И жду я и жду. И не качусь никуда дальше. И не иду вверх на горку обратно, чтобы снова скатиться. А она, бессовестная, всё никак на страдания мои бездейственные не взирает и не катится ко мне!.. А я всё жду и жду. И даже уже один и тот же мальчик в разноцветном комбинезоне кажется несколько раз мимо меня прокатился… А я всё жду. Но наконец-то терпение моё лопнуло всё… И я решил, что так не видай же ты меня теперь тут!.. И пошёл на горку. Ну, думаю – сейчас уж я ей скажу всё что тут об ней думаю!.. Пришёл. А её там вновь нету!.. Ну-ууу, думаю!.. Это уже ни в какие рамки! Куда ж так нужно тебе испариться, чтоб даже о чувстве моём оскорбленном не помнить?!. Возможно что… думаю… она уже вниз съехала от меня. Я где-то в сериале даже слышал как говорили – какая-то девушка от кого-то съехала. Так там говорили. И вот… Стою я один и горюю глазами в пространстве!.. А папа ещё говорит: -"Чего не катаешься?.." И это так даже мне в сердце прям резануло!.. Того!.. Думаю… Не катаюсь. Чтоб ей было совестно было!.. Так и погибну от недокатанности из-за неё единственной!.. И будет она потом плакать что не уберегла… И я долго ждал. А её всё не было. Наверное домой ушла. А я стал кататься как очерствевший каланхоэ и даже не визжать когда еду. От грусти.
На этом пока всё, мои дорогие потомки! Я с вами прощаюсь, а сам предаюсь своей тоске пока мама кушать не позвала.
***
Дорогие потомки!
Сегодня 17 января и я сегодня счастлив!.. Ведь я наконец вчера встретил свою Аню на самой нашей горке! И мы даже с ней не столкнулись в этот раз, а лишь повстречались внизу у места где склон весь заканчивается, а речка небольшая начинается. Она сейчас замерзшая, эта речка, да и ещё снегом присыпана… И я вспомнил что это болотце вообще-то, а не речка. Но вот… Мы с ней встретились и заговорили. И я говорю:
– Привет! А что ты тогда быстро так ушла?..
А она говорит:
– Когда?..
Ну я понял, что смысла тут нет дальше продолжать. Тем более сам дату забыл.
– Но, – говорю, – из моей головы ты почти не выходишь совсем. Даже когда мультики мне поуазывают.
А она так улыбнулась скромно и любя и лопатой своей снег поковыряла.
Ну, тут мы уж дальше разговорились!.. Как будто ни в чём не бывало. И много о чём говорили.
Она мне похвасталась что у неё есть лопата. (Что я и видел.) И что она ей везде снег гребет – чтобы чисто было. И я говорю:
-"Молодец! Хозяйственная. Мне такая дома нужна. "
А она подумала – что мне это лопата нужна и говорит:
-"Я пока не могу подарить – мне её только вчера купили".
А я и не хотел… У меня своя есть – только в доме осталась. Хотя у неё-то хорошая, конечно… Такою, думаю я, можно будет хорошо мой пластилин от ковров отлеплять. Вот это и хорошо.
И потом мы пошли наверх на горку, чтобы снова катиться. А тут – на тебе!.. Наши мамы уже тоже тут друг друга нашли! И уже тоже разговаривают!.. Наверное свадьбу нашу с Аней между собой обсуждают – каких блюд туда назаказать, да куда гостей получше понасажать. Вобщем так случилось, что у нас с Аней теперь ещё больше времени погулять было и поговорить о том, о сем. Ведь если уж мамы разговаривать начали – то всё!.. Пиши пропало домой быстро пойти. Это когда мы с папами ходим, так те друг с другом совсем и не разговаривают… А чего им разговаривать-то? У них же тем не столько есть в жизни, сколько у мам – у мам и семья есть и готовка, и уборка, и поликлиники, и документы, и мы – дети их. А ещё много одежды, и рынков, и канцелярии, и химии бытовой, и всякие разные люди ещё, которые в телевизоре бывают, есть. И всё всё это необговоренное живёт в мамах наших и мам других дожидается!
