Анжелика посмеялась в кулачок, Антинаэль обречённо оперся лбом на подставленную ладонь. Оранд же начал пристально ко мне приглядываться, хотя, полагаю, в его состоянии получалось плохо. Непонятно, что именно он хотел увидеть: далеко не вся армия знала меня в лицо, а уж на лбу крупными буквами «тот самый генерал» у меня точно не написано.

– Ну и меня так зовут, – до конца раскрывать карты я не стал.

– Великий человек! – выдохнул Оранд.

– Был, – закончил я во имя исторической достоверности.

– А почему был-то?

– Так помер, Чертоги ему Небесные.

За мой упокой выпили стоя с торжественными и одухотворёнными лицами. Антинаэль безнадёжно махнул рукой на всё это безобразие, залпом допил вино и ушёл наверх.

Гимн Вэлифара после этого мы пели втроём. У Анжелики оказался на удивление красивый певческий голос, у Оранда – просто громкий, ну а я тихонько подпевал.

После чего солдат осушил ещё одну полную кружку и попытался подняться.

– Меня…ик… жена ждёт!

Отпустить его одного в таком состоянии совесть мне не позволила, поэтому я закинул его руку к себе на плечи и, поддерживая за пояс, повёл к выходу.

Село освещалось лишь редкими светильниками у крылец, но темнота не мешала мне находить дорогу. Оранд сумел кое-как объяснить, где он живёт, и пропетляв по всё ещё незнакомым улицам совсем немного, я отыскал булочную. Деревянный крендель, служивший ей вывеской, раскачивался на ветру. Я требовательно постучал.

– Кого там демоны принесли? – послышался сонный голос хозяйки. Не дожидаясь ответа, она распахнула дверь. Это была пышнотелая румяная женщина лет тридцати пяти. В руках она держала скалку.

– Рыб…бонька моя, – с запинкой произнёс Оранд, растроганно улыбаясь.

Скалка выпала из рук женщины. Она неуверенно дотронулась до лица солдата.

– Птенчик мой… живой.

Я терпеливо ждал, пока они насмотрятся друг на друга. Наконец женщина спохватилась:

– Спасибо тебе, добрый господин.

С некоторым облегчением – тащить Оранда было не тяжело, но неудобно, – я передал своего недавнего собутыльника жене и пожелал им доброй ночи. Может, она засыплет его упрёками, что сперва пошёл не домой, а в кабак, или крепко обнимет, благодаря за то, что вернулся – этого я не знал. Лишь был уверен, что всё у них будет хорошо. Обратно я нарочно шёл медленно – хотелось просто прогуляться перед сном – и в приподнятом настроении.

Которое под утро закономерно испортилось – выяснилось, что от похмелья проклятый вампиризм нисколько не спасает. Сжалившись, Антинаэль вручил нам по кружке свежей крови – я не стал спрашивать, откуда он её взял. Только после этого голова перестала гудеть и кружиться.

– Уж простите, что приходится кормить вас разным сбродом, – карикатурно извинился демон. – Кровь – она же зеркало души. У кого душа яркая, одержимая страстями – у того и кровь приобретает неповторимый пикантный привкус. А у этих что? Вспахать поле – выпить в таверне. Никаких тебе специй.

– Ты что, пробовал? – ехидно поинтересовалась Анжелика.

– Было дело, – не стал отрицать Антинаэль.

Вампирша поперхнулась, в очередной раз задавшись вопросом, что же это за существо такое проживает с ней под одной крышей. Но развивать тему пока не стала, да и не успела бы: удостоверившись, что мы «позавтракали», демон эффектно сорвал занавеску с небольшого чердачного окна. Солнечный свет больно резанул по глазам. Анжелика завизжала и свалилась с кровати, воображая, что сейчас умрёт, да и я сердито зашипел.

– Быстро же вы стали ночными жителями, – захихикал Антинаэль. – Отставить панику, вы и не горите вовсе. Я всё-таки нашёл ошибку этого тщеславного идиота.

