– Пройдут десятки тысяч лет, забудем смерти тень, а Богу так же будем петь, как в самый первый день.
Свет из коридора частично освещал пространство в кабинете. Приглядевшись, Джеймс обнаружил, что среди рядов парт в центре за одним из них сидел мужчина в костюме. Лица Джеймсу никак не удавалось разглядеть, но ему этого не требовалось, так как он точно знал этого человека и точно видел его раньше.
Мужчина молчал, судя по силуэту, он тоже смотрел на маленького Джеймса. Страх у Джемса прокатился с невиданной силой, по телу пробежали мурашки. Опасность исходила именно от этого человека, теперь в этом не было никаких сомнений. Мужчина тоже чувствовал страх мальчика.
– Не хочешь зайти и помолиться вместе со мной? – задал он вопрос мальчику.
Джеймс помотал головой, ему не хотелось находиться рядом с этим человеком. Мужчина приподнялся из-за стола и лицо его озарилось светом, доносящимся из коридора. Джеймс с ужасом закрыл глаза и закричал, вытирая слёзы на щеках.
Проснувшись в холодном поту он первым делом посмотрел на часы. Время было 03:12. Сердце колотилось как у бешенного быка. Джеймс сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, как его научили в студенческую пору. Ханна тоже проснулась вместе с ним и обняла его голый торс сзади. Потихоньку он начал успокаиваться, понимая, что это всего лишь сон, опасности нет. Однако очень странным ему показалось то, что сон имеет такую подоплёку, расшифровать которую ему не под силу.
Сославшись на то, что в последнее время Джеймс испытал слишком много стресса и буквально при каждом разговоре ссылался на религию, отчего и стали ему сниться столь странные символичные сны, он укутался в одеяло и, обняв свою любимую девушку, вновь погрузился в безмятежный сон.
– Это Беверли Кэмпбелл с репортажем из центрального городского парка, где кандидаты на пост советника могут в последний раз обратиться к жителям города Берлингтон и ответить на волнующие их вопросы. На данный момент по опросам в выборах лидирует Джеймс Генри Росс, обогнав своего соперника на восемь очков. Мы будем держать вас в курсе событий.
Половина города собралась в этот день в центральном парке, чтобы наблюдать за предвыборной компанией своих кандидатов. Большой американский флаг был натянут позади трибуны, на которой стоял Джеймс и вдохновлённо произносил свою предвыборную речь.
– Спасибо вам всем за то, что поддерживаете меня, без вашего активного участия в соцсетях, в частности в «Твиттере», у меня бы не было ни единого шанса продвинуться дальше подачи заявления секретарю округа, – насмешливо сообщил он, вещая свою речь с трибуны. – Вместе мы сможем пройти через любые преграды. Только благодаря вам мы очистим этот город от религиозных сект и преступников, возомнивших себя посланниками Бога.
В овациях у Джеймса не было недостатка, люди активно кричали свои лозунги, поднимали плакаты с надписями: «Голосуйте за Джеймса Генри Росса», «Мой голос принадлежит Джеймсу Россу», «Джеймс Росс для городского Совета». Атмосфера так и настраивала на победу, теперь Джеймс был уверен, что сможет заручиться поддержкой большинства и набрать голоса, чтобы избежать второго тура.
– К сожалению, – звук динамиков доносился до дальнего конца улицы, чтобы каждый житель и без того небольшого города мог услышать речь кандидата, – опасность подстерегает на каждом шагу, и я не могу предотвратить все угрозы, но и оставлять всё на произвол судьбы я тоже не намерен. Пока полиция занимается поисками членов культа, почему бы нам с вами не объединиться и не начать противодействовать появлению таких культов? Мы с вами прекрасно понимаем, что религия хоть и несёт в себе добрые намерения, зачастую интерпретируется неправильно. События в Библии всегда можно исказить так, что главной идеей будет устранение всех неверующих, ведь убийство ради высшей цели не является смертным грехом.
