* * *
– …мы готовы слепо верить идеалам, уповать на мудрость нашего президента, но мы никогда не позволим насмехаться над величием американского народа. Мы едины духовно, мы – великая сплочённая нация, которая не раз доказывала, что Америка – единственная могущественная страна, которая может коренным образом влиять на решения всего мира.
Заваривая свежемолотый кофе, Джеймс краем глаза посматривал на репортаж с телеканала «NBS», где корреспондент на фоне Капитолия рассказывал об итогах инаугурации Нормана Хинтона и краткий очерк о том, как происходили события.
На часах семь утра, а значит, пора собираться на работу. Ханна решила этим утром как следует выспаться, Джеймс не стал её будить. Кофе сварился отменный, Джеймс любил начинать утро с чашечки крепкого лишённого сахара чёрного напитка.
– Утром Норман Хинтон вместе с женой прибыли в Белый дом, где их встретил Дональд Трамп с супругой, – начал рассказывать новым слушателям корреспондент. – Далее уходящий и вступающий президенты отправились на церемонию инаугурации, – кадры, на которых один сплошной большой кортеж не спеша передвигался по пустынной дороге, огороженной полицейскими. – Церемония началась точно по времени, несмотря на то, что на улицах Вашингтона проходили акции протеста, – быстро сменяющиеся кадры людей в чёрных масках, кидающие горючие коктейли, разбивающие стёкла витрин, машин. Полицейские, пытающиеся остановить протестующих с помощью дубинок, токсических газов раздражающего действия, шлангов с водой. На фоне слышны взрывы, полицейская сирена, крики, стрельба. В конце кадры с мирно протестующими, раскачивающими свои агитационные плакаты.
Джеймса это и разозлило, и позабавило. Он считал, что глупо таким образом демонстрировать своё недовольство, разбивая окна, ломая и круша государственное имущество. Глупый народ никак не мог понять, что для того, чтобы изменить ситуацию, нужно включать не только силу, но и сообразительность. Однако Джеймс не задумался над тем, что порой именно силовые протесты зачастую приносили положительный результат.
– Норман Хинтон принял присягу, положив руку на Конституцию США. – Кадры Хинтона, поднявшего правую руку ладонью к камере и зрителям, а левую приложив к толстой книге.
– Я Норман Хинтон, – начал повторят президент за судьёй Робертсоном, – торжественно клянусь, что буду добросовестно выполнять обязанности президента Соединённых Штатов и в полную меру моих сил буду поддерживать, охранять и защищать Конституцию Соединённых Штатов. Да поможет мне Бог.
«Последняя фраза была явно лишней» – подумал Джеймс, но тут же сообразил, что, не произнеся эти заветные слова он мог бы сплотить на себя ещё больший гнев, который и так получил со стороны церкви и половины населения страны.
– Произнеся эти слова, Норман Хинтон официально стал сорок шестым президентом США, – пояснил диктор. Кадры сменились инаугурационной речью.
Джеймс сделал последний глоток и не стал досматривать репортаж до конца, он уже и так знал, что происходило дальше. Переключив на городские новости, он ополоснул пустую кружку водой.
– А теперь новости из городского Совета, – начал уже другой репортёр, – сегодня стало известно, что советник Чарльз Холл покинул свой пост, в связи с победой на выборах Нормана Хинтона, объяснив свой уход тем, что не намерен подчиняться власти, которая, по его словам, не ценит традиции и ценности американского народа. Сейчас же на освободившуюся должность советника уже баллотируется кандидат по имени Билл Ривера.
Джеймс выключил телевизор. Поправив бардовый галстук, он надел в прихожей пиджак, обул коричневые начищенные до блеска туфли, надел чёрное пальто и вышел из дома, закрыв за собой дверь. По дороге до больницы его никак не покидала мысль, что люди могут отказаться от должности государственного служащего только из-за нелепых предрассудков. Новый президент ещё не издал ни один указ, а против него уже ополчились республиканцы и консерваторы.
