Czytaj książkę: «Школа мужей»

Czcionka:

Его высочеству

Герцогу Орлеанскому,

Единственному брату короля

Монсеньер!

Я предлагаю здесь вниманию Франции нечто довольно несуразное. Нет ничего более высокого и более славного, чем имя, которым я открываю эту книгу, и ничего более низкого, чем то, что она содержит. Все найдут подобное сочетание странным, а иные, пожалуй, скажут, отмечая это несоответствие: не значит ли это возлагать венец из жемчуга и алмазов на глиняное изваяние или воздвигать великолепные портики и триумфальные арки у входа в жалкую хижину? Но, монсеньер, да послужит мне оправданием то, что в сем случае я не имел выбора и что честь угодить Вашему высочеству привела меня к необходимости посвятить Вам первый труд, самолично мною издаваемый. Не подарок подношу я Вам, но плачу лишь долг мой – почтение внешними знаками не измеряется. Я осмелился посвятить Вашему высочеству безделку, ибо не мог отказаться от уплаты моего долга. И если я здесь не распространяюсь о прекрасных и достохвальных свойствах Вашего высочества, то лишь из справедливого опасения, что столь высокий предмет еще более явно обнаружит низкую природу моего приношения.

Я предписал себе молчание, дабы найти более приличное место для подобных красот. И в посвящении моем я притязаю лишь на то, чтобы оправдать мой поступок перед всею Францией и иметь счастье сказать Вашему высочеству, что я честь имею быть с глубочайшим почтением Вашего высочества нижайшим, покорнейшим и преданнейшим слугою.

Ж.-Б. П. Мольер.

Действующие лица

Сганарель, Арист – братья.

Изабелла, Леонора – сестры.

Лизетта, служанка Леоноры.

Валер, возлюбленный Изабеллы.

Эргаст, слуга Валера.

Комиссар.

Нотариус.

Действие происходит в Париже.

Действие первое

Явление I

Сганарель, Арист.

Сганарель

Я очень вас прошу, оставим этот спор.
Пусть каждый так живет, как жил и до сих пор.
Хоть вы мне старший брат и, зная ваши лета,
Я мог бы ждать от вас разумного совета, –
Я все же должен вам по совести сказать,
Что вашим прописям не склонен я внимать,
Что буду следовать лишь прихотям свободным
И образ жизни свой считаю превосходным.

Арист

Но порицают все…

Сганарель

Безумцы вроде вас,
Мой брат.

Арист

Благодарю за отзыв без прикрас.

Сганарель

Хотел бы я узнать всю правду без покрова:
Что может порицать во мне судья суровый?

Арист

Всегда угрюмый вид и нелюдимый нрав.
Вдали от общества и от его забав
Вы те же странности храните, что и прежде,
Слывете варваром в сужденьях и в одежде.

Сганарель

Да, моде следовать, так люди говорят:
Носить не для себя – для света свой наряд.
Но не угодно ль вам всей этой дребеденью,
Любезный старший брат (затем, что по рожденью
На целых двадцать лет вы старше, не таю,
И стоит ли вести – не знаю – речь мою?),
Так не угодно ль вам еще меня бесславить,
Мне ваших щеголей в пример достойный ставить
И понуждать меня к ношенью узких шляп,
Скроенных так, чтоб мозг в них немощный иззяб?
Иль накладных волос, разросшихся безмерно,
Чтоб утонуло в них лицо мое наверно?
Камзолов куцых – мода здесь опять скупа, –
Зато воротников – до самого пупа?
Огромных рукавов, – таких, что в суп влезают,
Иль юбок, что теперь штанами называют,
Иль туфель крошечных, на каждой – лент моток,
И смотришь: человек, как голубь, мохноног?
Или таких штанин, громадных и раздутых,
Что каждая нога в них, как рабыня в путах.
И вот, наряженный по-модному болван,
Как перевернутый топорщится волан.
Я угодил бы вам, не правда ль, в этой коже?
Ведь в шутовской наряд и вы оделись тоже!

