В этом контексте, на одной из лекций, посвященной музыкальной эстетике – я заговорил о более современной музыке, получившую широкую известность среди всех народов мира – я говорил и старался поддерживать дискуссию о рок-н-роле. Таким образом, мне удалось найти среди своих студентов нескольких ребят, которых очень заинтересовала эта тема и которые оказались музыкантами-любителями.
Я попросил каждого из них остаться после лекции; и дал всем остальным покинуть амфитеатр. Затем, я собрал их всех в круг. Бедные ребята – не знали они ещё, какие грандиозные были у меня на них планы.
Они ждали от меня, что я произнесу долгую и скучную речь, как это нередко бывает с преподавателями. Но вместо этого – я сказал всего одну фразу. Я выдержал театральную паузу, заглядывая каждому по очереди в глаза:
– Ребята, – сказал я со всей серьёзностью и торжественностью, на которые был способен, – нужно организовывать рок-клуб.
Так и родился он: под удивлёнными и мечтательными взглядами студентов.
Я сделал это не ради себя – а ради своего города, который любил и ненавидел больше, чем всё остальное на этой грустной земле.
Эти ребята нашли среди множества своих знакомых одного парня – такого себе дельца – активного, энергичного юношу, только и ждущего того, что бы ему предложили заняться великими делами, равными ему по духу. Я поговорил с ним; и он согласился стать председателем рок-клуба и взять на себя почти все обязанности.
Мы собирались в актовом зале нашего технического института. Всеми делами, касающихся музыки и слов к ней – занимался председатель. Таким образом, я поставил свой рок-н-рольный проект на самоуправление, почти полностью лишив себя возможности учувствовать в проходивших там делах – у меня и так хлопот с церковью было предостаточно. И физически: я не мог заниматься литургиями и рок-н-ролов одновременно – хоть мне и было бы интересно на это посмотреть.
Я – был из той породы приведений, которые участвуют во всём; но присутствия которых – никто не замечает. В своём рок-клубе: я выступал в качестве главного организатора всех проходивших событий. Но по большей части: я мало чем занимался, хоть моя лепта была слышна во всём, что происходило с нами. Мне очень хотелось, что бы рок-клуб – был; но у меня – совершенно не было ни возможности, ни желания уделять ему столько времени, сколько он требовал для себя. Но, тем не менее, мы росли. И уже через год: в нашем составе было около пяти городских групп.
И, тем не менее: когда Ирина Николаевна взяла на себя большую часть хлопот о церкви – у меня появилось возможность уделять рок-клубу больше времени; но я этого не сделал. Почему? Возможно, потому что я сам не был им уже нужен; а они – были нужны мне лишь отчасти.
Я стал уделять много времени необычному, но захватившему меня целиком делу – я стал записывать слова рок-песен в толстую тетрадь. Я брал проигрыватель, надевал наушники, брал в руки ручки и долго, по нескольку раз, слушал песни, пытаясь разобрать слова. Как только это у меня получалось – я записывал их в тетрадь, по интонациям определяя, когда следует делать перенос на следующую строчку. В те далёкие времена – это был единственный способ получить в письменном виде слова песен. И это было очень трудной работой. Я садился за стол и начинал работать; а вставал я – спустя пять часов, записав слова девяти-десяти песен. Это был тяжёлый труд – но он давал ощутимые результаты. В этом деле, как и во многих других: я чувствовал, что не мог поступить иначе.
В то время: я занимался строительством церкви, организацией рок-клуба и переписыванием песен. Всё это – меня вдохновляло. И я сел писать диссертацию на тему «Социальные трансформации украинского общества» – работу, которая заняла почти десять самых насыщенных лет моей жизни. Я стал писать её, потому что знал: наша страна изменилась; и люди в ней – тоже. И около половины её – было посвящено музыке.
Тот факт, что я занимался серьёзной научной работой – открыл для меня двери в Москву; и я стал бывать там чуть ли не по шесть раз в год.
