– Дмитрий Богров потряс всю Россию, а вы говорите о потрясении его родителей».
Эти умные и простые слова полицейского офицера вспоминаются не раз, когда читаешь книжку В. Богрова – книжку потрясенного родственника, который во что бы то ни стало и не считаясь ни с кем и ни с чем занят только подбором доказательств, что его брат, хотя и был агентом охранки, но был «честным революционером», действовавшим по малопочтенному, впрочем, принципу, как указывает сам В. Богров, – «цель оправдывает средства».
Впрочем, от таких доказательств ни убийство, ни убийца не становятся привлекательнее.
В. Богров не подметил в своем брате той самой главной его черты, на которую указывает один из сотоварищей Дмитрия Богрова, анархист П. Лятковский:
«Дмитрий Богров не хотел быть мелкой сошкой, чернорабочим от революции, а стремился лишь к совершению чего-либо грандиозного, из чувства тщеславия».
Сын киевского миллионера-домовладельца, баловень богатой еврейской семьи, «молодой помощник присяжного поверенного», Дмитрий Богров, по замечанию В. Богрова, «пользовался в родительском доме преимуществами человека, которому открыты все пути и возможности, не знающего отказа ни в одном сколько-нибудь разумном желании».
«Во время своих частых поездок за границу и в Россию, равно как и во время пребывания дома, Дмитрий Богров получал от отца определенное месячное пособие, которое составляло от 100 до 150 рублей в месяц, а после окончания университета в Петербурге – 75 рублей в месяц, тогда как Дмитрий Богров имел еще и жалованье по службе секретаря в комитете по фальсификации пищевых продуктов при министерстве торговли и промышленности – 50 рублей в месяц, а также зарабатывал кое-что и по судебным делам».
Прибавим к этому, что еще 100–150 рублей в месяц Дмитрий Богров получал с 1907 года как агент охранного отделения. К тому же отец платил ему также за управление домом в Киеве, на Бибиковском бульваре (фотография этого мещански-аляповатого дома зачем-то приведена в книжке этих «семейных воспоминаний»).
Как видно, Дмитрий Богров ни в чем и ни от кого не получал отказа. Его возят по заграницам, в декабре 1910 года он «отдыхает на Ривьере», в августе 1911 года, за несколько дней до убийства, он снова «отдыхает» на даче родителей «Потоки», под Кременчугом.