Безопасность копирования и копиепользования
Копирование позиционируется как технология, имеющая высокий потенциал опасности, прежде всего криминального характера, но так же и прочих, вплоть до угрожающих благополучию и безопасности империи. Самый простой пример криминального применения – извлечение важной информации. Усыпив гражданина на пол часа можно снять с него копию, и он даже не догадается об этом, ничего не заподозрит, никто не будет знать о существовании его неоригинального экземпляра, не станет разыскивать оный, и у преступника будет сколько угодно времени на выпытывание из того нужных сведений. Несложно представить и более продвинутые схемы: если тем же способом скопировать важное корпоративное или государственное лицо, склонить дубликат к сотрудничеству и подменить им оригинал, перед проделавшим подобное откроются поистине внушительные перспективы, это подарит ему управляемую фигуру во властных структурах или агента с высокими возможностями в недружественной конкурирующей компании. Ну а в самом экстремальном варианте воображение рисует что-то вроде армии – откопируй многократно безбашенного фанатика, хорошо обученного террористическому ремеслу, либо элитного бойца секретного подразделения – мастера-убийцу на все руки, и ты получишь реально могучую силу. Нельзя не признать, что потенциал таких угроз во многом надуман, что и подменить человека, особенно если он действительно важная персона, очень непросто, и армию создать весьма затруднительно, и ещё сложнее экипировать, вооружить, но даже и вооружив и экипировав, всерьёз надеяться противопоставить орды «мастеров-убийц» регулярной армии империи с её боевыми звездолётами и всей прочей военной мощью – чистой воды безумие. Тем не менее, нельзя не признать и иное: раз подобное технически возможно, несомненно появятся и люди, попытающиеся претворить эту возможность в жизнь, как только дивиденды от её претворения превзойдут затраты на неё и риски, с ней связанные. Империя не считает опасность надуманной и не сидит сложа руки в надежде на авось. Ей введены строгие правила, регулирующие и регламентирующие всю околокопировальную деятельность, и созданы государственные надзорные органы, контролирующие исполняемость указанных правил всеми сторонами копировального бизнеса, каковыми являются: изготовители биосинтезирующего оборудования, рекрутские фирмы (подбирают перспективных оригиналов, согласных копироваться), биокопировальные компании (производят конечный продукт копирования, т.е. копий), торговые компании с лицензией на операции купли-продажи с дубликатами, копируемые оригиналы, копиевладельцы и сами копии.
Основой безопасного копирования прежде всего считается надёжная защита копировальных агрегатов от несанкционированного использования. Каждая единица данной техники ставится на учёт в госорганах и находится под их жёстким контролем начиная с момента изготовления и до самой утилизации, в её электронные модули глубоко интегрированы устройства регистрации, фиксирующие не только всякий акт копирования, но и личность копируемого и его физическое состояние (в сознании он или нет, присутствуют в его крови препараты, влияющие на способность сознавать, или не присутствуют), информационный обмен между этими устройствами и имперскими надзорными органами осуществляется непрерывно. Технологическая сторона копирования засекречена, пытаться воспроизвести её негосударственным структурам запрещено, а криминальные и иные выгоды от синтеза людей не так очевидны, чтобы мегакорпорации, располагающие достаточными финансовыми и интеллектуальными ресурсами для разработки собственных сходных технологий, пошли бы на столь дорогостоящие изыскания, рискуя подвергнуться репрессиям со стороны властей. Высокие энергетические затраты и прочие особенности физической стороны процесса копирования, включая искажение пространства и генерацию гиперпространства, позволяют выявлять акты копирования детекторными устройствами даже со спутников с орбиты, экранирование биокопировальных помещений от детекторов возможно, но сложно реализуемо, кроме того, наличие зданий с областями пониженной детекторной проницаемости вероятнее всего будет выявлено и вызовет оправданный интерес у служб имперской безопасности. Намеренно не производится копировальное оборудование, способное хранить или загружать данные о молекулярной структуре тела человека – копирование всегда осуществляется «вживую», когда данные снимаются с исходной матрицы непосредственно в процессе синтеза её дубликата (единственное исключение – «страховочный» агрегат для «воскрешения» военного руководства). Это служит надёжным препятствием созданию копий путём незаметного дистанционного сканирования граждан и последующего использования сканограмм их тел вместо них самих в качестве исходной матрицы.