В этот день Джеймс Росс засиделся на работе допоздна, пытаясь разгрести завал в виде кипы бумаг, документов и историй болезни. Разумеется, часть историй болезни можно было спихнуть на молодых и амбициозных врачей-практикантов, но сегодня и они были чересчур заняты, так что Джеймс решил взять инициативу на себя. В десять вечера, когда на улице уже стемнело, он всё же пожалел о своём выборе.
Неожиданно на столе завибрировал мобильный телефон. Джеймс не любил громкие сигналы вызова, поэтому всегда старался на работе ставить его на беззвучный режим. Номер не определился. Джеймс неторопливо взял трубку.
– Слушаю Вас, – машинально оттарабанил он.
– Джеймс Генри Росс? – поинтересовался странный голос.
– Всё верно. С кем имею честь говорить?
– У нас слишком мало времени, чтобы говорить. – Голос показался Джеймсу слишком неестественным, ненастоящим, явно изменённым с помощью программы. Из фильмов Джеймс знал, что такой программой пользуются, к примеру, преступники, чтобы сообщить, где находится жертва или назвать сумму и место, куда нужно спрятать деньги за выкуп заложника. На другом конце соединения мог говорить брутальный мужчина, либо девятилетняя девочка, определить это по голосу было невозможно. – От того, будешь ли ты выполнять мои указания ближайшие несколько минут зависит, уйдешь ли ты из больницы в целостности.
– Послушайте, я не собираюсь играть с Вами ни в какие игры! – прокричал Джеймс, чувствуя, как учащается его сердцебиение. – Можете звонить и угрожать кому угодно, но только не мне!
– Я не угрожаю тебе, я пытаюсь тебе помочь, – низким тембром пытался урезонить голос. Выгляни в окно.
– Вы что издеваетесь!? Я сообщу об этом в полицию!
– Я уже это сделал. Полиция прибудет с минуты на минуту, но времени всё равно мало. Выгляни в окно, и ты сам всё увидишь, – не унимаясь повелевал незнакомец.
Джеймс подошёл к окну и медленно отодвинул край занавески. Так уж вышло, что вид из окна открывался на парковку за больницей. Он быстро пробежал взглядом и заметил, как посреди парковки остановился чёрный фургон. Погасил фары. Затем из него вышли несколько человек, Джеймс бегло насчитал четырёх человек, одеты они были в тёмную одежду. Но самое странное, что бросалось в глаза, это маски политических деятелей на их лицах. Тот, что вышел из водительского места был одет в маску Меркель, рядом с водителем – в маске Трампа. Ещё двое вышли из салона, на них были напялены маски Путина и Ким Чен Ына. У всех на руках были либо биты, либо дубинки, и направлялись они прямиком в корпус стационарного отделения.
Отпрянув от окна, задёрнув занавеску и выключив свет в кабинете, Джеймс проговорил в трубку:
– Что это за хрень?! Кто все эти люди? И кто ты такой, чёрт возьми?
– Я понимаю, ты хочешь задать много вопросов, но нет времени на них отвечать. Важно лишь одно: эти люди идут за тобой. Я подключён к камерам наблюдения и вижу, как они входят в приёмное отделение. Через пару минут они доберутся до твоего кабинета. Если ты будешь меня слушаться, то, возможно, сможешь избежать встречи с ними до приезда полиции, – констатировал незнакомец.
– Хорошо, я согласен, чёрт тебя побери, – нервно выкрикнул Джеймс, пытаясь собраться с мыслями. – Что мне делать?
– Для начала спустись на второй этаж через пожарный выход, что находится возле ординаторской. – Джеймс, не церемонясь, вышел из кабинета и ускоренным шагом направился к выходу. В коридоре было тихо, медперсонал ещё не подозревал, что надвигается угроза. – Не говори ни с кем, – посоветовал голос, на что Джеймс хотел было возразить, но не успел ничего сказать. – Этим людям в масках нужен только ты, других они не тронут. Времени на объяснения нет.
