Когда происходит стихийное бедствие, катастрофа или просто возникает опасная ситуация, у человека зачастую возникает аффективно-шоковая реакция. Она может проявляться двумя вариантами: либо в виде ступора, когда человек не двигается с места, ничего не произносит, а просто смотрит опасности прямо в лицо, несмотря на то, что его жизнь может быть под угрозой; либо в виде возбуждения. У Джеймса сыграл второй вариант.
Быстро достав из внутреннего кармана куртки перцовый баллончик, который Джеймс прикупил после событий в больнице, он мигом прыснул его содержимое в лицо приближающегося недруга.
Человек в маске Трампа, не ожидая такого сопротивления, отпрянул в сторону и плюхнулся коленями на асфальт, сдирая маску с лица. Хоть она и покрывала всё лицо, глаза всё же оставались незащищёнными. Мужчина стал растирать покрасневшие глазницы.
Другие члены группировки не растерялись и не позволили Джеймсу применить к ним слезоточивый газ. Тот, что был в маске Ким Чен Ына набросился на него и, повалив Джеймса на землю, услышал щелчок, похожий на звук вывихнутого сустава. Правая рука Джеймса оказалась за спиной и при падении он почувствовал резкую боль в плече. Затем последовали два удара по лицу. Мужчина освободил Джеймса, поднялся, но на этом избиение не закончилось.
Один из преступников подбежал к тому, что стонал от действия перцовки на глаза, и помог ему подняться на ноги, пока остальные избивали Джеймса дубинками. Джеймс старался прикрыть левой рукой голову, но от ударов это не сильно спасало. К счастью, очень скоро он услышал крик вдалеке.
– Эй, а ну прекратите, мать вашу! – прокричал голос издалека. Крик подействовал на нападавших, они отстали от Джеймса и, помогая потерпевшему другу добраться до фургона, быстро скрылись с места преступления. В очередной раз.
Охранник в два счёта сократил дистанцию, на ходу связавшись с диспетчером по рации, сообщив о нападении на парковке и требуя вызвать полицию и бригаду скорой помощи. Джеймс, не дождавшись приезда парамедиков, от острой боли в руке и по всему телу потерял сознание.
* * *
Красные опухшие в слезах глаза не позволяли Йозепу оценить обстановку в гостиной. Впрочем, он и не старался пройти скрытно в ванную комнату, резь в глазах заставляла его как можно скорее смыть остатки перцовки, чтобы хоть как-то облегчить боль. Молча он метнулся мимо сестры, не бросив даже и пару слов. Айра уже привыкла замечать за своим братом странное поведение и неадекватные реакции, но сейчас она крайне была взволнована его состоянием.
– Что с тобой случилось? Почему у тебя красные глаза? – Она в уме перебирала все возможные варианты, предположив, что это последствия наркомании или какой-то болезни.
– Отвали, пожалуйста, не до тебя сейчас, – грубо ответил Йозеп, полоская лицо прохладной водой. Он хотел было толкнуть ногой открытую дверь, но сестра уже вошла в ванную комнату.
– Да что с тобой такое?! Ты всё время посылаешь меня, когда я спрашиваю что-либо. Ты хоть раз можешь ответить своей сестре, что, чёрт возьми, происходит! Я устала уже от всех твоих выходок. Я твоя сестра и имею право знать, я ведь волнуюсь за тебя, хоть ты и козлина та ещё, – выдохнула она.
Йозеп выключил кран и обтёр лицо полотенцем. Глаза ещё долго будут красными, с этим ничего не поделаешь. Развернувшись, он взглянул на свою сестру.
– Ничего не происходит, всё нормально, – заверил он. – Просто неудачно сходил на прогулку.
– Так это называется?
– Что ты прикопалась ко мне? Я же сказал, что всё в порядке, что ещё ты хочешь от меня услышать?
– Правду. Хоть раз ты можешь сказать правду?
– Я сказал всё, что нужно. А теперь оставь меня, мне нужно привести себя в порядок.
