Все стали есть, Лала с первой же ложечки не удержалась от восторженного восклицания:
– Ой, как вкусно! И необычно! Что это?
– Какой-то суп, – сообщил барон. – Нам тоже незнакомый. У нас же всё как правило из мяса. Впервые пробуем суп без него. Но вкус хорош. Насыщенный, глубокий, яркий. Благодаря вам, дорогая гостья, и для себя откроем что-то новое. Мой повар человек иной эпохи. Ещё папаше моему служил. Уж еле ходит, глуховат. И всё равно способен на подобные шедевры.
– Передайте ему пожалуйста моё глубокое почтение, – попросила Лала.
– Я передам, – пообещал барон. – Пусть он и холоп. Но заслужил, ей богу, нашу милость. Вознагражу его.
– Это суп из овощей с обжаркой на ореховом масле, с пряностями и лесными травами, папа. Я узнавала на кухне, – произнесла Фаанселина негромко.
– Ну вот, хорошая хозяйка уж подросла, всё знает, – похвалил её отец.
– Хорошая, – присоединилась к похвале Лала.
Личико Фаанселины покрылось лёгким румянцем.
– Наверно скоро замуж? – поинтересовалась Лала.
– Сосватаны уж обе, – кивнул барон. – Немного засиделась в невестах Эминетэра. Зато достойного сыскали жениха. Наследник титула и замка. Станет лордом. Когда-нибудь. А она соответственно миледи. Отличная партия. Чего ещё может желать отец для дочери?
– Допустим, графа. Или принца крови, – невинно проронила Эминетэра.
– Боюсь, сие невыполнимо, – усмехнулся барон. Он посмотрел на Лалу задумчиво. – Леди Лаланна, мы слышали, у вас свадьба через пол года назначена. Верно ли это?
Все кроме младших сыновей барона перестали есть, воззрившись на Лалу в ожидании ответа.
– Да. Где-то так. Не раньше, – подтвердила она.
– Довольно долго, – заметил барон. – Для тех, кто обручён. В наших землях обычно лишь если имеются какие-то особые обстоятельства, срок может быть столь велик. Например, невесту издалече сосватали, и надобно дождаться, пока сберётся, доедет, довезёт приданое.
– У нас традиции такие, – простодушно поведала Лала. – Конечно же по-разному бывает. Но коли нет причины торопиться. Тогда и не торопятся со свадьбой. Невестой быть приятно. И почётно. К тому же что труднее получить, то боле ценят, это всем известно. Когда мужчина женщину возьмёт чрезмерно быстро в жёны, у него поверхностнее чувства будут к ней, не столь красивы, менее глубоки. Да и само приготовленье к свадьбе у нас довольно хлопотное дело. Необходимо выбрать день удачный, созвать гостей, украсить дом и храм. Придумать чары дивные на праздник. Сшить платье, подобрать меню. На всё необходимо время.
– Ах, как мне жаль вас, леди Лаланна, – вздохнула вдруг Эминетэра.
– Почему же это, милая баронесса? – удивилась Лала.
– Вам приказали полюбить. Это гадко. Это насилие над чувствами. Да ещё и замуж. За…
Барон строго посмотрел на Эминетэру. Она не осмелилась закончить фразу, лишь снова вздохнула.
– Ах, вот вы о чём! – приязненно отозвалась Лала. – Вы зря переживаете, друг мой. Я счастлива. Жених мой очень славный. Здесь нет насилия ни капельки. Феи, если не в договоре, исполняют желания на своё усмотрение. Да и в договоре такое желание ни одна бы не стала исполнять. Когда б сама не захотела. Знать мне хотелось замуж. И любви. Вот вас родитель выдаст за кого-то. И вы ведь подчинитесь. Неизбежно. А я как будто выбрала сама. Себе свою вторую половинку. К любви к несчастью очень сложен путь. Она не гарантируется деве. В замужестве. Не всякой стать счастливой. А я вот счастлива. Безумно, бесконечно. У вас сейчас, а думаю о нём. Скучаю. Хочется к нему. Он милый. Правда.
Едва заговорив о Руне Лала расцвела столь тёплой улыбкой, что словно озарила всё вокруг. Семья барона в растерянности молчала, наблюдая это сияние.