– Да! – закричали некоторые неравнодушные сограждане. Джеймс помахал им рукой, дав понять, что крайне рад такому успеху среди населения.
Семь смертных грехов человека. И среди них нет греха за убийство. Именно об этом говорил Джеймс.
Беверли Кэмпбел и её оператор также присутствовали на предвыборной речи. Из-за громких заявлений кандидатов, пытающихся привлечь к себе как можно больше внимания, обновлять новости приходилось чуть ли не каждый час. Однако корреспондент была поражена столь успешной предвыборной компании, рейтинги Джеймса росли буквально на глазах. Очевидно, что народу надоели постоянные выходки со стороны всё больше растущего культа, который уже переходит все границы дозволенного, и они решили выбрать в Совет молодого перспективного и амбициозного кандидата, что не побоится принять решительные меры борьбы с религиозными сектами на законодательном уровне.
– Мой оппонент Билл Ривера заявил мне, что у меня нет шансов одержать победу, поскольку принимать законы касательно запрета какой-либо религиозной деятельности в стране, где значительная часть населения являются верующими просто нелепо. Якобы, это заведомо проигрышная борьба. Но посмотрите на нашего президента Нормана Хинтона – человек, который открыто поддерживал закон о запрете религиозным организациям вмешиваться в дела страны, поддержала большая часть выборщиков. А значит и у нас с вами есть шанс одержать победу. Только благодаря помощи единомышленников, то есть с вашей помощью мы преобразуем этот город и весь штат Вермонт. Чтобы бороться с религиозными фанатиками, нужно большое мужество.
Трансляция с места событий велась в прямом эфире. Джеймс понимал, что вещает свою речь на всю страну. Возможно, именно сейчас сам Норман Хинтон наблюдает за репортажем из Белого дома, а значит он должен был выложиться по максимуму.
– Мы должны довериться истине, что в наших сердцах, сердцах патриотов этой страны. Церковь стала захватывать все информационные пространства и использовать их себе на благо. Конечно, это не преступление, но нужно понимать, что с каждым днём их влияние на весь мир становится всё больше, а где влияние, там и личностные мотивы. Разве мы хотим жить в стране, где священники будут нам указывать, что делать? Почти весь этап мировой истории в мире правили представители церкви. Любого царя, любого императора, любого князя сопровождали духовные люди, которые давали свои советы и делали замечания. Страной должны управлять знающие своё дело люди, а не послушники Бога. Нас большинство, а значит никто не смеет нас притеснять, мы вольны говорить всё, что вздумается и свободно выражать свои мысли без боязни, что на нас совершат нападение.
– Да! Всё верно! Мы не должны бояться! – выкрикивала толпа под свист и хлопот.
– Эти выборы только лишь начало. У меня грандиозные планы, и вы поможете мне их осуществить. Я – ваша надежда на светлое будущее. Я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы жители этого города чувствовали себя в безопасности. Мы едины духовно. Сейчас мы сильны, как никогда прежде. – Камера показала Джеймса крупным планом. Внизу экрана была надпись: «Джеймс Генри Росс – кандидат в члены городского совета проводит митинг».
На улице становилось ветрено, Джеймс это понял по раздувающемуся американскому флагу. Гордо показав большой палец девушке, что кричала агитационные лозунги, он продолжил.
– Я далеко не святой человек, у меня есть много недостатков. Но я не боюсь высказывать это вам, потому что я доверяю своим избирателям. Я честен с вами и обещаю, что буду честен, когда займу этот пост. Именно поэтому я надеюсь на ваши голоса. Голосуйте за Джеймса Генри Росса. Ради этого города! Ради Вермонта! Ради Америки! Ради всех нас!
Дилан подкинул дрова в камин и пошевелил кочергой, чтобы пламя быстрее охватило сухую древесину. Ханна убавила звук телевизора, как только прошли новости о том, что после выступления Джеймса Росса в парке, по опросам избирателей Джеймс обходит своего соперника на шесть очков. В таком случае, если ему удастся набрать больше половины голосов, второго тура выборов может и не быть.