– Я и не сомневалась. – Разочарованно она вышла из ванной комнаты, поняв, что ничего от него не добьётся.
Взглянув на своё отражение в зеркале, Йозеп пытался понять, как могло произойти такое фиаско. План был тщательно продуман. Первая попытка была неудачной, кто-то предупредил Джеймса о вторжении. Но вторая прошла как по маслу, хоть и возникли некоторые непредвиденные обстоятельства. В любом случае, дело сделано и можно было переходить на следующий этап.
Приблизив своё лицо к зеркалу, он стал разглядывать лопнувшие капилляры в глазу. Никаких других поражений слезоточивого газа на лице он не обнаружил. Его взгляд был словно взгляд хищника, а его розовые большие нежные губы придавали его лицу нотки чувственности, в то время, как мужественные скулы и спортивное телосложение производили впечатление взрослого и состоявшегося человека, несмотря на то, что ему было всего двадцать семь лет.
* * *
– Значит, Вы утверждаете, что на Вас напали те же люди в масках, что проникли в психиатрическую больницу пару дней назад? – задал вопрос полицейский, записывая показания.
– Да. Думаю, охранник, который вызвал скорую это подтвердит.
Кровать оказалась мягкой, почему-то Джеймс был уверен, что в больницах широкого профиля жесткие кровати. На правой руке у него была косынка синего цвета, врачи сообщили ему, что при падении на асфальт Джеймс вывихнул правое плечо. На лице также виднелся небольшой фингал под правым глазом. Основные удары дубинками приходились ему на тело, именно поэтому оно было усыпано гематомами различной величины. К счастью, по заверению врачей Джеймс всё же не получил серьёзного урона, не считая вывиха сустава и лёгкого сотрясения мозга.
– Вы не разглядели лица человека, которого опрыскали перцовым баллончиком? Или может увидели какие-то приметы, скажем, татуировки на руках у нападавших? Нам поможет любая информация. – Уставшим копам не терпелось поскорее покинуть больницу, поскольку они и так собрали достаточно сведений.
– Боюсь, что ничего не могу припомнить. Но если вспомню, то обязательно сообщу.
– Спасибо, что поделились с нами информацией. Будьте уверены, что преступники будут пойманы. Всего Вам хорошего, поскорее выздоравливайте.
Джеймс ничего им не ответил. Полицейские покинули палату, и детектив Льюис, что стоял у двери, пригласил Ханну, ожидавшую у кофейного аппарата. Она принесла три стаканчика с эспрессо и оставила их на подносе.
– Я поговорил с шерифом, он согласился представить к тебе круглосуточное наблюдение. Когда тебя выпишут из больницы, полиция будет тебя сопровождать до тех пор, пока мы не поймаем преступников, – пояснил детектив, взяв в руки стакан и сделав небольшой глоток. – Спасибо за кофе, – поблагодарил он Ханну, которая всю ночь провела с Диланом и Камиллой в палате интенсивной терапии, и которую уже начинало клонить в сон.
– Спасибо тебе, Рик, за всё, что ты для нас делаешь, – поблагодарила она его.
– Благодарить пока рано ещё. Но уверяю, что дело идёт полным ходом и у нас уже есть кое-какие зацепки. Не буду вдаваться в подробности, информация пока не проверенная, но город маленький, скрываться долго они всё равно не смогут, так что в скором времени вся эта шайка окажется на скамье подсудимых. – Он сделал ещё один глоток, в то время как Джеймс и Ханна, держась за руки, смотрели друг на друга. – И вот ещё что, по поводу твоего заявления о том, что ты намерен баллотироваться на место советника. Ты точно хорошо всё обдумал?
– Мы с Ханной уже всё обсудили. Теперь же это дело принципа. – Джеймс почувствовал лёгкое пощипывание в области левого предплечья, куда был вставлен катетер для внутривенных инфузий. Видимо, действие анальгетиков стало проходить.