Действительно, боль, которую я испытал в первые секунды, имела скорее психологическую причину. Сильно щуря отвыкшие от света глаза, я выглянул в окно:

– Я уже и забыл, какой бывает день.

– Ну, так сходи, посмотри, – подколол меня демон.

Долго уговаривать не пришлось – я схватил висящую на стуле рубаху и выбежал из комнаты.

– Хороший сегодня денёк, уважаемый, – неуверенно поприветствовала меня тавернщица, выходя на крыльцо. Да, наверное, не каждый день видишь растрёпанного и босоногого постояльца с выражением дурацкого счастья на лице лежащего на земле, не мигая глядя на солнце.

– Да… – не отрываясь от своего занятия, блаженно протянул я. Воистину, ценность чего-либо понимаешь, лишь потеряв. Никогда больше не буду ворчать на чересчур яркий день…

– Вам нездоровится? – похоже, женщина решила, что я окончательно сошёл с ума.

– Всё в порядке, благодарю, – я с сожалением поднялся и отряхнул пыль.

Глаз на затылке у меня не было, но, проходя мимо тавернщицы, каким-то непостижимым образом я заметил, как она покрутила пальцем у виска.

Глава 17. Цели и средства

Когда дело касалось торжественных мероприятий, дипломатических приёмов, парадов и шествий, королеву Гвендолейн за глаза называли «женщиной, которая вечно требует невозможного, но всегда получает это». Ни одно событие подобного рода в Леондоре не обходилось без бдительного внимания её величества и ни одно не было похоже на другое.

Само собой, такой важный повод, как визит султана Зафара, не стал исключением. Каким-то непостижимым образом на сутки столица Вэлифара, сохраняя свой неповторимый стиль, превратилась в кальшехранский город. Архитекторы и декораторы простыми, но узнаваемыми деталями не изменили, но дополнили облик Леондоры, создавая у горожан иллюзию, что они внезапно перенеслись на много миль к югу, в самое сердце султаната.

В назначенный день сквозь городские ворота прошествовала величественная процессия, и немалое количество любопытных собралось поглазеть на диковинное зрелище. Первыми в город вошли копьеносцы в позолоченной пластинчатой броне, за ними последовали отряды всадников в белых плащах, густо вышитых золотой бахромой. Кони бежали слаженной танцующей рысью, высоко вскидывая копыта. Но взгляды толпы привлекал впечатляющих размеров экипаж из парчи и бархата, увлекаемый вперёд восьмёркой вороных лошадей. Тяжёлые занавески были плотно задёрнуты, скрывая правителя Кальшехрана от посторонних глаз. Рядом с экипажем шагали мускулистые невольники в широких шароварах.

Менкар и Алия наблюдали за шествием, пожалуй, с самого удобного из возможных мест – балкона одного из домов, окружающих дворцовую площадь. Местный дворецкий сперва замахнулся на невесть как оказавшихся на его балконе магов метлой, но потом плюнул и устроился рядом – в такой торжественный момент негоже ссориться по пустякам.

– Так странно, – задумчиво протянула оракул, покрепче сжимая ручку зонта, – пришло время возвращаться домой. Белые башни Медресе, цветущие апельсины в саду. Мирный сумрак галерей. За годы войны всё это стало казаться таким далёким, таким нереальным…

– Ты заслужила покой, душа моя, – мягко улыбнулся Менкар. – Придёт время, и ты будешь вспоминать эти шесть лет лишь как старый кошмар, который никогда не повторится. Но моя война ещё не закончена.

– Боюсь, самая омерзительная его часть останется со мной навсегда, – печально отозвалась Алия. – В этом мы с тобой похожи. Мы вместе пережили наши потери. Поэтому и вернуться должны – вместе. Может, всё-таки передумаешь?

– Нет, – маг отрицательно покачал головой. – Тот, кто сломал твою жизнь, мёртв. Лест убил его. А мой враг всё ещё ходит по земле и принимает королевские почести. В этом разница. Я пока что не могу вернуться.