Вторым важным аспектом безопасности копировальных технологий выступают правила копиепользования и копиевладения. Их достаточно много, но первое из всех – это требование к удалённости копии от её исходной матрицы. Биокопировальные фирмы всегда располагаются в центральных секторах империи (сектором называют область космоса, включающую в себя одну или более звёздных систем с хотя бы одной заселённой планетой), тогда как основные потребители их живой «продукции» – периферия, отдалённые сектора и планеты на стадии колонизации. Копия обязана быть отправлена из сектора, где синтезирована, в течение двух недель, и путь обратно ей навсегда закрыт. Строгого запрета на посещение ею планет любых других секторов не существует, однако региональные власти имеют право взимать налог за пребывание копии на их территории, и те что в центральной части империи, всегда его взимают, причём размер налога так же определяется местными законами, и он именно таков, чтобы выдавить большинство представителей неоригинальной братии из своих планетарных пределов – центросекторальные планеты сплошь перенаселены, лишние рты в лице искусственно созданных людей второго сорта им вовсе не в радость. Некоторые полагают, пространственная разделённость копии и оригинала нужна чтобы у злоумышленников не было ни шанса подменить второго первой в преступных целях. В действительности же, благодаря распространённости средств наблюдения, средств идентификации (см. раздел об идентификации) и детекторов правды (см. раздел о ДП) трюк с подменой слишком уж сложноосуществимое и легковыявляемое деяние. Только в художественных фильмах его и увидишь, в жизни вряд ли – нереалистично. Правило разделённости служит скорее для спокойствия общества и комфорта граждан, избавляя решившегося на копирование обывателя от вероятности повстречаться с неоригинальной версией себя на родной планете. И всё же оно усиливает и безопасность, этого нельзя не признать. К слову, уже через пол года с момента копирования копия и оригинал расходятся внешностью столь существенно, что приборы идентификации начинают уверенно различать их (хотя на глаз они остаются неотличимы гораздо дольше, порой до 5-10 лет).
Многие из прочих правил копиепользования тоже имеют отношение к безопасности и важны для неё. Вот их примеры. Копии и её исходной матрице запрещено пытаться контактировать друг с другом. Копии не могут давать показания в суде, если речь идёт об обстоятельствах прошлого в бытность их оригиналами. Взятие таких показаний считается уголовным преступлением. Позволяется единовременное существование только одного дубликата имперского гражданина, то есть повторный может быть снят с него лишь после гибели предыдущего – исключения допускаются, но они связаны с преодолением таких мощных бюрократических препонов, что случаи, когда разрешение на синтез дополнительного экземпляра действительно было получено, можно пересчитать по пальцам. Копий надлежит подвергать коррекции поведения, минимизирующей их способность к агрессии и негативным эмоциональным состояниям (об этом см. ниже). Запрещено копировать женщин – по многим причинам, в том числе потому что их эмоциональный аппарат требует гораздо более тонкой коррекции.
Коррекция поведения
Термином «коррекция поведения» принято обозначать достаточно широкий спектр явлений из самых разнообразных сфер человеческой деятельности от педагогики до психологии и психиатрии, от дрессировки до программирования и роботостроения. В каждой сфере он подразумевает нечто своё. Индустрия копирования человека в этом плане не исключение. В ней «коррекцией поведения» называют принудительную искусственную модификацию психоэмоционального аппарата копий особым образом – таким, чтобы те во-первых, утратили способность испытывать страдания, неизбежные в их новом статусе несвободного подневольного существа, и во-вторых, представляли минимум угроз любого характера для своего владельца и всех прочих окружающих. Данный вид коррекции осуществляют преимущественно химическим путём, посредством внедрения в организм так называемых ремодуляторов поведения – сложноструктурных псевдогормональных препаратов, основное назначение которых – модифицировать вариативность возможных состояний психики и изменять размахи амплитуд этих состояний (ремодулировать их). Проще говоря, ремодуляторы позволяют приглушать одни психоэмоциональные состояния (например, страх, горе, депрессию) и усиливать другие (счастье, умиротворённость, любовь, воодушевление и т.