– Что ж, ладно, – Рик не стал с ним спорить, понимая в душе, что это не очень хорошая идея. – Что же касается того телефонного звонка, – он знал, что Ханна тоже уже в курсе по поводу странного человека, решившего накануне вторжения помочь Джеймсу избежать встречи с бандитами, но всё же решил перестраховаться и, получив от него согласие в виде кивка, продолжил, – к сожалению, мне не удалось отследить номер. Тот, кто связывался с тобой явно этого не хотел и сделал всё возможное, чтобы мы не смогли его найти. Так что, вот, – детектив достал из кармана куртки телефон и положил его на поднос, – возвращаю телефон его законному владельцу.
– Что же это получается, какой-то странный тип узнал заранее, что на Джеймса готовится нападение, с помощью программы изменил свой голос и решил предупредить его? Ради благородных побуждений? – озадаченно задала Ханна вопрос.
– Возможно, он как-то связан с этой организацией, может, он бывший её участник. Этого мы пока не знаем.
– Если он так неравнодушен, почему же тогда не связался с нами, чтобы помочь следствию? Почему не предупредил во второй раз? Если не мог снова предупредить Джеймса, почему во второй раз не обратился анонимно в полицию? – Ханна начала сыпать детектива вопросами, на которые у того всё равно не было ответов.
– Хотел бы я знать, – лаконично ответил детектив. – Одно я могу сказать точно, мы ведём расследование и в этом направлении. Кто бы ни был этот человек, он прекрасно знает, как работает следствие. Возможно, он и сам работает в полиции. Так или иначе, мы это выясним.
На этом их разговор закончился. Теперь главное для Джеймса и Ханны было немного передохнуть от всего ужаса, с которым им пришлось столкнуться. А детективу Льюису нужно было собраться с мыслями, просмотреть все улики и поймать членов странного культа, наводящих панику в Берлингтоне.
– Неделю назад в маленьком городке Берлингтоне было совершено жестокое нападение на местного жителя Джеймса Росса, работающего в психиатрической больнице. Это событие стало обретать популярность среди пользователей интернета, активно обсуждающих преступление в «Твиттере». То, что сперва казалось лишь уличным нападением переросло в настоящий политический и религиозный конфликт, – репортаж показывал кадры с места происшествия, далее картинка переключилась на Джеймса Росса, стоявшего у входа в здание администрации города. Правая рука его по-прежнему была в косынке, побои на лице были уже едва заметны, но гематома под глазом до сих пор была видна.
– Я сильно возмущён сложившейся ситуацией, – начал интервью Джеймс. – В этом городе я прожил восемнадцать лет и ни разу не вступал в конфликт до этого момента. То, что произошло… – запнулся он на мгновение. – Этот случай, я просто не могу оставаться в стороне. Именно поэтому я пришёл в администрацию города, чтобы подать документы на участие в выборах на пост главы городского Совета. Раньше я мог спокойно гулять по этому городу, теперь вынужден передвигаться в сопровождении полицейских. Напали один раз, напали второй, нападут и снова. Однако, несмотря на своё состояние здоровья, я намерен через два дня выступить на дебатах с Биллом Ривером. Жители Вермонта, я обращаюсь к вам, – он обратил взор прямо в камеру. – Если вы хотите изменить ситуацию, если вы хотите спокойно жить в своём городе без страха, что на вас нападут религиозные фанатики, голосуйте за Джеймса Росса.
* * *
– Норман Хинтон в своих предвыборных дебатах заявил, что придерживается атеистических взглядов, и я говорю вам, что религиозные организации – это зло. Голосуйте за того, кто сможет пресечь всю эту религиозную вакханалию на корню, – добавил Джеймс в репортаже.
– Мы будем держать вас в курсе событий. Беверли Кэмпбелл, прямая трансляция.
Спустя секунду после того, как репортёр закончила свой репортаж, из центра гостиной с силой полетел пульт и ударился об плазменный экран телевизора, оставив после себя большую трещину. Звук удара разнёсся по всему дому так, что Айра, будучи в соседней комнате, услышала его и поняла, откуда он доносится.