– Действительно, любовь ваша безмерна. Сие заметно, – вымолвил барон наконец. – Нам, смертным людям, не дано постичь. Причины, по которым фея, приворожив свою любовь к плебею, тому столь рада. Впрочем нам и ни к чему, быть может, их постичь стараться, пока они устраивают вас. Это лишь ваше дело, но не наше. Вы только знайте, дорогая леди. Если когда-нибудь случится так, что вам потребуется наша помощь, любого рода, в чём угодно. Лишь прикажите и мы всё исполним. Мой замок вам всегда открыт. В нём вы найдёте неизменно защиту, пищу, кров и дружескую руку поддержки.
– Спасибо, добрый лорд Энвордриано! И вам друзья, – с чувством сердечно выразила признательность Лала.
Эминетэра смотрела на неё неуверенно.
– Мне говорили, ваш жених… жестокий. И… – начала было она.
– Уймись, Эминетэра, – строго прикрикнул на неё барон.
Девушка покорно опустила глаза, замолчав.
– Милорд, не гневайтесь на дочь. Она переживает за меня, – вежливо попросила Лала. – Я могу об этом говорить. Меня не затруднит ответить. И не расстроит. Милая Эминетэра, в моём мире я слышала, что люди жестоки бывают. Что вы иные, чем мы. Но если бы ваши соплеменники были все как Рун. Я думаю, вы бы могли спокойно жить средь фей, и феи бы не только не боялись, но были б рады. Он очень добрый. Нету зла совсем. Меня он не обидит точно.
– Но вы же влюблены, леди Лаланна, – включился в разговор старший сын барона Саатпиен. – Когда влюблён, тот, кого любишь, воспринимается идеальным. Не замечаешь недостатков. Вы не можете быть объективны и верить своему восприятию, разве не так?
– Как вы все за меня беспокоитесь, – порадовалась Лала. – Вы правы, так и есть, молодой лорд. Только зло от добра я отличу даже влюблённая, я же не безумна. Корме того, мы были вместе несколько дней до моих чар, и всё равно он мне казался добрым. Он добрый, феи в этом разбираются, поверьте.
– Надеюсь, что вы правы, леди Лаланна, – с сомнением произнёс Саатпиен.
– Мы слышали, вы ищете пути развеять магию дурную над собой, – не сдавалась Эминетэра. – К жрецу ходили с этим. Всё думают, хотите чары снять своей любви, чтоб от неё избавиться.
– Уже и про просьбу к жрецу все знают, – с удивлением покачала головой Лала. – Нет, дорогая Эминетэра, тут другое. Чуть-чуть неблагосклонны небеса ко мне с недавних пор как будто стали. Пока по лесу до деревни шли, в беду довольно часто попадала. Мой Рун меня спасал. Причина может в том, что мир мне совершенно незнаком ваш. Но может в невезении каком-то. Вдобавок нужно вспомнить, что меня поймать магической ловушкой удалось. Это ведь тоже признак неудачи. Вот почему просила провести на всякий случай ритуал ваш местный, который бы очистил от несчастья. Лишь в этом дело. К слову, мои чары молитвой не развеять ни за что. И они добрые, а я от зла просила меня очистить. Я же вам не ведьма. Я злого не колдую.
– Ну хватит мучить нашу гостью допросами, – безапелляционно повелел барон. – Дайте ей покушать. Простите, дорогая леди Лаланна, нас великодушно. Мы правда беспокоимся за вас. Наверное поэтому мои, всегда такие вежливые, дети. На этот раз утратили учтивость.
– Всё хорошо, – тепло ответствовала Лала. – Я понимаю ваше беспокойство. Оно мне льстит, благодарю, друзья. Сказать по совести, я даже рада. Что состоялся этот разговор. И я смогла открыть вам правду о любимом. Теперь, мне кажется, у вас уже не будет причин, чтоб за меня переживать. И чтоб о моём Руне думать плохо. Я счастлива здесь, в вашем мире. Очень. Пока все люди добрыми лишь были. Кто мне встречался.
Барон сделал знак слуге подавать второе. Тот снял крышку с серебряного подноса, под которой обнаружилось нечто продолговатое батонообразное с зажаристой корочкой. Слуга ловко нарезал это нечто на части, разложил по тарелкам, полил тёмным соусом из стоявшей рядом небольшой соусницы. Лалу обслужил тоже он, подав ей совсем небольшой кусочек. Барон с любопытством и недоумением взирал в свою тарелку.
– Ну, дочери, а это что такое? – спросил он не без доли юмора.
