хотел что-то сказать, но внезапно на его лице появились совсем другие эмоции, будто он вмиг передумал. Арчибальд взглянул в сторону леса:
– Черт, пропустил тот самый момент. Ты специально меня отвлекла?
Эмилия рассмеялась:
– Какой момент? – Девушка тоже взглянула на горизонт.
– Когда исчезает последний кусочек солнца. Видишь, с той стороны уже подползает ночная синева.
– Если пойти к морю, то можно немного отсрочить наступление темноты. Пойдешь со мной?
– Я провожу тебя до пляжа и вернусь домой, хорошо?
Во всем доме было необычайно тихо и спокойно по сравнению с предыдущими днями. На первом этаже Эмилия и Арчибальд встретили Кристофера.
– На вас лица нет. Что случилось? – Спросил он, увидев их задумчивые лица.
– Нет, ничего, просто болтали на философские темы, – оживился Арчибальд.
– Я уже подумал, что опять пропустил что-то. Я поеду к себе, – Кристофер держал в руке небольшой чемоданчик.
– Не останешься? Пойдем погуляем, – предложила девушка.
– Прости, завтра рано вставать. Устал я тут с вами за последние дни. В другой раз, – юноши пожали друг другу руки, и Кристофер направился к выходу.
Через полчаса Эмилия вновь спустилась в зал, на этот раз сменив туалет для вечерней прогулки. Она не нашла брата у входных дверей и отправилась в гостиную, где Арчибальд проводил большую часть времени. Он сидел на диване, вновь уставившись в пустоту. Остановившись в дверях, девушка заметила, что его лицо все еще сохраняло строгость и сосредоточенность.
– Полагаю, что тебя все-таки беспокоит визит полицейского? –спросила Эмилия.
Арчибальд вздрогнул от внезапного появления сестры. Она могла поклясться, что угадала мысли брата.
– Не то что бы. Наверное, я тоже не выспался. Ты готова?
Эмилия и Арчибальд прогуливались по саду, над которым витали сладкие запахи цветов, чьи бутоны уже успели закрыться. Под ногами похрустывали мелкие камешки, которыми была засыпана дорожка, ведущая в сторону пляжа. Заметно похолодало, вечер наступал так стремительно, что казалось, будто становится все темнее с их каждым шагом. Эмилия, немного поежившись, скрестила руки перед собой на груди и стала пристальнее вглядываться себе под ноги. Пройдя через заросли кустарника, они вышли на извилистую дорожку, которая вела вниз по склону к морю. Молодые люди, занятые своими мыслями, прошли почти всю дорогу в полном молчании. Их думы прервал лишь собачий лай, который вскоре послышался впереди – это деревенские жители прогуливались со своими питомцами вдоль берега. Небо приобрело темно-синий, почти фиолетовый оттенок: оно слилось с морем и стало его продолжением. Недалеко виднелась башня старого маяка. Спокойные волны ласково, почти бесшумно, заливали берег. Над водной гладью парили чайки, время от времени пикируя к воде в поисках добычи.
– Я тебя оставлю здесь, мне еще обратно подниматься, – улыбнулся Арчибальд.
– Неужели ты нашел дела на сегодняшний вечер? – с издевкой поинтересовалась Эмилия.
– Мне нужно сделать телефонный звонок. Иди, – он тронул сестру за плечо, подталкивая ее вперед, и затем повернул обратно.
Девушка кивнула в ответ и продолжила свой путь. Чем ближе она подходила к морю, тем явственнее ветер доносил запах соленой воды. Она запрокинула голову и посмотрела вверх: ей нравилось ощущать необъятность неба над собой. Кое-где уже начали промелькивать первые звезды, а из-за облаков показался белоснежный месяц. Так же как Арчибальд не мог насытиться магией заходящего над лесом солнца, Эмилия была готова дни напролет проводить у воды, всматриваясь в морскую даль. Несмотря на периодически появляющиеся заметки в газетах о кораблекрушениях, она думала, что переплыть море на лодке не составит труда при должной подготовке. Обычно завидев на горизонте судно, она размышляла на тему того, чем же могли заниматься на борту моряки. Одиноко ли им, хочется ли вернуться на берег? Могла ли она жить так же?
