Лапа в бутылке

Джули резко выпрямилась и возмущенно зыркнула на него:

– Ты предлагаешь мне стать служанкой?

– Джули, остынь. Что ты все время ерепенишься? Не все ли равно, как зарабатывать деньги, если это деньги большие, разве не так? Что плохого в работе горничной? Сама-то работала в кафе, тоже не бог весть какое престижное место. Я предлагаю тебе хорошую работу. С проживанием в шикарной квартире, кучей свободного времени, хорошим питанием и зарплатой…

– Но прислугой… – Она встала и принялась вышагивать по комнате. Гарри не сводил глаз с ее фигурки в пижаме, отчетливо сознавая, что течение мыслей отклоняется от делового направления. – Нет, правда, я не могу. Хьюарт платил мне двенадцать фунтов в неделю. И на меньшую сумму я не могу, да и не стану жить. А прислуге и столько никто не платит.

– А там заплатят, – с улыбочкой возразил Гарри. – Это особенная работа. Что скажешь о пятнадцати фунтах в неделю плюс бонус в пятьдесят по окончании срока?

– Никто столько не даст! – воскликнула она, круто развернувшись к нему.

– Больно ты дотошная. – В его голосе прозвенела нотка раздражения. – Я хочу, чтобы ты заработала немного легких денег и не слишком интересовалась, как они тебе достаются. Ты ведь достаточно смышленая девушка, чтобы понять это?

– А, поняла, – тотчас насторожилась Джули. – Речь о какой-то афере?

– Вроде того. Но если не будешь знать, что к чему, не нарвешься на неприятности, верно?

«Все тот же избитый аргумент, – подумала она чуть устало. – Гарри прав. Хьюарт, кстати, приводил тот же довод. Ничего не видишь, ничего не знаешь – и будешь в шоколаде. До сегодняшнего дня работало».

– Все, что от тебя требуется, это примерно с месяцок поработать в определенном месте, – продолжил Гарри. – Получать будешь три фунта в неделю, но на всем готовом. Я договорюсь, чтобы ты имела двенадцать фунтов сверху и в качестве бонуса по окончании – пятьдесят фунтов. Более того, я прямо сейчас выдам тебе десятку, если согласишься.

– Но, Гарри, я бы хотела подумать…

– Ладно, скажешь завтра. Утро вечера мудренее. Пятнадцать фунтов в неделю и пятьдесят бонус. Не кот начихал.

– Ты точно не дуришь меня? – спросила она, вновь став подозрительной. – Я ведь не вчера родилась. Ты запросто можешь уйти отсюда, оставив меня с носом. Ищи тебя свищи. Что я тогда буду делать?

Он поднялся с кресла, подошел к кровати и сел рядом с Джули.

– Открою тебе секрет, – сказал он, привлек ее к себе и зашептал в ухо: – Я не собираюсь оставлять тебя сегодня ночью.

Она вырвалась и вскочила на ноги.

– Вот уж нет! Еще чего! Я не такая. Нет, уходи. Я найду тебя сама.

Он засмеялся:

– Вижу, ты сама не знаешь, чего хочешь. Сначала я останусь, а уж потом уйду. Ну а за тебя решение приму я.

Она поспешно схватила свой халат, но он поймал ее за руки.

– Нет! – прошептала она в попытке вырваться. – Прекрати, Гарри! Не надо!

Он закрыл ее губы своими. Несколько мгновений она продолжала вырываться, потом ее руки обвили его шею.

– Проклятый! – пролепетала она. – Обними меня покрепче.

V

Утреннее солнце прошивало безвкусные ситцевые занавески. Молочник сердито накричал на свою лошадь и громко брякнул бутылками, выставив их у входа. Чуть дальше по улице забарабанил в дверь почтальон.

Джули пошевелилась, потянулась и зевнула. Из полуоткрытой двери в ванную доносился плеск льющейся воды. Она вытянула ноги под простыней и удовлетворенно вздохнула.

– Получил, что хотел, Гарри? – сонно спросила она.

– В данный момент я хочу чаю – немедленно. Ты еще не встала?

