Нет места женщине

Когда Таша вошла в квартиру, гости были уже в сборе – девушки-бухгалтерши трудились на кухне, а Коля Кондратьев курил на балконе.

– Не теряйся, – шепнула Галина Тимофеевна Наташе перед тем, как пропустить ее в комнату с накрытым столом.

Напоминание неприятно кольнуло. Словно весь этот сомнительный праздник был организован главным бухгалтером лишь для того, чтобы толкнуть Наташу в объятия Коли Кондратьева. Но оказаться в них совершенно не входило в планы Таши. Кондратьев, конечно, неплохой парень, вежливый и воспитанный, наверняка с ним можно дружить, но не более того. Любовь и дружба все-таки разные чувства. Хотя слово «чувство» – это про любовь, а дружба – просто хорошие отношения. Наташа именно так и собиралась сказать Коле, если тот вдруг станет на что-то надеяться.

Но все прошло благопристойно и чинно. Даже несмотря на то, что хозяйка усадила их рядом и весь вечер заставляла единственного мужчину уделять своей соседке больше внимания – подкладывать ей оливье или селедку под шубой, подливать вина… О вине именинница напоминала постоянно, словно рассчитывала на то, что она опьянеет и потеряет голову. Кондратьев подливал, но немного. И не заставлял Наташу пить до дна. Девушки из бухгалтерии не обижались на то, что Галина Тимофеевна словно не замечает их присутствия и заставляет Колю ухаживать лишь за одной гостьей, за своей соседкой. Вероятно, они были в сговоре с именинницей. Главный бухгалтер, кстати, так и не сказала, сколько ей исполнилось, а присутствующие ее возрастом тактично не интересовались.

Галина Тимофеевна пыталась организовать еще и танцы, но на это предложение никто не откликнулся. Ведь на празднике присутствовал всего один мужчина, а девушки из бухгалтерии вряд ли бы пошли танцевать с ним, несмотря на возможное желание. Скорее всего, начальница запретила им строго-настрого делать это. А быть единственной парой, танцующей возле стола на глазах одиноких и страждущих женщин, не захотели ни Таша, ни Кондратьев. Галина Тимофеевна, правда, пыталась раззадорить обоих: «Активнее, активнее, товарищи! Выходим и танцуем! Коля, наполни бокал Наташеньки, выпейте оба на брудершафт, а мы отвернемся…» Но ничего у нее не вышло.

Кондратьев довез Наташу до дома, и по дороге они почти не разговаривали. Только при расставании сказал:

– Будьте осторожнее, Влад на вас поглядывает. Я принял приглашение Галины Тимофеевны и пришел к ней для того только, чтобы пошли разговоры, будто между нами, то есть между мной и вами, что-то есть. Простите, конечно, но иначе его не остановить. Хотя он вряд ли угомонился бы: башню у него порой конкретно сносит. Только Ларик может Влада остановить. На его помощь всегда можно рассчитывать. Но тем не менее постарайтесь не ссориться с Владом.

– Мне Галина Тимофеевна то же самое говорила, – вспомнила Наташа.

Она вернулась домой, расстроенная и огорченная последним разговором.

Лика не спала. Пришлось посидеть с племянницей какое-то время, рассказать сказку. Но мысли Наташи были совсем о другом. Почему-то показалось, что может случиться то же самое, что произошло с девушкой из коммерческого отдела, которая вынуждена была уволиться после приставаний заместителя директора по безопасности. И ведь никто ей не помог! А уходить с этой работы очень не хотелось.

Ссориться с кем-либо вообще никак не входило в планы Наташи. Но… Вполне вероятно, что заместитель по безопасности скоро от взглядов и намеков перейдет к действиям. Скорее всего, он действительно пригласит ее куда-нибудь. В ресторан или в клуб. И там попытается напоить. Но это не страшно, потому что можно сказать правду: Таша ведь не пьет вовсе. Силой же Влад не заставит ее, так? Потом еще обязательно следует сказать ему, что у нее есть любимый человек, за которого она в ближайшее время собирается выйти замуж. Мол, они уже живут вместе.

Да, именно это Наташа и решила заявить, если случится самое неприятное.

И как раз в конце следующего дня в ее кабинетик зашел Владислав Петрович.