– Вот всегда ты так. Упрямый, как стадо баранов. И точно так же постоянно лезешь на рожон. Вот встретишь свою смерть где-нибудь в подворотне, и что мне тогда делать? Вечно скрываться и никому не доверять? Значит, так, – оракул выдержала многозначительную паузу и непреклонным тоном закончила: – если ты остаёшься, значит, я – тоже!

– Я не могу подвергать тебя такой опасности!

– А я не могу себе позволить лишиться единственного друга!

– Алия, ты… – Менкар обречённо вздохнул, махнул рукой и, облокотившись на перила, стал наблюдать, как на площадь змеёй вползает султанский кортеж. Колонна неторопливо описала три круга, а затем остановилась у центрального входа во дворец. Невольники дёрнули за золотые шнуры, свисающие по бокам, и экипаж султана раскрылся подобно цветку, явив миру усыпанный драгоценными камнями паланкин. Синхронно взвалив его на плечи, невольники понесли паланкин по ступеням. Королева в окружении гвардейцев и министров ожидала высокого гостя наверху.

Приблизившись к встречающим, невольники опустили паланкин на землю. Один из них с почтением приподнял покрывало. Величаво выбравшись из паланкина, султан, представительный мужчина в синем кафтане и чалме, украшенной огромным бриллиантом, сделал шаг в сторону, позволяя выйти стройной девушке, закутанной в разноцветные шелка. Лицо её скрывала непроницаемая вуаль, лишь большие глаза смотрели пристально и внимательно.

– Великий Зафар, для меня честь принимать вас в Вэлифаре, – первой поприветствовала гостя королева.

– Блистательная Гвендолейн, да благословит Сверемир деяния ваши, я счастлив посетить эту благодатную страну, – султан говорил на вэлифарском, лишь с небольшим акцентом, выдававшим чужеземца.

– Кто прибыл с вами? – поинтересовалась её величество, зная, что в султанате не принято представлять своих женщин, если собеседник об этом не просит. Устои же её королевства требовали к дамам большего внимания.

– Моя дочь, принцесса Сагадат, – с достоинством ответил Зафар.

– Надеюсь, пребывание в Леондоре доставит вам истинное удовольствие, – ослепительно улыбнулась Гвендолейн и сделала приглашающий жест.

На этот торжественная часть закончилась, султан в сопровождении королевы и её министров вошёл под своды дворца.

Ночью Менкар долго не мог уснуть. Он ворочался с боку на бок, вставал и ходил по комнате, умоляя упрямое сознание прекратить попрекать его неудавшимся расследованием, неспособностью отговорить Алию от участия в его рискованной затее, а заодно – всеми ошибками, прошлыми и нынешними. Лишь в пятом часу маг смог забыться беспокойным сном. Ему приснился мистер В, с самой злодейской улыбкой примеряющий султанскую чалму с бриллиантом. Выругавшись сквозь сон, Менкар повернулся на другой бок. Оставшуюся часть ночи он спал без сновидений.

Утро для чародея наступило около полудня. С трудом разлепив глаза, Менкар подошёл к окну и отдёрнул шторы. И посмотрев на солнце, взобравшееся почти на вершину небосклона, понял, что на торжественное открытие возведённой за каких несколько недель стелы в честь Победы над Смертью он безнадёжно опоздал, но, справедливо рассудив, что напыщенные речи он слышал много раз, Менкар всё равно отправился туда – хоть немного развеяться.

Обилие народа вокруг стелы его сильно удивило – люди не то что не собирались расходиться, а наоборот – всё прибывали и прибывали. С трудом протолкнувшись почти к подножию памятника, Менкар увидел большую палатку, за место перед которой велась самая настоящая борьба. Изредка занавес, закрывающий вход в вожделенную палатку, раздвигался, и тогда в толпу летели разные мешки и коробки. Удачливых ловкачей, успевших схватить их первыми, провожали завистливыми взглядами. Похоже, из уважения к традициям союзного государства, королева решила порадовать свой народ дарами. Но если в Кальшехране обычай имел многовековую историю, и люди ждали спокойно и чинно, веруя, что Сверемир не оставит достойных, то здесь, поражённые невиданной щедростью, кажется, были готовы открутить другу головы.