На социологической конференции, на которую я попал в один из этих своих приездов, собрались самые необычные люди из всех уголков страны. Каждого из них – можно было поместить под стекло и выставить в музее в качестве постоянной экспозиции. Однако был среди них один – больше всего заслуживший моё внимание. Он – был специалистом в области рок-песен и казацких танцев. Его статья – была посвящена революции в сфере советской рок культуры: как это началось, как выглядело, к чему может привести в будущем. Его доклад – заинтересовал меня больше всех остальных на одной из главных конференций страны. Тогда: я решил поговорить с ним более детально – и стал задавать ему вопросы в перерывах между лекциями на кофе.
Я рассказал ему о своём рок-клубе; о том, что пишу диссертацию и что меня интересует его тема. Внимательно выслушав мои слова с серьёзным видом старого социолога – его губы неожиданно растянулись в улыбку, а сам он засмеялся:
– В таком случае: обращаться вам нужно вовсе не ко мне. У меня есть один знакомый – Смирнов – лучше него вам никто не поможет постичь рок-культуру, наверное, во всей стране.
– Действительно?! И как же я могу встретиться с этим вашим товарищем Смирновым?
– Хм… – он на несколько минут ушел в глубокие раздумья, – он очень странный и довольно замкнутый человек – с этим и правда могут возникнуть проблемы. Но знаете, что: я дам вам его номер телефона – позвоните ему; скажите, что от меня и расскажите о вашей статье.
– Диссертации.
– Не важно. В наше время: учёные стали больше обращать внимание на рок-культуру; но до академических кругов – нам всё ещё далеко. Смирнов всегда мечтал о том, что бы рок-группы, однажды – вышли из подвалов и залов домов культуры; и стали выступать для широкой публики, на больших сценах.
– Когда-нибудь – это обязательно произойдёт.
– Пока не изменится наша страна – это и многое другое – будут оставаться бесполезными мечтами.
– Страна уже меняется.
– Это да; но разве к лучшему? Не знаю – никто не знает. Всё, что я и вы можем сказать по этому поводу: что нас ждёт что-то грандиозное, что войдёт в историю.
Шло лето восемьдесят шестого года. Я позвонил Смирнову и он – почти сразу согласился принять меня у себя дома и обо всём поговорить.
В его доме: царила звенящая пустота. В его двухкомнатной квартире на окраине Москвы – не было ничего, кроме самого необходимого: плиты, стола, стульев, кровати и шкафа. В жизни этого человека – был один рок-н-рол – и больше ничего. Всё прочие – просто не цепляло и не интересовало его. Совсем неудивительно, что этот человек – долгие годы прожил в одиночестве.
Он показал мне шкаф, в котором висело всего два костюма: один – запасной, на случай, если что-нибудь случиться с той одеждой, которая была на нём и которую он носил постоянно; и второй – невероятно дорогой и роскошный костюм – висел у него в шкафу только для посещения рок-концертов. Он показал мне дорогие, уникальные сапоги до колен, полностью покрытые разными узорами – тоже исключительно для рок-концертов.
Он был знаком со многими известными музыкантами того времени; а одному из членов группы ДДТ – не помню, как его звали точно – был близком другом. Поэтому, он первым узнавал о рок-концертах; и всегда одним из первых доставал билеты и приглашения.
Я дал ему почитать некоторые свои работы, посвящённые рок-музыке. А после: мы долго сидели за разговорами о времени и культуре на его голой кухне, попивая ни чай, ни кофе, ни пиво – а простую воду из-под крана.
Что и говорить: я знал, что понравился этому Смирному. Его очень заинтересовали мои работы – несколько раз, он меня за них даже похвалил. Но потому: всегда оказывалось, что я опаздываю на поезд, который уже на следующий день должен был привести меня в мой далёкий город – и нам приходилось прощаться до следующего раза, который настанет через несколько месяцев. А затем: мы встречались снова.
Полгода пролетели как птицы мимо окна, дав себя рассмотреть лишь краем глаза. В нашем городском рок-клубе я занимал уважаемые должности жюри и организатора первого в истории города рок-фестиваля, в котором должны были принять участие лучшие группы нашего города. Мы быстро росли: из актового зала технического института, где я преподавал – мы медленно, но решительно стали перебираться в дома культуры разных промышленных комбинатов.