Заместитель Ларина оглядел замкнутое пространство, потом посмотрел в окошко на беседующих работниц бухгалтерии и сказал вроде как самому себе:

– Штрафной изолятор, в натуре. – А потом уж обратился к Наташе: – Тебе здесь не душно?

Финансовый директор начала объяснять, что вентиляция работает хорошо, ей здесь вполне уютно…

Но он не дал договорить, объявил:

– Сегодня вечерком встретимся, обсудим и это.

– У меня планы на вечер, – попыталась отговориться Наташа.

– Хорошо, – согласился мужчина, – делай свои дела, а я заскочу к тебе часиков в девять, будь готова. Посидим в каком-нибудь ресторанчике и потолкуем о работе.

Она покачала головой, а Владислав Петрович вроде бы и не заметил ее жеста.

– Это займет часа три, не больше. Да, не больше.

И ушел.

Настроение было испорчено. Конечно, она никуда не собиралась с ним идти. Если заместитель Ларина заявится к ней в квартиру, она скажет, что плохо себя чувствует. Или просто, что не может оставить девочку одну.

Ровно в девять вечера, когда Лика начала укладываться спать, в дверь позвонили.

Наташа пошла открывать, надеясь, что это все-таки не Влад. Но призрачная надежда растаяла, лишь только она приоткрыла дверь – Владислав Петрович стоял на пороге с букетом цветов, а на лестничной площадке висел пряный аромат дорогого мужского парфюма.

Протянув букет, он удивился:

– Ты почему не готова? Ведь мы же договорились.

– Я…

– Только не надо мне втирать, будто голова болит или что ребенок себя плохо чувствует. Давай собирайся, если не хочешь проблем на работе. Сидим в кабаке до часу. Думаю, успеем все темы обтереть. Потом я тебя сюда обратно доставлю. Если думаешь, у меня на уме что-то еще, – забудь. Я силой никого брать не собираюсь. Просто посидим и потрындим о делах. Иди сейчас переоденься по-быстренькому, подкрасься, даю тебе полчаса. А если надо ребенку сказку рассказать, я за тебя это сделаю.

Мужчина вошел в прихожую, еще раз посмотрел на хозяйку квартиры, оглядел с головы до ног и оценил халатик:

– Хорошая штучка. – Снял куртку, повесил на крючок гардеробной вешалки и спросил: – Ну, че замерла? Давай-давай, время пошло. Ставь цветы в вазу и собирайся, а я пошел к ребенку.

То, что Владиславу Петровичу известно про Лику, немного озадачило Наташу: выходит, он интересовался ее жизнью, наводил справки. Про сказку на ночь он, вероятно, заранее придумал, запланировал сделать именно так, чтобы войти в доверие. Вряд ли мужчина и в самом деле будет рассказывать что-то. Даже если и начнет, Лика не будет его слушать.

Таша направилась на кухню, чтобы поставить в вазу букет, и услышала, как скрипнула дверь в комнату девочки. Голос заместителя генерального директора по безопасности произнес:

– Привет, чего не спишь?

– Сказку жду, – ответил голос Лики.

– Считай, что дождалась. Сейчас тебе про Колобка что-нибудь втолкую.

– Не надо про Колобка. И про трех поросят тоже не надо, – попросила Лика.

Наташа бросилась в детскую, распахнула дверь и увидела сидящего у кроватки Владислава Петровича.

– Я вас прошу… – тихо заговорила она.

– Иди собирайся! – перебив, приказал мужчина и повернулся к Лике: – Сейчас твоя тетя по делам съездит кое-куда и вернется.

– Владислав Петрович, поздно уже… – снова попыталась отговориться Наташа.

– Ну, ладно, – неожиданно согласилась племянница, – пусть он сказку мне расскажет. А ты, Таша, не волнуйся: когда вернешься, я крепко спать буду.

Наташа растерялась. А заместитель по безопасности, вдохновленный поддержкой ребенка, махнул рукой:

– Собирайся.

Наташа вышла из детской, вошла в свою комнату и открыла шкаф. Достала какое-то платье, понимая, что ехать все равно придется. Решила переодеться в ванной комнате, прошла мимо комнатки Лики и услышала:

– Короче, слушай сюда. Сказка будет называться про сестрицу Аленушку и братца Иванушку. Знаешь такую?

