– Я только одного не понял из всей этой заварухи. – Сказал Тальвер. – Когда ты обратился к Айвану и он сообщил, что ничего не слышно, что это значило?

– У меня превосходный слух! – Засмеявшись, заявил Айван.

– Так, а зачем тогда в это время было что-то говорить тебе, Кириокас, ведь своим объяснением ситуации нам ты же мешал своему товарищу слушать, я так понимаю…

Тогда лесники рассмеялись оба.

– Ладно. – Кириокас уловил небольшое смущение на лицах его с Айваном подопечных. – Это другой слух, не от ушей. У Айвана за всё то время, как мы с ним знакомы, интуиция всегда хорошо давала о себя знать.

– Для этого хорошо жить в лесу и учиться выживать в любых условиях. – Дополнил довольный Айван своей персоной.

– Интересно… – Промолвила Фетиль, в то время как Тальвер всё больше и больше удивлялся тому, на какой планете оказался он, тому, какие разные люди живут на ней…

– А зачем нам так быстро надо было перебегать через мост? – Решилась задать заключительный вопрос Фетиль, отроду слывшая в своём роду смелой девушкой, но в один момент усомнившаяся в сём качестве своего характера, когда не слишком-то надежный на вид мост при его преодолении четырьмя людьми трясся и трещал со страшным скрипом.

– Ради предусмотрительности. – Спокойно ответил Айван. – Да и сейчас нам стоит быть начеку.

– Где они все? – Спросил Красстихг сам себя во всеуслышание с нотой досады. – Замки понаставили, а куда спрятались, не видать!

– Мне тоже это не нравится. – Согласился Сольвент.

– А вот дыра какая-то. – Сообщил один из жрецов-охотников. – Изнутри ещё и доской была прикрыта помимо всякого остального д*рьма.

– Что там? – Сразу поторопился осведомиться Красстихг.

– Потайной ход…

– Восхитительно!

– Да не то слово! – Крикнул расстроенно Тальвер. – Я не это хотел сказать…

– А что? – Возмущенно допытывалась Фетиль в признании Тальвера.

– Вот они все ваши любовные романы… – Обернувшись к влюблённым, усмехнулся добродушно Кириокас.

– То ли дело наша холостяцкая жизнь! – Подхватил Айван.

– А вот и подземные воды. – Сообщил Кириокас, как только герои добрались до озера, скрытого от голубого неба скальным куполом.

– Купаться здесь не стоит. – Добавил Айван.

– Вы прекратите со своими отвлекающими манёврами! – Фетиль до сих пор не могла прийти в себя и успела высказать следующие слова, едва уловив, как Айван собирался что-то рассказывать про подземные источники, о которых сама достаточно была наслышана. – Мне нужен ответ от моего господина!

– Фетиль, да перестань ты! Ну да, я сказал, что твой необычный вид с измаранным в грязи платьем и чумазым лицом делает тебя похожей на кикимору.

– Ты опять это сказал! – Вспыхнула красавица.

– Да, сказал. Просто я хорошо помню, как в детском садике на празднике Нового Года воспитательница изображала из себя кикимору, и, между прочим, мне очень приятно вспомнить о тех беззаботных временах. А твой образ помогает мне лишь в этом. Ты понимаешь, что я реально нервничаю, когда меня те ополоумевшие типы в длинных балахонах ищут убить? Ну, в таком случае, пусть ты не кикимора, а, скажем, пещерная фея…

– Может, мне снять платье?! – Утихомирившись всего немного, Фетиль всё же не собиралась так скоро отдавать концы.

– Да люблю я тебя, милая!

– Ладно, верю.

«Вот все девушки со своими странностями». – Подумал Тальвер, всё же совершенно не разозлившись и не приняв близко к сердцу капризы той девушки, которую, на самом деле, любил всей душою.

Ты же знаешь, что,

Фетиль, тебя люблю я всей душою.

И тогда скажи, на что

Ты делаешь себя чужою

Для меня?

Люблю тебя…

Тальвер, сделав паузу, хотел было продолжить дальше, но остановился, решив, что сих слов достаточно.

– Чужою? – Не поняла Фетиль, обеспокоенно посмотрев на явно расстроенного Тальвера.

– Поймешь позже.

– То есть?

Тальвер не поторопился отвечать на следующий вопрос. Неужели вот эти два слова «поймешь позже» звучат так непонятно? На самом деле, с наболевшей душой мужчина особенно любил ту, которая приносила столько красок в его жизнь. Но почему ей необходимо стало вести себя так, чтобы ему пришли на ум все те тревожные воспоминания? Талверу отнюдь не хотелось с этим жить. Особенно когда чувства и ощущения повторяются странным образом в разных интерпретациях.