– Встаю, встаю… – Джули перевернулась и натянула одеяло к подбородку.

– Ну да, я вижу. – Гарри подошел к двери. С полотенцем вокруг бедер он показался Джули похожим на боксера: мускулистый, поджарый, загорелый. – Вылезай давай, пока я сам тебя не вытащил.

– Иду, – зевнула Джули, откидывая одеяло. – Еще даже девяти нет.

– У меня куча дел с утра, – бросил Гарри, снова скрываясь в ванной.

Она прошла в кухню и поставила чайник.

«Забавно, – подумала она. – Такое впечатление, будто он всегда был здесь, словно часть моей жизни. Как бы мне хотелось, чтобы он не был таким… уклончивым».

Они говорили чуть не всю ночь напролет, и Джули пыталась выведать хоть что-нибудь о том, как и чем он живет, о чем думает, но всякий раз наталкивалась на барьер легкомыслия, который обращал все серьезное в шутку.

Когда она вернулась в комнату с чаем, Гарри уже оделся.

– Гарри… Те кольца… Что-то мне неспокойно. Долго этим заниматься опасно, ты же сам знаешь.

Он принял от нее чашку чая и рассмеялся.

– Бога ради, только не надо беспокоиться обо мне. О себе лучше побеспокойся – если есть из-за чего.

– Я правда волнуюсь за тебя.

– Вот что я тебе скажу. Жить мне на этом свете всего ничего – каких-то сорок лет, и то если повезет, – сказал он. – Что такое сорок лет? Пшик. А потом – темнота, холод и черви. Ну а раз так, я собираюсь наслаждаться жизнью, пока дышу. Но без денег не получится. Деньги – сила, это веселая жизнь, это еда и выпивка, сигареты и любовь. Деньги – это автомобиль, бензин, одежда и обувь. Это ночь на бегах в «Уайт-Сити», это партии в покер и кресло в театре. Это все, что пожелаешь. Я пытался зарабатывать на жизнь трудом, но из этого ничего не получилось. Я побывал на войне. Внес свою маленькую лепту. А теперь намерен пожить в свое удовольствие. И меня не особо волнует, как я получаю деньги, пока я их получаю. Понятно?

– Но что же во всем этом хорошего, если ты проведешь десяток лет за решеткой? – спросила Джули, надеясь, что Гарри не отшутится, как всегда, а ответит серьезно, ведь его философия соответствовала ее отношению к жизни.

– Надо уметь крутиться, включать голову. Три года удавалось избегать тюрьмы, удается и сейчас.

– Если б не я, ты бы уже был за решеткой, – напомнила она ему.

– Ты особо не обольщайся. Кто-нибудь непременно оказывается под рукой. Я тебя удивлю. Если б ты не взяла кольца, я бы избавился от них как-нибудь иначе. Не впервой.

Его слова раздосадовали и обидели Джули. Ей хотелось думать, что именно она спасла его от тюрьмы, подвергнув себя серьезному риску.

– Ты всякий раз занимаешься любовью с женщиной, которая выручила тебя? В качестве вознаграждения, да? – язвительно бросила она.

– А ты забавная, – рассмеялся он. – В любовных делах я разборчив. Скоро сама убедишься.

Прежде Джули никогда не страдала от ревности, но сейчас мысль о том, что другая была с ним так же близка, как она, больно ее обожгла.

– Гарри… Кто эта женщина – Дана, что звонила тебе?

– Моя мать, – торопливо ответил он, вытягивая ноги. – Славная старушенция: лаванда и старые кружева или как там, мышьяк?^[2] Не суть. Я ее обожаю.

– Я не позволю так обращаться со мной, – прикрикнула Джули, топнув ножкой. – И прекрати строить из себя дурачка и куражиться. Кто она? Я хочу знать!

Он скривился и следом рассмеялся снова.

– Джули, не наезжай. Это просто знакомая девушка. Для волнения нет повода. Она и в половину не так хороша, как ты. К тому же она мне безразлична.

– Откуда она узнала, что тебя ищет полиция?

– Она ясновидящая. Разглядела в чайных листьях старину Доусона.