– Знаю, разумеется, – ответил голосок Лики.

– А я тебе настоящую расскажу, которая не для всех, а только для тех, кто хочет понять всю лабуду нынешнюю…

Владислав Петрович говорил громко и четко. Вероятно, чтобы и Наташа его слышала и поняла, каким обходительным он умеет быть.

– Значит, так. Жили-были сестрица Аленушка и братец Иванушка. Родителей у них не было. То есть были, конечно, но такие, что лучше не вспоминать. Жили они, не тужили, но жили, если честно, погано. Питались плохо, и на то, чтобы одежду новую купить, тоже у них бабосов не хватало. А потом папашка их умер – паленой водкой траванулся. Следом и мать туда же, в смысле на тот свет отправилась. И тут к Аленушке с Иванушкой приходит Баба-яга с документами на их хату – типа того, что квартирка теперь ей принадлежит. Аленушка с братиком знать ничего не знали и выезжать на помойку не захотели. Тогда пришли тридцать три богатыря, которых Баба-яга выписала. Ну, и те постарались. Короче, Иванушке сломали два ребра, сотрясение мозга устроили, да еще по мелочам что-то повредили. Аленушке тоже досталось. Даже больше, чем брату. И решила она отомстить. Пришла как-то с канистрой бензина – хотела хату подпалить, чтобы она не досталась Бабе-яге. Сделала, конечно, все, что задумала. Только Баба-яга успела уже продать квартирку Кощею Бессмертному. Тот, конечно, узнал, кто это сделал. Соседи, видать, заложили Аленушку… И пустил Кощей по ее следу серых волков. К Иванушке в больницу тоже пришли волки и под белые рученьки его как сообщника и поволокли в тридевятое царство, которое совсем рядом оказалось…

– Он же должен из копытца выпить, – напомнила Лика.

– Я к тому и веду, – кивнул Влад, – ты слушай дальше. Притащили серые волки Иванушку в тридевятое царство, а там в маленькой комнате двенадцать разбойников. Тесно, аж дышать нечем. Иванушку, который еще в бинтах был, туда и кинули. А разбойники, как увидели его, так сразу прописать решили: их об этом серые волки попросили. Иванушка, конечно, отбиваться начал. Но что парень мог сделать, когда он один, а их целая кодла?

– А копытце? – напомнила девочка.

– Так вот в той комнате, где разбойников содержали, как раз копытце и находилось. Разбойники скрутили Иванушку и сказали, чтобы пил из него: очень уж им хотелось, чтобы он козлом стал. Но в последний момент Иванушка вывернулся и вцепился одному разбойнику зубами в горло. Его оттянуть пытаются, молотят ногами по сломанным ребрам, а ничего поделать не могут… Потом разбойники и сами перепугались, когда кровища по стенам брызнула. Стали в дверь стучать и серых волков звать. Иванушку отправили в больницу тридевятого царства. По дороге волки ему объяснили, что теперь Иванушку ждет тридесятое королевство, где ему будет еще хуже. Очнулся Иванушка на больничной шконке, смотрит, а рядом два богатыря, которых он знал по спортинтернату. Те тоже его узнали и стали вопросы задавать. Иванушка им, как мог, и поведал о своем горе-злосчастии. Ребята сразу призадумались, а потом и говорят: мол, тот Кощей Бессмертный хоть и в законе, но беспредельщик в натуре, и с ним надо что-то решать. Поэтому Иванушка должен продать свою душу. А что ему делать? Ну, Иванушка и согласился. Короче, отпустили его волки, которые решили, что Иванушка стал теперь типа волчонком. Вышел он из тридесятого королевства, а у железных ворот его уже конкретно встретили. Отвезли в избушку на курьих ножках, где банька была обустроена, там Иванушка немного пришел в себя и стал с новыми друзьями думать, как изгубить того самого Кощея… Долго ли, коротко, но однажды Иванушка встретил колдуна, который продал ему лук с волшебными стрелами…

– Надо было найти, где Кощей ларец прячет, – напомнила Лика. – Ведь в ларце его смерть.

