27 сентября 1917 года.
Как мы видим, в профессиональной сфере дела у Троцкого шли прекрасно. Но этого нельзя было сказать о жизни его семьи.
Материальное положение налаживалось. Нынешняя квартира была куда комфортабельнее "Киевских Номеров". Дети ходили в гимназию, где уровень преподавания был далеко не самым низким в Петрограде. Наташа устроилась на службу в профсоюз деревообделочников.
Ну, а когда Лев Давидович стал членом ЦК партии большевиков и возглавил Петроградский Совет, материальные проблемы вообще отошли на второй план. Они даже наняли кухарку. Сейчас, когда оба родителя подолгу отсутствовали, кто-то должен был готовить и следить за тем, чтобы дети питались вовремя.
Но у того факта, что жилищные условия на новом месте жительства значительно отличались от предыдущих в лучшую сторону, имелась и обратная сторона.
Растущая популярность большевиков привела к усилению антибольшевистской пропаганды в буржуазной прессе. Если меньшевики с эсерами забеспокоились всерьёз, то что говорить о более правых партиях типа кадетов (конституционных демократах)? Поток грязи, выплёскивавшийся со страниц газет на большевиков, становился всё полноводнее день ото дня.
Разумеется, наиболее горячо муссировалась старая песня о шпионаже в пользу Германии. Тем более, что помощью немцев Ленин пользовался, деньги у них брал и особо не скрывал этого.
Беда в том, что под ту же гребёнку причёсывали и Троцкого, занявшего сейчас, пожалуй, самое видное место среди большевистских лидеров – в отсутствие Ленина.
В общем, его поливали со страниц прессы гразью чуть ли не больше всех. Ну а в доме, где Лев Давидович с семьёй снимали квартиру, практически все жители относились к обеспеченной группе населения и читали именно буржуазные газеты.
Имя Троцкого склонялось печатью на все лады. В доме его с семьёй все больше окружала стена вражды и ненависти. Кухарка Анна Осиповна подвергалась атаке хозяек, когда являлась в домовой комитет за хлебом. Двенадцатилетнего Льва младшего травили в гимназии, называя его, по отцу, "председателем". Когда Наташа возвращалась со службы, старший дворник провожал ее ненавидящими глазами. Подниматься по лестнице было пыткой. Хозяйка квартиры все чаще справлялась по телефону, не разгромлена ли ее мебель. Неизвестно, что ей наплели о семье Троцкого, раз она так беспокоилась.
Лев Давидович с семьёй хотели переехать, но куда? Квартир в городе не было. Положение становилось все более невыносимым.
Николай Маркин узнал об этом случайно. Лев Давидович не любил делиться своими проблемами. Но не забудем дружбы между Николаем и старшим сыном Троцкого. Дети не умеют так хорошо скрывать своё внутреннее состояние, как взрослые.
Поэтому в последнее время матрос стал замечать, что Лев Львович стал задумчив, отвечает на вопросы невпопад, и его явно что-то гнетёт. На вопросы Николая Лёвушка старался отмалчиваться. Но в конце концов не выдержал и заговорил. Начав говорить, он сразу выложил всё, что тяжким грузом лежало на сердце.
Николай слушал, внутренне скрипя зубами. Ну, сволочи буржуазные, это вам даром не пройдёт. Он поднялся.
– Лёва … ты не волуйся … теперь … Ты – сын Троцкого … потерпи пару дней … Проблему решим … Пошёл я.
Матросов из команды Маркина рассказанное возмутило. Тимоша потребовал немедленно посетить дом, где проживала семья революционера и "задать перцу", как он выразился, этим "обнаглевшим буржуазным прихвостням". Митроха с Павлом были с ним полностью согласны, и даже спокойный Сергей, подумав, встал на сторону Тимоши. Егор пока помалкивал, ожидая решения старшего. Оно не замедлило воспоследовать.
– Пойдём, конечно … но позже … Митроха … найди Петра … у него голова варит … лучше наших.
В последнее время Пётр почти не патрулировал вместе с матросами. Все наличные силы большевиков были брошены на агитацию в массах, и Пётр, конечно, не мог остаться в стороне.
Он с радостным удивлением отметил, что речи его стали лучше. Исчезли малороссийский акцент и простонародные словечки. Да и сами выступления стали более нацеленными, логичными и соответственно производили куда большее воздействие на слушателей.
Сказывалось, во-первых, частое присутствие на митингах, где говорили ведущие ораторы партии, во-вторых постоянное чтение "Правды", где печатались чеканные ленинские статьи, и в-третьих, как ни странно, чтение переводов рассказов об английском сыщике Шерлоке Холмсе, у котого Пётр учился умению логически мыслить.
В общем, Мартынов превращался во вполне неплохого оратора. Конечно, до признанных мастеров, таких, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, Луначарский, Володарский ему было далеко, но уровень рос.
Узнав о проблеме, взволновавшей матросов, он на несколько секунд задумался, после чего выдал:
– Ваша правда. Такого спускать нельзя. Льву Давидовичу сейчас и выспаться-то не всегда удаётся – когда ему ещё и этим заниматься.
Значит, так. Навестить придётся два места. Сам дом и гимназию. В гимназии надо говорить осторожно. Общаться придётся с учителями. Народ образованный, умный. Их надо убедить. Там говорить буду я, а вы делайте, что скажу.