Но в этот вечер ее голова на удивление была почти лишена раздумий. Девушка решила последовать примеру брата и просто насладиться природой и моментом – идеальным осенним вечером, когда все было в порядке и жизнь, как это часто бывает, не предвещала никаких потрясений.
Томас Тернер уже который час сидел за своим рабочим столом, стараясь не привлекать излишнего внимания. О его проблемах все коллеги узнали в тот момент, когда из кабинета начальника послышались жуткие вопли. Томас, лицо которого было белее простыни, вошел в кабинет в ожидании скорой расплаты за проявленное самовольство. Обвинение состояло в следующем: еще одна головная боль для шефа – дело, к раскрытию которого было почти невозможно подступиться за неимением почти что ничего.
Единственную полезную вещь, которую сержант успел сделать к концу рабочего дня – это вновь посетил место преступления и опросил еще нескольких соседей. Ни свидетелей, ни сторонних отпечатков пальцев и никаких явных следов пребывания чужака в доме усопшего обнаружено не было. Вино, стоящее на столе, не содержало яда. Однако появились две любопытных детали, подтвердивших догадку Томаса, которого прежде никто не слушал: мистер Дрейвик даже не притрагивался к бокалу с вином, так как на нем не было отпечатков пальцев. Более того, под диваном были обнаружены очень мелкие осколки стекла. Это означало, что после отравления убийца точно зачистил место преступления, избавившись от всех улик. Теперь сержант был уверен, что, несмотря на отсутствие следов борьбы, осколки явно имели отношение к событиям того вечера. Томас считал, что ничего не подозревающая жертва добровольно впустила в дом своего отравителя, и скорее всего Дрейвик хорошо знал гостя. Насильно ли старик принял яд, или же не устоял перед бутылочкой роскошного вина – с учетом новых вводных Томас склонялся к первой версии. Он внимательно изучил спальню, где было настежь открыто окно. Далее детектив вышел на улицу и осмотрел место, куда мог выпрыгнуть преступник, но ничего не обнаружил.
Что касается существования врагов и недоброжелателей – тут тоже оказалось пусто: ни один знакомый мистера Дрейвика не припомнил более-менее существенного конфликта в его жизни. Все отзывались о нем, как о приятном и дружелюбном человеке, который всегда был душой компании. Предположение о вероятном самоубийстве вызвало коллективный протест – по мнению друзей, соседей и просто знакомых, такого тем более быть не могло: у бывшего дворецкого была обширная программа как минимум на месяц вперед с учетом прогнозов его лечащих врачей. В подтверждение данных слов в письменном столе была найдена толстая записная книжка, в которой каждый день был расписан буквально по часам. Как и следовало ожидать – последний вечер в жизни почившего пенсионера был так же занят, но не приятным времяпрепровождением в компании интересного собеседника за бутылочкой красного вина, а работами по садоводству, которые завершились ровно за полчаса до отхода ко сну. И за последующие тридцать минут произошло что-то явно невходившее в планы пожилого человека.
Голова Томаса гудела. Он не знал, что еще можно придумать и сделать, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки в ближайшие дни. Он не мог думать ни о чем другом: шеф громогласно дал понять, что не допустит еще одного нераскрытого дела за этот месяц.
Жизни многих людей доказали, что судьба – подруга иронии. Одного человека она может поднять со дна наверх, а другого – безжалостно, незаслуженно и без предупреждения отправить на тот свет. И так бывает, что такое скверное событие способно обернуться большой удачей для другого человека. И именно это и должно было произойти в следующие минуты.
