Глеб плюхнулся на сидение, назвал адрес и положил голову ей на плечо. От него было так тепло и уютно. Он положил на ее ладонь свою и их пальцы переплелись, губы и дыхание оказались так близко от шеи. Поцелуй. Лиза повернулась к нему, жадный поцелуй, губы такие вкусные и горячие, язык касается ее языка и дразнит. Внизу живота все заныло. Какое острое желание. Его рука сильнее притянула Лизу к себе. Он покусывал ее губы и снова углублялся, изучая языком ее.
– Кхм, господа, мы приехали.
Глеб сунул деньги водителю и они вышли из такси. Непримечательная многоэтажка, серый подъезд.
– Пошли?
– Эм, я как то не спросила тебя даже, а ты один живешь?
– Ага, снимаю. Знакомство с мамой перенесем на потом. Сейчас я хочу тебя раздеть и сделать кучу всего неприличного.
– Это звучит как угроза, – Лиза рассмеялась и взяла его за руку.
– А я не шучу.
Они поднялись на лифте и зашли в квартиру. Глеб закрыл дверь на ключ и повернулся к ней. Он прижал ее к стене и жадно поцеловал в губы. Одежда никак не поддавалась, наконец сняв с нее пальто, свою куртку он расстегнул ее джинсы и рывком их стащил вместе с трусиками. Лиза скинула с ног обувь и одежду, расстегнула на нем ремень. Глеб приподнял ее и усадил на небольшую обувницу, она обхватила его бедра ногами. Его член резко вошёл в нее, жадно, от чего Лиза вскрикнула и тяжело задышала. Глеб уже обладал ей. Страстно и глубоко, прижимая ее ягодицы все ближе к себе, чтобы оказаться глубже и ещё глубже в ней. Он задрал ее худи и футболку вверх, обнажая кружевной лифчик, который так мешал увидеть и насладиться ее грудью, поэтому он просто поднял его тоже вверх, наконец добравшись до желанных розовых сосков. Лиза застонала ещё громче, от чего снесло просто голову ему. Это было не занятие любовью, а жесткий и страстный секс. Он яростно входил в нее, чтобы заставить кричать от удовольствия и кусаться. Все те мысли, которые мучили весь вечер исчезли. Он всецело ее и только ее. Все вокруг закружилось и взорвалось тысячами искр.
Они лежали в его холостяцкой кровати, переплётные руками, ногами, мыслями и молчали.
– Ты как?
– О, ты ещё спрашиваешь…
– Я про концерт. Видел, что ушла.
Лиза смущенно опустила глаза.
– Я очень приревновала…– тихо прошептала она.
– Почему?
– Потому что я влюбилась в тебя.
5. Разрушение
Мешать соединенью двух сердец
Я не намерен. Может ли измена
Любви безмерной положить конец?
Любовь не знает убыли и тлена.
У.Шекспир, Сонет 116
Морозное утро, пустой трамвай. Лиза рассматривала в окно суетную утреннюю Москву. На душе было так тепло и уютно. Он прошептал : «И я». Как же приятно, как хорошо и светло стало. Все проблемы меркнут от этих слов. Её милый Глеб. Только её. Киса встретила хозяйку дома мурчанием и требованием еды. Хорошо бы Глеб был сейчас рядом. Она кинула сообщение, что доехала и включила компьютер. Впереди рабочий день, хоть и дома. Несколько сообщений от Дана. Даже отвечать не хочется. Нужно закончить все это, она своей неуверенностью только терзает и вводит в заблуждение его.
К вечеру запершило горло и начался насморк. Голова все сильнее стала болеть. Да ещё опять звонки от бывшего. Лиза отключила компьютер и легла на диван. Состояние было не очень хорошим, может, вчера простыла просто или все-таки не обошёл стороной ее вирус? Она закрыла глаза и провалилась в глубокий сон. Из ватного состояния ее вырвал звонок. Тяжело поднявшись с дивана Лиза подошла к двери и открыла замок. На пороге стоял недовольный Дан.
– Ты чего не отвечаешь? Я же волнуюсь…
– Я не хотела отвечать и…
– Впустишь? – он прошёл в квартиру не особо интересуясь ответом.– Ты что-то очень бледная и щеки горят? Заболела?
– Ну так, что-то горло побаливает и голова.
– Температура есть? Или не мерила?
– Не мерила, – она достала из аптечки градусник и сунула его подмышку. Очень холодно и хотелось спать. Откуда то извне она услышала слова.
– Черт, у тебя 39.2.
Сквозь глубокий сон, Лиза ощущала передвижения в квартире. Потом крепкие руки ее подняли, свежий воздух, затем урчание мотора, опять его крепкие руки и постель. Какие-то люди ее растормошили, взяли анализы, Дан все время говорил командным голосом, чтобы она пила то одно, то другое, рвота, опять глубокий сон. Сколько это продолжалось – было совершенно непонятно, когда Лиза открыла глаза, то увидела незнакомую комнату, сбоку дремала ее кошка и рядом лежал Дан.