– Я просто поверить не могу, что Джеймс смог набрать столько голосов за такой короткий промежуток времени, – удивилась Камилла, прослушав репортаж. Она уселась на кресло вместе с Диланом, закинув на его колени ноги, и испив из бокала божественный напиток.
– Это всё из-за культистов, – резюмировал Дилан, поглаживая её ноги. – Буквально последние несколько дней их численность выросла в разы. Полиция не справляется с такой толпой, вот поэтому народ и боится. Джеймс же чётко даёт понять, что проблема в религии.
– По-моему, Джеймс слишком сильно акцентирует на религии внимание. Не может быть так, что религия – корень всех проблем, – продолжила она.
– Ты чертовски права! – громко произнёс Джеймс, неожиданно появившись из-за угла, держа тарелку с закусками.
Поставив чипсы на стол, он медленно прошёлся по гостиной. В доме у Дилана и Камиллы всегда была идеальная чистота, и потрясающий камин, который не только согревал воздух, но и служил источником уюта и домашней атмосферы.
– Корень всех бед не может кроиться в религии, всё зло в нас самих. – Джеймс не мог оторвать взгляд от Ханны, чертовски привлекательны были её глаза. После небольшой паузы, оторвав, наконец, взгляд от неё, он снова обратился к Камилле. – Важно не то, что сотни религиозных организаций создают своё вероучение, важно то, какой посыл они несут своим последователям и всему миру. Горький опыт показывает, что организации далеко не всегда вкладывают правильный посыл, люди склонны извращать религию. И моя задача, как истинного защитника этого города – избавиться от организаций, исповедующих извращённые учения.
Джеймс уселся на кресло рядом с Ханной, напротив Дилана с Камиллой. Последние несколько дней они пренебрегли традицией собираться вместе и весело проводить время. После нападения на парковке, Джеймс какое-то время провёл в больнице, находясь на лечении. Затем последовала череда упорной работы как в психиатрической больнице, так и в городском Совете. Подготовка к выступлениям, составление плана программы для возможной будущей должности на посту председателя городского Совета, всё это выматывало Джеймса и требовало от него должной отдачи. Несмотря на столь большие затраты как времени, так и сил, результаты дали свои плоды. И сегодня в этот вечер, наслаждаясь успехами проделанной работы, но с осознанием, что это лишь незначительная часть пути и самая грандиозная работа предстоит впереди, Джеймс расслаблялся в компании близких людей.
– Это потрясающий прорыв, мы совершили большой скачок за короткое время. Но этого ещё недостаточно, – продолжил Джеймс делиться своим мнением. – Я всё время думаю о том, сколького мы можем добиться. За нашими плечами уже было немало свершений, но мы на этом не остановимся. Как истинный патриот я готов служить этому городу и принимать законы, которые сделают этот город и весь наш штат только лучше.
– Ты говорил, что самое первое твоё решение в случае победы будет запрет пропаганды религиозных учений. Я достаточно долго думал на этот счёт, не знаю, как отреагируют остальные, но я полностью поддерживаю такое решение, – согласился Дилан.
– Ты серьёзно? – озадачилась Камилла. – У нас ведь целые семьи живут по религиозным законам, молятся перед каждым приёмом пищи, ходят на проповеди в церковь. Как по-твоему они отреагируют на такую новость, что теперь они не смогут делиться своими знаниями из Библии, скажем, с соседями?
– Никто не запретит им делиться своими знаниями касательно Библии с соседями или коллегами, – вступился за Джеймса Дилан. – Здесь имеется совсем другое. Нельзя навязывать свои вероучения другим людям, которые этого не желают. Ты ведь помнишь, сколько раз за этот месяц к нам и соседям приходили свидетели Иеговы1 и предлагали изучать свою религию? Ты сама говорила, как сильно тебя достали эти чокнутые верующие. Закон, который хочет принять Джеймс и направлен на то, чтобы снизить влияние религиозных организаций на простое население и предотвратить появление религиозных сект, которые в дальнейшем будут вербовать людей и промывать им мозги.