Йозеп рассвирепел от наглости человека, неделю назад опрыскавшего его перцовым баллончиком, который нагло смеет заявлять, что религия – это зло. Этот антихрист к тому же поддерживает Нормана Хинтона, человека, что безнравственно отнёсся к традициям народа, жившего несколько сотен лет на этой обетованной земле, чья кровь была пролита ради свободы и независимости этой великой страны.
Он хотел было вдобавок ударить кулаком по стене, но вовремя остепенился. Айра пулей влетела в гостиную и тут же начала осыпать своего брата всеми возможными ругательствами.
– Ты совсем ума лишился?! У тебя реально поехала крыша из-за своих молитв. Сидишь и целыми днями страдаешь ерундой вместо того, чтобы пойти и устроиться на нормальную работу. И телевизор кто теперь новый покупать будет?
– Заткнись, – спокойно проворонил Йозеп, направляясь в комнату. И больше не проронил ни слова. Настало время вечерних молитв, после которых он, быть может, найдёт умиротворение в своей душе.
Между тем репортаж про нападение на жителей Берлингтона продолжался. Теперь уже говорили о том, что случаи появления людей в масках участились и их становится всё больше. Наблюдая за кадрами, как Джеймс Росс рассказывает о преступлении на автостоянке, о том, что ему удалось обезвредить одного из нападавших перцовым баллончиком, и, проанализировав всю цепочку событий, что произошли неделю назад и как братец вернулся с покрасневшими глазами, она пришла к выводу, что Йозеп также причастен к этим преступлениям.
Она понимала, что, владея такой информацией, по сути, если не обратится в полицию, то сама может попасть под разъярённую руку прокурора. Понимала, что её брат совершил тяжкое преступление, за которое должен заплатить. Но она была в отчаянии и не знала, как ей быть, что делать? Попытаться поговорить с братом было бессмысленно, он не станет даже её слушать. Обращаться в полицию тоже не хотела, вдруг она всё же ошиблась на его счёт? Единственным вариантом было дождаться дальнейших событий и хорошо всё обдумать.
* * *
Билл Ривера держался уверенно, не поддавался ни на какие провокации, отвечал чётко и, по существу. Джеймс понимал, что шансов занять место председателя городского Совета у него гораздо меньше, но сдаваться без боя он не собирался. В конце концов Норман Хинтон и Дональд Трамп тоже отставали на предвыборных дебатах, однако, всё же выиграли в президентской гонке.
Ривера всего лишь бизнесмен, скупающий активы, и дебаты эти нужны были ему исключительно для пиара, по крайней мере, так думал Джеймс. Всё, что он выдал в своё отведённое время, Джеймс и другие граждане страны слышат от политиков каждый день. Вновь обещание перераспределить средства налогоплательщиков, предложение обустроить центральный городской парк, который, впрочем, по мнению Джеймса, не нуждался в облагораживании. Также было дано обещание построить новые дома и переселить жителей из бедных районов, привести в должный вид неблагополучный район и так далее, предложений и обещаний поступило так много, что Джеймс потерял счёт. По окончании времени у него уже не осталось желания обсуждать и без того всем известные проблемы.
Настал черёд Джеймсу Россу высказать своё недовольство касательно ситуации в городе. Он не собирался трепать языком и обсуждать какие дома стоит снести и где построить новые коттеджи, есть гораздо более серьёзная проблема, на которую просто невозможно закрывать глаза.
– Друзья мои, коллеги, знакомые или просто избиратели, прежде всего я хотел бы поблагодарить вас за то, что уделили нам время, чтобы обсудить важные проблемы, – начал Джеймс.