– Ты прекратишь наконец валять дурака и расскажешь все или нет? – Джули рассердилась уже не на шутку.

– Не лезь не в свое дело, – ответил он и улыбнулся, но в глазах его холодно сверкнула колючая искорка.

Повисла долгая пауза – оба смотрели друг на друга. Джули опустила глаза первой. Она поняла, что давить на Гарри бесполезно, и решила сменить тактику.

– Ладно, если хочешь сделать из этого тайну, можешь не рассказывать, – сказала она, изобразив равнодушие. – Еще чаю?

Он передал ей свою чашку, снова закурил и зевнул.

– Через минуту мне надо убегать, – сказал он, глянув на свои часы.

Джули вновь стало не по себе. Он может вот так запросто уйти из ее квартиры, и она больше никогда его не увидит.

– А где ты живешь, Гарри? – спросила она, наливая чай.

– Даунинг-стрит, десять^[3]. У меня маленькая квартирка на верхнем этаже. Чертовски удобно, поскольку у нас с премьер-министром один дворецкий на двоих.

«Бесполезно», – подумала Джули, встревоженная и недовольная. За легкомысленной рисовкой скрывался непредсказуемый, «ртутный» тип, который не давал себя прищучить. Ей следует умерить свою ревность. Быть может, позже, когда они получше узнают друг друга, она завоюет его доверие.

– Ты когда-нибудь бываешь серьезным? – беспечно спросила она.

– А чего ради мне быть серьезным? Ешь, пей, делай деньги и люби сейчас, потому что завтра тебя будут жрать черви. Нет у меня времени на то, чтоб быть серьезным. Веселиться – это работа на полную ставку.

– То есть я так и не узнаю, где ты живешь?

«Он живет с женщиной, – подумала она. – Потому и не хочет говорить».

– Иногда ты бываешь поразительно догадливой, Джули.

– Ладно, продолжай напускать на себя таинственность, – раздраженно проговорила она и отвернулась.

– Чем меньше ты знаешь обо мне, тем лучше, – ответил он и взял пальто. – Все, я ушел. Так как насчет той работы, Джули?

– Уговорил, – неохотно ответила она. – Наверно, все же стоит взяться за нее. А что там делать-то – горничной, и больше ничего?

Он ухмыльнулся:

– Больше ничего. И разумеется, глядеть в оба.

Джули сразу поняла, что ей отведена роль «засланца» для подготовки ограбления. Какое-то мгновение она все же колебалась, и Гарри, видя ее нерешительность, вытащил две пятифунтовые банкноты.

– Я обещал тебе небольшой задаток. На, положи в кармашек.

Нерешительность как рукой сняло. То, чего она не знает, неприятностей ей не принесет. О себе она может позаботиться сама. Она взяла деньги.

– Что надо делать?

– Держи. – Гарри вручил ей карточку. – Пойдешь по этому адресу. Спросишь миссис Френч и скажешь, что от меня. Она в курсе и объяснит, что делать. Все ясно?

– А это не опасно? В смысле – я не вляпаюсь в историю?

– Можешь быть спокойна, риска никакого, – беззаботно ответил он. – Все, что от тебя требуется, – быть горничной. Все просто, верно?

– И глядеть в оба, – повторила она, не спуская глаз с Гарри.

Он усмехнулся:

– В этом вся идея. До скорого, Джули!

– Когда увижу тебя снова?

– Скоро. Нынче у меня куча дел. Я тебя найду.

– Все вы, мужики, такие. Получил, что хотел, – и сразу остыл, – сердито бросила Джули.

Он притянул ее к себе и поцеловал.

– Если срочно тебе понадоблюсь – дай знать миссис Френч. Меня не будет в городе день-другой, но она знает, как со мной связаться. Хорошо?

Джули подняла глаза и посмотрела на него.

– Должно быть…

Он снова поцеловал ее, легонько обнял и был таков. Она подошла к окну и смотрела, как он быстро шагает по улице.

«Значит, готовится ограбление, – думала она. – А я должна выяснить детали. Что ж, деньги неплохие. Если никак не буду замешана в самом ограблении, не попаду в беду. – Она взглянула на две пятифунтовые бумажки и улыбнулась. – Деньги – это прекрасно».