Прекрасно зная, что ничего ценного на таких раздачах отродясь не водилось, Менкар, стараясь не попасть в основную толкотню, целенаправленно пробирался к памятнику. Но сам того не желая, маг каким-то непостижимым образом оказался у самого занавеса и под напором людских масс едва не ввалился в палатку. В этот момент ему в руки сунули холщовый мешок с чем-то объёмным, после чего Менкар вылетел из толпы как пробка, оказавшись у самого подножия стелы.

Это была простая, даже непривычно простая для Леондоры колонна, сужающаяся кверху и украшенная неброскими барельефами. Квадратное основание обвивали лишённые плоти костлявые руки, словно силясь выбраться из-под взметнувшейся к небесам громады. Символ того, что враг был обезврежен и раздавлен. Этот монумент не нуждался в роскошных статуях или ярких мозаиках. Именно в своей строгой простоте он был красноречивее любых слов.

Менкар обошёл стелу кругом, затем предпринял бесславную попытку покинуть сквер тем же путём, которым пришёл – люди у палатки сомкнули ряды не хуже тяжёлой пехоты, при этом ворча, что этим жадинам всё мало. Столкнувшись со столь яростным сопротивлением, подавленный численным превосходством противника, Менкар вынужден был отступить и обойти толпу по большой дуге.

О нежданно-негаданно свалившемся прямо в руки подарке чародей вспомнил лишь вернувшись в гостиницу. Он развязал стягивающую мешок бечёвку и с любопытством заглянул внутрь. В мешке лежало нечто скомканное, отделанное полудрагоценными камнями, с огромным количеством кружев. Менкар вытряхнул трофей на кровать и аккуратно расправил. Светло-серое платье с золотыми вставками, высоким воротником и глубоким вырезом. Один рукав платья болтался на нескольких нитках, второй вовсе отсутствовал, оставив как напоминание о себе лишь полоску золотой тесьмы. Маг решил, что ему досталось одно из старых платьев королевы, и потерял к нему интерес. Ведь в тот же день должен был состояться большой королевский приём по случаю приезда султана, и чтобы предстать перед своим государем в самом лучшем виде, Менкар начал готовиться заранее. Он был уверен, что и здесь Гвендолейн попытается удивить высокого гостя, а значит, стоит ожидать не обычного вэлифарского бала, а чего-то особенного.

Алия застала друга за попытками как можно эффектнее прикрепить к парадной мантии чёрный плащ из незнакомой оракулу ткани.

– Как я выгляжу? – заметив её в зеркале, не оборачиваясь, спросил чародей.

– Ммм… торжественно, – уклончиво ответила Алия. В тонкостях моды она и будучи человеком не разбиралась, демонами никогда не увлекалась, и сотканный в Бездне плащ не произвёл на неё ни малейшего впечатления.

Маг безнадёжно махнул рукой и вернулся к своему занятию.

– Вот уж не думала, что ты туда собираешься, – заметила оракул. – В нашем-то положении. Сегодня у гостиницы вертелось не менее двух шпионов – причём, не особо маскируясь. Нам бы лучше сидеть тише воды ниже травы.

– Наоборот, – не согласился Менкар. – Дадим им понять, что мы приличные люди, всё поняли и ведём себя согласно своему статусу. Останемся здесь – и разведка решит, что мы опять что-то замышляем.

– Ну… логично, – помедлив, согласилась Алия. Взгляд её тем временем упал на платье.

– А это кому?

– Тебе, – пакостно ухмыльнулся Менкар, втайне раздосадованный, что его редкий аксессуар не оценили.

– Я же такое не ношу, – улыбнулась Алия, восприняв слова Менкара как шутку. Но не тут-то было. Честное и благородное желание приобщить девушку к прекрасному взыграло в молодом чародее.

– А ты сперва померь, – одновременно с этими словами серая мантия оракула, повинуясь движению руки мага, предательски взлетела к потолку. Телекинезом Алия владела лучше, чем Менкар, но в этой ситуации растерялась и чисто по-женски вскрикнув, ухватила беглянку за подол и дёрнула. От рывка из карманов и рукавов на пол полетели разнообразные бумажки, мелкие талисманы и амулеты. Издав совсем уж горестный протяжный всхлип, девушка бросилась собирать свои вещи. Мантия тем временем перекочевала в руки к Менкару.