Помещение, где проходили дебаты было небольшим. В центре две небольшие трибуны, вокруг которых были расставлены стулья, на которых располагались граждане, желающие принять участие в обсуждении дебатов или просто посмотреть на кандидатов и решить, за кого проголосовать на предстоящих выборах. Билл Ривера был одет в серый дорогой костюм, под которым красовалась белая рубашка и красный галстук. Во время своей речи он не отходил от своей трибуны, Джеймс же был более раскрепощённым и не мог во время своей речи устоять на месте, постоянно обращаясь, как бы к зрителям, а не к сопернику. Выглядел он тоже весьма достойно: тёмно-синий костюм, белая обтянутая рубашка и красный галстук, закреплённый золотистого цвета зажимом между третьей и четвёртой пуговицей. Впрочем, Джеймс всегда знал, как одеваться стильно и выглядеть на публике безупречно.
– Так сложилось положение вещей, что во главе федерального правительства стоят люди, не готовые к серьёзным переменам. Избрание президента Хинтона даст первый толчок на пути к переменам, но у нас нет времени ждать, когда придут новые люди и станут принимать новые законы. Мы уже сейчас нуждаемся в переменах, и я, как и многие, кто поддерживает меня в «Твиттере», уверен, что США нуждается в этих изменениях, и изменения эти должны происходить на местном уровне. К сожалению, Вашингтон не придёт нам на помощь, мы должны сами решить свои проблемы, и будьте уверены, что, избрав меня, мы в один миг избавимся от многих проблем, терзающих не только наш округ, но и нашу страну в целом.
Некоторые из участников стали хлопать в ладоши, другие же смотрели на Билла Ривера в надежде, что он сможет вразумить своего соперника и поставить его на место.
– Всё это чушь собачья, – возмущённо выговорил Ривера, демонстративно закатывая глаза. – Вы говорите, что Норман Хинтон приведёт нашу страну к переменам, но наша страна держится на традициях и консервативных ценностях. Вся моя семья была приверженцами консерватизма, мой отец и моя мать голосовали за Рональда Рейгана, так что я знаю, о чём говорю. И поверьте, этот новый политический курс, на который устремился Хинтон и вся сегодняшняя молодёжь ни к чему хорошему не приведёт.
Снова раздались аплодисменты. Джеймс чувствовал себя неуверенно, когда большая часть присутствующих открыто поддерживала его соперника, но нельзя подавать виду, что тебя одолевают нервы, нужно постараться убедить народ, что единственное верное решение будет проголосовать за Джеймса Генри Росса.
– Все консерваторы говорят одно и тоже. Все, как в один голос твердят, что перемены никогда не приводят к лучшему, что новые радикально настроенные правители могут только лишь сделать хуже. Но отчего же такая предубеждённость? Почему будет именно хуже? Мы не можем этого говорить, пока сами не проверим это. Я считаю, что любое государство, которое хочет быть на вершине, должно быть готово к переменам, и президент Хинтон стал первым за последнее время, кто не побоялся сделать первый шаг навстречу этим всё равно неизбежным переменам. Мы погрязли в этой устаревшей системе ценностей и взглядов, пора бы уже выбираться из низины и стремиться наверх. Все эти нормы морали, которые нам прививают с детства, все эти правила и устои, они не имеют ничего общего в современной действительности, нужно идти в одну ногу со временем, а мы всё по-прежнему тащимся где-то там позади.
– И что же вы предлагаете, мистер Росс? – Ривера встал в позу победителя, несмотря на то, что победителей здесь ещё не было. – Как, по-вашему, мы должны идти в ногу со временем?
– Всё очень просто, мой дорогой друг, – улыбнулся он в ответ, – большая часть проблем сейчас идёт из-за неверных моральных устоев. Взять хотя бы проблему нападения людей в масках.
Джеймс не мог не затронуть эту тему, по его мнению, именно в этом он точно превосходил своего соперника: Джеймс на собственной шкуре испытал, какого это пострадать от рук группировки. А значит народ проникнется в доверие, если всем поведать свои личные переживания.