Внезапный телефонный звонок в соседнем кабинете заставил Томаса Тернера встрепенуться. Он настолько глубоко ушел в свои мысли, что не заметил, как почти задремал прямо на столе посреди бумаг. Полицейский взглянул на стрелки часов, которые указывали на то, что рабочий день уже закончен. На этот раз эта новость не принесла никакого мало-мальского удовлетворения несчастному сержанту. Вот так двадцать четыре часа могут вознести человека к абсолютной радости, а потом бросить в пучину разочарования. Томас не спеша начал собирать свой портфельчик, и в тот момент, когда он уже был готов надеть куртку и побрести к выходу, из кабинета, где полминуты назад зазвонил телефон, вышел его коллега с весьма озадаченным выражением лица. Из всех своих товарищей он обнаружил на рабочем месте лишь заспанного Томаса. Он прикрыл за собой дверь и объявил:
– Срочный выезд. Звонили из поместья Блэквуд. Там произошло убийство.
Глава 4
Ночную тишину спальни внезапно нарушил протяжный женский плач. Эмилия резко открыла глаза от того, что услышала собственный голос. Проведя рукой по шее, на которой только что сомкнулись чужие руки, она убедилась, что произошедшее с ней секунды назад было лишь ужасным сном. Девушка вспомнила то, что видела и чувствовала, и ей стало не по себе. Вернувшись в реальность, она осознала, какой наступил день и что ей предстояло. И это был именно тот момент, когда не понимаешь, что хуже – сон или настоящая жизнь.
В ее голове уже которые сутки крутилось лишь одно страшное воспоминание: она неспешно возвращается с пляжа, сначала поднимается по лесенке в гору, а потом бредет по тропинке к саду. Луна, так ярко освещавшая пляж, скрылась за деревьями, и Эмилия оказалась почти в полной темноте. О чем были мысли в тот момент – она уже не помнила. Окунувшись во тьму меж деревьев, она медленно брела по свежевыкошенной траве, смотря под ноги. Фонари в саду не включали уже несколько лет ради экономии средств, лишь блеклый свет из окон поместья слегка освещал ее путь. Среди кустарников, мимо которых она проходила, выделялись ее любимые белые розы. Их крупные бутоны было видно даже ночью, и потому извилистая дорожка, по краям которой были высажены розовые кусты, была отчетливо видна впереди. Но той ночью не они привлекли внимание девушки. Краем глаза она заметила, что под кленовым деревом неподалеку что-то лежало.
– Наверное, садовник забыл убрать что-то, – подумалось ей. Однако то, что покоилось на траве не было похоже на оставленные инструменты.
Эмилия замедлила шаг и решилась приблизиться к странному объекту. С какого расстояния ни посмотри, в очертаниях ничего не угадывалось, и поэтому девушка медленно подошла к дереву. В этот момент ее словно окатило волной шока и ужаса: перед ней лежал человек. На траве виднелись тонкие бледные кисти рук, лицо было неразличимо, так как человек лежал на животе. Девушка опустилась наземь рядом с телом, дрожащими холодными руками прикоснулась к плечу лежащего и аккуратно начала поворачивать его к себе. Она вскрикнула от испуга, глаза не обманывали ее: перед ней был ее брат. Арчибальд лежал неподвижно на руках Эмилии словно кукла.
– Арчи… – прошептала Эмилия, – Арчи, Арчи! – девушка перешла на крик. Она попробовала трясти брата за плечи, но он не шевельнулся.
– Арчи, очнись! Что случилось? – пронзал пустоту ее звонкий голос. Однако ответа она не услышала. Эмилия продолжала звать брата, она взяла его поудобней на руки и прижала к себе.
– Арчи! – позвала она в последний раз. – Помогите! – начала кричать она, обернувшись в сторону дома. – Пожалуйста, кто-нибудь!
Сколько она ни надрывалась, ее окружала лишь тишина. Пока она бережно укачивала брата на руках, по ее лицу катились горькие слезы. Эмилия не помнила, сколько сидела подле него. Чувство абсолютной беспомощности сменила ужасная паника. Она опустила тело брата на траву.
– Я сейчас, – тихо произнесла она, обращаясь к Арчибальду будто успокаивая его.
Она вскочила на ноги и что было сил побежала в сторону дома. Ворвавшись через парадную дверь в холл, она вновь начала звать на помощь, однако на ее крики отзывалось лишь эхо.