– Да что им нужно от меня? – на ходу поинтересовался Джеймс, пытаясь вспотевшими ладонями удержать в руке телефон.
– Своими выступлениями на телевидении ты привлёк к себе много внимания, – пояснил голос, – многие были не согласны с твоим мнением. Были и среди них те, кто посчитал своим долгом вразумить тебя.
– Очень правильный подход, – с сарказмом согласился Джеймс, не обращая внимание на удивлённых медсестёр. Он ключом открыл железную дверь пожарного выхода, которая служила преградой для пациентов, пытающихся свободно покинуть отделение, и выбрался на лестничную площадку, – приезжать в больницу с дубинками. И почему мне нужно на второй этаж? Почему я не могу сразу выйти на улицу?
– Ты и сам знаешь, что пожарный выход ведёт на парковку. Если один из мудаков в маске там тебя заметит, то и смысла покидать кабинет не было.
Спустившись на второй этаж, Джеймс стал проклинать, что его кабинет располагается в самом углу верхнего этажа, сбежать незамеченным из больницы было весьма непросто. На каждом этаже, в каждом отделении в психиатрической больнице располагались железные двери, не допускающие посторонних и не выпускающие собственных посетителей. К тому же, кабинеты врачей также были огорожены с целью того, чтобы психически больные пациенты не докучали медперсонал.
На втором этаже уже прослеживалась небольшая паника. Медперсонала нигде не было видно, похоже, они покинули свои посты. Не найдя никого, Джеймс отправился в отделение, где находились пациенты. Дверь, на его удивление, была открыта. Прямое нарушение правил, но сейчас экстренная ситуация, никто не готов был встречать вечерних гостей с дубинками и масками.
– Двое только что добрались до твоего кабинета, решают, где тебя искать. Один на выходе из корпуса. Ещё один прочёсывает первый этаж. Похоже, мы выиграли время, – резюмировал голос. – Теперь тебе следует оставаться на месте, полиция должна вот-вот приехать.
Некоторые пациенты выходили из своих палат, чтобы поинтересоваться, что произошло. Одна из пожилых пациенток в пижамном халате приблизилась к Джеймсу и протянула ему руки.
– Бабуля, вернитесь в свою палату! – строго произнёс Джеймс, чувствуя, как бешено колотится сердце. Как врач, он не должен показывать свой страх, если хочет, чтобы и пациенты тоже не волновались. – Народ, все внимательно выслушайте меня, – повысив голос обратился он к пациентам. – Время уже позднее, так что вернитесь все в палату и ложитесь спать. Вам нечего волноваться, всё в порядке.
«Конечно в порядке, не считая вооружённых мудаков, разгуливающих по больнице», – подумал Джеймс. Пациенты хоть и психически больные, но большинство из них сохранили способность к мышлению.
Одна из девушек увела за руку пациентку, которая так и не поговорила с заведующим отделением. На удивление Джеймса, пациенты потихоньку стали успокаиваться и возвращаться в палаты. Выдохнув, он примкнул к стене и стал ждать. Ждал около минуты, так и не промолвив ни слова.
– Похоже у тебя есть дар убеждения, – подметил незнакомец по телефону. – Хорошая новость, полиция уже прибыла на место. Плохая новость, люди в масках уже скрылись. Думаю, тебе стоит направиться к главному выходу и поговорить с полицейскими.
Абонент прервал звонок. Джеймс попытался дозвониться до него, но тщетно, человек с того конца соединения явно не желал больше общаться с тем, кому несколько минут назад старался помочь. Тогда Джеймс, прекратив попытки связаться с загадочным спасителем, направился к выходу.