Джеймс даже не знал, что сказать на этот счёт. Всё было озвучено правильно и мысль донесена верно. А всё потому, что он неоднократно просил совета у своего друга и вместе с ним составлял предвыборную речь. Кто как не Джеймс с Диланом лучше всего разбирались в психологии людей, проработав несколько лет в психиатрической больнице.
– Всё верно, они порядком всем уже поднадоели. За всё то время, что мы с Диланом проработали в больнице, мы повидали немало случаев, когда у людей наблюдались психические отклонения на фоне религиозного помешательства. Или же бывало так, что сам по себе психологически больной человек лишь усугублял свою болезнь, поддавшись влиянию религиозным фанатикам. Вспомни тот случай, что произошёл с тобой в самом начале твоей карьеры, – обратился Джеймс к Дилану.
Дилан сделал вид, что задумался, припоминая случай в своей практике, хотя он прекрасно помнил всё в деталях, поскольку события, произошедшие с ним забыть просто невозможно. Облокотившись на спинку дивана, он решил, что самое время поделиться своими воспоминаниями о том роковом дне, который чуть было не лишил юного Дилана его карьеры и, быть может, даже жизни. Он решил рассказать ту самую историю, о которой заговорил Джеймс в ресторане во время предыдущей их встрече.
– Это произошло на первом году моей практики в качестве врача-психиатра. Я тогда ещё был неопытен и питал иллюзии касательно того, как прекрасно работать там, где не требуется выполнения сложных манипуляций. День не предвещал никакой беды…
Зачастую в практике врача-психиатра приходится сталкиваться с пациентами, которым уже невозможно помочь. Для них создаются специальные условия, обеспечивая им комфортное пребывание в стационаре и наблюдение на протяжении всей жизни. Одним из таких пациентов был мужчина по имени Фред Батлер, сорока пяти лет с диагнозом шизофрении, которая наблюдалась у него ещё с детства. Несколько раз в год у него происходили обострения болезни в виде слуховых и зрительных галлюцинаций, бредовых идей и других шизотипических расстройств. Как правило в это время по настоянию социальных служб мужчину направляли на лечение в стационар. После того, как у Фреда купировались бредовые психозы и улучшалось общее самочувствие, он отправлялся на амбулаторное лечение с обязательным посещением кабинета психиатра.
В назначенный день Батлер не явился к психиатру, как и не явился в последующие дни. Через неделю психотерапевтом было принято решение отправить молодого практиканта Дилана к пациенту домой, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, никаких казусов не произошло, его здоровью или здоровью его соседей ничего не угрожает, поскольку Фред живёт один в своём доме. Вооружившись блокнотом для записи и самым ценным предметом любого врача – ручкой, Дилан отправился на дом к Батлеру, надеясь, что тот просто забыл о явке. Но как же он ошибался.
Снаружи дом производил вполне себе хорошее впечатление: газон был выстрижен, крыльцо убрано, ничего не выдавало того, что в доме проживает человек, страдающей шизофренией. Дилан смело прошёл по тропинке к дому, заглянул в окно, но, ничего не разглядел из-за занавесок, постучался в дверь. Спустя несколько секунд на пороге появился тот самый Фред Батлер и внимательно стал разглядывать своего незваного гостя.
– Добрый день, мистер Батлер, – доброжелательно обратился к нему Дилан. – Меня зовут Дилан Симмонс, я врач из психиатрической больницы. Разрешите мне войти и задать Вам несколько вопросов.
Мужчина поколебался, однако, прикрыв дверь, чтобы снять защёлку, пригласил молодого врача к себе в дом. Внешне Фред также не производил впечатления человека, регулярно посещавшего психиатрическую больницу. Одет он был по-домашнему: в майку и спортивные штаны, однако, выглядел вполне опрятно и цивилизованно.