Арист

Считаться с большинством необходимо всем.
К себе внимание приковывать зачем?
Все крайности претят; разумному не надо
Ни пышности в словах, ни пышного наряда:
Следить спокойно он, чуждаясь пустяков,
За переменами в обычаях готов.
Я вовсе не хочу усваивать методу
Всех тех, кто превзойти старается и моду,
Кто страстью к крайностям настолько одержим,
Что кровно оскорблен, коль обойден другим;
Но дурно, как бы вы ни защищали это,
Упрямо избегать обыкновений света;
Не проще ли в толпе глупцов сливаться с ней,
Чем в одиночестве быть всех других умней?

Сганарель

Вот истинный старик: он ловко нас морочит
И черным париком прикрыть седины хочет!

Арист

Мне странно, что мой брат привычкой одержим
Колоть всегда глаза мне возрастом моим,
Он все во мне готов бранить без снисхожденья:
Бранит умеренность, бранит и развлеченья,
Как будто старики должны жить не любя,
Им только смерти ждать осталось для себя.
Как будто мало жить в ущербе неизбежном
И надо быть еще и грубым и небрежным.

Сганарель

Ну, что бы ни было, стою на том же я,
И лучшей из одежд останется моя!
Потребна шляпа мне, – пусть будет и не модной, –
Чтоб голову прикрыть она была пригодной;
Порядочный камзол – его я удлинил,
Чтоб в холе и тепле желудок мой варил;
Штаны, скроенные по мерке, как пристало,
И обувь, чтобы в ней нога не изнывала,
Как деды умные носили в свой черед.
Кому не по душе, пусть спину повернет!

Явление II

Леонора, Изабелла, Лизетта; Арист и Сганарель (ими не замечаемые, разговаривают тихо на авансцене).

Леонора (Изабелле)

От укоризн его я буду вам защитой.

Лизетта (Изабелле)

Вы вечно взаперти и от людей укрыты!

Изабелла

Таким уж создан он.

Леонора

Как жребий ваш суров!

Лизетта (Леоноре)

Но старший брат его, по счастью, не таков.
Достался вам удел, какого вы достойны;
В руках разумного вы будете спокойны.

Изабелла

Не чудо ль, что меня сегодня аргус мой
Не запер на замок и не увел с собой!

Лизетта

Послав его к чертям, клянусь, вы были б правы
И…

Сганарель (наткнувшись на Лизетту)

Не прогневайтесь, сударыня, куда вы?

Леонора

Еще не знаем мы, я тороплю сестру
Прохладой подышать со мною поутру,
Но…

Сганарель (Леоноре)

Можете гулять, коль есть у вас охота,

(указывая на Лизетту)

Ведь для обеих вас в гулянье вся забота;

(Изабелле)

Но вы пожалуйте немедленно назад.

Арист

И полно, отчего не разрешить им, брат?

Сганарель

Покорный ваш слуга, мой брат.

Арист

У молодежи
Есть…

Сганарель

Молодость глупа, глупа и старость тоже.

Арист

Ей хорошо с сестрой, к чему ж такой приказ?

Сганарель

Не спорю, но со мной ей лучше во сто раз.

Арист

Но…

Сганарель

Но один лишь я сужу ее поступки,
В вопросе этом я не склонен на уступки.

Арист

Забота о сестре не меньше и моя.

Сганарель

О господи! Печаль у каждого своя!
Отец их, чувствуя кончины приближенье,
Над сиротами нам доверил попеченье,
Предоставляя нам себе их в жены взять
Иль по-иному их судьбой располагать;
И обязались мы тогда по договору,
Как жен и дочерей, подвергнуть их дозору;
Вы взяли на себя заботу об одной,
Я точно так же стал опекуном другой.
Вы опекаете свою, как вы хотите;
Руководить моей мне тоже разрешите.

Арист

Вы лучше бы…

Сганарель

А я другой вам дам совет:
Разумно посмотреть на этот ваш предмет.
Вам любо видеть ту нарядной и на воле?
Согласен – дайте слуг ей и служанок боле;
Пускай бездельничает, вертится она,
Пусть кавалерами всегда окружена,
Не возражаю вам, но я свою заставлю
Жить не своим умом, а так, как я направлю.
Пусть саржа скромная одеждой будет ей,
А платье черное лишь для воскресных дней;
Чтоб, дома затворясь, повсюду не ходила
И помыслы свои хозяйству посвятила,
Чинила мне белье, коль выберет часок,
Для развлечения – могла связать чулок,
Чтоб болтовня повес ей не была знакома,
Без провожатого не покидала дома.
Я знаю, плоть слаба – предвижу шум и спор,
Но не хочу носить я из рогов убор.
Ее невестою имея на примете,
Хочу быть за нее, как за себя, в ответе.