Как позже выяснилось с камер наблюдения и по словам очевидцев, преступники приехали на фургоне, оглушили охранника электрошокером, подняли шлагбаум и въехали на территорию больницы. Остановились на парковке, затем трое мужчин и одна женщина (судя по типу телосложения) направились в приёмный покой. Там они угрожали охраннику и забрали у него ключи от всех дверей в здании. Один остался на стрёме, один стал искать Джеймса на первом этаже, двое направились на третий в сторону его кабинета. Добравшись до него и не застав Джеймса на рабочем месте, люди в масках решили поначалу разделиться и поискать его на втором этаже, но кто-то по рации (видимо ещё один сообщник) сообщил им, что полиция на подходе. Тогда преступники в темпе выбрались на улицу, вернулись в фургон и покинули территорию больницы через тот же въезд, совсем чуть-чуть не застав полицейских.
Джеймс уже сообщил Ханне, чтобы она не ждала его в этот вечер. Пришлось долго объяснять ей, что произошло, что опасность миновала и что нет нужды ей приезжать в больницу. Полицейские обследовали всю территорию, но не нашли никаких последствий, указывающих на то, что в больницу ворвалась вооружённая группировка, не считая лёгкого переполоха среди пациентов и медперсонала, да охранника на въезде.
Полиция около получаса допрашивала Джеймса и других дежурных врачей, медсестёр и младший медицинский персонал. «Нет, я не знаю, кто это такие. Нет, я без понятия, что им от меня нужно было. Нет, я не покидал здание больницы. Я увидел фургон из окна и решил, что будет лучше дождаться полиции», – немногословно отвечал Джеймс на вопросы. Однако на вопрос, с кем он говорил по мобильному, Джеймс дал неоднозначный ответ, промямлив, что звонил Ханне, сообщить об инциденте. Сам же Джеймс всячески надеялся, что полицейские не станут звонить ей на телефон, чтобы убедиться в правдивости его слов. Не верить ему, пока, не было у полиции никаких оснований.
– Вы всё это время, пока находились в больнице, разговаривали по телефону со своей девушкой? – удивлённо спросил полицейский, записывая показания в блокнот.
– Да, разумеется. Я посчитал, что будет лучше держать её в курсе событий. Если бы со мной что-нибудь случилось, она была бы первой, кто об этом узнал, – выговорил Джеймс, моля, чтобы полицейский не попросил у него телефон, дабы проверить список звонков. На улице стало холодать.
– Вы точно больше ничего не хотите добавить в свои показания?
– Я всё сказал. Боюсь, что больше ничем не могу вам помочь. Хотел бы я знать, кто это такие и, разумеется, чтобы они понесли наказание. Теперь дело за вами. Найдите этих засранцев. И приставьте кого-нибудь охранять больницу, а то от этих двух охранников нет никакого толку.
– Мы сделаем всё, что в наших силах, – заверил полицейский и отлучился.
Джеймс засунул руки в карманы пальто, чтобы согреться. Ему не терпелось поскорее покончить со всем этим и вернуться домой в тёплую постель, прижаться к тёплому телу Ханны и уснуть сладким сном, забыв обо всём, что сегодня произошло.
Через ворота на территорию больницы въехал чёрный «Lexus», который явно выделялся на фоне полицейских машин. Джеймс знал хозяина этого автомобиля, с ним он хорошо ладил уже достаточно долгое время.
– Джеймс Генри Росс, уж не думал я, что когда-нибудь всё же посещу твою больницу, – радостно произнёс мужчина в чёрной кожаной куртке, чёрных брюках и чёрных лакированных туфлях, выходя из своего автомобиля. Выглядел он весьма элегантно, и галантно обходился со всеми своими коллегами-полицейскими, что соответствовало его статусу. Зализанные черные волосы, гладко выбритый подбородок, дерзкий взгляд, красный галстук, завязанный на узел «Элдридж», знатно выделяли его среди всех присутствующих. В свои сорок пять ему можно было дать не больше тридцати пяти. Этого человека можно было смело назвать иконой стиля и поместить на обложку журнала топ горячих фотомоделей страны.
– Рик Льюис, рад встрече, – выговорил Джеймс, – не думал, что и тебя припекут к этому делу.
– Я сам вызвался, теперь расследованием официально занимаюсь я, – детектив Льюис стал изучать окрестности больницы. – Так где говоришь остановился фургон? – сразу приступил он к делу.