д.). Тонкая лёгкая ремодуляция не сказывается на личностных качествах человека, не трансформирует его в иную личность, но делает его жизнеустойчивее и счастливее – слегка усиль у страдающего от частых депрессий субъекта ощущение радости, чуть-чуть приглуши амплитуды негативных эмоций, и вся его депрессивность сама собой сойдёт на нет, он станет склонен к заметно большей позитивности в своих настроениях, суждениях и оценках, оставшись при этом тем же узнаваемым для всех его знакомых индивидуумом со всеми особенностями своего характера, поведения, персонообразующих черт. Однако для копий лёгкие формы ремодуляции не подходят. Качество их жизни таково, что требует существенных воздействий на психоэмоциональный аппарат. Применяемые к ним ремодуляторы относятся к разряду деструкторов – медикаментов, полностью подавляющих определённые состояния психики. В частности, главными компонентами корректирующих средств для них являются деструкторы негативных эмоций, деструкторы агрессии и деструкторы полового влечения. Под воздействием смеси из этой троицы дубликат не может грустить, впадать в уныние, тоску или депрессию, испытывать подавленность, обиду, горе. Не может чувствовать себя несчастным. Так же не может он раздражаться, сердиться, злиться, входить в ярость. Не может ненавидеть кого бы то ни было. Но и любить он тоже никого не может. Хотя вполне сохраняет способность поверхностно питать чувство дружбы или привязанности. Здесь требуется внести несколько уточнений:
1) Деструкторы не гарантируют отсутствие подавляемых ими эмоций в моменты реакции на внешние события. Если происходит нечто, оказывающее достаточно сильное воздействие на психоэмоциональный аппарат, они могут не справиться. Однако как только воздействие закончится, через 5-12 секунд человек снова возвращается в полновесное деструкторное состояние. Другими словами, находящиеся под влиянием деструкторов люди тоже иногда и обижаются, и расстраиваются, и т.д. Стукни их или причини какой-то иной явный вред, негатив они почувствуют. Но уже через 5-12 секунд от него не останется и следа. Даже хоти они умом удержать обиду, ничего у них не выйдет, 12 секунд и она просто уйдёт, стихнет, полностью сойдёт на нет, лишив их всякого желания продолжать цепляться за неё.
2) Далеко не всегда экспрессивное поведение связано с сильными эмоциями. Например, если для человека агрессия – привычная модель взаимодействия с окружающими, связанная с условиями прежней жизни (агрессивная среда общения часто заставляла отстаивать свои интересы конфликтным путём), он может сохранить её и под действием деструкторов, как привычные поведенческие реакции на ту или иную ситуацию, то есть может проявлять агрессию без всякой ненависти или злости, просто потому, что не приучен реагировать иначе, мозг выдаёт именно такое решение в ответ на происходящее.
3) Если подавляемые деструкторами эмоции всё же прорвались в сознание, реакция на них неизменно пассивная. Даже тот, кто привык до деструкции вести себя агрессивно, именно только без эмоций способен проявлять агрессию. Эмоции спровоцируют его не на действие, а на бездействие. Уйти в себя. Или заплакать. Или отстраниться. Или сжаться и замереть. Но не напасть, не разъяриться и не рассердиться.
Понятно, что столь радикальная модификация психоэмоционального аппарата, как деструкторная, не может не отразиться на человеке, как личности, в целом. Копия под действием коррекции меняется, и весьма существенно. И если поначалу эти изменения касаются в основном лишь её неспособности пребывать в негативных состояниях, делая её доброжелательнее, дружелюбнее, спокойнее и удовлетворённее, со временем, привыкая к ограниченному набору своих эмоциональных ощущений и своему новому статусу, начинает меняться и сам её характер, её личностные черты, тенденции в её суждениях, побуждениях, мотивациях, оценках тех или иных внешних событий и реакции на них. Она превращается в этакую упрощённую недоличность – данную трансформацию называют процессом деструкторной деградации личности, а его окончание – стабилизацией оного процесса. Считается, именно момент стабилизации есть завершение адаптационного периода, когда копия становится по-настоящему копией. Отмечают, что наряду с дружелюбностью и удовлетворённостью она приобретает заметно больший потенциал эгоистичности и эгоцентричности в своём поведении – сказывается неспособность любить кого-либо. Кроме того, ответственный за указанную неспособность деструктор полового влечения неизбежно приводит к радикальному понижению уровня тестостерона в крови, что в свою очередь становится причиной целого ряда сопутствующих постепенных изменений как ментального так и физического характера (то есть влияющих и на личностные черты и на параметры тела). Полностью утрачиваются лидерские качества (если копия таковыми обладала). Зачастую усиливается предрасположенность к полноте. Лицо как правило приобретает некоторую женоподобность, хотя и не настолько выраженную, чтобы приравнять его к женскому. Нередко на лице уменьшается растительность, иногда становится тоньше голос. Несколько ухудшаются способности к ориентации в пространстве и логическому мышлению. Фактически человек превращается в существо, которое можно назвать условно бесполым, в нечто вроде промежуточного звена между мужчиной и женщиной. Снижаются волевые свойства его характера, сходит на нет мужество – делать из него воина всё равно что из бумаги ружьё. Однако копии высокопрофессиональных бойцов – спортсменов, телохранителей, офицеров спецподразделений и т.