– Да, конечно, проходите, – он закрыл за Диланом дверь. – Извините за беспорядок, просто я не ждал сегодня никого. О, пройдёмте в гостиную, я отвечу на любые вопросы. – В сопровождении хозяина дома Дилан зашёл в просторную гостиную, где царил лёгкий беспорядок, как и говорил Фред: разбросанные вещи валялись то на полу, то на диване. На столе располагалась немытая посуда и стопка пустых коробок из-под пиццы. Впрочем, назвать этот дом захламлённым Дилан не мог, поскольку несколько лет прожил в общежитии и хорошо знал, что такое беспорядок. В данном же случае дом можно было назвать скорее обжитым. – Присаживайтесь, – указал Фред на заваленный диван. – Вам приготовить чай? Вкусный чай, я сам выращиваю листья.
– Пожалуй, не откажусь, – согласился Дилан после недолгого раздумывания, сославшись на то, что ему предстоит некоторое время общаться с пациентом и было бы неплохо во время диалога занять себя чем-нибудь помимо записей в блокнот.
– Да, чудно. Чудно! – радостно воскликнул он, на что Дилан не обратил внимания, поскольку понимал, что находится у не здорового человека. К тому же, быть может, именно из-за обострившегося психоза пациент не посещал врача на протяжении недели. Именно с этой целью и явился Дилан, чтобы выяснить, нуждается ли Фред в госпитализации. – Пойду тогда разолью его, я как раз заварил чай перед Вашим приходом. – Он отлучился на кухню, проговаривая себе под нос алгоритм действий, который он должен выполнить, чтобы ничего не забыть. – Разлить две чашки. Сначала заварка, потом кипяток. Достать конфеты. Достать печенье, разложить их в блюдце…
Дилан осмотрелся по сторонам. Ничего необычного, гостиная говорила лишь о том, что в доме проживает холостяк, который редко наводит порядок. Ни на комоде, ни на камине, ни на столике он не увидел ни одной рамки с фотографией. Из истории болезни Дилан знал, что у Фреда из семьи остался только родной брат, очевидно, не горящий желанием общаться с единственным своим родственником. Друзей у Фреда тоже, судя по всему не было, поскольку во время наблюдения в стационаре он был замкнутым, проявлял интерес к уединённым занятиям, таким как чтение, рисование пейзажей, стал интересоваться философией и религией.
Отодвинув брошенную одежду слегка в сторону, он уселся на краешек дивана, достал блокнот с ручкой и начал делать заметки о внешности пациента и условия, в которых он проживает. Фред вернулся с двумя чашками чая, поставил их на стол, затем принёс тарелку со сладостями и тоже оставил на столе. Проанализировав, ничего ли не забыл он принести, неуверенно уселся на кресло, потирая вспотевшие руки. Выглядел Фред слегка взволнованно, однако другой реакции Дилан и не ожидал увидеть, поскольку понимал, что сейчас он будет задавать вопросы, от которых зависит, нужно ли отправлять хозяина этого дома снова в больницу.
– Фред, расскажите мне, почему Вы не явились на приём к психиатру неделю назад? Вы ведь помните, что должны посещать врача регулярно? – Дилан отпил из кружки. Чай действительно был превосходный.
– Видите ли, я не видел нужды являться на приём, поскольку чувствовал себя вполне хорошо. Да и зачем лишний раз заваливать врача работой? – «Работой теперь завалили меня, заставив прийти в эту халупу», – подумал Дилан и продолжил слушать пациента, попивая чай и не забывая записывать важную информацию в блокнот. – Со мной всё хорошо. Правда, Вам не стоит беспокоиться обо мне, всё в порядке. Если со мной что-либо случится, я уже знаю, куда обращаться.