– Капустный рулет с пюре из кабачков и моркови, с маринадом и сливовым соусом, – сообщила Фаанселина.
– Молодец, – довольно похвалил её барон. – Не слыхивал о блюдах о подобных, признаюсь честно. Надеюсь, вам оно по вкусу будет, дорогая гостья.
Все стали с интересом пробовать.
– Очень вкусно! – искренне восхитилась Лала. – А аромат какой! И соус… безупречный. Приятный. Чуть с кислинкой, чуть сладкий, в меру острый, есть пряный привкус. Замечательно!
– На удивление недурно, – согласился барон. – Не думал, что морковное пюре съедобным может быть. Но это просто прелесть. Ах повар, ах шельмец! Порадовал.
– Действительно неплохо, – кивнул Саатпиен.
– Чудесный вкус, – поддержала всех Фаанселина. – Леди Лаланна, можно вас спросить? Я не о женихе, папа, я о пустяках.
– Конечно можно, друг мой, – отозвалась Лала с готовностью. – Коли смогу, я вам отвечу.
– Ваше платье. Из чего оно? И кто вам шил? И долго ль шили? И дороге ли оно по вашим меркам? И почему совсем нет украшений у вас? Даже колечка не видать.
– Ну вот, затараторила, – неодобрительно посетовал барон. – Вопросов-то немало задала. В одну секунду.
– Ах не ругайтесь, добрый лорд, – улыбнулась Лала. – Я же в гостях у вас. В гостях ведут беседы. Мне любопытно как у вас живут, вам как у нас. Хороший разговор приятные мгновения лишь дарит. Мне тоже интересны ваши платья, милые барышни. У нас в таких не ходят. Они прелестны. Моё платье из чего, я точно и не знаю. Но как будто оно из шёлка лунных мотыльков. Его не шили, я его наколдовала. Любая фея может волшебством создать себе наряд. У нас и шьют, но всё же волшебством колдуют чаще. Бывает, что и шьют посредством чар иные мастерицы. Я не мастер в этом. Мне помогали дома. Только здесь учусь сама творить себе одежды. К несчастью в вашем мире крайне сложно восполнить магию. Я не могу её чрезмерно часто тратить. Мой жених меня немножечко журит, когда колдую без стоящей причины. Посему приходится ходить, без всякой смены, в одном и том же платье много дней. Но не пугайтесь, дорогие дамы. Я замараться не могу. Совсем. Таков мой дар магический. Оно всегда как новое. Хоть год его носи, всё будет словно только что от прачки. Наичистейшим. Что до украшений. Летать труднее в злате, чувствуется вес. Все феи любят лёгкость. И к тому же златые вещи сложно колдовать. Гораздо тяжелее, чем наряды. Колечки обручальные лишь носят. У нас, кто замужем. Другие украшенья по праздникам бывает надевают. И всё.
– Вы магией их создаёте? – поразилась Фаанселина. – Выходит что бесплатно. Из столь безукоризненного шёлка. У нас из шёлка злата нужно много. Приходится выпрашивать у папы. А вашем мире, значит, ходят все? Любая фея? И простолюдинки?
– Конечно все. Он лёгкий и удобный. Совсем в полёте не обременяет. Все-все.
– Счастливые, – промолвила Эминетэра. – Эх, мне б такое платье. Чтоб идеальный шёлк и ножки на виду. Все-все мужчины были бы моими. Смотрели б только на меня одну. Тогда бы и за принца, полагаю, не трудно было б выйти.
– Наивности девиц нету предела, – усмехнулся барон. – Ты думаешь, принц не видал ног женских? Мужчины бы смотрели, тут не спорю. С великою охотою любые. Но и смеялись бы, дивясь бесстыдству. Что позволено Юпитеру, не позволено быку, дорогая моя дочь. Ты не фея.
– Но перед мужем в опочивальне в подобном же ходить бы можно было? – полувопросительным тоном предположила Фаанселина.
– Пред мужем сколько хочешь, – кивнул барон.
– Я бы хотела хоть пред мужем. Оно красивое. Значит, вы сами его смастерили магией, леди Лаланна? И придумали сами? Покрой, расцветку, стиль, узоры, образ?
– Как будто да, сама, – подтвердила Лала. – Но я же много платьев повидала. Возможно позаимствовала что-то. Какие-то идеи и решенья. С уверенностью трудно утверждать.
– Вы мастерица, – уважительно произнесла Фаанселина. – Мы только вышивать умеем. Шить платья нет.