Смирнов – давал о себе знать частыми звонками и приглашениями на рок-концерты в обе столицы. Благодаря моей дружбе со Смирновым – я мог легко и бесплатно побывать на самых грандиозных и исторических концертах того времени; при условии, разумеется, что – не стану прерывать написание своей диссертации. А я – и не собирался.
Один раз: я получил от него приглашение на концерт, во время которого будут выступать разные ленинградские группы. От такого предложения – я не мог отказаться; мне пришлось бросать все свои дела и ехать за тысячи километров только ради одной цели – увидеть в деле лучших из лучших. Я потратил много времени и сил ради этого; но увиденное – того стоило.
Одна за другой: группы выходили на сцену, играли несколько песен и затем давали место следующим. Здесь: выступали все легенды; те, кто уже были на слуху и те, кому ещё предстояло повоевать за звание героев рок-музыки. Но больше всех – меня впечатлил один музыкант, который выступал со своей странной рок-группой. Я тогда ещё не знал его имени и не знал, кто он такой; но уже тогда видел, что его – ждёт большое будущее. Уже тогда: я видел и слышал – передо мной выступал великий человек. И только много лет спустя я узнал, что это – был Цой.
Что делает рок-музыку такой интересной? Что нас в ней цепляет? Возможно: то, что они в своём большинстве пели про обыденную жизнь, с которой сталкивается каждый или имеет все шансы столкнуться – с её тяжестью, безумием и лишениями. Каждый день – по тебе проходит эта жизнь – по большинству из нас. А они – стали петь об этом; и делали это, будто рассказывая о чём-то магическом, полном скрытой романтики; даже о скуке, боли и тоске – они могли спеть как о самых прекрасных вещах на Земле. И судите – как хотите.
Все эти песни – в отличии от массовой культуры, из-за которой кровь так и льётся из ушей на каждом углу – были вовсе не о любви. Они – рассказывали о социальных и духовных проблемах, с которыми каждый, так или иначе, сталкивается на своём жизненном пути. А потому: нужно иметь силу и смелость справиться с ними; а если это невозможно – то научиться жить рука об руку, как кошка с собакой у настойчивых хозяев. Конечно: одна-две песни из десяти в те времена – была о любви; но скорее о любви, которая переплетается с жизнью, после которой – всё отходит на второй план. И всё это – во имя великой красоты.
Да, хорошему социологу – действительно было над чем здесь задуматься и над чем поработать; хорошему писателю – тоже. Большая часть из нас – были изолированы от западной культуры; а потому: всё это – было для нас в новинку. Как нечто новое, что с шумом ворвалось в нашу жизнь.
Свою диссертацию – я закончил спустя пару лет после смерти легенды – Цоя. На меня многое повлияло – не только рок-музыка; но она – особенно. У меня вышла толстая книга, в которую было вложено больше пота и крови, чем поместилось бы даже в самой просторной ванной. Читатели у неё нашлись только в узких – пара-тройка моих коллег и знакомых. Такие научные работы – чаще пишут для самих себя, чем для кого-нибудь ещё; входе исследований – ты понимаешь, какой из тебя социолог, а если уже на то пошло, то учёный. Это можно сравнить разве что с путешествием на северный Урал зимой – ведь только там, среди льдов и пустынь – ты понимаешь, чего действительно стоишь и какой из тебя человек.
Первый в истории города рок-фестиваль – прошел на ура – лучше всех последующих.
За эту долгую жизнь: мне действительно имел то, чем можно похвастаться; и то, над чем можно погрустить.
Глава 13
Шаг за шагом
За считанные дни: листок для подписей – был исписан именами, фамилиями и адресами так, что на нём почти не осталось пустого места. И все эти люди – были старыми друзьями и знакомыми Ирины Николаевны, которая попросила их расписаться – во имя доброго дела; даже если церковь эта – никогда не будет построена.
Последнюю подпись, которая позволяла бы нам легализировать нашу общину – должна была принадлежать местному митрополиту или представителю церковной власти; после этого: можно считать, что нам удалось создать общину. Получить эту подпись – было совсем не трудно; интеллигентный старый митрополит – уже несколько лет как яростно боролся за возрождение величия православной веры.