Зачастую пациенты прекрасно понимали, что они больны и осознавали, что им необходима психиатрическая помощь. Фреда хоть и принуждали к лечению социальные службы или же соседи по дому, всё же он добровольно соглашался на лечение и всячески предъявлял желание пройти курсы психотерапии. С пациентами, которые шли навстречу врачам, как правило, не возникало никаких проблем.
– Вас точно ничего не беспокоит? Может, испытываете какие-либо галлюцинации? Или что-то Вас тревожит? – задавал Дилан наводящие вопросы, внимательно наблюдая за реакцией и мимикой пациента.
– Нет, нет, что вы. Ничего такого. Я чувствую себя прекрасно. Чтоб Вы понимали, у меня нет никаких жалоб. Встаю по утрам, готовлю себе завтрак, днём иногда ко мне приходят гости, мы проводим здесь собрания.
– Собрания?
– Да, собрания. Ну знаете, что-то типа клуба любителей книг и всё такое, – волнительно пояснил Фред, потирая ладони.
– По ночам спите нормально? Бессонница Вас не беспокоит? – Дилан чувствовал что-то неладное, но никак не мог объяснить себе причину появления таких чувств.
– Нет, не беспокоит.
Дилан отхлебнул ещё чаю и черканул в блокнот. Клуб читателей книг никак не укладывался в его голове. Фред всегда любил проводить время один, странно, что он решил делиться своими мыслями с кем-то ещё помимо психотерапевта. Разве что он мог привести к себе братьев по несчастью, то бишь таких же шизоидов, увлекающихся литературой, что на самом деле не так уж и плохо. Гораздо хуже, когда человек, страдающий шизофренией окончательно погружается в себя, становится безэмоциональным, равнодушным, безразличным к окружающим.
– Как происходит общение с людьми? Не испытываете каких-либо трудностей при походе в магазин, например?
– В основном я заказываю еду с доставкой. Я редко когда выхожу из дома.
– Как у Вас дела обстоят с аппетитом? Чем питаетесь? – Дилан уже успел рассмотреть упаковки от пиццы, гамбургеров, наггетсов, куриных крылышек, так что примерно понимал рацион питания мистера Батлера.
– Да не плохо, питаюсь всем понемножку. Ну знаете, сегодня одно, завтра другое.
И всё же, что-то здесь было не так. Дилан чувствовал, что Фред что-то недоговаривает. Внутреннее состояние, точнее интуиция подсказывало ему, что это место вовсе не такое, чем кажется на первый взгляд. Здесь таится опасность, нужно было срочно бежать от этого злополучного места как можно скорее. Но вместо этого, надеясь, что всё это лишь фантазии и предрассудки, Дилан поинтересовался, где в доме находится уборная. Получив пояснительный ответ, он встал с дивана и направился в дальний конец коридора.
По обе стороны от уборной располагались две комнаты. Сделав все свои дела в уборной и приведя себя в порядок, Дилан решил не спешить возвращаться в гостиную и мимолётом заглянул в одну из комнат.
В комнате было пустынно, кроме кровати и большого шкафа здесь не было никакой другой мебели. Это и не удивительно, ведь Фред Батлер проживал один в доме, ему и не нужно было много мебели, за несколько лет, что он живёт один, он уже давно мог продать половину вещей в доме. Но всё же, это настораживало. Словно околдованный, Дилан зашёл в комнату и понял, что ошибался насчёт мистера Батлера.
При должном рассмотрении нельзя было не заметить, что стены были исписаны маркером. Прочитать корявый подчерк Дилан не мог, но уловил посыл этих надписей. Все они означали некий сатанистский обряд, заклинания, написанные на латыни. В центре на полу был нарисован импровизированный демонический круг с расставленными по окружности белыми свечами. В центре круга следы засохшей крови. Очевидно, предназначался он для неких обрядов в виде жертвоприношений.