VI

Контора миссис Френч располагалась над лавкой букиниста на Мейфэр-стрит. Джули вошла в скудно освещенный вестибюль. Дверь справа вела в книжную лавку, прямо наверх убегал пролет каменных ступеней, а под ним находился лифт.

В дверях стояла блондинка с пекинесом под мышкой. Она без всякого интереса посмотрела на Джули, затем вновь перевела взгляд густо подведенных глаз на улицу. Какой-то мужчина, проходя мимо, замедлил шаг, взглянул на нее, увидел Джули и проследовал дальше. Блондинка и глазом не моргнула. Этот тип уже дважды проходил здесь. По-видимому, он из тех, кто не сразу принимает решение. Еще вернется.

Джули прошла в вестибюль, оглянулась на блондинку и сморщила нос. «До такого я никогда не опущусь», – подумала она. Повернувшись, она увидела, что сквозь стеклянную дверь лавки букиниста на нее пристально смотрит высокий костлявый мужчина. Он стоял не шевелясь, чуть склонив набок голову и не сводя с нее напряженно-внимательных глаз. Он был старый и высохший, его густая седая шевелюра явно нуждалась в стрижке. От его испытующего взгляда Джули стало не по себе, и она поспешила вверх по лестнице, зная, что он будет смотреть на ее ноги, пока она не скроется из виду.

Поднявшись, Джули очутилась прямо перед дверью с табличкой «Миссис Френч. Агентство по найму прислуги. Справочное». Она толкнула ее, вошла в небольшую, хорошо обставленную комнату, полную цветов и солнца. У окна ловко печатала на машинке девушка – хорошенькая, ухоженная. Ее золотисто-каштановые волосы были подняты в тщательную сложную прическу, и каждый волосок словно находился на своем месте. Белое льняное платье с нарядными красными пуговицами и поясом сидело на ней без единой складочки. Выглядела девушка так, будто ее с величайшей осторожностью достали из коробки, обернутой целлофаном, и так же бережно посадили на стул, причем не далее чем минуту назад. Джулия разглядывала ее с завистливым интересом.

Девушка подняла глаза, а ее алые ноготки продолжали сверкать, порхая над клавишами. Завидев Джулию, она перестала печатать, недовольно сдвинула бровки, оттолкнула стул и вышла к конторке, разделяющей комнату. Девушка была высока и двигалась легкой, грациозной походкой манекенщицы. Джули невольно почувствовала себя замарашкой, и это сразу же настроило ее на враждебный лад.

– Вы что-то хотели? – резко спросила девушка и посмотрела на Джули с едва прикрытым презрением. Низкий, с хрипотцой голос показался Джули знакомым.

– Мистер Глеб велел мне спросить миссис Френч, – грубовато ответила она.

– О, понятно… – Девушка поджала губы. – Вы Джули Холланд, я полагаю? Что ж, присаживайтесь. Вам придется подождать. Моя мать сейчас занята. – С этими словами она вернулась к своей машинке и вновь принялась печатать.

Чувствуя себя униженной и ненавидя девушку, Джули села. Ждать пришлось долго. Единственными звуками в помещении были стрекот машинки и резкий звон колокольчика каретки в конце каждой строки. Джули рассматривала девушку. «Здесь, наверное, прилично платят, – подумала она. – Вон, чулочки нейлоновые и платье чудесного покроя. Мне б такое. Кстати, я в нем буду куда краше, чем она».

Девушка внезапно встала, подхватила пачку листов со стола и скрылась во внутреннем кабинете. Через некоторое время она вышла и резко кивнула Джулии:

– Проходите, она освободилась.

Миссис Френч сидела за большим письменным столом у окна. Вся в черном, она напомнила Джули незваную родственницу на похоронах и напугала ее. Длинные, из блестящего черного агата серьги раскачивались туда-сюда при каждом движении головы миссис Френч. Она начисто была лишена очарования своей дочери, тем не менее в линиях решительного рта и подбородка просматривалось выраженное сходство.

