5 июля 1917 года.
Временное Правительство планомерно зачищало последние очаги сопротивления.
К утру остатки разбитых большевиков собрались у особняка Кшесиньской и заняли северный конец Троицкого моста. Часть кронштадтских матросов – нескольк сотен – укрылась в Петропавловской крепости.
Сама крепость во время описываемых событий была фактически захвачена анархистской ротой уже известного нам Пулемётного полка. Против них двинули отряд под руководством заместителя командующего войсками Петроградского военного округа капитана Кузьмина.
Правительственными войсками без боя был занят Троицкий мост.
Кроме того тем же утром юнкера заняли редакцию и типографию газеты "Правда", которую буквально несколькими минутами ранее покинул Ленин. Юнкера обыскали здание, избив при этом нескольких сотрудников, поломав мебель и выкинув в Мойку свежеотпечатанные газеты.
Как впоследствии утверждалось, при обыске было обнаружено неизвестное письмо на немецком языке. Легенда о большевиках-шпионах требовала подтверждений. Странно, что заодно не нашли миллион немецких марок, например.
Тем же вечером на очередной конспиративной квартире, где в этот день оказался вынужденный ныне скрываться вождь большевиков, произошла встреча Ленина и Троцкого.
Владимир Ильич, наклонившись вперёд, сидя в кресле, смотрел в пол. Он был задумчив и серьёзен. Как всё радикально изменилось за пару дней. Казалось, буквально только что они на заседании ЦК обсуждали – как вести себя в случае, если массы выйдут на демонстрацию сами. Без их, большевиков, участия. Видимого, конечно, участия. Призыва ЦК.
Ситуация в полках Петроградского гарнизона, среди матросов Кронштадта, на заводах была и так весьма взрывоопасной. Достаточно призыва тех же анархистов … или Петроградского Комитета большевиков, от которого можно было потом откреститься, выдав за местную несанкционированную инициативу. А потом, если массы окажутся подогретыми до нужного градуса – возглавить. Арестовать Временное Правительство, передать власть Совету … ну, дальше понятно.
Всё шло, казалось, по плану. Он, Ленин, даже уехал из Петрограда. Чтобы в случае неудачи его никто не мог обвинить.
Смогли. Обвинили. Кого сейчас интересует – где был Ленин в момент выступления?
Ну да. В какой-то момент всё пошло наперекосяк. Возможно, когда Петросовет, даже окружённый бурлящей толпой, требующей от него взять власть, не пошёл у неё на поводу. А может быть, когда подогретые алкоголем и кокаином кронштадтские матросы самовольно ворвались на заседание, вытащили Чернова и начали того стращать.
Во всяком случае, Совет, которому всё это не понравилось, отреагировал оперативно. Связался с верными правительству войсками – и началось.
Да, надо признать, все нами распропагандированные части Петроградского гарнизона ни черта не стоят при прямом столкновении с настоящими воинскими подразделениями. При первых же выстрелах разбежались. А как были храбры при стычках с гражданскими … говорят, до трёхсот прохожих, выглядевших на свою беду небедно, ограбили. Многих убили. Горлопаны с винтовками!
И вот итог. Снова – на нелегальное положение. Он ещё подумывал – может, законопослушно сдаться и потом использовать суд как трибуну, с которой донести до всех их, большевистскую правду. Ведь отчёты с заседаний суда будет читать вся страна.
Но ЦК был категорически против. "Юнкера до тюрьмы не доведут, убьют по дороге" – мрачно сказал Сталин, и ЦК с ним согласился.
Наверное, они правы. По известиям с улиц сейчас ненависть сторонников правительство к нему, Ленину, достигла такого градуса, на котором никогда не находилась.
Поэтому он и меняет конспиративые квартиры ежедневно, а ЦК разрабатывает маршрут его исчезновения из Питера. Несколько дней – и в столице Ленина уже не будет. Ну что ж, надо – так надо.
Раздались шаги, и в комнату стремительно вошёл Троцкий. Он поздоровался, пожал Ленину руку, легко опустился в кресло напротив и заговорил.
– Владимир Ильич, времени мало, поэтому я сразу к основному. Я возмущён! Вас при выступлении даже не было в Питере! И мне известно, что ваш ЦК призывал к соблюдению спокойствия, просил войска оставаться в казармах. Этот чёртов Пулемётный полк и кронштадтских матросов взбунтовали анархисты!
Тем не менее Временное Правительство мгновенно выпустило приказ о вашем аресте. И верхушки ЦК! Да, я уже знаю, что официальной причиной там называется шпионаж в пользу Германии, но это ещё больший абсурд!
Насколько я понимаю, шпионаж – это когда враждующей стране передаются сведения, имеющие военное значение. Какие, к чертям, сведения вы могли передавать – даже если бы захотели? Они просто опять завели старую шарманку – всё, что оказалось под рукой.
Я завтра же публикую открытое письмп с протестом! Молчать не стану!
Да, и ещё. Я вообще не желаю оставаться в стороне в такой момент! Меня бесит эта беззастенчивая травля Ленина и большевиков!