– Я не удивлён, что Вы решили затронуть именно эту тему, – перебил Ривера. – Мы все прекрасно знаем, что на Вас дважды напали бандиты в масках политиков, и мы все очень возмущены этим событием, но какое отношение это, очевидно, бандитское нападение имеет к решению политических проблем в городе?
– Если бы Вы, мистер Ривера, не перебивали меня, я бы уже всё Вам рассказал, – также с издёвкой сказал Джеймс, не заостряя на него слишком много внимания, ведь главными слушателями здесь были граждане этого города, а не соперник на выборах. – Вы сказали, что люди в масках – это очередные бандиты, которые нападают на прохожих. Боюсь вас разочаровать, но это не так. Преступники нападают с целью ограбить прохожего, избить его или припугнуть. Но эта организация нападает из-за личностных мотивов. И всё это делается из-за неких религиозных побуждений, – Билл усмехнулся, но ничего не произнёс, поэтому Джеймс продолжил. – Всё очень просто. Я ещё во время предвыборной гонки Нормана Хинтона и Ридли Харвута выступил с речью на федеральном канале о том, что поддерживаю политические взгляды Нормана Хинтона, а как вы знаете, в своих предвыборных обещаниях он заявил, что при его правлении религия никогда не будет стоять выше интересов государства и никогда не будет вмешиваться в политические выборы. Очевидно же, что данное решение не всех оставило равнодушными в стране, где примерно половина населения являются верующими.
Раздалось несколько громких хлопков, народ по неволе стал более внимательно вслушиваться в слова Джеймса и, самое важное, задумываться. Нужно было переманить их на свою сторону, именно с этой целью Джеймс, так и не оправившись после нападения, по-прежнему с поддерживающей правую руку косынкой выступал с подготовленной речью в здании городского Совета.
– И всё же мне не совсем ясно, что Вы хотите этим сказать и при чём тут нападение на Вас? С чего Вы вообще решили, что на Вас напали именно за ваши высказывания на федеральном канале?
– Потому что я знаю это. Прямо у нас под носом образовался религиозный культ, а как вы знаете, любой религиозный культ представляет угрозу для всего нашего населения. Не мне ли говорить, что из себя представляет, к примеру, Ку-клус-клан. И разве Вы не знаете к чему привели их действия?
– Постойте, подождите, ну что Вы говорите? – Ривера уже, очевидно, сам устал перебивать своего оппонента, но ничего не мог с собой поделать. – При чём тут Ку-клус-клан вообще? Насколько мне известно, это организация, которая была учреждена солдатами после Гражданской войны, отстаивающая белый национализм. Какое отношение это имеет к людям в масках политиков?
Джеймс глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Глупость оппонента всё больше и больше поражала его, все слова, которые он пытался донести до него, словно, пролетали мимо ушей. Но его это не слишком беспокоило, ведь главное, чтобы у Джеймса получилось донести свою мысль до избирателей.
– Вы, похоже, совсем не разбираетесь в этой теме. Ку-клус-клан – это расистское христианское движение, и стало оно известно благодаря своим жестоким убийствам. Вы верно сказали, что идеология их заключалась в превосходстве белой расы. Но самое важное, что здесь нужно понимать – то, что это РЕЛИГИОЗНОЕ движение. И нападение тех людей в масках – это тоже первый шаг на пути к тем жестоким убийствам, которые были совершены Ку-клус-кланом. Это в очередной раз доказывает то, что все эти религиозные организации – зло, от которого нужно избавляться. Уже сейчас мы видим в новостях по телевизору, что они не останавливаются на простых избиениях на улице, их численность растёт с каждым днём и скоро мы уже не сможем их остановить. Именно поэтому я категорично настроен решить эту проблему, запретив любую пропаганду религии в нашем городе, чтобы не было никаких религиозных собраний, чтобы мы могли спокойно жить и не бояться, что где-то в переходе на нас нападут люди в масках. Это Америка! Это свободная страна! И каждый может высказывать свои взгляды относительно религии, включая и атеистические. Так почему мы должны подвергаться насилию, если наши взгляды не совпадают с другими? Разве так поступают истинные верующие? Берут в руки дубинку и во имя Господа идут разбивать прохожим лица? Если вы согласны жить в таких условиях, то я нет. – От такой речи у Джеймса пересохло в горле, и он пожалел, что не взял с собой бутылку с водой.