– Мы же не швеи, чтоб шить-то, – заметила Эминетэра.
– Сестрица, это интересно, создать такую красоту, – возразила Фаанселина.
– Покажете мне ваши вышиванья, милые барышни? Мне очень хочется увидеть, – попросила Лала.
– Конечно! С удовольствием! – воодушевилась Фаанселина.
– Леди Лаланна, а вы состоите в каком-нибудь ордене? – учтиво обратился к Лале Ландомгноп.
– В ордене? – удивилась Лала. – Я же девица, а не рыцарь. Нет, славный мой, не состою. А у вас иначе? Девицы в ордена вступают?
Баронские дочки разулыбались весело.
– Нет, – отрицательно покачала головой Ландомгноп. – Но вы же великая волшебница. У нас все стоящие маги в магических орденах состоят. Я вот хочу в Королевский орден магов вступить. Или в орден Маро. Не знаю, какой лучше.
– Мальчишка грезит магией, – поведал барон. – Наверное отдам его в ученье. Примерно через год. В школу при ордене. Не обнаружит к волшебству талантов, так может станет просвещён в науках. Друзей себе полезных заведёт средь сверстников. От обученья польза будет всё равно. Раз рвение есть и интерес, пусть учится.
– Учиться нужно, – одобрительно сказала Лала. – У нас нет магических орденов. Только рыцарские. Но многие рыцари у нас так или иначе с колдовством связаны. Кто-то меч заговорённый имеет, кто-то боевую магию умеет использовать. Я не великая волшебница, хороший мой Ландомгноп. Я очень слабая по нашим меркам. Но феи учатся тоже. Обязательно. Кто-то в школах, кто-то у учительниц дома. Магия сложна и опасна, вред может причинять в бездумном применении.
– Какой же вред? Вы же фея, вы доброе колдуете, не злое, леди Лаланна, – полюбопытствовал Саатпиен.
– Я добрая. Но мир бывает зол. Всё дело в этом, друг мой, – с сожалением объяснила Лала. – Особенно ваш мир. У нас легенды ходят. К примеру, что одна фея одарила бедного человека богатством. А он был простодушный. Стал радоваться и всем рассказывать. Вскоре к нему в ночь пробрались грабители. И всю его семью… Это очень грустно. Ужасно. Другая фея подарила человеку волшебную корову. Которая всего лишь давала много-много молока. Не передоишь. Ему позавидовал местный трактирщик. Обвинил его в воровстве коровы, заплатив судье. Его бросили в темницу, а корову получил трактирщик. Всё чересчур непросто тут у вас. Вот я вчера была у кузнеца в гостях. Думала, не попробовать ли зачаровать дочке его младшенькой дудочку. Чтобы сама играла. Но подумала, и не стала. Это бы кончиться могло печально. Дудочку могли бы украсть. Можно было бы сделать так, чтобы дудочка играла сама только в ручках этой девочки. Но тогда могли бы украсть и девочку. Я знаю, у вас так может быть. Или забрал бы кто-то знатный её к себе, чтоб развлекала его. Её судьба бы изменилась. Скорее всего в худшую сторону. Фее надо быть очень осторожной в колдовстве. Даря дары. Вот этому нас учат. Чтоб не вредили никому. Чтоб думали, кому и что дарить. Хорошо тем феям, которые в целительстве сильны. Леченьем сложно причинить дурное. Но даже здесь сие не невозможно. Допустим, фея исцелила душегуба. Не ведая, что он злодей. Когда бы он не выздоровел, то и несчастья уж не принёс бы никому.
– Надо же! – задумчиво подивился барон. – У всех свои житейские проблемы. Даже у фей.
– А вы, Ундараошхе, кем думаете стать? – полюбопытствовала Лала.
– Рыцарем конечно, – отозвался подросток. – Я уж и мечом владею довольно хорошо. По мне так магом скука быть. Жизнь проводить уткнувшись носом в книжки. К тому же магов стоящих почти и нет. Что означает, стать им мало шансов. Таланты к чарам очень редкий дар. А рыцарю нужны отвага лишь и сила. Всё это у меня как будто есть.
– Ещё бы скромности немножко, – улыбнулась Фаанселина.
– Любой нормальный рыцарь ищет славы. Скромностью её не снискать, – беззлобно ответил Ундараошхе.
– Это правда, – кивнул барон.