– Ну, ты и.. верблюд! – Алия хотела сказать «шакал», но в последний момент передумала. Не до такой степени её оскорбили, чтобы сравнивать друга с этим подлым животным. Не отвечая, Менкар надел на неё платье и затянул шнуровку. Обычно вэлифарской даме требовалась помощь не менее двух служанок, чтобы облачиться в праздничный наряд. Магия оказалась в разы эффективнее. Алия двумя пальцами приподняла ткань единственного рукава.

– Его собаки рвали, что ли?

Менкар подумал, что навряд ли. В смысле, собаки навряд ли. А потом щелчком пальцев вернул платью симметрию, окончательно избавив его от рукавов.

– А что, мне нравится, – наконец заключил он.

Алия его мнения не разделяла. Ей казалось, что даже для «насквозь погрязшего в пороках» Вэлифара получилось слишком откровенно.

– Ну примерили и ладно, – начала было оракул, потянувшись к завязкам, но Менкар прижал палец к губам.

– Подожди минуточку. Чего-то не хватает, – он деловито обошёл вокруг Алии, зачем-то потрогал её плечо, хлопнул себя по лбу и переместился к тумбочке, на которой стояли так и не использованные эликсиры. Маг открыл флакон с прозрачной жидкостью с многообещающим названием «Сыворотка правды» и провёл над ней ладонью. Застывшие капли зелья, повинуясь его жестам, легли на шею оракула причудливым бриллиантовым узором.

– И добавим топазов, – «ожерелье» дополнили оранжевые кристаллы из другой склянки. – У тебя температура тела низкая, долго не растают, – гордо сообщил Менкар, любуясь своим произведением. – Ничего, что они холодные?

– Ничего…, да ты издеваешься? – Алия окончательно перестала понимать, что происходит. Она обличающее ткнула чародея в грудь. Менкар предельно внимательно изучил сотню раз латанную и нитками, и магией кожаную перчатку. Счёл неподходящей к наряду и, недолго думая, стянул.

– Они всегда такие? – удивлённо вопросил он, разглядывая чуть заострённые синеватые ногти, сквозь которые просвечивали чёрные линии вен.

– Всегда, – вздохнула Алия. – Не могу ничего сделать. Обычными они стали всего один раз, когда я…

– Наконец нормально поужинала.

– Менкар!

– Уже двадцать четвёртый год как, – смирившись, маг натянул перчатку обратно. – И так сойдёт. Вот только причёска подкачала.

Опять же не спрашивая разрешения, он бесцеремонно усадил оракула на табурет и взялся за гребень.

– Это… воронье гнездо? – обречённо вопросила Алия после получасовых попыток друга освоить новую профессию. Волосы на её голове, связанные тесьмой, живописно торчали в разные стороны.

– Нет, это…

И тут в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в комнату влетел взъерошенный Девор, боевой маг земли, на ходу поправляя парадную мантию.

– Эй, на острове! Вы едете, или нет?

– Что?! – одновременно возопили Менкар и Алия.

– Там… этот… экипажи прислали. Давайте быстрее, а то пешком пойдёте.

– Но как же мне, я … – в ужасе залепетала оракул, бросаясь к оброненной мантии

– Времени нет, султан не любит опаздывающих! – быстро сориентировался огненный маг. Он выудил из шкафа толстый плащ от дождя и накинул на плечи девушки. – Идём.

И потащил её за собой.

– Но мои вещи…

– Потом соберёшь, никто не возьмёт.

