– Потом – бабам… Тащи, Василий Иваныч! Только кобыла не будет жрать солому, она у нас – дворянка. Волоки ей сена, понял? Покурить хочешь?
– Потом, дяденька!
В награду мальчик получает толстую цыгарку из самосадочного тютюна.
– Ну, Василий Иваныч, какую же цену ты с меня положишь? – спрашивает мужик, хлопая его по плечу.
– Что дашь, – бормочет мальчик. И на том спасибо, что взял. Я, дяденька, каждый раз буду курить с тобой.
Бабы, оставив прялки, прислушиваются. Как ветошь, как грязную рубаху, мужик бесцеремонно крутит мальчика.
– Ох, брат, вшей-то на тебе – аж страшно!.. Ты, брат, заполонишь нас!..
– Прогони, мужик, ну его к шуту, – ворчит старуха.
– Ничего, я побалакаю.
Взяв тоненькую, синюю руку ребенка в свою волосатую пятерню, мужик взмахивает ладонью:
– Ну, говори последнюю цену – твой товар, мои деньги. Сколько?
– Не знаю, – шепчет мальчик. – Вон у соседей у ваших малый живет за сорок пудов.
В хате раздается взрыв хохота.
– Ловко!.. Молодец, каналья!.. Ай да Василий Иваныч!..
– А сколько ж? – тихо спрашивает он. – Ну, тридцать пудов.
Мужик и бабы долго смеются. Непонимающими гладами мальчик обводит всех, силясь понять причину смеха. Цыгарка потухла в его руках.
– Ты очень дорого просишь, – говорит мужик, сбавляй, сколько можешь.