***
Вечером, когда Лиза заболела
Глеб держал пакет с вкусной едой и маленький букет в руке. Так соскучился за день, сейчас пару кварталов на такси и он рядом с ней. Около подъезда стояла огромная машина, из неё вышел высокий мужчина средних лет, очень озабоченный и они вместе вошли в подъезд. Когда этот же мужчина оказался около ее двери- Глеба это сильно напрягло. Да что происходит то?
– Вы к Лизе? -спросил мужчина.
– Вообще да, а вы кто?
– Я ее гражданский муж. Вот забираю вещи, я так понимаю, она не сказала, что мы сошлись опять?
– Как это? – все рухнула внутри. Глеб достал телефон и нажал на вызов ее номера. Гудки и затем тишина.
– Не берет? Ну, я думаю, вам лучше больше нас не беспокоить.– мужчина открыл ключами квартиру и захлопнул дверь перед носом.
Глеб взял букет, засунул в пакет и поставил рядом с лестницей. Как? Она вчера призналась в любви, а сегодня вернулась к бывшему? Как такое может быть? За что?
Он выбежал из подъезда, огромная тачка стояла как и раньше. Да, у него и квартира стоит меньше этой машины. На что он рассчитывал? Конечно, все они одинаковые… им нужны деньги и ничего больше. Глеб пошёл тяжелыми шагами прочь от этого дома, прочь от неё и ее предательства. Хотелось напиться, чтобы забыть все это. Он не мог в это поверить и снова и снова набирал ее номер, а затем стали раздаваться короткие гудки – поставила в чёрный список.
***
Жёлтая неудобная парта с бортиком, на ней кто-то умелый нарисовал принцессу, можно закрасить карандашом, она станет ярче. Из проигрывателя очередной концерт Рахманинова, а в окне деревья клонят свои головы. Парк, старый парк, фонари зажглись и вот они, словно большие животные – клонят свои шеи от ветра. Музыка вынимает душу и она парит, парит над классом, баюкает, кутает. Она летит. Глеб…ты рядом…держишь меня за ниточку…
***
Он никогда не понимал, как это можно пить виски стаканами. Просто сидеть и цедить. Невкусный, обжигает рот, а вот третий налитый стакан сегодня кажется очень даже отличным. Теперь понятно, почему герой Брюса Уиллиса так лихо опрокидывает в себя виски, а вот он начинает спасать мир по телеку. Всегда казался этот фильм очень крутым. Глеб повертел телефон в руках – три дня прошло, ни одного сообщения или ответа. Но и в сеть она не выходила нигде, хотя это вот странно, поэтому он нашел в этом оправдание маниакального набора номера и бесконечной отправки смсок и сообщений в приложения. Если бы он знал ее побольше времени, то точно бы познакомился с подругами и уж как-то бы спросил, в чем, черт возьми, дело? Дверь щелкнула и вошёл его близкий друг.
– Глеб, третий день пьешь. Может, хватит? Например, мы планировали запись.
– Я вообще ничего не хочу, – он сделал глубокий глоток и плеснул ещё в стакан.
– Бро, так нельзя, – друг сел на стул и уставился на него. Стало неуютно.– Из-за девчонки? Рили, ты серьезно?
– Поехали на студию. Есть пара идей в голове…
– Так то лучше…
***
Стало хорошо и спокойно. Лиза погладила кошку и та заурчала в ответ. Пальцы на подушечках были все в узорах, будто после длинного пребывания в тёплой воде. Такое было только в Турции, когда море было горячее воздуха. Одежда такая странная на ней и сухая. Лиза коснулась рукой Дана и тихо прошептала.
– Спишь? Дан? – позвала она.
– Привет, – тихо прошептал он в ответ и коснулся губами ее лба. Глаза были очень уставшими и грустными. – Температура спала. Хочешь что-то?
– Это будет странно, но я хочу чебурек. Помнишь? Пловная была, мы там ели иногда. Очень вкусно.
Дан потянулся за телефоном и потыкал в приложение. Он молчал до прихода курьера. Помог сесть удобнее в кровати, все же она была у него. Комната сильно изменилась за год, Дан сделал ремонт и сменил всю мебель. Было такое впечатление, что она попала в замок что ли. Ничего от прежнего скандинавского минимализма. Шик с ангелочками. Наконец приехал курьер и они приступили к еде. Дан был очень уставшим и Лиза не стала спрашивать ничего. Хотя хотелось узнать, что случилось.
– Нужно поспать сейчас, выпей таблетки.
– А что это за таблетки?
– Малыш, давай утром? Хорошо?
– Ты мой телефон не забирал?