Среди всей этой вакханалии только лишь шкаф смотрелся уместно, но и он не был лишён своих «скелетов». Уже на данном этапе исследования комнаты Дилан понял, что мужчина окончательно выжил из ума и нуждается в срочной госпитализации, но любопытство взяло вверх над ним и он, словно под гипнозом, подошёл к шкафу, который таил в себе секреты, о которых никто не должен был знать. Распахнув дверцы, он ужаснулся.
То, что находилось в шкафу окончательно повергло его в шоковое состояние ступора. Этот момент он запомнит на всю жизнь, как предостережение, что иногда лучше не вмешиваться в чужую жизнь. Ведь в тот день Дилан мог уже никогда не выйти из этого, казалось на первый взгляд, столь благополучного дома.
– Мне очень жаль, но Вы не должны были этого видеть! – донёсся голос сзади. Дилан, всё ещё находящийся в состоянии ступора, не мог произнести ни слова.
На верхней полке располагались в ряд разрезанные части домашних животных, таких как кошек, собак, хомячков, домашних попугаев. Тела были разрезаны с хирургической точностью и сложены в виде артефактов, которые выставляют за стеклом в музее на всеобщее обозрение.
На второй полке находились повешенные крысы, задушенные кошки. Из-за едкого трупного запаха можно было понять, что находились они там не один день. Фред Батлер коллекционировал домашних тварей и запечатлел их и виде своеобразных импровизированных мумий, которыми можно было любоваться лишь до тех пора, пока внутренности окончательно не разложатся под действием бактерий и грибов.
Третья полка была уставлена банками с законсервированными телами животных, таких как суслик, крот, крыса, по крайней мере именно их Дилан успел запомнить. Тела животных плавали в прозрачной, зеленоватого цвета жидкости, судя по запаху, похожей на формалин. В любом случае шкаф оказался клондайком различных артефактов для личного коллекционирования.
– Что это такое? – шёпотом спросил Дилан, попытавшись прийти в чувство.
– Это моя личная коллекция для одного обряда. Вы знаете, сколько я потратил времени, чтобы собрать их всех вместе? У некоторых на это уходят недели или даже месяцы. Мне же понадобилось всего несколько дней. Правда здорово, согласитесь?
Несколько лет, проведённых в университете, и всё равно ни в одном учебном материале, ни в одной лекции, ни в одних клинических пособиях не даются рекомендации, как вести себя в подобных случаях. Находясь в больнице, ты смеешь работать с пациентом как тебе угодно, проводить психологические тренинги, как пожелаешь. Но, находясь на территории пациента, ты уже не можешь спокойно оперировать своими заученными терминами и фразами, тебе так или иначе приходится импровизировать исходя из ситуации, основываясь исключительно на собственном опыте, которого у Дилана в то время не было.
– Это прекрасно, – начал свою импровизацию Дилан, опасаясь того, что Фред сейчас может представлять серьёзную угрозу.
– Вы меня удивили. – Только в этот момент Дилан обернулся и заметил, что у Фреда в руке находился кухонный нож для резки мяса. На несколько секунд у него промелькнула мысль, что его жизнь зависит от того, как правильно он сможет подобрать слова для предстоящего диалога. – Я думал, что Вы будете возмущены, увидев такое. Вы не представляете, какая это радость иметь такого единомышленника.
– Я Вас прекрасно понимаю, – согласился Дилан, пытаясь скрыть свою ложь, чтобы обман не раскрылся.
– Прекрасно! – воскликнул Фред, но не стал откладывать нож в сторону, так и не дав Дилану хоть чуточку расслабиться. – Тогда давайте не будем стоять, как вкопанные. Пройдёмте же в гостиную, я Вам всё расскажу.
Не смея перечить человеку, в данный момент распоряжавшемуся его судьбой, Дилан прошёл за ним до гостиной, где на столе располагался уже остывший чай. Усевшись на кресло и сделав глоток, он ясно дал понять взглядом, что холодный чай уже безвкусный, в надежде, что Фред уйдёт на кухню, чтобы разлить свежий напиток, но Фред не сдвинулся ни с места.