– Само собой, – согласился Влад. – Только ларец находился под охраной в пещере, и пробраться туда было невозможно. Это раньше Кощеи у себя под матрацем смерть свою прятали, а теперь глубоко под землей, за решетками с бронированными дверями. И сторожат их смерти бронированные чудища. Но Иванушке повезло: среди чудищ оказался один его знакомый, который за Аленушкой прежде ухаживал. Иванушка долго его уговаривал, а потом поведал всю правду о своей сестрице.

– Какую правду? – удивилась девочка.

Влад вздохнул.

– Ладно уж, скажу. Дело в том, что сестра и сама пыталась найти Кощееву смерть. Даже добралась до ларца, открыла – но укололась об иголку. И превратилась в призрак, стала ходить бледная и прозрачная вдоль дорог да трасс разных. А потом ее и вовсе нашли в каком-то темном лесу замученной… Короче, тот знакомый, что подземелье охранял, как узнал об этом, заплакал от горя и решил помочь Иванушке. Однажды ночью он открыл друзьям Иванушки двери в подземелье. Пацаны связали всех чудищ и быстро вынесли Кощееву смерть. А Бессмертный, как узнал про то, сразу решил поскорее улететь на ковре-самолете за синие моря и высокие горы. Потому что другие Кощеи с него бы спросили по полной за общак. Помчался он туда, где стоял ковер-самолет, а на трассе уже поджидал Иванушка со своим волшебным луком. Пустил он стрелу, и карету Кощея разорвало на кусочки. Вот такая сказка, блин, получается.

– А дальше-то что было?

– А дальше неинтересно.

– Что с Иванушкой стало? И с чудищем добрым?

– Да ничего особенного. Сколотили они бригаду и стали людям помогать – кого от волков оберегать, кого от Кощеев. А потом нашли тех отморозков, которые Аленушку на трассу… в смысле, на мороз выгнали. И была там битва великая, и чудище погибло.

– Жалко, – вздохнула Лика.

– Спи, – приказал Владислав Петрович.

Он вышел в коридор, увидел Наташу и удивился:

– Быстро ты собралась. Я тебя тоже не задержу. До часу посидим, а потом привезу домой.

…В зале казино стоял полумрак, горели лишь софиты над игровыми столами. Влад подошел к рулетке, возле которой сидели двое игроков, плюхнулся за стол и показал Наташе на свободное место рядом.

– Садись, – приказал он.

Таша покорилась. Опустилась в кресло и осмотрела зал. Вокруг было очень тихо. Громко и нервно застучал шарик, пущенный по кругу. Потом шарик перестал стучать, и тут же колесо остановилось.

– Семнадцать красное, – объявил крупье и подвинул Владу выигранные им фишки.

Мужчина снова поставил на красное и опять выиграл.

– Кажется, ты приносишь мне удачу, – произнес он, не оборачиваясь и делая сразу несколько ставок.

Дальше игра шла с переменным успехом. Но горка фишек перед Владом становилась все больше.

Несколько раз подходила официантка и приносила на подносе виски, заказанный Владом. Когда официантка появилась в очередной раз, Наташа взяла стакан, в котором плавали льдинки, и отставила его в сторону. Спутник посмотрел на нее с удивлением.

– Или вы не пьете, или я возвращаюсь домой на такси, – произнесла Наташа твердо.

– Ни хрена себе выступон! – поразился заместитель Ларика. – Тихая-тихая, а против меня прет.

– Я не пру, – заговорила шепотом, чтобы не слышали посторонние, Наташа. – Просто хочу вернуться к ребенку живой, а завтра утром явиться на работу вовремя и выспавшейся. Хотя последнее мне, судя по всему, уже не удастся.

– Конечно, не удастся, – кивнул Влад. – Потому завтра у тебя выходной.

Наташа взглянула на свое запястье.

– Мы договорились быть здесь до часу, а уже без четверти. Могу оставшиеся пятнадцать минут подождать вас в вестибюле.

Влад посмотрел на нее и усмехнулся. И сказал:

– Ты сама сейчас сделаешь ставку.

Он подвинул ей кучку фишек. Наташа подумала пару секунд, взяла одну и поставила на зеро. Шарик побежал по кругу.

– Если выиграешь – сразу уйдем, а если нет, будем ждать, когда тебе повезет.