И вот, мы с Аней стали кататься и говорить… И говорить и кататься… Но говорить не всегда получалось. Особенно когда она снежками бросать начинала или когда мне мама капюшон поправляла. А так – да.
Конечно мы так и не договорились с ней ничего совсем об наших чувствах и о том, как мы не чаем друг в друге сердец… Ведь были, вообще, темы поинтереснее – всё, в основном, про мультики…
Но!.. Зато я уж точно теперь знаю, что я для неё – всё. Ведь она даже со мной захотела кататься паровозиком! А это уже многое значит. Ведь абы с кем паровозиком не поедешь. Ведь оно же опасно. И можно сильно потом кувыркнуться, если неправильно ехать. А это ещё больше значит, учитывая что у Вадика настоящая большая ватрушка, а у меня всего лишь щит!.. Таки нет же!.. Она выбрала меня! И не смотря на весь риск никуда не доехать (ведь мой щит тормозит) она поехала со мной!..
Но правда всего только один раз. Ведь ей так нравилась ещё её эта лопата от того что её только купили, что она так прямо с нею и ездила и наконец перестала ездить, а пошла копать к речке. Которая – болотце. И снегокат свой с собой потащила. И сердце моё к ней опять потянулось следом… И я тоже пошёл на болотце и думал копать. Но у меня нечем было. А лопату – она уже сказала что не даст. И я стал копать тут руками – точнее варежками, за которыми руки мои скрыты. И стал копать и вдруг понял, что хотя и выходит с одной стороны ямка, но с другой стороны тут же выходит кучка. И в этой кучке я вдруг узрел любимые черты!.. Мне показалось, что если всего-то чуть-чуть долепить, то выйдет у меня снежная Аня – скульптура такая. Ведь кучка из снега мне очень похожа показалась на те платья, что женщины в фильмах носят про всякие старые века. И я стал лепить сверху этого платья ещё и Анины столь милые черты!..
…Я почему-то решил, что сейчас я слеплю её красиво. Но так вышло – что нет. Ведь снег – он не пластилин. А пластилин у меня тоже не всегда получается. И наконец Аня повернулась ко мне и спросила: -"Это что?", а я не стал ей говорить, что это она. Ведь на всякий случай. А то она на год старше меня и снегокат у неё тяжелый. И если им меня по голове ударить в результате непонимания, то очень больно может получиться… Так пусть же это будет тайна любви моей сердечной!
А тут она говорит: -"Давай мы с тобой дом строить?"
Я говорю: -"Давай."
А чего же нет?.. Когда вдруг мне для этого ещё сейчас конструктор подарят? Ведь Аня уде мне дарила конструктор, который и папа собрать ещё не смог…
Ну и… Мы стали с ней дом строить. Так будто бы ветки вокруг на болотце и всякие колоски (а они все торчат зимой из болотца из-под снега и рыженькие такие!) – всё это наш дом. А там он кончается где растут деревья. Деревья там тоже растут по краям у болотца, дорогие потомки!
И вот – у нас настоящий дом! Да, всё как в настоящей семье! Она мне ветки таскает, а я командую. Ведь я глава. Она прямо на снегокат их кладёт, а потом мы их возим. Ведь так же ещё интересней!.. А ещё к нам наши мамы спустились. Чтобы за нас там наверху не волноваться – не утонули ли мы тут в снегу?.. И стало нам ещё лучше. Ведь если рядом мама – так это и ещё лучше всегда, чем без мамы рядом. Ведь если у тебя мама рядом – так это значит что рядом забота, тепло, безопасность и вкусная еда. И мы так, наверное, от того что рядом теперь были наши мамы, себя почувствовали, ну и совсем дома!.. Совсем хорошо! А ещё так смеркаться стало давно уже… И вечер весь стал таким синим, синим!.. До этого небо днём было такое… бело-сероватое. Как и снег. И всё было в одних белых и серых тонах. А вот теперь – всё стало синим. А во всех домах вдалеке… а их видно прекрасно из парка… зажглись уже первые окна. И так их тогда сразу вдруг много зажглось, что если так вдаль посмотреть нам вокруг себя, то на всём синем, синем так много тёплых звездочек светится!..