– Боже! – ее голос дрожал. Она была совсем одна.
Эмилия вбежала в гостиную и схватила телефонную трубку. Что происходило дальше – почти полностью исчезло из ее воспоминаний, остались лишь некоторые яркие отрывки. Она не понимала, зачем приехавшие вскоре медики поспешно вызвали полицию. Ей было непонятно, почему врачи медлят и не увозят Арчибальда как можно скорее в больницу. Один из приехавших полицейских пытался ее отвлечь и успокоить, однако Эмилия не хотела покидать места происшествия. Сколько бы он не уговаривал ее пройти в дом, все было тщетно: девушка отталкивала его в сторону и громко умоляла врачей сделать хоть что-нибудь. Ее брат по-прежнему не подавал признаков жизни. Его тело продолжало неподвижно лежать на холодной сырой траве, а собравшаяся вокруг него толпа различных специалистов с деловито-равнодушными лицами была занята исполнением своих профессиональных обязанностей…
Примерно так же сейчас лежала Эмилия в своей кровати. И несмотря на то, что она была под одеялом, девушка совсем не чувствовала тепла. Все, что было внутри – пустота и тьма. Ей хотелось поскорее заснуть, забыться, хотя она боялась увидеть продолжение кошмара. Поток воспоминаний прервали глухой звук шагов и скрип медленно открывающейся двери. Девушка опомнилась и слегка приподнялась с постели, чтобы увидеть силуэт вошедшего. Однако человека она узнала по голосу.
– Эми, ты кричала? Что случилось? – обеспокоенно произнес Кристофер. Он без колебаний присел на кровать рядом с Эмилией.
– Это было ужасно, – сказала она дрожащим голосом. Девушка потянулась к другу, и он обнял ее. – Страшный сон.
– Не хочешь рассказать мне? – успокаивал он ее, не размыкая объятия.
– Я не знаю, с чего начать… Там были похороны, но меня саму столкнули в яму, а потом… Меня душили, я не знаю кто или что, – Эмилия не могла успокоиться.
– Тихо-тихо, все закончилось. Это был просто сон. Ты дома, тебе ничего не угрожает, – Кристофер гладил девушку по голове и еще крепче прижимал к своей груди.
Они сидели в тишине еще несколько минут, пока Эмилия приходила в себя. В комнате было еще достаточно темно, но вдалеке над лесом небо уже стало светлее. Наступало утро тяжелого дня для них обоих.
– Попробуешь еще немного поспать? – прошептал молодой человек. – Я могу остаться с тобой, если хочешь… – нерешительно предложил он.
– Нет-нет, иди, тебе тоже нужны силы. Я постараюсь уснуть, – спокойно ответила она.
Кристофер нежно поцеловал девушку в лоб и медленно вышел из комнаты, убедившись, что та наконец успокоилась. Эмилия еще долго лежала без сна. За это время над лесом появились рассветные лучи. Ей удалось заснуть, но ненадолго, да и сон не был уже таким крепким.
Через пару часов дверь снова отворилась, и на этот раз в комнате появилась Анита.
– Мисс Лордон… Мисс Лордон, вам пора вставать, – мягко позвала она.
– Да, Анита, я уже не сплю, – мгновенно ответила Эмилия.
– Я принесу вам завтрак, – продолжала тихо горничная.
– Нет, спасибо. Я… я спущусь позже. Хочу сразу одеться.
– Кончено, мэм. Я накрою в столовой. Мистер Дорнан уже встал, он будет ждать вас внизу.
– Да, Анита, ступай, – еле слышно произнесла Эмилия. Она даже ни разу не взглянула на горничную, словно стыдилась чего-то.
Эмилия не чувствовала себя живой. Ей казалось, что все вокруг – продолжение ее сна. В комнате было достаточно темно, день обещал быть пасмурным – точно так же, как и в ее ночном кошмаре. Девушка поднялась с кровати и принялась за утренний туалет, стараясь сосредоточиться на рутинных действиях.