Колесо остановилось.

– Зеро, – произнес крупье и взглянул на Наташу.

Владислав Петрович вез ее к дому и не мог успокоиться.

– Чего ты одну фишку-то взяла? Я же тебе кучу их дал, на пятнадцать тысяч баксов, не меньше! Сейчас бы огребли с тобой пол-лимона гринов. Половина была бы твоя. Купила бы себе квартиру, и еще бы осталось.

– Меня моя квартира устраивает, – ответила Наташа.

– Ну, шубу бы купила, тачку хорошую, брюликов… Что еще бабам надо?.. Хотя если бы выиграла, я бы и сам тебе шубу подарил. Вот Ларик-то удивится, что тебе зеро выпало… Он, правда, не приветствует эти мои походы в казино, хотя тоже азартный, не меньше меня.

– А я слышала, что наш генеральный директор музыкант, – постаралась Наташа сменить тему.

– Ларик-то? – переспросил Владислав Петрович, как будто речь зашла о каком-то другом генеральном директоре. И кивнул: – Музыкант. А про то, что он еще чемпион страны по айкидо и второй призер первенства мира среди юниоров, тебе сообщили? Он тогда серебро взял, потому что первенство мира было в Японии – местные его засудили, золото своему отдали. Там такое было… Ларику за сделанный бросок не вазири дают, а коку. Потом он ведет схватку, япошка уходит от борьбы, а Ларику, непонятно, с какого перепугу, штрафные баллы. Чисто бы выиграл, просто ему не дали. А ты говоришь – музыкант!

– Но мне так сказали, – попыталась оправдаться Наташа.

– Я даже знаю, кто у нас языком мелет, – кивнул Влад. – Ларик мог бы звездой спорта стать, а зачем-то полез в музыку. Но мастерство, как говорится, не пропьешь. Он как-то Лидию, свою будущую жену, домой провожал, так у подъезда их встретили. У Лидки был роман с серьезным человеком, ну, тот и решил Ларика нашего проучить. Четверых своих горилл отправил к подъезду, а сам в «мерсе» остался – наблюдать и удовольствие получить. А может, хотел, чтобы Ларик, захлебываясь кровью, видел, как Лидка к себе с другим уходит. Короче, тех четверых он, как котят, разбросал, а потом к «мерсу» подошел и тому, кто в нем прятался, сказал, что если еще раз его встретит… Хотя, если честно, не знаю точно, что Ларик сказал тогда, но тот Лидку в покое оставил. А потом уж и свадьба была.

– Давно? – спросила Наташа.

– Свадьба-то? Года полтора уж. Мы как раз только-только фирму открыли.

Машина въехала во двор дома, в котором жила Наташа, и остановилась у подъезда. Влад смотрел, как она взялась за ручку дверцы. И вдруг спросил:

– Ничего сказать мне не хочешь?

– Спасибо, что не съели. До свидания.

Таша хотела выйти, но заместитель Ларина удержал ее за руку.

– Ты смелая, – произнес он. – И не дура. К тому же симпатичная. Я всю жизнь как раз такую искал, а не попадались. Так что…

– Какие ваши годы, – прошептала Наташа и выдернула ладонь.

Затем вышла из машины. Стараясь не бежать, вошла в подъезд, вызвала лифт и прислонилась спиной к стене, только тогда почувствовав, что ее трясет от страха.

Когда подошла к квартире, полезла в сумочку за ключами и увидела лежащие поверх косметички долларовые банкноты. Вошла в квартиру и пересчитала. Три с половиной тысячи. Ее выигрыш в казино за минусом стоимости стодолларовой фишки.

Утром в ее кабинетик заглянул Ларин. Он даже не поздоровался, а сразу произнес:

– Я хочу извиниться перед вами за вчерашнее поведение Владислава Петровича.

– Не стоит, – ответила Наташа. – Ничего неподобающего не было, он вел себя почтительно.

– И все же. – Генеральный хотел выйти, но остановился и сказал: – Сегодня пообедаем вместе. Не у нас в столовой, а в каком-нибудь кафе поблизости. Я хочу с вами поговорить.

Оставшись одна, Наташа вдруг ощутила, что улыбается, сама не зная чему. Сердце радовалось всему, что окружало.