Ну, нас наконец скоро мамы позвали домой уже идти, ведь скоро и совсем уже станет темно… И мы шли. И нам оказалось чуть-чуть по пути, ведь всем нужно было из парка идти… А там мы уже попрощались, хотя и прошли чуть ещё и по улице. И там все эти тёплые звездочки окон ещё ближе к нам стали… И вот такой это был замечательный вечер!.. И мы ещё с мамой зашли в магазин, который так далеко вообще-то от нашего дома – ведь он аж здесь, у парка… И мы даже купили мне чупа-чупс. И это было чудесным событием, как и всё в этом вечере!.. И хотя мне вообще-то часто покупают чупа-чупс в моей жизни, но теперь мне его как-то чудесно так, тоже купили… И тихо. И тепло… И всё у меня внутри… Всё тихо так стало и вдумчиво у меня там… И я шёл домой с моей мамой в такой тишине славной!.. В таком, прямо, душевном спокойствии!.. Что аж… Аж прыгать, в конце концов, мне пришлось и кричать, пока иду, чтобы не так уж смотреться со стороны сильно тихо и вдумчиво. Маме. По пути. А то мало ли что обо мне вдруг подумают?.. Подумают, что я, может быть, совсем тихий и вдумчивый стал?.. Ещё и на кружок какой-нибудь запишут… Где вдумчивых учат чему-нибудь. Ну или просто поймут как там – у меня на душе. А зачем это?.. И мама сказала тогда, что гулять со мной, ну совершенно невозможно. И что даже зря она купила мне чупа-чупс. Ну и тогда я понял что всё в порядке – нечего переживать. И стал чуть меньше прыгать. А я знал, что и она тоже немножечко счастлива. Ведь и она поговорила сегодня побольше о чём там хотела. А это так хорошо, когда есть с кем поговорить хорошо!.. Особенно если вам мультики одни и те же нравятся.
***
Дорогие мои потомки!
Я обращаюсь к вам, ведь сегодня мне скучно. Немножко… Ну или не знаю как это назвать. Не знаю. Такое сегодня небо лучистое и облачка так быстро бежат, и ветер ходит, и снег уже большей частью весь стаял, но по чуть-чуть ещё лежит, и все деревья стоят такие чёрные и влажные на фоне ясного неба. Такой ветер сильный сегодня… И от него наверное мне как-то так не по себе. Нет, не скучно, наверное, дорогие потомки!.. Это неправильное слово. Ведь скучно бывает на уроках и ты, когда тебе скучно вдруг стало, со всем вкусом тогда принимаешься за ещё какое-нибудь дело – поинтереснее… В тетрадке что-то чертишь, Аленку дразнишь, ногой в воздухе болтаешь… А тут… Тут какое-то странное чувство, мои дорогие потомки… Вы только про так мне скучно бывает на уроке маме не рассказывайте!.. А чувство… А чувство такое странное, что будто бы ветер этот взял, да и снёс всё что было, унёс… Всё самое лучшее и ценное унёс. И люди все так по улицам спешат от него, от этого ветра, подальше укрыться, что будто бы он и людей всех нас раздувает в разные стороны… Между собой. Вот так вот. Как будто бы ничего и вообще нигде не было. А только всё стерло, всё стаяло и ясно и чисто так в воздухе… И ничего нет. Вот так я наверное думаю… И так это… Не скучно!.. Что если бы мне было скучно, так я бы за что-нибудь поинтереснее взялся… А тут… За что ни возьмись, так ощущение это остается. Не знаю… что это. Но вот я вспомнил про вас, дорогие потомки, и вот решил взять тетрадь. И так оказалось, что я уже аж с января к вам не писал. А ведь теперь уже аж и февраль. Двадцать восьмое. И вот я решил перечитать немножечко то, что я вам там в последний раз писал, и стал читать, и вот!.. Теперь я уже сижу и чуть больше чувствую себя в настроении!.. Ведь я очутился на миг в том синем дне, когда мы с моей Аней дорогой вместе строили дом, и когда мамы наши между собой разговаривали… И ста-аало мне-еее!.. Чуточку лучше!
И вот я уже сижу и сожалею тут только о том лишь, что я не успел вам совсем, как оказывается, понарассказать как мы ещё недавно с моей Аней встретились!