На удивление Джеймса и Билла толпа начала аплодировать. Джеймс заулыбался, наконец, у него появился шанс составить сильную конкуренцию своему сопернику. Харизма и обаяние могут помочь ему собрать большее количество голосов, прямо как на выборах президента.
– То есть, вы хотите сказать, что в свободной стране, где каждый может высказывать свои взгляды… – попытался оспорить Джеймса Билл, но толпа продолжала хлопать, репортёры продолжали фотографировать и снимать, так что его слова еле доносились до ушей всех слушателей. – …нужно запретить пропагандировать религию? Разве Вы не противоречите самому себе?
– Иначе мы не сможем их остановить. Процесс уже запущен и всё, что мы можем, это бороться с последствиями и не допустить, чтобы это повторилось, – коротко сделал заключение Джеймс и под продолжающийся шквал аплодисментов подошёл к сопернику и пожал ему левую руку, так как правая у Джеймса была в повязке. – Это были достойные дебаты.
– Я понимаю Вас, Джеймс. Я и сам был когда-то молодым и амбициозным человеком. Но за счёт юношеской самоуверенности эти выборы не выиграть. – Толпа стала умолкать. – Политика – это очень сложный и кропотливый труд, я освобожу Вас от этого бремени. – Билл Ривера улыбнулся.
– С нетерпением буду ждать итоги выборов, – Джеймс улыбнулся в ответ. На этом дебаты подошли к концу.
Вечером того же дня, когда Джеймс уставший пришёл домой, он ещё долгое время обсуждал в гостиной при включенном телевизоре с Ханной предстоящие выборы. Она была одета по-домашнему: в коротких спортивных шортиках и обычной майке. Джеймсу же было лень снять с себя хотя бы рубашку. Он улёгся головой на её колени, в то время, как она поглаживала нежными руками его волосы. Сейчас это было именно то, чего желал он больше всего. Расслабиться, отстраниться от всей этой политики и побыть наедине с любимым человеком.
Испытывая бурное наслаждение от массажа головы он и не заметил, как погрузился в сон.
За окном тьма, в коридоре тоже темень. На часах, что висели над школьной доской стрелки показывали 9:45 вечера. Несмотря на столь позднее время, когда Джеймс уже должен был быть дома и сидеть с семьёй за столом и, прочитав вечернюю молитву, ужинать, он всё ещё находился в школе в классе, где преподавали английский язык.
В школе было тихо, вокруг ни единой души, Джеймс слышал своё дыхание. Лишь шум старого включенного проектора нарушал идиллию тишины. Впрочем, его можно было смело выключить, поскольку он уже отработал своё предназначение на сегодняшний день.
В классе было тепло, несмотря на то, что за окном шёл снег и дул сильный ветер. Впрочем, такое понятие как тепло было в данный момент неприменимо, поскольку Джеймс вообще ничего не чувствовал: ни холода, ни голода, ни усталости. Ничего. Только лишь напряжение чего-то, что вот-вот должно произойти. Он чувствовал, как надвигается беда, но не знал откуда она и что именно должно произойти.
Двенадцатилетний мальчик по имени Джеймс стал прислушиваться в надежде услышать источник надвигающейся опасности. Очаровательный кабинет школы уже сам начинал казаться источником опасности, тишина начинала сводить с ума. Он хотел, чтобы хоть кто-нибудь зашёл бы сейчас и сообщил Джеймсу, что тот может смело идти домой, ведь занятия уже давно закончились, не стоит задерживаться допоздна, родители, наверняка, будут волноваться. Но никто не заходил, казалось, в здании вообще не было никого. Да и город из окна казался пустынным.