– Я ведь ещё ничего не успел тебе сказать, – Джеймс едва поспевал за детективом. Они первым делом прошли на пустующую парковку.
– Полицейские уже передали мне всю информацию, – пояснил Рик, изучая следы шин на парковке. Фургон тронулся с места слишком резко, очевидно, старались как можно скорее покинуть место преступления, дабы не быть настигнутыми полицией.
– Рик, мне нужно тебе кое-что сообщить. Я всё же утаил кое-какую информацию от копов.
Детектив своим дерзким взглядом уставился на Джеймса, словно хотел заглянуть ему в душу или залезть в глубину его подсознания. Так они простояли несколько секунд, глядя друг на друга, не смыкая глаз. Джеймс даже почувствовал неприятное ощущение, будто ему только что засунули невидимую руку в рот и нащупали внутренние органы. Он съежился, не в силах противостоять в такой неравной борьбе.
– Мне звонила не Ханна по телефону, – сдался Джеймс.
– А кто же?
– Я не знаю. Он не представился, и говорил он не собственным голосом. Ну знаешь там, через компьютерную программу, или как это делается, не знаю. В общем, вот, – он достал из кармана мобильный телефон. – Ты не мог бы проверить номер, выяснить кто и откуда звонил? Но так, чтоб не официально?
Детектив Льюис взял телефон, осмотрел его со всех сторон и положил в карман куртки.
– И почему же ты не хочешь, чтобы кто-то об этом узнал? – задал он резонный вопрос.
– Потому что я не знаю, друг он или враг, – ответил Джеймс.
Джеймсу так и не довелось в этот день вернуться домой. Вместе с детективом Льюисом они провели всю ночь в больнице, собирая заявления от всех, кто хоть как-то мог помочь в расследовании. Джеймс неоднократно заваривал себе и своему старому приятелю кофе в ординаторской, чтобы дотянуть до утра. На рассвете, когда Джеймс уже, наконец, мог позволить себе поехать домой, его ждала ещё одна неприятная новость. Прибыли репортёры.
– Этих засранцев ещё не хватало, – устало проговорил Джеймс, докуривая сигарету на парковке вместе с Риком. Репортёры буквально бежали к детективу и заведующему отделением больницы, чтобы первыми задать интересующие зрителя вопросы.
– Похоже, ты становишься знаменитым, – проговорил Льюис. – Другой вопрос, такой ли славы ты хотел или нет, но теперь к тебе будет повышенное внимание. Теперь тебе самому решать, как поступить. Ты мог бы отрешиться от всего этого или воспользоваться ситуацией, чтобы привлечь к себе ещё большую аудиторию. Дело твоё.
Детектив отошёл в сторону, чтобы высказать пару слов касательно расследования. Несмотря на его статус в городе, почти всё внимание в это утро было приковано Джеймсу, хоть он и сам того не желал.
И в один лишь миг, словно щелчок пальцами, Джеймсу пришла в голову замечательная идея, как развернуть всю эту ситуацию себе на пользу. На пользу всему городу. Всей стране. Этой великой и замечательной стране под названием Соединённые Штаты Америки.
Глава 2
Он всегда был скромным парнем, особо не проявлял себя. Жил обычной жизнью, не строил каких-то долгосрочных целей, у него, конечно, были перспективы, но главное правило для него – жить сегодняшним днём, а завтра – будь, что будет. В душе его всегда терзали сомнения, страхи, неуверенность в себе, это заставляло его испытывать трудности с учёбой, работой, личной жизнью. Любая социально-активная деятельность требовала от него упорной работы и огромных энергозатрат. Являясь интровертом, он любил после тяжёлого дня отгородиться от всех, закрыться в комнате и, погрузившись в себя, предаться мечтам.