В доме зайдём в домовой комитет, ну ещё с дворником побеседуем. Там надо дать понять, что мы такие вещи спускать не будем. Пусть знают. Да, и в гимназии постараться выяснить – кто из учеников на сына Троцкого больше всех бочку катит. Заводилы есть везде. И адреса узнать, а как будем в доме – поговорить с родителями. Ясное дело, дети не сами такое удумали – дома от отцов с матерями услыхали.
Значит, сейчас поздно, а завтра – в гимназию. Надо к большой перемене подгадать – с директором побеседовать. Форму заранее почистить, красные банты приколоть, винтовки на плече. Пацаны такие вещи любят … проникнутся. Пока буду с директором беседовать – по коридорам погуляете. Пусть не вас посмотрят.
А оттуда – в домовой комитет, к дворнику – ну и по адресам самых оголтелых. Никого не трогать, особенно в гимназии. Но в доме можно попугать. Всё ясно?
В гимназии директор оказался мужчиной типично интеллигентного вида – костюм, галстук, усы, бородка, пенсне. Преподаватель арифметики. Узнав, зачем пришли Пётр с матросами, он сразу обрисовал главную проблему:
– Не понимаю – чего же вы хотите от меня. Да не суйте свой мандат – для меня он ничего не значит. Вы по мандату дознаватель – вот и ловите уголовников. А здесь иной коленкор.
Во всех газетах пишут, что большевики – немецкие шпионы. А эти газеты читают и учителя, и родители учеников. Как я могу им запретить обсуждать поднятые там вопросы? Да и разве большевики не шпионят в пользу Германии? Мне кажется, это – общеизвестный факт. Ленин с Зиновьевым вне закона, а отца Лёвушки, кажется, даже арестовывали по этому обвинению.
Мне очень, разумеется, не нравится, что в гимназии у учеников разногласия по политическим мотивам – но ещё раз – как я могу запретить им обсуждать?
В кабинете директора кроме него самого в этот момент находился только Пётр. Матросы в парадной форме с красными бантами и винтовками на плечах прогуливались с Лёвушкой по коридорам и этажам, всячески демонстрируя свою дружбу с ним.
Пётр взглянул в умные и немного усталые глаза директора.
– Вы абсолютно правы, – не спеша начал Пётр, – в газетах пишут много нелестного о большевиках. Поскольку хозяева этих газет их откровенно боятся. Думаю, ни для кого не секрет – кто победил корниловщину. Вам бы понравилось, если бы в школу ворвались черкесы из какой-нибудь "Дикой дивизии"? А большевики сделали так, что корниловцы до Питера даже не дошли. Да и дошли бы – тут уже была готова Красная Гвардия.
Вот и поднялся в массах авторитет большевиков. Да так, что Петроградский Совет стал большевистским, а отец Лёвушки – его председателем. Соответственно, меньшевики с эсерами проиграли. Это их бесит. Вот и пишут в своих газетах любую гадость.
Вы сами посудите. Партию большевиков никто вне закона не объявлял. Всех арестованных по обвинению в шпионаже выпустили. Могло бы это быть, если бы шпионаж доказали? Вот и выходит, что никаких доказательств нет, а есть одни грязные измышления. Пристало ли вам, директору гимназии, ими руководствоваться в своей работе?
Да и рассудите логически – вы же учитель арифметики. Ну, как могут Ленин и его соратники быть шпионами? От тех ведь немцам понадобились бы хотя бы какие-никакие сведения. Откуда большевикам их взять? Они что, на секретных заводах работают?
Вот и выходит – чушь это всё собачья. А вы, взрослый умный человек, директор гимназии – им верите. И кто детей защитит от обидных слов после этого? Ребёнок же беззащитен. Ну, дома его родители в обиду не дадут, а здесь кто? Кроме вас и других учителей некому!
Директор задумался. Потом поднялся и решительно пожал Петру руку.
– Вы меня убедили. Что ж, постараюсь проблему решить. Сразу не обещаю – непросто это, но приложу все усилия. Да, сразу. Я буду говорить с учителями – так могу ли им сказать, что Петроградский Совет обратил внимание на нездоровую атмосферу в гимназии, и это и было причиной вашего визита? Знаете, для некоторых с позволения сказать педагогов официальная точка зрения важнее тех доводов, которые вы здесь привели. Так-то коллектив у нас хороший, но в семье не без урода. А сказали вы здорово. Ребёнок беззащитен, поэтому в ответе – мы, учителя.
– Разумеется, можете. Вопрос воспитания детей важен, и в Совете это понимают. Благодарю за понимание. Мне бы ещё адреса тех учеников, кто особенно активничал в травле Лёвушки. Хотим с их родителями побеседовать.
– А, ну что же. Хотел сам, но так, возможно, будет и лучше. У вас получится. Приятно удивлён, что в Петросовете работают такие люди, как вы. Обождите, я сейчас список напишу с адресами. Мне, знаете, всё докладывают, так что фамилии этих учеников у меня давно записаны отдельно.
В доме, где проживала семья Троцкого, первым был сагитирован дворник. Впрочем, похоже, он всё понял ещё когда, подметая двор, увидел приближающуяся группу матросов в парадной форме с приколотыми красными бантами, сопровождаемую внушительного вида солдатом – также с бантом.
До мастера чистоты сразу дошло, что ему оказали честь своим посещением представители власти, и последующий спич Тимоши – "геройский пламенный революционер", "если какая-то буржуазная сволочь думает, что", "если мы хоть раз ещё только услышим" – был уже лишним.
Дворники вообще нечасто враждуют с властями.
В домовом комитете находились председатель и две ещё не старые барышни интелигентного вида. При появлении столь внушительного вида делегации они тут же насторожились.