Кристофер тихо расхаживал по столовой в ожидании Эмилии. После визита к ней, он более не сомкнул глаз. Рано утром он встретил мисс Аниту, миссис Вэнди и мистера Трэвиса и раздал им поручения на наступающий день. Обычно этим занимался Арчибальд, он любил контролировать все, что происходило в его доме. Но сегодня хозяин не принимал в этом никакого участия. Он спал мертвенным сном, покоясь в деревянном гробу в одной из комнат дома.
– Мистер Дорнан, мисс Лордон спустится на завтрак сама, – обратилась Анита, войдя в столовую. Кристофер лишь кивнул ей в ответ.
В доме царила полная тишина, даже слуги старались ходить бесшумно, словно не хотели нарушить покой человека, который уже никогда не проснется. Эмилия также тихо шла по коридорам и спускалась по лестницам дома, лишь подол ее черного платья шелестел по полу. Она открыла двери столовой, взглянула на друга и тут же опустила глаза, слегка приподняв уголки губ. Кристофер заметил, что, несмотря на показное спокойствие и невозмутимость, ее глаза были красными и заплаканными. Впрочем, ничего другого он и не ожидал увидеть. Про себя же он отметил, что девушке дивно шло старомодное траурное платье, которое она достала из шкафа матери накануне. Анита потратила ни один час, чтобы привести его в порядок. В руке Эмилия держала маленькую черную шляпку с тонкой вуалью, а ее волосы были уложены в аккуратный пучок.
Друзья тихо сели за стол. Теперь мертвую тишину дома нарушали лишь звонкие удары столовых приборов и шаги мистера Трэвиса, который старался как можно меньше суетиться вокруг. В какой-то момент по оконному стеклу ударили капли дождя, но Эмилия ничего не слышала и застывшим взором продолжала смотреть на белую скатерть и почти не тронутую тарелку перед собой.
Последующие несколько часов прошли под командованием Кристофера. Он встретил работников кладбища, которым предстояло нести на своих плечах гроб, потом собрал всех в холле, чтобы к назначенному часу подойти к местной церквушке, которая находилась неподалеку от поместья. Горничная Анита глубоко сопереживала утрате хозяйки и старалась быть рядом с ней. Домашние служащие не чаяли души в Арчибальде: им казалось, что было в нем что-то простое и родное. Ни манерами, ни привычками он совсем не походил на человека, родившегося с золотой ложкой во рту.
Пока заместитель хозяина занимался вопросами организации похорон, девушки отправились в сад, чтобы набрать корзину белоснежных роз. Эмилия больше не хотела их видеть. Вместе с Арчибальдом ушло все то немногое, что она любила в этом доме. Она рьяно срезала ножницами их стебли, так что на ее пальцах появлялось все больше порезов и царапин. Но она будто и не замечала этого. Вскоре корзины были настолько заполнены бутонами, что девушки не смогли унести все сами и пришлось позвать на помощь мужчин. Эмилия смиренно наблюдала за тем, как корзины грузят на телегу, а мисс Анита стояла рядом и держала хозяйку под руку.
Один из распорядителей похорон подошел к Эмилии, чтобы уточнить, сколько ожидается гостей в церкви, но девушка словно и не слышала вопроса. К ним тут же поспешил Кристофер, который рукой поманил к себе распорядителя, давая знак, что девушку беспокоить не стоит.
– Придут только свои. Я не думаю, что будет много народу. Мы просили газеты не освещать широко, – тихо ответил он.
Действительно, на подходе к церкви нельзя было увидеть толпу людей, которая по обыкновению присутствует на похоронах знатных и богатых особ.
– Как это странно, горько и несправедливо, – подумалось Аните. – Еще даже неделя не прошла с такого шикарного праздника. Столько гостей было, столько друзей, а сейчас…
Похоронную процессию у входа в церковь поприветствовал священник, и все прибывшие двинулись за ним. Гроб установили на постамент у алтаря. Эмилии не верилось, что в нем лежал Арчибальд. Ей казалось, что это не он, а человек под странной маской. Его лицо было необычайно спокойно и не выражало абсолютно ничего. Лицо спящего человека всегда выглядит живым, даже если на нем не отражаются никакие эмоции. Лицо мертвого человека ни на что не похоже, оно скорее подобно некой пустой оболочке, за которой ничего не скрывается.