д. – под действием коррекции обычно сохраняют значительную часть своих боевых качеств. Это объясняют отсутствием у профессионала страха, и соответственно потребности в мужестве и воле, и отсутствием у него взаимосвязи проявления агрессии с агрессивными состояниями. Для него дать ближнему своему по фейсу (для спортсмена-единоборца) или отнять у него жизнь (для офицера-спецназовца) – всего лишь рабочий момент, вызванный «производственной» необходимостью, банальная ситуация. Ему незачем ненавидеть объект своей агрессии и непривычно испытывать неуверенность или страх при исполнении агрессивных действий. Тем не менее, скорректированный профессионал нескорректированному не конкурент, он эффективен лишь против слабо обученного противника. Интересна реакция копии на боль. Побочным последствием действия деструктора негативных эмоций является утрата контроля над собой в моменты, когда таковые эмоции неизбежны, а реакцию на боль деструктор нейтрализовать не может. Вкупе с низким уровнем тестостерона это приводит к тому, что большинство копий неспособны терпеть сильную боль в принципе, многие из них рыдают от неё, как малые дети, бесконечно горько и жалостливо. Но, лишь боль утихнет, и через 12 секунд они уже вновь полны жизнерадостности. В этом ключе стоит опять же упомянуть профессиональных бойцов. У спортсменов, привыкших к рукопашным схваткам – единоборцев, боксёров и т.д., болевой порог обычно занижен, для них боль от удара – часть их работы, им и в голову не придёт, что её надо бояться или трагически реагировать при её ощущении. В результате, будучи скорректирован, подобный боец нередко способен продолжать схватку даже если пропустит удар. Однако от наказаний вроде порки и прочих болевых ощущений непривычного характера эти бойцы точно так же ревут рёвом, как и все другие копии.
Исследования особенностей трансформации поведения людей, подвергшихся глубокой деструкторной коррекции, показывают, что наравне с приглушением агрессивности, обретением удовлетворённости обстоятельствами жизни и утратой мужественности копия претерпевает изменения и в некоторых иных качествах своего характера. Прежде всего, отмечают усиление её усердия в монотонном труде и исполнении прямых указаний на фоне снижения желания думать и проявлять собственную инициативу. Другими словами, у неё повышается терпеливость, но возрастает пассивность, её не утомляет делать одну и ту же однотипную работу, но утомляет принимать самостоятельные решения. Она может вполне эффективно заниматься интеллектуальной деятельностью, если и до копирования осуществляла таковую, но там, где нет явно прописанных алгоритма, методологии, формулировки, правил, инструкций, позволяющих достичь результата, где не указан чёткий путь к его достижению и надо просто сделать выбор, положившись на интуицию, на личные предпочтения или хотя бы даже на везение и случай, у неё возникают затруднения. Она плохо учится новому, хотя достаточно хорошо оперирует опытом и знаниями, накопленными в бытность оригиналом. Найти революционное решение, породить прорывную идею, выработать стратегию, радикально отличающуюся от всего предыдущего – тут вряд ли стоит на неё надеяться. Она ведомый, а не ведущий, исполнитель, а не лидер. Поэтому скорректированная копия гения превращается в блёклое подобие своего оригинала, тогда как простой рядовой служащий, став дубликатом, можно сказать расцветает как работник, будучи в состоянии намного превзойти свою исходную матрицу в компонентах усердия, трудолюбия и старательности. Тем не менее нельзя не заметить, блёклый гений всё равно гений, его полезность для владельца несомненно на порядок выше, чем от «расцветшей» посредственности. Другое дело, что далеко не каждый гений позволит снять с себя копию, а жаждущих заработать лёгких денег на копировании посредственностей пруд пруди. Но и от негениев пользы может быть много. И не только в физическом труде или в работе с людьми. Известно, что среди копируемых значительный процент приходится на учёных, причём в массе своей абсолютно рядовых, заурядных, не снискавших себе славы, репутации «блестящего ума» или хотя бы «подающего надежды». В рутинных исследованиях, которых в науке всегда хватает, копии средней руки специалистов вполне эффективны, их использование приносит заметные выгоды компании-владельцу, занимающейся собственными научными изысканиями. Таким образом можно говорить о новом уникальном ресурсе, появившимся на свет исключительно благодаря копированию – интеллектуально-исследовательской дешёвой рабочей силе, каковую не в состоянии толком заменить ни робот ни фантом, потому что первый недостаточно разумен, а второй излишне виртуален и для проведения исследований в реальной среде нуждается в технически сложном дорогостоящем дистанционно управляемом инструментарии.