– Лиз, если ты помнишь, я приехал к тебе, тебе стало плохо, я перевёз тебя сюда, вызвал врачей. У тебя коронавирус, у меня тоже. Пока мы на самоизоляции. Я болею в легкой форме, у тебя же все сложнее. Завтра придет врач и осмотрит нас. Родители твои звонили мне, они знают что случилось,– он поднялся и отдал ей телефон из тумбочки. – Я пойду спать в гостиную, раз тебе лучше.
– Дан, спасибо, что заботишься обо мне. Ты не обязан был это делать.
– А мне кажется, что обязан. Я тебя люблю, – он поцеловал ее в макушку и вышел.
И что вот с этим делать? Как ему сказать, что больше ничего не может быть, что она любит другого? А звонил ли он? Лиза включила телефон – ужас какой, три дня прошло. Значит она лежит так уже три дня. И ни одного звонка от Глеба и смс. Может, он испугался ее признания? Он же не такой взрослый, как Дан. Он обычный молодой парень, зачем ему все так серьезно начинать? Глеб артист и ему бы было легко и просто сыграть, а затем захлопнуть дверь и забыть про нее. И как звонить в этой квартире, она же обидит Дана, тем более он тоже болеет. И почему же он не позвонил ни разу, пока она болела? Ему что, все равно на нее? В душе стало очень темно. Темная субстанция обиды заполняла все вокруг. Она так любит его, а он? С чего она вообще решила, что он не врет? Сколько она его знает? А здесь все уже определено, за стеной лежит любящий мужчина. Она его больше не любит, пустота и ничего больше. Лиза повертела телефон в руках и положила на тумбочку. Нужно поспать и решение придет само, не сейчас. Очень устала и хочется просто дышать и быть здоровой.
***
После высокой температуры было осложнение в виде двусторонней пневмонии, два КТ и море таблеток. Дан тоже болел, но всего один день, а потом просто пропало обоняние и была сильная усталость. Хотя, когда ухаживаешь за больным, который никак не может поправиться, очень утомительно и мучительно. Своего рода испытание собственной терпимости. Дан справлялся со всем -со срывами, слезами и отчаянием. Родители хотели помочь, но ничего не могли сделать, разве что привозили горячую еду к двери. Все понимали опасность, страх был везде. Дан спал отдельно, но был рядом. Он стал опорой и поддержкой. В минуту отчаяния Лиза спрашивала себя, где же ее новая любовь? Где Глеб? Почему его нет рядом в такую минуту? Обида, разочарование. Но и с Даном ничего она на хотела. Когда болезнь отступила Лиза все же решила поговорить и расставить все по своим местам.
– Дан, нам надо поговорить.
Он сел на кровать и внимательно на нее посмотрел. Этот взгляд ничего хорошего не предвещал.
– Ты мне очень дорог и за этот месяц болезни и всех испытаний я могу сказать, что ты самый дорогой мне человек. Но я не могу быть с тобой как с мужчиной и хотела бы остаться другом, но не любимой для тебя. Это больно и ты имеешь право злиться.
– Я вижу, что ничего у нас не выходит…Ты права.– Лиза удивленно посмотрела на него? Новая тактика? Или что это? Неужели он решил ее отпустить?
– Я рада что мы поговорили.
– Скоро Новый год, ты что-то думала по этому поводу?
– Нет пока, но скорее всего хотела быть у родителей в подмосковье в загородном доме. Приедешь?
–С радостью.
–Дан, только как друг? Хорошо?
***
На празднике все же мама много раз намекала, какой хороший Дан, заботливый, при деньгах и связях. Просто идеал! Лиза и сама это понимала, он бы стал лучшем мужем для нее. Но она не смогла бы стать той единственной для него. В сердце был тот, кто не звонил и просто исчез. Она хотела написать сама, но это его поведение и наплевательское отношение, особенно на фоне заботы ее бывшего молодого человека, бесило и нервировало. А что она расскажет родителям? Что познакомилась с малоизвестным рэпером, пару раз переспала с ним, не зная ничего про него? А нужно ли отчитываться в таком возрасте? Она работает, сама стоит на ногах, зачем ей это пресловутое одобрение? Неужели мы все-таки не можем без одобрения общества и родных? И все же после праздника они поехали домой ночью. Дан был весел и спокоен, Лиза же после пары бокалов шампанского захмелела и дремала. Они домчались до ее дома минут за сорок. Дан припарковал машину и возникло неловкое молчание.
– Я могу подняться?
– Дан, лучше тебе поехать домой.