Лала наконец покончила со своим кусочком рулета.
– Ох и накушалась! Спасибо за угощенье! – молвила она довольно. – Пока я в вашем мире нахожусь, столь много уж попробовала яств мне совершенно незнакомых. Это целое гастрономическое приключение. Удивительно.
– Как накушались?! – опечалился барон. – У нас ещё три смены блюд. И под конец десерт. Для вас старались.
– Ах, добрый лорд, у вас столь вкусно всё. Что очень много скушала уже. Не удержалась. Может быть ещё одно смогла б попробовать какое-нибудь блюдо, в знак уваженья к вам, и то уж будет лишним, обкушаюсь. Вы кушайте, друзья, я с вами посижу, беседовать продолжим. Мне тут приятно находиться с вами за столом.
– Одно лишь? Чтож, тогда десерт я предлагаю вам отведать. Кондитера специально пригласил. Он клятвенно заверил ради вас нам сделать изумительное что-то. Фаанселина, что он приготовил?
– Тортолетки из хрустящих вафель, с карамелью, кремом, добавлением заморских ароматических специй и цельного пустынного ореха, – бойко отчиталась дочь.
– Ай да умница, всё знает! – похвалил её барон.
Фаанселина польщённо зарделась. Барон перевёл взгляд на Лалу:
– Отведаете тортолеток? Должно быть очень вкусно.
– Звучит ужасно аппетитно, – призналась Лала. – Все феи чуточку сластёны. Я с удовольствием попробую, мой друг.
Барон пристально посмотрел на одного из слуг.
– Милорд, сию минуту, – виновато проговорил тот. – Их в погребе держали, чтоб остыли. Сейчас доставим.
Он быстро вышел.
– Простите за подобные накладки, госпожа моя, – с сожалением промолвил барон.
– Всё хорошо, – заверила Лала добродушно.
– Пока мы ждём, могу ли я спросить? – обратился к ней барон, изобразив смиренное почтенье на лице.
– Я слушаю.
– В день нашего знакомства. Я видел дом, в котором вы живёте. Он…
Барон замолчал, словно подбирая наиболее приличные эпитеты.
– Уютный, – улыбнулась Лала.
– Уютный? Может быть, – усмехнулся барон с таким видом, словно оценил шутку. – Ещё вы не жена пока. Невесте… не совсем престало жить с женихом под крышею одной. Быть может не сочтёте за… бестактность, коль предложу вам жить до свадьбы в замке. Я выделю вам лучшие покои. Здесь безопасно, здесь охрана, слуги. Мне было бы спокойнее за вас, когда бы у меня вы поселились. Потом это же стыд какой! Позор! Что про меня подумают соседи? Вы мой почётный гость, а я вас не приветил. Ютитесь в старенькой малюсенькой избе. Мне тягостно и грустно представлять, как вы там обитаете.
– Милорд, спасибо за заботу. Вы очень добрый, – мягко произнесла Лала. – Мне совестно вам отвечать отказом. Но мне придётся. Не держите зла. Когда тот дом впервые я узрела, то испугалась даже. Но потом. Привыкла. Да, темноват он, бедненько внутри. Зато в нём замечательные люди. Мне с ними жить приятно и тепло. Я с женихом побыть хочу, поймите. Мне даже на минутку тяжело с ним расставаться. Что касается приличий. Безгрешны феи, всем известно это. Дурные люди заподозрят лишь дурное. Все остальные не осудят ни за что. К тому же мы ведь не вдвоём живём. У Руна моего есть бабушка. Она сурова. Не разрешает ничего такого. Что чудится ей неприличным.
– Да, бабушки порой бывают строги, – рассмеялся барон, показывая всем своим видом, что тема исчерпана и далее настаивать он не будет. – У них не забалуешь. Чтож, раз так, смиренно принимаю вашу волю. Она закон для нас. Но коли передумаете вдруг. Или нужда возникнет. Всегда вас ждём.
– Благодарю сердечно, – с искренней теплотой ответствовала Лала. – Ещё хочу сказать огромное спасибо. За стражу, что деревню охраняет. И за приказ ваш людям местным, им запрещающий преследовать меня. Быть может он немножечко жесток. Ведь все хотят увидеть чудо. Но если бы не он, я б не могла из дома выходить. Мне бы не дали просто. Сидела бы всё время взаперти. Боясь любого шороха. А так могу ходить легко куда хочу. Меня никто не трогает. Спасибо!