Изабелла

У вас, мне кажется, нет повода…

Сганарель

Молчать!
Я покажу вам, как без спросу убегать!

Леонора

Что нужды?

Сганарель

Боже мой, вы так умны, я знаю,
И с вами говорить совсем я не желаю!

Леонора

Иль неприятно вам, когда сестра со мной?

Сганарель

Ее вы портите – вот мой ответ прямой.
Опасно с вами ей столь близкое общенье,
И прекратить прошу я ваши посещенья.

Леонора

С неменьшей прямотой отвечу вам и я,
Не знаю, что сестра сказала бы моя;
По мненью моему, поступки ваши низки,
И хоть по кровному родству мы с нею близки,
Я чувство бы родства сумела заглушить,
Когда бы вы сестре могли любовь внушить.

Лизетта

И впрямь, где виданы подобные законы?
Не в Турции же мы, где под замками жены?
Поработили их, я слышала, вполне;
Зато и божий гнев почил на той стране.
Должно быть, наша честь уж очень уязвима,
Коль взаперти ее держать необходимо.
Иль думаете вы, что этот весь надзор
Нельзя нам обойти, найдя ему отпор?
И, если замысел отважный нас тревожит,
Хитрейший из людей остановить нас может?
А эти меры все – иллюзия глупца.
Поверьте, выгодней доверье до конца.
Грозят опасности тому, кто нам перечит,
И честь сама себя надежней обеспечит.
Едва ли не растет охота согрешить,
Когда безгрешность нам стараются внушить;
Да, если б мужняя мне ревность досаждала,
Его сомнения я б назло подтверждала!

Сганарель (Аристу)

Вот, мудрый опекун, науки вашей плод!
И против этого ваш дух не восстает?

Арист

Забавно каждое в ее сужденьях слово;
Но есть в ее речах разумная основа.
Свободу слабый пол умеет уважать;
Одною строгостью их трудно удержать;
Решеткой и замком искуснейший радетель
Не в силах воспитать в их душах добродетель.
К обязанностям честь вести должна одна;
Суровость лишняя, мне кажется, вредна.
Не правда ль, было бы находкой беспримерной
Увидеть женщину по принужденью верной?
Напрасно будем мы их каждый шаг блюсти;
Не лучше ли сердца себе приобрести?
И я бы честь мою считал незащищенной,
Когда б она была в руках порабощенной,
Которая, узнав своих желаний власть,
Искала б, может быть, лишь случая упасть.

Сганарель

Все это чепуха!

Арист

Пусть так; я верю все же,
Что можно дать шутя уроки молодежи;
Журить за промахи, но с карой не спеша
И добродетелью нимало не страша.
Я с Леонорою держался этих правил:
Ничтожных вольностей я ей в вину не ставил,
Ее желания всемерно исполнял
И в этом никогда себя не обвинял.
Ей часто побывать хотелось в людном зале,
В веселом обществе, в комедии, на бале, –
Я не противился и утверждать готов:
Все это хорошо для молодых умов;
И школа светская, хороший тон внушая,
Не меньше учит нас, чем книга пребольшая.
Ей траты нравятся на платье, на белье:
Что ж, в этом поощрить стараюсь я ее;
Нет в удовольствиях подобных, преступленья;
Мы можем дать на них, по средствам, позволенье.
Женитьбы требует родительский завет:
Готов быть мужем я, но быть тираном – нет!
Я знаю: разнятся немало наши годы,
Но я готов ей дать всю полноту свободы.
Четыре тысячи червонцев – мой доход,
И вся моя любовь, и множество забот –
Все это, может быть, со временем поможет
Ту разность лет забыть, что и меня тревожит.
Захочет – я женюсь; коль нет – она вольна;
Что ж, будет без меня счастливее она;
Мне легче увидать ее женой другого,
Чем вырвать у нее насильственное слово.