Старпом вспомнил свои ощущения до нападения в коридоре. Теперь стало ясно, почему тело вело себя как в шутках про «вам тридцать, гарантийный срок окончен».

– Решение одобряю. Давай дальше.

– После замены блока управления ошибки в работе реактора и энергоснабжения не зарегистрированы. Во время, когда бодрствовал только инженер-механик Престон, в ручном режиме была открыта капсула одного из пассажиров. Девушки.

Старпом почувствовал рост гнева и нарастающую с ним головную боль.

– Он возомнил, что замена блока дала ему на это право?!

– Он сделал это задолго до устранения проблем с реактором и пробуждения Гаса.

На лице Уолтона появилась испарина, судовой врач поспешил её убрать.

– Скотина! Будь он жив, я бы настаивал на самом суровом наказании!

– Для них обоих, полагаю: эта парочка продолжила бодрствовать и необратимо нарушила биоклимат корабля. Они использовали образцы почвы для высадки растений, разводили кур за счёт пассажирского запаса провианта. После их смерти некому стало перезаряжать пищеблоки, куры стали охотиться друг на друга и собственное дерьмо. А повышенная радиация и близкородственные связи привели к ускоренному развитию мутаций. В результате мы получили хищников, прекрасно ориентирующихся в темноте и разносящих пока неизвестное агрессивное заболевание.

Доктор Энштайн позволил себе развить тему.

– В некоторой степени, они вернулись к своим доисторическим корням.

Подобные затравки получали развитие во время «долгих минут ожиданий», когда требовалось занять время или отвлечься от лишнего напряжения. На секунду всем показалось, что они ещё будут иметь возможность посидеть в кают-компании, обсуждая эволюцию от палеозоя до печёных крылышек. Даже Уолтону. Поведение Энштайна во время осмотра говорило понятнее, туманных формулировок. Чтобы там ни видел судовой врач в анализах, он не располагал рабочим решением. Старпом уже несколько раз думал о наиболее вероятном исходе своего тяжёлого состояния, но признание неизвестности заболевания всё равно резануло слух. Вся суть тела, измученного сбоями гибернационной капсулы и болезнью, противилась принятию смерти. Разум требовал не отвлекать его глупостями. Старший борт-инженер хладнокровно продолжал доклад.