Белый Клык. Зов предков

Кто боится порки, тот все равно, что выпорот.

Жизнь достигает своих вершин в те минуты, когда ее силы устремляются на осуществление поставленных перед ней цели.

И вот склонность уступила место любви. Любовь затронула в нём такие глубины, куда никогда не проникала склонность. За любовь Белый Клык платил любовью. Он обрёл божество, лучезарное божество, в присутствии которого он расцветал, как растение под лучами солнца. Белый Клык не умел проявлять свои чувства. Он был уже не молод и слишком суров для этого. Постоянное одиночество вызвало в нём сдержанность. Его угрюмый нрав был результатом долголетнего опыта. Он не умел лаять и уже не мог научится приветствовать своего бога лаем. Он никогда не лез ему на глаза, не суетился и не прыгал, чтобы доказать свою любовь, никогда не кидался на встречу, а ждал в сторонке,- но ждал всегда. Любовь эта граничила с немым, молчаливым обожанием. Только глаза следившие за каждым движением хозяина, выдавали чувства Белого Клыка. Когда же хозяин смотрел на него и заговаривал с ним, он смущался, не зная как выразить любовь, завладевшую всем его существом.

Если бы волчонок умел мыслить, как человек, он, возможно, пришёл бы к выводу, что жизнь — неутомимая жажда насыщения, а мир — арена, где сталкиваются все те, кто, стремясь к насыщению, преследуют друг друга, охотится друг за другом, поедает друг друга; арена, где льётся кровь, где царят жестокость, слепая случайность и хаос без начала и конца.

Но волчонок не умел мыслить, как человек, и не обладал способностью к обобщениям.

Белый Клык не любил Серого Бобра - и все же хранил верность ему наперекор его воле, его гневу. Он ничего не мог с собой поделать. Таким он был создан. Верность была достоянием породы Белого Клыка, верность отличала его от всех других животных, верность привела волка и дикую собаку к человеку и позволила им стать его товарищами.