Помните, вы неоднократно предлагали мне и моим межрайонцам вступить в вашу партию? Если предложение ещё в силе, я желал бы им воспользоваться. Межрайонцы как хотят, такой вопрос каждый для себя решает сам, но я теперь хочу идти плечом к плечу с вами. Согласны?
Ленин внимательно смотрел на Троцкого.
– Лев Давидович, а вы уверены? В такой момент быть с нами просто рискованно. Чревато арестом … а то ещё и поопаснее.
– Ничего, – как-то лихо ухмыльнулся тот, – бывало и хуже. Понимаете, я не могу терять самоуважение, не сделав того, что, по моему глубочайшему убеждению, я сделать должен. Не волнуйтесь, Владимир Ильич, они за всё заплатят.
Спокойно уезжайте из Питера. Ради бога, не рискуйте. Ваша задача сейчас – сберечь себя. Вы значите очень много. Даже Временное Правительство, наконец, это поняло. Просто партия большевиков – это одно, а партия большевиков во главе с Лениным – совершенно иное. Я со своей стороны, приложу все усилия, чтобы вместе с большевиками радикально переломить ситуацию дабы вы смогли триумфально вернуться. Согласны, Владимир Ильич?
– Что ж. Тогда с огромной радостью принимаю ваше предложение. Времени действительно мало, поэтому сразу. Если вы не против, я немедленно порекомендую ЦК не только принять вас в партию, но и кооптировать в свой состав и в редакцию "Правды". По моему глубочайшему убеждению, Троцкий там необходим.
Троцкий уже слушал, очень внимательно, временами утвердительно наклоняя голову. Ленин продолжил:
– И ещё. Нам предстоит осмыслить уроки, которые следует извлечь из поражения, но кое-что можно сказать уже сейчас.
Первое. Надо оставить бесплодные попытки убедить нынешний состав Петроградского Совета взять верховную власть в свои руки. Эсеровско-меньшевистское большинство на это попросту не способно.
Посмотрите, батенька, даже когда Таврический Дворец окружила толпа, буквально требующая от Совета взятия власти и готовая преподнести её не блюдечке, они вызвали войска для разгона этой толпы.
Вывод. Конечно, авторитет Советов сейчас таков, что лучше, если власть возьмут они. Значит, задача сделать Советы нашими, большевистскими, остаётся.
Но необходимо снова вернуться и к задаче брать власть путём вооружённого восстания, от которой мы временно отказались. Даже если Совет будет против.
Какой путь сработает раньше – не знаю. Лучше бы оба. Во всяком случае, конечная цель осталась прежней. Взять власть путём свержения правительства. Мне кажется, тут поможет второе соображение. Оно таково.
Да, Временное Правительство сейчас победило. Как всегда бывает сразу после победы, авторитет его взмыл на огромную высоту, а противников правительства массово травят. Да, верно.
Но, – Ленин поднял палец вверх, акцентируя внимание, – война продолжается, хозяйственная и экономическая ситуация ухудшается и будет ухудшаться всё стремительнее. Перебои с продуктами станут усиливаться и, как следствие, авторитет правительства – падать. Всё быстрее. А наш, большевистский, соответственно расти.
Так вот, очень важно не прекращать позиционировать себя как противников правительства, а когда настанет подходящий момент, нанести удар.
Третий урок, – Ленин на секунду умолк, собираясь с мыслями и продолжил, – Мы забыли, что войска в большинстве своём так восторженно принимают нашу антивоенную пропаганду не потому, что против войны империалистической. Они не желают воевать вообще!
Поэтому попросту небоеспособны. Да, правительство они не поддержат, но и за нас в бой с регулярными верными правительству частями не пойдут! И любое воинское подразделение, прибывшее в столицу по приказу правительства, быстро подавит выступление таких частей. Соответственно, надо будет принять меры, во-первых, к тому, чтобы такие подразделения просто не доехали до Петрограда. Если не удастся распропагандировать сами войска – действовать через настроенных по-большевистски работников железных дорог. Машинистов, поездных бригад, стрелочников, станционной обслуги, наконец. Путей много.
Второе. Надо всё-таки стараться находить людей, преданных нам по-настоящему и создавать из них отряды. Костяк Красной Гвардии должны составить именно они.
И конечно – берегите себя тоже, Лев Давидович. Может, вы не представляете значения своей личности в революции, но поверьте – оно колоссально.
Троцкий спокойно и задумчиво смотрел Ленину в глаза.
– Я понял вас, Владимир Ильич. Очень благодарен за столь лестные слова и за огромное доверие. Я услышал сегодня вами сказанное и приложу все усилия, чтобы не подвести. Сейчас мне, наверное, пора идти.
– Подождите, Лев Давидович. Напоследок разрешите спросить. Я вот сейчас смотрю на вас и не узнаю. Как будто подменили. Помолодели. Пышете какой-то сумасшедшей энергией. Такое ощущение, что готовы горы свернуть. Нет, я, разумеется, страшно рад такому преображению, но всё же не откажите удовлетворить моё любопытство. Что случилось?