В большом крытой повозке Алия ехала, до самых глаз замотавшись в плащ. Лишь во дворце, когда пожилой лакей со словами «вашу накидку, госпожа», протянул руку, она с содроганием рассталась с этой незаменимой вещью. К счастью, солнце уже опустилось достаточно низко, и его губительные лучи не проникали в высоко расположенные окна бального зала. По сравнению с прошлым разом зал преобразился: вдоль стен поставили длинные, покрытые узорчатыми кальшехранскими скатертями, столы с фруктами и другими лакомствами, а в центре соорудили фонтан, вместо воды извергающий молоко. Не обошлось без традиционных кальянов – около невысоких тумб, окружённых мягкими подушками, уже столпились вэлифарские аристократы. Забавно было наблюдать, как они кашляют, пытаясь оценить диковинное развлечение. Хотя были и такие, что выдыхали ароматный дым с видом знатока, уже давно оценив изобретение южных соседей. Алия шла по залу, чувствуя себя совершенно голой. Ей казалось, что все смотрят на неё, и смеются в спину.

«Ну Менкар, ну удружил», – со злостью думала оракул. Она даже не подозревала, что едва переступила порог, произвела среди местной знати настоящий фурор, в первую очередь среди мужчин, которые оценили открытые руки и плечи. Дамы с замысловатыми конструкциями на голове презрительно морщились, но всё же признавали, что причёска «под воронье гнездо» довольно интересная и даже новаторская. Немного успокоилась Алия, лишь когда к ней подошла молоденькая аристократка и со всем почтением спросила, какой ювелир делал эти изумительные украшения.

– Это творение магии, прекрасное, но, к сожалению, недолговечное, – огорчила её оракул.

Девушка поблагодарила и отошла с таким решительным видом, как будто собиралась лично поймать первого подвернувшегося несчастного мастера и заставить сотворить нечто подобное.

Сама Алия направилась к ближайшему кальяну. Присела у свободной трубки и к удивлению стоящих рядом людей полной грудью вдохнула дурманящий дым. Оракул никогда прежде не курила. Единственная попытка, предпринятая ещё в ранние годы учёбы, закончилась для неё краткой потерей ориентации в пространстве, навсегда отбив охоту повторять эксперимент. Но сейчас ей хотелось именно этого – забыть эти пристальные взгляды, которые как будто замечают всё, забыть о до неприличия ярком платье, наконец, о том, что она теперь всего лишь нежить…

Не удалось. Тёмное проклятие ревниво оберегало своё единоличное право владеть сознанием хозяина. Чуть закружилась голова, только и всего. Алия продолжала отчётливо видеть и слышать, что происходит в зале: как королева в очередной раз заверяет всех присутствующих, насколько она рада принимать у себя высокого гостя, как султан отвечает церемониальными и величественными изъявлениями благодарности за тёплый приём. Потом владыка Кальшехрана сообщил о своём решении наградить некоторых своих подданных, проявивших особое мужество и отвагу в борьбе с беспощадным врагом. Ордена и медали в Кальшехране были не в ходу, вместо этого султан вручал воинам кинжалы в искусно сработанных ножнах. Волшебница нисколько не удивилась, когда услышала имя Менкара: его безумие, вызванное известием о смерти Камиры, было воспринято как боевая доблесть, не раз позволявшая успешно завершить почти безнадёжные операции. Но когда герольд прокричал:

– Оракул первой категории Алия! – ужасно растерялась. Даже решила сперва, что к ней это не имеет никакого отношения. От неудобной заминки девушку спас оказавшийся поблизости Девор, который и подтолкнул её к помосту.

Подойдя к повелителю, Алия поклонилось, как велел этикет, внутренне сгорая со стыда. Не просто опозориться, а опозориться на самом высоком уровне! Однако султан Зафар посмотрел на её облачение недоуменно, но вполне благосклонно – если уж Гвендолей ради своего союзника распорядилась придать столице кальшехранские черты, почему бы его подданным не сделать то же самое? Сама королева с интересом поглядывала на оракула, улыбаясь каким-то своим, несомненно, приятным воспоминаниям.

Алия приняла из рук султана тонкий стилет, вновь поклонилась… и едва удержалась, чтобы не вздрогнуть. Её словно накрыло волной такой жгучей, но бессильной зависти, что по спине побежали мурашки. Девушка подняла глаза и столкнулась взглядом с принцессой Сагадат, в окружении служанок стоящей чуть позади отца. Принцесса заметила, что невольно обратила на себя внимания и даже немного смущённо отвернулась. Быстро, насколько позволяли правила приличия, Алия поспешила покинуть помост.