Он потянулся к ней и прильнул к ее губам. Такой родной и знакомый. Его дыхание, запах. Лиза ответила на поцелуй, закрыв глаза. Это было очень приятно. Но в голове всплыл образ Глеба. Да как она смеет?! Как может предать свою любовь? Себя? Сейчас это не закончится поцелуем, дальше они заживут как и жили до случившегося с ней. А смысл? Она не любит его. Это просто алкоголь в крови. Лиза отшатнулась и открыла дверь машины, спрыгнула с сидения и пошла к дому. Дан не стал догонять. Для него это была очередная маленькая победа. Не давить. Так сказал его психолог. Ей нужно время и она вернется, если он ещё этого хочет.
Лиза вбежала в квартиру и не раздеваясь зашла в ванную, руки дрожали. Она открыла кран и умылась холодной водой. Ничего не кончилось. Дан просто манипулирует, это очевидно. Очередная тактика завоевания.
***
В огромном мире сейчас сложно затеряться, особенно, если ты имеешь инстаграмм. Лиза нашла его без особого труда, зарегистрировалась под котиком каким-то, чтобы он не понял, хотя у него столько подписчиков, что он точно не проверяет каждого, но все же. Ей не хотелось, чтобы он думал, что она следит за ним. Хотя она и следила. Но это же не одно и тоже – она просто любуется им. Да, надо принять, что это был краткосрочный безумный роман, без продолжения. Она потеряла голову, а он теперь на нее забил. Ну и что же? Теперь ей избегать его совсем? Она даже написала ему «Привет». Только разве ж он ответит котику?
Он все это время был очень грустный. Был даже в гостях у Урганта, но опять же очень грустный. Хотя, может это она придумывает? И иногда он писал что-то странное в сети. Но Глеб – творческий человек и Лиза списывала это на его сложность характера и многогранность. Таким талантливым людям всегда сложно в жизни, им нужна подпитка, порой драма, чтобы писать. Вдохновение. Иногда она просматривала много раз сториз, а потом шла в магазин, покупала вино и запивала все это. Что же касается Дана – она перестала брать трубку, чтобы отрезать и прекратить то, чего не нужно возрождать. Чувство долга за его заботу давило, но она не могла больше обманывать себя. Ей нужно было время и ещё ей нужен был Глеб, который был так недосягаем.
Одним из унылых холодных вечеров Лиза в очередной раз заглянула в инстаграмм, Глеб выложил сториз и новое интервью. Лиза смотрела на экран своего телефона, странное интервью, Глеб грустный и почти не поднимает глаз на камеру. Соскучилась, истосковалась, измучилась. Какими словами ещё можно было передать то щемящее чувство, которое так болезненно растекалось по всему телу. Он говорил вещи, которые она много раз уже слышала, но ей так нравилось смотреть на него просто так. Как он говорит, откровенно и без фальша, как сидит и склоняет голову. Осталось каких-то три минуты и интервью закончится, Лиза уже хотела переместиться на кухню, чтобы приготовить ужин, и тут ведущий спросил: «Есть ли у него девушка?». Глеб замялся и это было видно, что застеснялся, вот так на всю страну, пусть и в непопулярном шоу, но все же, сказать про личную жизнь. То, что было тайной, словно тысяча глаз смотрят за ним сейчас. Сердце бешено заколотилось. Что он скажет сейчас? Сколько раз она проглядывала его сторис. То он на улице с друзьями, то съемки, то студия. Он весь в делах и совсем о ней забыл. Ни одного звонка за месяц! Ничего! Даже с Новым годом не поздравил. Может, все очень просто – у него есть другая девушка, а Лиза была лишь легким увлечением? «Мое сердце не свободно». Удар сердца, ком в горле мешает дышать. «Нет, так нельзя сказать. Есть девушка, которую я люблю». Слёзы потекли сами собой. «Девушка, которую люблю». Она повторила ещё раз за ним эту фразу. А она? Она то кто? Лиза встала и пошла, словно это и не она была в ванную. Почему-то хотелось включить воду и сесть на полом, на коврик, чтобы можно было касаться струи воды. Сильно затошнило, а затем вывернуло наизнанку. Как он мог? Что он творит? Глеб, ты разбил мое сердце.
***
Он шел и прокручивал в голове то самое интервью. Видела ли она его? Может сейчас вот отзовется? Неужели ее сердце такое каменное? За что он ее любит? Или это уже он сам придумал в своей голове этот образ? Да что он себя обманывает? Даже в Новый год не позвонила, наверное, со своим мужем улетели в Сочи. Почему-то в голове живо представился ее образ среди пальм. Там сейчас тепло, а не крещенские морозы, как в Москве. «Ненавижу тебя. Люблю и ненавижу», – пробормотал он и двинулся в сторону метро. Телефон загудел в кармане. Глеб ледяными пальцами вытащил его из куртки. «Лиза». Черт, такого он не ожидал. Он провёл по экрану, но не успел, она уже положила трубку. Глеб сразу же набрал ее номер, но опять услышал быстрые гудки. Очень странно. Зачем звонить, если он в черном списке?