Миссис Френч как будто знала о Джули все и перешла к делу с пугающей быстротой:

– Глеб рассказал мне о вас. Работа довольно проста, если шевелить мозгами. На дурочку вы не похожи. – И поскольку Джули продолжала стоять столбом перед ее столом, нетерпеливо махнула в сторону стула. – Да садитесь уже. – Голос у нее был глубоким и резким. – Сегодня днем отправляйтесь на Парк-Уэй, девяносто семь. Знаете, где Альберт-холл? Ну а Парк-Уэй как раз рядом. Мимо не пройдете – дом большой и снаружи довольно уродливый. Ваша новая хозяйка миссис Говард Уэсли. Будете ее личной горничной. Вам придется содержать в порядке ее вещи, прибирать после того, как она закончит одеваться, открывать входную дверь на звонок, подавать коктейли, ухаживать за цветами и отвечать на телефонные звонки. Всю остальную работу выполняет постоянный персонал, а еду доставляют из ресторана. Миссис Уэсли будет платить вам три фунта в неделю плюс полное обеспечение. Каждую субботу днем будете приходить сюда получать дополнительную плату. Вам все понятно?

– Да, – ответила Джули.

Было в миссис Френч что-то, вызывавшее в Джулии беспокойство: такое чувство порой возникает, когда, оказавшись в полной темноте, слышишь внезапный таинственный звук и тебе чудится, будто нечто ужасное вот-вот прыгнет на тебя.

– Ваше форменное платье вон там, в пакете, – продолжила миссис Френч, коснулась своих сережек и, словно получив некое тайное удовольствие от черных агатов, улыбнулась. – Если вам оно не подойдет, можно подправить, однако, полагаю, вам оно будет впору. И ради бога, держитесь поуверенней. У миссис Уэсли высокие требования. А это ваши рекомендации. – Она пустила по столу два конверта. – Изучите их. Миссис Уэсли не слишком придирчива, но почем знать? Одна из них от доктора, другая – от священника. Мне стольких трудов стоило раздобыть их, и обошлись они недешево, так что смотрите не потеряйте.

– Благодарю вас, – проговорила Джулия в замешательстве, убирая оба конверта в сумочку.

– Итак, что делать – вы знаете, – продолжала миссис Френч. – А теперь я вам расскажу кое-что о семье Уэсли. Вы и сами довольно быстро узнаете о них многое, но, возможно, лучше будет, если я вас предупрежу. Говард Уэсли, муж, – старший партнер авиаконструкторской фирмы «Уэсли – Бентон». Их фабрика находится рядом с аэропортом Нортхолт. Уэсли ездит туда каждый день. Возможно, вы читали об этом человеке. Он слепой. Кавалер ордена Виктории: посадил горящий бомбардировщик и тем самым спас экипаж или что-то в этом роде, подробностей не помню. Сказочно богат и… слепой. – Миссис Френч взяла карандаш и принялась чертить аккуратные круги на промокашке. – Миссис Уэсли, до замужества Бланш Таррелл, в прошлом актриса оперетты. Возможно, вы видели ее. Личность известная. Пьет как сапожник. Потому и сцену бросила. Уэсли всю жизнь от нее без ума, но она чихать хотела на всех, кроме себя любимой. За Уэсли она пошла ради его денег и, как рассказывают, превратила его жизнь в ад. Нрав у нее злобный, душонка подлая, а мораль ночной бабочки. – Миссис Френч подумала немного и добавила: – Да, она к тому же еще и первостатейная стерва.

– Понимаю… – ошеломленно проронила Джули.

– Вот с ней наплачетесь, – продолжала миссис Френч. – Обязанности ваши довольно просты, а вот общение с миссис Уэсли простым не будет. Потому мы и платим вам так хорошо. И чтобы заработать эти деньги, вам придется потрудиться, имейте в виду. – Она пристально посмотрела на Джули, и в ее взгляде отразилось удовлетворение. – Насколько мне известно, горничные у нее дольше трех недель не задерживались, но часть вашей задачи заключается в том, чтобы продержаться до тех пор, пока я вам не скажу. Если вылетите до того момента, как мы будем готовы, потеряете пятьдесят фунтов. Это понятно?