Но в какой-то миг что-то изменилось…
– Мы находимся на территории психиатрической больницы города Берлингтон, где вчера вечером члены группировки, носящие маски политиков, совершили незаконное проникновение. По данным полиции, четверо преступников, надев маски Трампа, Путина, Меркель и Ким Чен Ына, вооружившись битами и дубинками, ворвались в стационарное отделение и стали распугивать пациентов и медперсонал. К счастью, пострадал от такой вылазки лишь охранник на въезде на территорию больницы, которого люди в масках оглушили шокером. Остальные же отделались лишь испугом. Несмотря на это, вчерашний инцидент является вопиющим случаем. Ещё никогда ранее в нашем немноголюдном городе не происходили столь асоциальные преступления. Значит ли это, что в штате Вермонт орудует новая преступная группировка, пока не ясно. Полиция уже объявила членов группировки в розыск, но их личности пока не установлены. О том, как вести себя жителям Берлингтона дал совет детектив Рик Льюис, – Беверли Кэмпбелл – местный репортёр обратилась к детективу.
– Прежде всего я попросил бы жителей города не впадать в панику. Преступники так или иначе не смогут долго скрываться, вскоре мы их поймаем всех до единого, – заверил Рик Льюис. – Но пока они находятся на свободе, убедительная просьба всех жителей быть внимательным по отношению к своим близким, соседям, докладывать нам обо всех странностях, которые вы заметите. Благодаря вам мы сможем быстрее поймать преступников и посадить их за решётку.
Детектив Льюис не горел желанием делиться информацией, касательно дела, так как считал, что всё, что нужно знать жителям Берлингтона уже было озвучено репортёром. Единственное желание у него было поскорее закончить эту формальную часть и уехать домой, жалея, что напиться в прошлый вечер у него не получилось и придётся на некоторое время забыть о выпивке, пока идет следствие.
– Так или иначе, мотив у преступников остаётся неясным, – продолжила Беверли, – но одно очевидно наверняка, что у правонарушителей была цель встретиться лично с заведующим отделением Джеймсом Генри Россом, который также решил поделиться с нами своим мнением на этот счёт.
Он всегда был скромным парнем.
В 12 лет его отец покончил жизнь самоубийством, что, конечно же, нанесло ребёнку тяжёлую душевную травму. Мать приняла, как ей казалось, правильное решение переехать из Монтпилиера в Берлингтон, чтобы хоть как-то позволить маленькому Джеймсу реабилитироваться. На протяжении нескольких последующих лет Джеймс был вынужден проходить курсы психотерапии. Однако душевную травму вылечить невозможно.
В 14 лет юный Джеймс не отставал в психическом и умственном развитии от своих сверстников. Прилежно учился в школе, общался с однокашниками, но последствия травмы всё же периодически давали о себе знать. Замкнутость и скромность не позволяли ему в полной мере насладиться подростковой жизнью.
В 17 лет он стал испытывать трудности в общении с противоположным полом, чувство тоски и одиночества всё больше поглощали его, в то время, как сверстники уже вели активный образ жизни, влюблялись, встречались, испытывали половую близость, посещали крутые вечеринки.
В 20 лет Джеймс впервые занялся сексом со студенткой из параллельной группы, но чувство отрешённости от окружающего мира так и не покидали его. Единственной возможностью для него пробиться наверх было хоть как-то приспособиться к быстро нарастающему темпу жизни и как можно ближе влиться в коллектив. Он сблизился со своим активным одногруппником Диланом, найдя с ним общий язык, и стал чуть более общительным, но и здесь не обходилось без трудностей. Впрочем, ему ничего никогда не давалось легко.
В 25 он понял, что в жизни надо что-то менять. Сделав упор на карьеру психиатра, проводя немало времени за учебным материалом, он всё больше становился первоклассным специалистом, что, несомненно и повлияло на его дальнейшую судьбу.
В 27 лет он встретил Ханну, которая была младше него на пару лет. Впервые за долгое время простое дружеское общение переросло во взаимную симпатию. Самооценка у Джеймса наконец-то возросла до должного уровня, чтобы начать воплощать все свои нереализованные мечты и наверстать всё упущенное за прошедшие годы.