Важным мотивирующим, стимулирующим и стабилизирующим средством для скорректированной копии являются телесные наказания. Она всегда довольна жизнью, недовольной её может сделать лишь боль. Посему назидательные нетравмирующие побои в отношении дубликатов вынужденно не возбраняются и практикуются весьма широко. Однако практиковать их разрешено только людям, получившим имперскую лицензию на подобный род деятельности, без таковой максимум, на что имеет право копиевладелец, это изредка дать подопечному оплеуху, подзатыльник и т.п. Обычно если копия действительно серьёзно проштрафилась, хозяева вызывают профессионального экзекутора, который и производит причинение телесных страданий – в основном применяется порка, хотя она не единственный санкционированный способ физического воспитательного воздействия, существует целый ряд допускающихся законом равноценных, предлагаемых клиентам на выбор, к примеру, в некоторых регионах в спросе удары палкой по пяткам. Свои услуги экзекутор предоставляет платно, что избавляет копиевладельцев от желания наказывать живую собственность слишком часто или из-за мелких провинностей. Помимо боли есть и иные виды ощущений, способные вызывать у копии негативные состояния – такие как холод, голод, жажда – но они в слабой форме не могут преодолеть действие деструкторов, а в сильной не допускаются законом – людей, включая и неоригинальных, запрещено морить голодом или отправлять без одежды на мороз, за такие деяния хозяева рискуют понести ответственность вплоть до уголовной. Мотивацию копии можно так же усиливать и поощрениями. Большее количество или повышение качества еды, подарки, деньги на мелкие расходы, улучшение условий проживания и труда, разного рода развлечения, от музыки и фильмов до посещения парков и аттракционов – всего этого она умеренно хочет, так как становится ещё более удовлетворена качеством жизни, ещё более довольна. Любопытно отметить, что вкусы и предпочтения дубликатов меняются вследствие коррекции. Например, почти до нуля падает у них интерес к фильмам и песням романтической направленности и заметно возрастет к комедиям, гораздо в меньшей степени, чем до копирования, нравится им острая пища, зато увеличивается тяга к сладкому, они проявляют очень мало энтузиазма в спортивных состязаниях, но сохраняют значительную его часть противоборствуя в виртуальных играх, изменяется характер демонстрируемых ими болельщицких эмоций – они менее активно выказывают радость, когда любимая команда выигрывает, и без всякого разочарования насмешливо критикуют игроков, когда проигрывает. И т.д.
Коррекция поведения считается исключительно важным элементом индустрии копирования, без которого копии не смогли бы получить столь внушительную востребованность в империи. Фактически её позиционируют как технологию, в плане значимости равноценную технологии собственно копирования. Оснований для такой позиции целых два. Первое – личная безопасность. Довольный жизнью лишённый агрессии дубликат не представляет угрозы для окружающих несмотря на свой ущербный социальный статус, в котором ему абсолютно нечего терять. Люди могут эксплуатировать его не опасаясь за свою жизнь и здоровье. Второе – спокойствие в обществе. Благодаря коррекции затруднительно говорить об использовании труда копий, как о деянии безусловно жестоком, аморальном, негуманном, варварском – копии не страдают от всего с ними происходящего, посему обыватель воспринимает их не более, чем как то, что они и есть – искусственными существами, созданными служить человеку подобно тем же роботам, просто особенность этих существ в том, что они обладают памятью и личностью людей, с которых были скопированы.