«Возможно, это и есть лик смерти, отпечатавшийся на человеческом лице», – вот о чем думала Эмилия в эти страшные для нее минуты.
Зал церкви действительно был почти пуст. Кроме церковных служителей и распорядителей похорон, в нем присутствовали лишь представители поместья Блэквуд. Когда стало понятно, что более никто не спешит на службу, священник начал свою речь. Эмилия, не дождавшись ее завершения и не обращая ни на что внимания, будто зачарованная встала со своей скамьи, подошла к огромным корзинам с розами, которые стояли подле гроба, и постепенно начала укладывать бутоны поверх тела брата, словно пытаясь его накрыть одеялом. Когда пастор завершил речь, к ней подошел Кристофер и обнял ее за плечи:
– Помоги мне, – шепотом произнесла она, в ее горле стояли слезы.
Молодой человек безмолвно удовлетворил просьбу девушки, так что через десять минут почти все тело покойного юноши было усыпано белоснежными бутонами.
– Эми, я думаю, достаточно, – произнес Кристофер и вновь коснулся плеча девушки.
Эмилии было невыносимо стоять без дела. Ей хотелось нарушить неловкую тишину, царившую в церкви. Вдруг она заметила женскую фигуру, которая незаметно очутилась на одной из скамеек чуть поодаль от всех. Девушка обернулась и разглядела достаточно пожилую женщину с седыми волосами, небрежно собранными на затылке. В руках она держала мокрый зонт, а ее одежда не была подходящей для похоронной церемонии: она выглядела весьма обыденно, будто старушка решила заглянуть в церковь по дороге по своим делам, оказавшись здесь в это время совершенно случайно. Кристофер тоже приметил незнакомку, однако не подал виду. Когда распорядители похорон решились подойти к нему, чтобы согласовать отправление на кладбище, Эмилия, словно почувствовав приближение неизбежного, сорвалась с места, подошла к гробу и опустилась на колени. Девушка не хотела верить, что ее брата скоро заберут на совсем. Она не хотела отпускать его одного в вечную темноту, оставлять в сырой и холодной земле.
И тогда произошло то, что ненадолго отсрочило этот момент. Двери церкви распахнулись вновь, на этот раз на пришествие нового гостя обратили внимание все присутствующие. По проходу шел Артур Шарп. Он не старался идти тихо, даже наоборот – стуком каблуков по старинному каменному полу он будто пытался привлечь всеобщее внимание и возвестить о своем появлении. Не обернулась лишь Эмилия, которая не сводила глаз с покойного, на чьем лице была маска Арчибальда.
Артур приветственно кивнул Кристоферу и пастору, а затем медленно подошел к гробу. В его руках лежали несколько алых роз. Эмилия обернулась к кузену и, не взглянув в его лицо, попыталась принять цветы в свои руки. Со стороны казалось, будто она охраняла покой брата.
– Позволь мне, – заговорил молодой человек, обращаясь к ней. Артур бережно взял одну из роз и положил к телу кузена. Эмилия молча, но не без волнения наблюдала за происходящим, а когда все алые розы присоединились к белым, впервые за последние дни она слегка улыбнулась и с восторгом произнесла:
– Как же он красив. Даже ангелы не так прекрасны… – из ее глаз вновь тихо заструились слезы.
«Надо же, как странно! Я слышал, что еще несколько дней назад здесь был большой бал, столько приглашенных… По рассказу местных, на деревенской дороге вереница машин стояла, давно здесь такого не видели. А сейчас… Вот уж действительно: смейся, и весь мир будет смеяться вместе с тобой. Плачь – и ты будешь плакать в одиночестве»,2 – вот о чем думал полицейский Томас Тернер, когда вошел в поместье Блэквуд. Всего лишь два дня назад он и вообразить не мог, что вернется сюда с такой печальной миссией и более того, что дело, которое ему поручили, примет настолько драматический и запутанный оборот.