– До того момента, как вы будете готовы – к чему? – живо спросила Джули.

– Мы вам сообщим, если сочтем нужным, – ответила миссис Френч. – Ваша первостепенная задача – устроиться на Парк-Уэй. Вы довольны суммой, которую мы платим вам, не так ли?

– О да! – сказала Джули. – Это хорошие деньги.

– Тогда не задавайте вопросов. – Миссис Френч выдвинула ящик стола, достала оттуда ящичек для денег и отсчитала двенадцать однофунтовых банкнот. – Возьмите. Придете в следующую субботу и получите столько же. Вы с нами сотрудничаете – мы о вас заботимся, но вздумаете нарушить правила – пожалеете. – Не сводя с Джули глаз, она договорила своим скрипучим голосом: – А теперь шагом марш. И смойте с лица эту дрянь, вы идете работать служанкой, а не кинозвездой.

– Хорошо, – проговорила Джули, убирая деньги в сумочку. Она ненавидела эту женщину.

– И держите себя в руках. Вам потребуется максимальное самообладание, когда миссис Уэсли начнет вас задирать. В подпитии она сущая гадина, помните об этом. Будьте предельно осторожны.

– Понятно.

– Все, ступайте. И передайте Дане, что она мне нужна.

Джули забирала пакет с униформой и, услышав эти слова, едва не уронила его. Дана! Значит, девушкой, предупредившей Гарри о полиции, все-таки была она. Джули вспомнила, что Гарри сказал о ней: «Она не такая хорошенькая, как ты, так что на этот счет можешь не беспокоиться». Вранье! Осанка, красота, одежда, безупречная ухоженность – Дана была хороша во всем.

«Как он мог так лгать мне? – кипела яростью и отчаяньем Джули. – Убеждал меня, что она для него „пустое место“. Такая-то девушка!»

– Ну, чего вы ждете? – требовательно спросила миссис Френч. – Вы ведь знаете, что вам делать?

– Да, – ответила Джули и вышла из кабинета.

Дана разговаривала по телефону, стоя спиной к Джули:

– Она сейчас здесь. Да, выглядит неплохо, насколько это возможно… – Глянув через плечо, Дана заметила Джули и умолкла.

– Миссис Френч зовет вас, – передала Джули, чувствуя, как дрожит голос. Она вышла на лестницу, прикрыла за собой дверь и остановилась, прислушиваясь.

Сквозь стеклянную панель двери голос Даны доносился отчетливо.

– Вот только-только ушла, – рассказывала Дана. – Та еще шалава, я бы сказала, но если все сделает как надо… что с того? Не знаю, не уверена. Само собой, они все хотят денег. Только об этом и думают. Хорошо. Поговорим об этом вечером, ладно?

С кем это она говорила? – гадала Джули, лицо ее пылало. Не с Гарри. Нет, она ни за что не поверит, что Гарри позволит называть ее шалавой. Она едва сдержалась, чтоб не вернуться в офис и не влепить Дане пощечину. И тут внезапное чувство, что за ней наблюдают, заставило ее обернуться. На пороге двери, ведущей из ее офиса в коридор, стояла миссис Френч. Солнечный свет из окна лестничной площадки играл черными агатами ее сережек, и те задорно искрились. Миссис Френч не двигалась и молча смотрела на Джули с холодной угрозой, словно восковая кукла из «Комнаты ужасов»^[4]. Забыв о своем гневе, Джули попятилась к лестнице.

– Я не слушала, – задыхаясь, пролепетала она.

Миссис Френч не сводила с нее ледяного взгляда. Черные агаты все так же искрились на солнце.

Джули развернулась и сбежала вниз. На изгибе лестничного пролета она едва не налетела на поднимавшуюся блондинку, за которой следом шел мужчина – тот самый, которого Джули видела на улице. На Джули он не взглянул, но густо покраснел и продолжил подниматься, глядя себе под ноги.

В вестибюле костлявый мужчина все так же глазел из-за стеклянной двери лавки букиниста и проводил ее внимательным взглядом, когда она сбегала по каменным ступеням крыльца в жаркую суету Мейфэр-стрит.