Страх стал накрывать маленького Джеймса, но со страхом можно справляться. Именно этим он и занимался, подавляя в себе это чувство, понимая, что по сути здесь нет никакой опасности. Он занимается в этой школе уже не первый год, знает всех учителей, многих учеников. Здесь приятная и дружеская обстановка, опасность просто не может ожидать в таком месте. Несмотря на все попытки себя успокоить и хоть как-нибудь ободрить, у Джеймса всё же сосало под ложечкой.
Наконец тишину прервал чей-то негромкий голос, который доносился откуда-то из коридора. Мужской голос явно пел христианский гимн, слова которого Джеймс знал наизусть. Причём слова доносились до его ушей очень отчётливо, будто человек, произносивший их, находился в паре метров от него. Лишний раз Джеймс даже осмотрелся по сторонам, и в очередной раз твёрдо был уверен, что доносились они из другого кабинета.
– О, благодать, спасён тобой я из пучины бед; был мёртв и чудом стал живой, был слеп и вижу свет, – доносилось из коридора.
Джеймс, несмотря на желание поддаться страху и убежать подальше от источника этих слов, всё же с любопытством выглянул в коридор и направился на голос мужчины.
Коридор был тёмным, лампочки горели временами, оставляя на пути участки, где хоть глаз выколи, не было видно ничего. Сама же школа, впрочем, выглядела весьма достойно, очевидно, с финансированием здесь не было никаких проблем. Разве что с освещением нужно было решить вопрос. Видимо, днём эта проблема была не столь значимой.
– Сперва внушила сердцу страх, затем – дала покой. Я скорбь души излил в слезах, твой мир течёт рекой.
Несмотря на то, что голос явно принадлежал мужчине, пел он мягко и душевно, словно находился на раскаянии у священника в церкви. Джеймс чем ближе подбирался к источнику звука, тем сильнее колотилось его сердце, словно опасность исходила именно оттуда, откуда доносилась эта прекрасная христианская песня.
– Прошёл немало я скорбей, невзгод и чёрных дней, но ты всегда была со мной, ведёшь меня домой.
Проходя мимо учительской, Джеймс заметил на стене, что располагалась прямо напротив центрального входа в здание школы несколько разноцветных плакатов религиозной тематики. На одном из них был призыв раскаяться перед Всевышним, на другом вокруг нарисованного креста была выстроена система ценностей для учащихся в религиозной школе. Над всеми плакатами красовался ещё один, на котором большими буквами было выведено: «Catholic Schools», а ниже красовались слова: «FAITH. ACADEMICS. SERVICE».
– Словам Господним верю я, моя вся крепость в них: Он – верный щит, Он – часть моя во всех путях моих.
Джеймс пересёк значительную часть школы, но так и не добрался до источника голоса. Очевидно же, что мужчина не мог петь так громко, что его слова песни доносились бы на другой конец огромного здания школы. Джеймс тревожно сглотнул и продолжил следовать по коридору, в надежде, что вскоре ему всё же удастся набрести на загадочного мужчину.
– Когда же плоть моя умрёт, придёт борьбе конец, меня в небесном доме ждёт и радость, и венец. – Голос начал петь быстрее, ускоряясь с каждым словом.
Ему следовало бы развернуться и бежать к выходу. Зачем он следовал вглубь школы, сам себе задавал Джеймс вопрос? Зачем ему нужно было непременно отыскать человека, поющего церковный гимн? И почему в школе царила мертвенно-пустынная напряжённая атмосфера? Где все люди? Неужели, они одни во всём здании?
– Земля истает словно снег, иссякнет солнца свет, тобой призвавшим меня здесь, навеки я согрет.
Джеймс остановился напротив кабинета химии. Дверь была приоткрыта, но в самом кабинете не было ни единого источника света. Голос доносился именно оттуда, в этом Джеймс не сомневался. Легонько подтолкнув деревянную дверцу, он встал на пороге, не решаясь зайти.