В 29 лет он достиг значительных высот и стал заведующим четвёртым отделением в психиатрической больнице. Цели на этом не ограничивались, планы были грандиозные, нужно было лишь приложить ещё чуточку усилий. Его амбициям можно было лишь позавидовать.
Будучи тридцатилетней взрослой сформировавшейся личностью, Джеймс открыл для себя новые горизонты. Перед ним встал выбор, который мог изменить не только его жизнь, но и жизнь города, а, быть может, и всей страны.
– Что я могу сказать? – задал Джеймс риторический вопрос корреспонденту. – Эти люди в масках показали свою прогнившую сущность. Норман Хинтон заявил, что не придерживается никаких религиозных убеждений и назвал всех членов культа людей с психическими отклонениями. Ранее я выступил на федеральном телеканале с поддержкой президента Хинтона и положительно оценил его политические взгляды относительно религии. И теперь все вы вольны наблюдать, на что готовы пойти те, кто не согласен с моим мнением и мнением нашего президента. Вместо того, чтобы решить все разногласия словом, они решили пригрозить мне расправой, что в очередной раз доказывает, что религиозные фанатики могут быть опасны и представляют угрозу для нашего населения. Именно поэтому я считаю своим долгом выдвинуть свою кандидатуру на освободившийся пост городского советника.
Джеймс периферическим зрением уловил нотки удивления детектива Льюиса, но не придал этому важного значения. Он и от себя не ожидал такого поворота событий.
– С вами был корреспондент «Life» Беверли Кэмпбелл из психиатрической больницы. Оставайтесь с нами и следите за дальнейшими новостями. – Оператор выключил камеру, прямая трансляция закончилась. – Должна признать, это было смелое заявление, – подметила корреспондент.
– Ты уверен, что не совершаешь ошибку? – озадаченно вмешался Рик Льюис. – Стать советником – это большая ответственность.
– Надеюсь, что нет, – немногословно ответил Джеймс и направился к своей машине. Это был самый тяжёлый и напряжённый рабочий день за всю его карьеру.
Все мы так или иначе совершаем в жизни ошибки, потом жалеем, что поступили так, а не иначе. Вспоминаем, как могла бы повернуться жизнь, поменяв решение в самый последний момент, совершить выбор, основываясь на многочисленном жизненном опыте, которого ранее не хватало, чтобы трезво оценить ситуацию и проанализировать последствия. Джеймс ни минуты не сомневался, что поступил правильно, ведь такая возможность предоставляется раз в жизни и нужно хвататься за неё, пока не упущен момент. Судьба часто любит подкидывать сюрпризы, нужно лишь только правильно ими воспользоваться.
За окном территория больницы, по которой теперь разгуливают охранники в белых рубашках с коротким рукавом, к их ремню прикреплён чехол, в котором находится карабин, обязательно полицейская дубинка, шокер и, несомненно, фонарик. Джеймса всё чаще стали посещать параноидальные мысли, поэтому всё чаще он вглядывался в окно, дабы оценить ситуацию и убедиться, что повтора событий вторжения больше не предвидится.
– Значит решил стать городским советником? – ехидно выплеснул Гидеон, допивая кружку чая. Внешне он не производил впечатления высокоинтеллектуального человека, обладал типичной, ничем не выделяющейся из толпы внешностью. Его с горбинкой нос намекал на то, что его дальние родственники были родом из Месопотамии. В целом же лицо его было достаточно ухожено, но всё же не производило приятного впечатления, которое должен производить врач. Лишь белый халат и слегка распущенный галстук придавали ему должный «врачебный» вид. – Ты ведь психиатр, а не грёбанный политик. Ты хоть знаешь, какая это ответственность? Тебе придётся принимать важные решения, от которых будет зависеть судьба этого города. И ты думаешь, что справишься с работой на этой должности?
Джеймс оторвался от окна и грозно посмотрел на Гидеона. В душе он терпеть его не мог, что, впрочем, было взаимно. Гидеона вообще не слишком то любили в больнице из-за его разросшегося до небесных масштабов эго, самовлюблённость и эгоизм лились через край. Если бы не его связи в больнице и отменные заслуги, Джеймс, непременно, задумался бы над тем, чтобы избавиться от своего неприятеля любым законным и, может быть, даже незаконным способом.