– Всегда к услугам вашим, – довольно отозвался барон.
В двери вошёл слуга, аккуратно держа в руках серебряный поднос, на котором треугольной пирамидой возвышалась гора из сложенных друг на друга небольших вафельных шариков, покрытых карамелью и глазурью. Поднос бы помещён на стол, слуга специальными серебряными щипчиками стал отрывать шарики от пирамиды, кладя в тарелки господам. Первой взял блюдечко для Лалы.
– Мне две, пожалуйста, – попросила она вежливо.
Получив своё блюдечко, Лала осторожно разрезала одну из тортолеток ножичком, половинку отправила ложечкой в ротик. И тут же расцвела восторженной улыбкой:
– Какое изумительное! Изысканный и утончённый вкус. Волшебный аромат. Хрустящее, нежное, тает во рту. Орешек придаёт пикантности. Чудесно! Восхитительно!
– Действительно прелестно! – поддержала её Эминетэра.
– Очень вкусно! – обрадовано вымолила Фаанселина.
– Со всеми соглашусь, – кивнул барон. – Достойно королей такое блюдо. Всяк ради вас усилий не жалеет, себя превосходя, леди Лаланна. Нас так не баловал ещё кондитер местный.
– Поблагодарите пожалуйста его от моего имени. И похвалите, он великий мастер, – сказала Лала.
– Всё сделаю, и от вашего имени и от своего, – пообещал барон. Увидел, что младший сын ест руками, целиком заталкивая тортолетки в рот, покачал головой чуть разочарованно. – Вот вам и воспитание.
– Детям можно, – улыбнулась Лала. – Так же вкуснее.
– Раз вы не возражаете, то ладно, – смилостивился барон. – Но всё же мне придётся с гувернёром поговорить на этот счёт потом. Дабы манеры за столом исправить. У некоторых здесь.
Лала съела вторую половинку тортолетки. Вздохнула вдруг, задумавшись.
– Так вкусно, что даже стыдно чуточку, – поведала она виновато.
– Отчего же? – подивился барон.
– Я тут одна столь удивительные сладости вкушаю. А мой жених и не попробует. Не захотел идти со мной. Я по наивности считала, что вы вдвоём нас пригласили. Раз мы жених с невестой. А он сказал, что нет. Что будет оскорблением для вас, если он к вам придёт как гость. И из почтенья не пошёл. Он прав? У вас считалось бы ущербом чести, когда бы он со мной явился?
– Для чести нет пожалуй, – серьёзно ответил барон. – Но в остальном он прав. Неглупый парень. Завистников у лордов пруд пруди. Узнают в обществе, что привечал плебея, поднимут на смех, станут потешаться. И что крестьянину здесь делать? Он разговора поддержать не сможет. Вести себя достойно не обучен. Не видывал столовые приборы. Сам оконфузится и оконфузит нас. Вам интересно посмотреть мой замок. Ему навряд ли интересно будет. Вы не горюйте, мы ему пошлём сих сладостей, чтоб он отведал тоже. Раз вас это волнует, госпожа.
– Ох, правда?! – безмерно обрадовалась Лала. – Спасибо, добрый лорд! От всей моей души спасибо! Мне так гораздо легче будет. А то неловко перед женихом.
– Не за что, гостья дорогая, – разулыбался барон.
– Милорд, я испросить хотела у вас совета. Примерно на ту же тему, – просяще посмотрела на него Лала.
– Я весь внимание.
– Вы мудры. Вы знаете все здешние порядки. Скажите, как мне быть. Раз я невеста, я не должна ходить одна без жениха. И не хочу. Особенно к мужчинам в гости. Но если кто-то знатный приглашает. То не захочет нас принять вдвоём. Раз здесь так принято. А ежели начну отказываться приходить без Руна, то как бы стану принуждать хозяев нас приглашать вдвоём против их воли. Обиду этим причиняя им. Я в замешательстве. Что делать? Непонятно.
– Хм. Вопрос сей очень деликатный, – заметил барон. – Его так сразу не решишь. О нём мы поразмыслим на досуге. И как найдём приемлемый ответ, немедля сообщим вам. Я постараюсь что-нибудь придумать. Я обещаю.
– Благодарю, милорд, – одарила его Лала тёплой улыбкой.