«Неужели, неужели… Неужели?» – подумала она.

И поняла, что влюблена.

Наташа с нетерпением ждала обеденного перерыва. А когда он начался, стало ясно, что ничего не будет. Скорее всего, Ларин умчался по делам, спешил, надеялся вернуться вовремя, но не успел…

Она вышла из кабинетика, направилась к столовой и увидела стоящего у дверей генерального директора, который разговаривал с невысоким молодым человеком в бежевом пальто. Через плечо незнакомца был переброшен ремень дорожной сумки. Ларин обернулся и увидел Наташу.

– Погоди, Роман… – сказал он. – Позволь тебе представить нашего финансового директора.

В зале кафе, несмотря на обеденное время, было пусто. А может быть, оттого, что это место не по карману обычным служащим. Столик Ларин заказал заранее и, усадив за него Наташу, направился к стойке.

Она посмотрела ему вслед и вдруг удивилась: что может связывать троих совершенно разных людей – Ларина, Влада и Якименко? Влад, понятное дело, решает вопросы с бандитами, оберегая фирму от их наездов, подстав и кидков. Сейчас уже все не только изучили подобную терминологию, но и уверены, что без таких людей, как Влад, бизнеса не будет. А какую роль выполняет на предприятии Роман Викторович? Маленький, толстенький, с пухлыми розовыми щеками и тоненькими усиками, похожий на избалованного мальчика, который вздумал поиграть во взрослую жизнь… Хотя улыбается он вроде искренне и вполне обаятельно. Может, он давний друг Ларина?

Наташа продолжала размышлять об этом. Хотя она в последние дни и так постоянно думала обо всем, что окружает генерального директора фирмы.

Ларин вернулся за стол, сел. Тут же стали приносить заказанное им, а он принялся рассказывать:

– Мы с Владом росли в одном дворе. Он, правда, старше меня на три года. Мать его работала дворником, а отец… Я даже не знаю, кем был его отец. Еще у него была старшая сестра. Тихая такая девушка, симпатичная даже, но почему-то все от нее шарахались. Вероятно, потому, что в доме жили люди состоятельные, а она дочь дворничихи. Другие девочки боялись… замараться, что ли, общаясь с ней. Влад очень скоро оказался в спортивном интернате и дома появлялся только на выходные. С ним тоже особо не дружили, но зато и не хамили. Я один, кажется, общался с ним постоянно и в гости к нам приглашал, зная, что у них дома обед не каждый день бывает. А он талоны, что давали в интернате на питание, продавал, копил деньги на что-то. Спортом занимался лишь для того, чтобы изменить свою жизнь. А с Романом я познакомился в университете. Он заканчивал тогда филологический, а я только начинал постигать социологию. После окончания Рома работал три года за границей, вернулся – а Советского Союза уже нет. Возвращаться домой на Украину не захотел. Случайно совершенно мы с ним встретились, разговорились и решили открыть свою фирму. Его родной дядя с давних пор дружит с нынешним премьер-министром, а потому возможности у мужчины неограниченные. Роман обратился к нему и попросил на реализацию нефтепродукты. Вот так и начался наш совместный бизнес. Влада пригласить к нам предложил именно Якименко. Они познакомились на моей свадьбе и, кажется, понравились друг другу. Роман сказал, что нам так или иначе придется решать какие-то вопросы с криминальными структурами, вот пусть ими и займется Влад, который не чужой в том мире…

– Я это поняла, – кивнула Наташа. – А что касается вчерашнего вечера, то все было в самом деле вполне пристойно. Владислав Петрович даже в мою сумочку деньги засунул, которые, как он посчитал, я выиграла в рулетку. Теперь вот не знаю, как и под каким предлогом ему их возвращать.

– А не надо возвращать. Будем считать, что это премия за ту работу, которую вы уже сделали для фирмы.

– Но я…

Ларин не дал ей договорить:

– Сегодня я подписал договор о льготной перевозке. В первый месяц скидка на тариф для нас двадцать процентов, а в последующие, возможно, будет дополнительное снижение. Взамен мы якобы поставляем дороге щебенку. Остается только составить липовые договоры на разработку и обслуживание карьеров, но это вопрос технический. К тому же деньги на щебенку пойдут в нашу же структуру.