– Гидеон, – мягко обратился к нему Джеймс, еле сдерживая злобу внутри себя, – я понимаю, что ты работаешь не первый год в больнице, я понимаю, что ты хороший психотерапевт и всё такое, но даже это не позволяет тебе говорить всё, что взбредёт в голову. И мне плевать, что ты на восемь лет старше меня, это не даёт тебе право вести себя так, будто ты находишься дома, так что, будь добр, соблюдай субординацию, когда говоришь с заведующим отделением!
Дилан, сидевший на диване и наблюдавший за небольшой ссорой между коллегами не стал вмешиваться, а просто продолжал макать чайный пакетик в уже и без того крепкий чай.
– Так точно, босс, – вычурно проговорил Гидеон, сделал последний глоток и встал из кресла, поправив халат и галстук. – Думаю, я оставлю вас, ребята, мне нужно вернуться к работе. – Развернувшись, витиеватой походкой он покинул ординаторскую, оставив Дилана и Джеймса наедине.
– Вот же засранец, – подметил Дилан, хлебнув чаю. Джеймс молча подошёл к столику и взял свою кружку уже остывшего кофе без сахара. – Как думаешь, нас тоже ожидает такая участь?
– В каком смысле? – не понял Джеймс.
– Говорят же, что работа психиатром оставляет свой след. Вот я и думаю, мы тоже будем такими лет так через десять?
– Не думаю. Это у него врождённое. Я бы сказал, что у него психопатия, а как ты знаешь, дерьмовый характер не поддаётся терапии.
– Я делаю ставку, что у него всё же акцентуация личности, – сказал Дилан, Джеймс усмехнулся. – Готов поспорить?
– Нет, не стану, – Джеймс вновь посмотрел в сторону окна, понимая, что пора избавляться от навязчивых страхов. – Всё может быть…
Очередной страйк от Джеймса сделал его победителем против спэра Дилана. Ханна не удержалась и накинулась на Джеймса, расцеловав его. Сегодня он был её героем, завершив игру, обыграв соперника на два очка. Камилла, подмигнула Дилану, дав понять, что он всё равно для неё тоже будет личным рыцарем на белом коне.
– У тебя не было ни единого шанса, – проговорил Джеймс, – освободившись от объятий Ханны.
– В следующий раз я точно тебя обыграю. – Дилан всеми силами старался скрыть своё расстройство, ведь уже трижды подряд он не мог обыграть своего друга в такой простой игре, как боулинг. – Предлагаю продолжить этот вечер в баре.
Джеймс стал рыскать по карманам джинсов в поисках кошелька и, самое главное, пачки сигарет.
– Кажется я забыл кошелёк в машине, – соврал Джеймс, не нащупав именно пачку сигарет, а курить ему хотелось сильно.
– Ерунда, я заплачу, – предложил Дилан, направляясь в сторону бара.
– Нет, нет, я, пожалуй, спущусь за ним – промямлил Джеймс. – Я быстро. Развлекайтесь, я присоединюсь позже.
Подиумной походкой, празднуя свою очередную победу в игре, он спустился в подземную автостоянку и стал вспоминать, куда припарковался. Ещё с детства у него были трудности с ориентировкой на местности, впрочем, на этот раз машину искал он не долго. Отперев дверцу, забравшись коленями на сиденье водителя и порыскав в бардачке, он всё же нашёл то, что искал. Белая пачка «Marlboro» ещё больше приукрасит чувство победы. Выбравшись из машины, Джеймс заметил, как из-за угла появился тёмный силуэт.
Через пару секунд на безлюдной парковке появились несколько человек в масках. Тот, что быстрым и уверенным шагом направлялся к Джеймсу, был одет в маску Трампа. У всех в руках были полицейские дубинки и лишь только у «Трампа» в руках была бита.