– Не поймите меня неправильно, я не живодёр. Мне жаль убивать этих животных, но это просто необходимо. Ради того, чтобы попасть в рай, на какие только жертвы не пойдёшь.
Наступила минута молчания, минута гробовой тишины. Фред наслаждался тем, что, судя по всему нашёл нового единомышленника, Дилан прокручивал в голове тысячи различных вариантов диалогов и искал среди них тот, что поможет ему избежать печальной участи и как можно скорее покинуть этот проклятый дом.
– Так значит, это не книжный клуб к Вам приходит? Здесь Вы устраиваете религиозные обряды? – осторожно спросил он.
– Всё верно. – Фред отложил нож в сторону. Дилану пришла мысль, что если он рывком схватит его, то у него будет преимущество. Однако ситуация была и без того крайне напряжённой, и чем дольше он сможет сохранять спокойную обстановку, тем безопаснее будет для него самого. В данный момент ему следовало действовать не силой, а умом. – Только так можно принести жертву богам и получить их благословение.
– Мне очень интересно ваше учение, – снова соврал Дилан. – расскажите мне подробней, что из себя представляет ваша религия?
Фред Батлер оживился после этих слов и стал в подробностях рассказывать о своей вере. Так случилось, что несколько недель назад до этих событий Фред познакомился с представителями религиозной секты, помешанной на тематике массового самоубийства ради того, чтобы благополучно оказаться в раю и стать мучениками своего дела.
Фред подробно описал, что согласно его учению, для того, чтобы предстать перед вратами Эдема, необходимо жертвоприношение, которое проходит в несколько этапов. Этап первый состоял в том, чтобы убивать на алтаре каких-либо животных. По такому случаю у Фреда на улице было много бездомных тварей, которых достаточно было приманить в дом едой, чтобы впоследствии совершить свои обряды жертвоприношения.
Как только боги становились милостивыми следовал второй этап. Заключался он в том, чтобы совершить ритуальное самоубийство, таким образом избежать мучительной смерти от неминуемого конца света, от которого все грешники попадут в ад, а мученики смогут наслаждаться почестями небесных богов. Фред как раз находился на пороге того, чтобы перейти на второй этап. На следующий день он собирался в очередной раз пригласить членов секты к себе в дом, чтобы закончить обряд посвящения и провести обряд самопожертвования перед своими наставниками.
Внимательно слушавший его Дилан решил во что бы то ни стало покинуть это место как можно скорее. Но просто встать и уйти он не мог, в возбуждённом состоянии психически больной человек способен на непредсказуемые действия. Поэтому следовало осторожно дать понять Фреду, что Дилан также желает принять участие в обряде.
– Уже завтра закончатся все мои мучения и я, наконец, попаду в рай, – радостно объявил Фред.
– Это очень здорово, – порадовался за него Дилан, чувствуя сильное напряжение. Кружка уже давно опустела, и он не знал, чем ещё занять свои руки. – Позвольте поинтересоваться, как я могу присоединиться к вам?
– Вы правда этого хотите? – с такой же радостью спросил Фред. – Я думал, что Вы будете против, услышав, через что нам всем предстоит пройти, чтобы заслужить милость богов.
– Меня больше страшит участь, что после апокалипсиса я попаду в ад. В любом случае через боль и страдания я смогу искупить свои грехи, всё это воздастся на небесах.
– Полностью с Вами согласен. Но Вы ведь понимаете, что Вам придётся на какое-то время отлучиться от своей семьи, от друзей. Во время обряда посвящения строго запрещено общаться с близкими. Мне-то это было легко, у меня нет семьи, нет друзей. Только лишь мой брат, да и то он не желает видеть меня из-за моей болезни. Поэтому-то я и решил, что лучшего в этой жизни мне уже не видать. Это единственный выход совершить хоть какое-то полезное дело и уйти на вечный покой.