***
Ещё не вечерело, но вечер был уже не за горами. Рун вскапывал свежеполитую грядку. Почти весь остаток дня после встречи с дядей так и провёл: сначала наносит сколько-то воды, потом её истратит на полив, и сразу вскапывать, чтоб влага лучше сохранялась. Суха землица, дождей мало было в деревне за последние недели. В бочке не слишком воды прибавилось. Про дядю Рун решил пока не говорить Лале. Три дня – немало, вдруг да поможет ей жрец или маг, она уйдёт в свой мир, и проблема разрешиться сама собой. К магу Рун тоже счёл за лучшее повременить с визитом. Договориться заранее, когда бы он мог принять Лалу, конечно неплохо было бы. Но что ему ответить, коли спросит, зачем понадобился ей. Наврать чего-нибудь? Сказать «не ведаю»? Иль той же сказкой накормить, как и жреца, что с невезением столкнулась, и потому желает убедиться в отсутствии злых чар над ней? С натяжкой сказка-то. Маг не наивный. Муж учёный. Он умён. Вдобавок все тогда прознают, что фея и у мага ищет средств от злого колдовства. И слух пойдёт, пугая люд в округе. Спешить не стоит, маг под боком, рядом, сходить к нему недолго. Вдруг жрец поможет. Навряд ли, но кто знает.
– Что же ты не встречаешь меня, суженый мой? – раздался вдруг позади него весёлый девичий голосок. – Али не соскучился совсем?
Рун обернулся. К нему летела Лала, жизнерадостно сияя личиком.
– Вернулась? – расплылся он в радостной улыбке чуть устало. – Вот не слышал. Думал, будет слыхать лошадей.
– Они не торопясь везли, чтоб не трясти. Это ж карета, милый, – Лала подлетала вплотную и замерла, буравя его глазками, в ожидании.
– Я грязный, – с добрым сожалением сказал Рун.
– Так обними скорее, и очистишься, – мило посмотрела она на него.
Он шагнул к ней, прижал к себе.
– Наскучалась, – тихо пожаловалась Лала. И вдруг подняла на него глаза, полные удивлённого непонимания, отстранившись. – Рун, ну что такое!? Где моя магия?! Я тебя что, опять обидела чем-то? Меня же не было.
– Что, нет магии? – расстроился он. – Совсем?
– Ну… есть. Но гораздо меньше. Чем было раньше. В чём дело, Рун?
У неё на личике стала проступать грусть.
Рун вздохнул.
– Лала, ты не обидела. Ни капельки.
– А что тогда?
– Прости, – повинился он удручённо. – Я… просто когда ты рядом, я обо всём забываю. А когда нет, начинаю думать. Я же понимаю… что мы не ровня. Ты создана быть в замках и дворцах. А я чтобы копаться в огороде. И ничего не изменить. Никак. Болит от этого внутри. От этих мыслей. Но ведь это всё правда.
– Понятно, – печально проговорила Лала. А затем озарила его лукавой улыбкой. – Сейчас, Рун, я тебя немножко растормошу. Я тебя верну обратно, вот увидишь.
Она обняла его сама, глядя прямо в глаза с невыразимой нежностью.
– Рун, милый, любимый мой, мой зайка, мой котёнок, ну ты что, верь в меня, мой хороший, мы друзья, ты мне очень дорог, – её голосок был переполнен искренностью и лаской.
Наступила тишина. Лала стояла и смотрела на него, ничего не говоря. Не в ожидании чего-либо от него, а словно даря ему через взгляд свои добрые бесконечно приязненные чувства. Одаривая его ими. Смотрела, смотрела… А потом расцвела счастьем, положив голову ему на грудь успокоено:
– Ну вот, всего-то и надо было, – довольно и расслабленно молвила она. – Только не отпусти меня, Рун. А то упаду.
– Вернулась магия? – спросил он с надеждой.
– Вернулась, милый.
– Ох эта магия, – посетовал он облегчённо. – Так боюсь всегда тебя подвести, оставив без неё.
– Рун, дело давно уже не в магии. Не в ней одной, – поведала Лала, сияя. – Она отражает силу твоих чувств ко мне. Не хочется так просто это терять. То, что есть между нами.
– Не знаю, что делать, Лала, – тихим голосом признался Рун виновато. – Как бы это не повторилось. Мысли сами приходят. Когда тебя нет рядом… тяжело.