Менкар наблюдал за триумфом подруги с гордостью, будто это была целиком его заслуга. В некоторой степени маг был уверен, что так оно и есть. На миг представив, как красивая в общем-то девушка принимает заслуженную награду в том безвкусном сером балахоне, он внутренне содрогнулся. Нет, Алия никогда не была модницей. Сначала ей не позволяли средства, потом – привычка и строгое воспитание истово верующих родителей, но до агрессивной невзрачности, иначе и не назовёшь, она опустилась лишь после плена. Возвращение «заблудшей души на путь истинный» Менкар считал своим святым долгом.

– Поздравляю юноша! Я горжусь тем, что являюсь твоим наставником, – когда хотел, архимаг Улунбей мог подкрасться к зазевавшемуся ученику совершенно бесшумно.

– Спасибо, учитель, – сдержанно поблагодарил Менкар. В искренности похвалы чародей сильно сомневался, он знал учителя достаточно давно, чтобы не обольщаться на этот счёт. Что ему нужно?

– Прекрасный плащ, – тем временем невинно продолжал Улунбей, а Менкар уже успел прочитать в его глазах жгучее желание по-отечески строго укорить за безрассудное отношение к собственной душе, предательство по отношению к Господу Сверемиру и прочее, прочее… Религиозным архимаг становился исключительно, когда ему это было выгодно. Демонологию в Кальшехране никто не запрещал, даже церковь, но общение с Низвергнутыми всячески порицалось.

– Это подарок, – разочаровал учителя Менкар.

– Вот как? – если Улунбей и расстроился, то виду не показал. – Это по-своему чудесный подарок. Позволь спросить, кто же был столь щедр?

– Покойный генерал Лест Дель Аркуа, да согреет его Небесный Огонь.

Архимаг рутинно пожелал генералу обрести на Небесах покой и удалился с крайне задумчивым лицом. Менкар вздохнул с облегчением, закончив этот непонятный и бессмысленный разговор. Хоть Улунбей и считался человеком мелочным и падким до титулов и почестей, как-то серьёзно вредить он не станет. Не того склада характер. Чародей мечтательно подумал о том дне, когда сам станет архимагом и вырвется из-под власти Улунбея…

Награды у султана вскоре закончились, и королева Гвендолейн на правах хозяйки пригласила всех присесть к столу. Придворные, которые только и ждали этого, чинно расселись по местам. Зафар, расположившись на почётном месте рядом с её величеством, провозгласил, что в знак своего уважения хочет преподнести свой скромный дар Гвендолейн-султан. Девушки, сопровождавшие принцессу, выбежали на середину зала и застыли, грациозно выгнув стройные тела. Музыканты ударили по струнам, и зал заполнила чарующая южная музыка. Повинуясь ей, танцовщицы взмахнули своими лёгкими шарфами и закружились, гипнотизируя гостей соблазнительными движениями. Менкар расслаблено откинулся на спинку стула и оторвал кисточку винограда, наслаждаясь дивным танцем. Алия, оказавшаяся за другим столом, с грустью смотрела на богатые угощения. Она даже не пыталась к ним притронуться – нельзя, значит нельзя. Завершив последний пируэт, девушки синхронно поклонились и стаей бабочек упорхнули назад за спину принцессе. Зал взорвался аплодисментами.

– А теперь, – переждав овации, подняла руку королева, – я хочу порадовать великого Зафара танцами нашего народа. Прошу, господа!