А мы встретились с нею на площадке. Ведь снег уже так оттаял, что даже площадки стали видны. А когда нам, дитям, эти площадки видны, так мы уж всех мам своих так туда и тянем. Чтоб нам на качелях весенних наконец покачаться!.. Ведь когда ты уже отвык так хорошенечко от качелей за зиму, так тебе они кажутся чем-то невероятным и сказочным!.. А осенью – наоборот. Кажутся уже такими наскучившими иногда… Особенно когда ты на них один всё катаешься, а больше никто тебе на площадку играться не идёт. Вот. А теперь я как на крыльях на всех к площадке побежал, чуть только мама мне сказала что можно… И не прогадал, дорогие потомки! Ведь там была вся она!.. Моя дорогая долгоневиденная! И я её впервые даже видел такою красивой! Она была теперь уже не в шапке а вся в таких наушниках теплых, которые не для музыки а для красоты девочки носят, и в синих перчатках, а не в варежках… ведь теперь уже тепло. И ещё в куртке такой… С капюшоном!.. И вобщем – всё как-то это так здорово складывалось, что я сразу понял что мне пора уже на ней жениться! А то ведь так и совсем можно от мира отстать! Вон, в телевизоре уже все турецкие люди давно друг на друге уж переженились, и теперь, после праздников, индийские жениться пошли. А я всё никак!.. Я даже не выскажу ей всё никак такого своего намерения! А вдруг ведь, думаю я, она мне ещё и откажет?.. Так и чего же я буду тратить время на эту самую безрезультатную надежду, когда возможно стоит нам с ней порвать навсегда?.. И я, когда мы с ней чуть уже поиграли и стало нам нечего делать на этакой холодине предвесенней, решился ей наконец сказать!
И я говорю:
– Анна!.. Ты так похожа на цветок невиданной красоты!..
А она так… глазами сделала смущенно… И глядит зачем-то уже не на меня, своего родного, а на качельку, которая с лошадками на концах и со ржавчиной всюду. И чего там интересного?..
Но я всё же продолжил. Ведь как же не продолжить, когда тут судьба твоя решается?..
– И я, – говорю, – хотел бы смотреть на тебя, любоваясь тобою очень много много лет! – и тут я очень, очень весь заволновался и подумал что это решительный будет рубеж! И, думаю, встать надо бы на колено. И встал. Хотя знаю же, что мама заругает что я себе штаны новые об снег порчу… Но всё равно я рискнул. Всё ради любви моей самопожертвенной!.. – Хочу, – говорю, – я любоваться тобою всю жизнь, Аня! Всю, всю!.. Всю жизнь, всегда, всегда!.. Так будь же ты моей женой!..
И это я очень здорово придумал тогда чтоб так красиво сказать – чтобы она уж точно согласилась. А то что, ведь, ей ещё, после таких слов красноречных, ждать какого-то другого жениха, который ей, может быть, ещё если и скажет такие слова сокровенные, так скажет в сто раз хуже?.. И что же она будет потом всем подружкам своим-то рассказывать?.. А так – да. Есть, конечно, что рассказать!
И я думаю – ну всё, сейчас скажет мне "да" и "конечно же" и "жить без тебя не могу как люблю!"…
А она вдруг оправдываться начала, вместо того чтобы соглашаться… Всё так отговорками своими отговориться пытается.
– Я, – говорит, – всегда бы хотела найти свою судьбу и строить быт и домашний очаг!..
А я говорю:
– Так ты строй, строй – пожалуйста!.. Оно мне смотреть на тебя вообще никак не помешает!.. Наоборот – это ещё и интересней, чем ты просто стоишь.
Сейчас, думаю – так и откажется мне…
А она дальше:
– И я всегда мечтала растить какого-нибудь ребёнка!.. Кормить супчиками и котлетами и ухаживать за ним… Ведь у меня даже кукла такая есть – которая как бы ребёночек. За сто пятьдесят рублей.
А я говорю:
– Да уж корми и ухаживай – пожалуйста!.. Я, что же, против?.. Я даже постараюсь прям так уж совсем до конца подольше не вырастать, чтобы ты поухаживать подольше могла. Вволю. Вот видишь как я хорошо тебе такой попался – в возрасте подходящем!