– Бедненький, – улыбнулась Лала. – Значит мы более не должны расставаться, Рун. Вот и всё. Будем всё-всё делать вместе. Знаешь, если бы ты меня держал за ручку, когда я замок изучала у барона, мне было бы счастливее гораздо. И приятней. С тобой хочу.
– Боюсь, барон того же вряд ли хочет.
– Мне всё равно. Не хочет, пусть не приглашает. Ты мне важней. Он звал меня ещё. И в замок, и чтоб город показать ваш. Я без тебя теперь не соглашусь к нему идти.
– А вы уже милуетесь опять, – благодушно сказала бабушка, подошедшая из дальнего края огорода. – Добрый вечер, дочка.
Лала осторожно отстранилась от Руна, придерживаясь за него рукой.
– И вам добрый, бабушка Ида, – поприветствовала она старушку радостно.
– Как тебе погостилось у барона нашего?
– Очень хорошо. Он добрый. И детки его. В замке его красиво. И удивительно. Между прочим, барон вам с Руном гостинцев послал.
У бабушки аж отвалилась челюсть.
– Гостинцев?! Сам барон? – пролепетала она потрясённо.
– Да, – излучая бесконечное счастье, подтвердила Лала. – Сам-сам. Я положила на крылечке. Это десерт. Его кушают последним, когда уже накушались почти. Последним блюдом. Он сладкий. Это очень вкусно.
– Сам барон! – старушка не могла поверить. – Соседи от зависти помрут, когда узнают. Почётно. Пойду, приберу с крыльца. Да готовить буду.
На лице у неё застыло выражение растерянной ошарашенности.
– Бабушка, можно Рун на сегодня закончит работу? Я наскучалась по нему, – попросила Лала жалостливо.
– Да, доченька, – кивнула бабуля с видом плохо соображающего человека.
Она направилась к избе нетвёрдой походкой. Лала перевела задорный взгляд на Руна.
– Опять ты мою бабушку сразила, – усмехнулся он. – Все очумеют, когда узнают. Чтоб сам барон послал в деревню дар кому-то. Такого не бывало до сих пор. Это правда нам? А то может тебе всё же?
– Нет, вам, – сообщила она довольно. – Немножко я расстроилась, что без тебя вкушаю столь дивные яства, барон и говорит: «а мы пошлём гостинец». Вот так всё было.
– Да, удивительно, – покачал Рун головой.
– Любимый, ты слышал, на сегодня твоя работа закончена, – напомнила Лала, сияя. – Бабушка разрешила.
– Прям здесь, или на лавочке? – спросил он с юмором.
– Сначала здесь, потом на лавочке, – мило ответствовала она, придвинувшись к нему вплотную.
Он снова прижал её к себе:
– Солнышко ты моё.
– Так наскучалась, прямо не могу отогреться, – произнесла она с безмерной теплотой. – Рун, давай правда не расставаться больше. Так надолго. Пожалуйста!
– Лала, я бы хотел. Ужасно. Но есть одна проблема.
– Какая же?
– Коль расставаться мы не станем, то я в злодеях окажусь.
– Как это? – удивилась Лала.
– Ну вот смотри. Меня более пол месяца не было в деревне. Дел накопилось. С дождями ещё не заладилось в этом году. Уйду с тобой к барону, буду веселиться, а бабуля вкалывать. И кто я тогда буду? Как есть злодей. К тому же некоторые дела ей просто не по силам. Скажем воду натаскать.
– Тогда, Рун, я с тобой останусь тут. Стану помогать вам.
– Лала, я же понимаю, ты отродясь в наших краях не была. Для тебя это приключение, всё в диковинку, всё интересно. Как я могу держать тебя здесь, когда ты столько можешь ещё увидеть. Вдруг завтра путь домой отыщешь. И что ты скажешь, когда твои у тебя спросят, что ты видала тут у нас. Что видела капусту в огороде? С бароном ты в безопасности, мне за тебя спокойно. Ты ходи к нему, раз он зовёт. Разлуку стерпим. Этож ненадолго. Будем сутра подольше обниматься. И вечером ещё.
– Но ты утрачиваешь чувства ко мне, мой дорогой, когда меня не видишь долго, – посетовала Лала. – Что как они уйдут совсем? Они бесценный дар. Не хочется такое потерять.
– Нет, не уйдут, – заверил Рун. – Я потерплю, я постараюсь гнать все мысли. А если не получится, то ты опять мне скажешь что-то нежно, посмотришь ласково, и я поди уверую обратно. Что важен для тебя.