Несмотря на то, что облажаться перед обоими величествами почти наверняка обозначало распрощаться со множеством привилегий, желающих рискнуть нашлось предостаточно. Благородные кавалеры пригласили себе дам, а Алия с ужасом обнаружила чью-то бесцеремонную руку на своём запястье. Каким-то непостижимым образом она оказалась рядом с молочным фонтаном, а молодой черноволосый дворянин с короткой бородкой, в чёрном камзоле с серебряными кружевами уверенно положил руку на её талию. Вырываться сейчас было уже поздно, и, покорившись неизбежному, оракул прикрыла глаза, прибегая к единственному средству, которое могло спасти её от неминуемого провала…

Учитель боевого прорицания Хаскаф не был урождённым кальшехранцем – он перебрался в султанат с северных островов, сурового заснеженного края, принадлежащего бесстрашным воинам и мореплавателям. Высокий, статный и загорелый, в неизменной чёрной мантии, он заплетал свои рано поседевшие волосы во множество кос, которые затем связывал в хвост на затылке. Многие воспринимали науку северянина лишь как совокупность приёмов, помогающих выбирать правильные решения за ограниченное время. И лишь некоторые особенно внимательные ученики замечали связь с тем, что Хаскафу, честно признающему себя неплохим бойцом, но не мастером, в схватке на мечах случалось одерживать верх над лучшими султанскими мамелюками…

Заиграла музыка, и Алия увидела танцующие пары как будто с высоты птичьего полёта. Подметила движение на два мгновения раньше, чем первая дама сделала первый шаг. И просто повторила за ней.

Со стороны могло показаться, что она танцевала уже много лет, а скованность движений легко объяснить волнением. Но лишь сама волшебница знала, чего ей это стоило. Шаг, шаг, поворот, поклон… Оракул даже не успевала желать, чтобы всё это побыстрее закончилось. Заглянуть, увидеть, повторить....

Когда пёстрая карусель камзолов и платьев наконец остановилась, её кавалер со всем почтением отвёл Алию к столу.

– Я не видел вас раньше, прекрасная дама, – обаятельно улыбнулся дворянин. – Как ваше имя?

Видимо, на церемонию он опоздал, поскольку ответ девушки:

– Оракул первой категории Алия, – его изрядно удивил.

Со словами:

– Вы потрясающе выглядите, неужели и в ваше насквозь консервативное общество, – быстрый взгляд на также присутствующих на балу чародеек, сплошь в закрытых мантиях, – добрались прогрессивные идеи высокой моды, – он поцеловал ей руку и, коротко кивнув, удалился.

– Сумасшедший день, – констатировала Алия, вцепившись в стол, чтобы больше никому не удалось её от оного оторвать.

Малый дворцовый сад, как всегда изящный и ухоженный, раскинулся под знакомой галереей. Менкар пришёл сюда немного отдохнуть от света и шума. В благословенной тишине в голову невольно возвращалось воспоминание о ещё одном бале – когда генерал Дель Аркуа попросил его открыть портал в Бездонные Провалы. Дотронувшись до застёжки плаща, маг прошептал в пустоту:

– Интересно, что с тобой стало, Лест?

А буквально через мгновение холодные руки сомкнулись на его шее.

– Ты из меня посмешище сделал! – прошипела Алия ему в ухо.

– Ты хочешь сказать, на день сделал из тебя женщину, а не машину для предсказания гадостей, – прохрипел чародей. – Отпусти, задушишь.

Оракул ойкнула и разжала пальцы – лицо друга уже начало приобретать нездоровый синий цвет. Натянув перчатки, она открыла рот, чтобы продолжить отповедь, но не успела – в галерее появился кто-то третий.

Без шлема Максимилатус казался ещё моложе – чуть взрослее подростка. Он широко улыбнулся и без предисловий заявил:

– А вы молодцы. Очень хорошо делаете вид, что ничего не случилось. За все дни – ни одного инцидента. Горжусь! Но, пожалуйста, не стоит душить друг друга. Вынести труп из дворца будет ой как непросто! Что я командованию скажу?

– Ты всегда так шутишь или для нас расстарался? – фыркнул в ответ Менкар.

– Всегда, – невозмутимо ответил «дракон». – Приятно, что в этой стране мои шуточки считают забавными. Не то что наставники – зануды. Я даже думаю задержаться здесь подольше.

– А сам ты из каких краёв? – без задней мысли спросила Алия, но парень внезапно изменился в лице и грубовато ответил:

– А вот это не ваше дело.