Вечером Наташа укладывала спать Лику. Та, как обычно, положила рядом с собой куклу и теперь ждала сказки. Восьмилетняя девочка, конечно, могла бы оставлять куклу где-нибудь в другом месте, но Лика не расставалась с игрушкой, даже брала ее с собой в школу. Куклу ей подарила мама, которую она почти не помнила, а потому игрушка представляла для нее особую ценность. Наташа понимала это и после сказки уходила в свою комнату, не забывая поцеловать обеих – и Лику, и ее куклу Барби, которую племянница называла Варей.

– Вчерашний дядя не придет больше? – спросила вдруг Лика.

– Нет.

– Тогда ладно, – согласилась девочка.

– Он тебе не понравился?

– Мне все равно, какой он, – ответила племянница, – а вот Варя его испугалась. Она даже сказала, что этот дядя… – Лика замолчала, раздумывая, стоит ли передавать слова куклы. Наконец решилась: – Ладно, расскажу. – Она села в своей постельке, обняла Наташу и прижалась к ней, а потом шепнула в ухо: – Варя сказала мне по секрету, что этот дядя скоро умрет.

Наташа почувствовала, как у нее вдруг похолодела спина. Она хотела ответить племяннице, но не нашла слов. Конечно, куклы не умеют говорить, да и откуда им знать будущее…

– Варя ошиблась, – только и смогла произнести Таша.

– Варя никогда не ошибается, – все так же шепотом возразила Лика. – Она и про маму это говорила, и про бабушку с дедушкой, и про папу. И они умерли. Варя мне рассказывает, кто из девочек в классе про меня плохо думает, а еще предупреждает, когда меня на уроке вызовут и что спросят. А еще Варя сказала, что человек, которого ты полюбишь, будет очень несчастным…

– Она ошибается, – повторила Наташа, чувствуя, что кровь отхлынула от лица.

Тут зазвонил телефон. Наташа стремительно бросилась к аппарату, словно хотела убежать от слов, произнесенных Ликой.

– Привет, привет! – услышала она в трубке голос сокурсницы. – Я сегодня была у мужа в офисе и видела там твоего директора. Они что-то там подписали. Этот твой начальник такой лапочка! У тебя с ним есть что-то?

– Как ты можешь так говорить? – возмутилась Наташа. – Во-первых, он мой начальник, а во-вторых, женат. То есть, во-первых, женат, а потом…

Она замолчала, а подруга обрадовалась:

– Тогда ты не будешь против, если я им займусь? Приеду как-нибудь к тебе якобы по делу. Увижу его, поговорю. Потом придумаю, как продолжить беседу в другом месте… Ему блондинки или брюнетки больше нравятся? Хм, пожалуй, я просто сделаю мелирование…

– Прости, – перебила Наташа, – я занята, укладываю племянницу спать.

Она положила трубку. И громко произнесла, глядя на телефонный аппарат:

– Дура! – Помолчала минуту и повторила еще раз: – Дура!

Но легче не стало.

Утром позвонил Коля Кондратьев и сказал, что стоит возле ее подъезда и готов подбросить ее до работы.

– Не надо было за мной заезжать, – ответила ему Наташа.

Но Кондратьев начал уверять, что был вчера у родителей, оставался у них ночевать, а те живут неподалеку. Вот, мол, он и решил сегодня захватить с собой финансового директора, чтобы ей не толкаться в метро. Наташа понимала, что все не так, но дабы не смущать Колю, поймав его на обмане, сказала:

– Хорошо, спущусь через пять минут.

Она села в его автомобиль, а из приемника звучала песня:

 
Этой ночью пусть тебе приснится
Зимний пляж и церковь без креста:
Снегом припорошенная Ницца —
Россиян рассеянных мечта…
 

– Знакомый голос, – сказала Наташа, – только не могу вспомнить, кто поет.

 
Ночь опять, опять тебя обманет
Ты опять спешишь мечту догнать.
О монетку звякает в кармане
Ключ от дома, где уже не побывать…
 

– Ларин, – не глядя на нее, ответил Кондратьев. – Это его песня, и музыку, и слова он сам сочинил. У нас ведь группа была, мы исполняли что-то вроде джаз-рока. Однажды нас услышал один богатый меломан и сделал так, что ансамбль пригласили выступить в клубе «Полюс». Там солидная публика бывает, которая на дух нынешнюю попсу не выносит. Отыграли концерт – людям понравилось, и мы стали там постоянно выступать. В те дни, разумеется, когда не было приглашенных звезд. Ларик и название для группы придумал. «Viva льдина». Дурацкое, конечно, но мы тогда больше дурачились, чем о музыкальной карьере думали. Решили: раз играем в «Полюсе», название в самый раз.

– А мне нравится, – сообщила Наташа.

Кондратьев ничего не ответил. Выключил магнитолу и достал из нее диск. Протянул Наташе.

– Если будет желание, послушайте дома в спокойной обстановке. А я уж не могу. Так хочется в то время вернуться! Ларин ведь бросил нас тогда. Женился и ушел в коммерцию. Группа без него распалась. Меня он потом позвал к себе в фирму. Звал и других, но ребята отказались – обиделись на него. Теперь выживают, как могут: кто в кабаке играет, кто в попсу подался, подыгрывает безголосым девчонкам.

Наташа спрятала диск в сумочку. Надо было что-то сказать, поблагодарить хотя бы, но она спросила:

– А вы не жалеете, что попали в эту фирму?

– Нет, конечно. Хоть с финансами у меня все устаканилось. А вот Ларин жалеет, что так случилось.

– С женитьбой? – тихо спросила Наташа и сама испугалась своего вопроса.

Кондратьев подумал и кивнул.

Несколько минут ехали молча. Наконец Николай, не отрывая взгляда от дороги, произнес:

– Его будущий тесть нас в «Полюс» пристроил. А на свадьбу подарил Ларику дом, где расположена фирма. Сначала расселил жильцов, признав здание ветхим, идущим под снос, потом сделал ремонт. Он в те годы вице-губернатором был. Дочь его из «Полюса» не вылезала. Ларика она взяла как новую игрушку. То ей «Мазератти» требовался, то квартира в четвертом округе Парижа с видом на остров Сите, а тут скрипач-виртуоз понадобился. Ларик ведь на скрипке так играет, что всякие Ванессы Мэй – просто ученицы рядом с ним. Он каждое наше выступление начинал с джазовых композиций для скрипки. Вивальди, Гершвин… Публика сразу понимала уровень группы. Лидка ему говорила, что даст любые деньги на раскрутку, а Ларик отказался. Только вот от свадьбы не смог отвертеться. Мне кажется, он тоже по тем временам скучает. На прошлой неделе сказал, что написал новую песню и хочет записать на студии. Всю группу пригласил, а приехали только трое – половина состава. Кое-как записали. Наложением, разумеется: Ларик сам сыграл на половине инструментов. Мелодия старая, но он новые слова придумал и немного обработал.

Роман Викторович Якименко жил на третьем этаже над офисом, где было оборудовано нечто вроде гостиничных апартаментов. Там находились даже просторная бильярдная и сауна с небольшим бассейном. На четвертом этаже планировалось впоследствии соорудить зимний сад и солярий, над коими предполагалось сделать стеклянную крышу, а потому хозяева предприятия (вероятно, сам Ларин как владелец здания) ждали лета, чтобы начать работы.

Роман Викторович в офис спускался не часто. У него был свой кабинет, но перед тем как зайти туда, Якименко, как и Владислав Петрович, обходил все помещения и смотрел, как работают сотрудники. Смотрел молча. Только в кабинете главбуха задерживался – как видно, ему было о чем поговорить с Галиной Тимофеевной. Заходил и к Наташе, спрашивал что-нибудь вроде «На форексе никогда не работали?» Или: «Никому из ваших знакомых валютные векселя Минфина не требуются?» У него была привычка пощипывать тонкий ус над губой. Лицо его при этом оставалось задумчивым. Щипал ус, потом отдергивал руку, как ребенок, которому запрещают грызть ногти, улыбался очень обаятельно и как бы удивленно, мол, что это я делаю. Роман и в самом деле был похож на ребенка, который не успел вырасти, а уже стал взрослым. Однако Наташа заметила, как он посмотрел на ее ноги, когда зашел в кабинет-шкаф впервые.