– Эта пещера – второй дом для жрецов. – Решил развеять обстановку Айван. – Правда, совершают они свои тайные собрания на другой, на западной её стороне.

– Так нам и здесь может угрожать опасность? – Тальвера отрезвила реплика Айвана.

– Навряд ли.

Последний ответ успокоил Тальвера, и того снова затянуло в мир тех переживаний и грёз… дивных и легких с одной стороны, но безнадёжных с другой. Да, грёзы и слёзы, мечты и желания зачастую заставляют человека не просто жить, но двигаться к определённой цели. Правда, несбывшееся желание как засохшее древо, и поэтому при недостаточной доли выдержки иной человек может сломаться; пока он не в состоянии достигнуть желаемого, ему не избежать разных исканий нового и стенаний по тому или иному поводу. И когда человек не боится столкнуться с любыми негативными мысленными образами в голове и реальными неприятностями, что жизнь регулярно собирается подготовить для её обладателя, ему это всё подвластно.

Вот только бы не встретить в сырой, темной пещере злого дракона… Впрочем, героям это не грозило. Но те, кто искали их, тоже представляли для неуловимой четверки серьёзную опасность.

Легко, наверное, любому, кто имел бы общение с Тальвером, представить, насколько тому было неудобно. Из-за него целых три человека потеряли своё покойное место под солнцем и терпели ради его блага, помогая ему в его бегстве от преследователей. Но Тальвер не имел суеты в своём сердце от сего факта, так как здесь решался вопрос жизни и смерти. И мужчина легко мог принять участие своих друзей в качестве бесценного подарка.

Стоит сказать, что событие сошествия Тальвера на Землю коснулось всех. Вот как порой бывает, что, казалось бы, обычный человек может навести много шума вокруг своей персоны. Как это было в древней Греции, когда нашёлся один ополоумевший «гений», захотевший прославиться среди людей и поэтому устроивший поджог храма. Храм был сожжён. Что ж, хотя тот человек и не остался без наказания, а память о нём всё же осталась. И Тальвер, находясь на Земле не так много дней, довольно ясно осознал, что для того, чтобы оказаться у публики на виду, не обязательно быть суперменом или совсем незаурядной и талантливой до боли персоной. Достаточно совершить что-то необычное.

Правда, не у каждого найдётся звездолёт. А у Тальвера имелся таковой. Айван и Кириокас как-то уже успели признаться небесному принцу в том, что зрелище у них вызвало незабываемое впечатление. А что давало самому Тальверу волю восторгаться и восхищаться до невозможности, так эта та картина, которую он видел перед собой. Те величественные своды пещеры, блики на серых стенах от проникающего через небольшие отверстия света, исходящий пар от поверхности воды – всё здесь представлялось безумно красивым. Самое удивительное и привлекательное в сей завораживающей красоте было то, что измождённый душой Тальвер видел и чувствовал в столь спокойной, тихой атмосфере своё утешение и умиротворение, так что все негативные мысли в один момент куда-то словно испарились, будто бы они и не возникали в сердце мужчины.

Совсем неудивительно, что еврейские пророки и мужи Божии зачастую уходили в горы. Иногда тишь и пустошь способствуют тому, что человек, разобравшись с головой, может перейти к целительной работе для своего сердца. Особенно же целительно для сего центра жизни человеческого тела то, когда человек таким, какой он есть, приходит пусть даже не в молитве, а лишь в безмолвном смирении к Творцу всего живого и сущего, стоя перед Ним на коленях и духом, обитающим в нём и соединяющим с Богом, воздавая Тому славу. Но и безмолвие не будет продолжаться вечно, когда та любовь, что нисходит к жаждущему искателю от Вездесущего Господа, перельёт у первого через край и станет говорить.

Тальвер отчасти знал Его – своего Творца. Но он даже не подозревал, насколько оно благотворно могло повлиять на него: приблизиться к Нему как к самому что ни на есть родному, но не плоти, Небесному Отцу.

Так порой бывает, что человеку нужно остановиться и познать Бога в том, в чём он находится и пребывает, и сей тогда найдёт, что не так далёк от Него, как оно могло казаться. Так и в случае Тальвера. Господь был особенно близок к нему, так как Он близок ко всем сокрушённым сердцем. И потому у Тальвера не просто имелась неординарная способность любить, но Онимбиец прямо-таки дышал этой любовью временами.

И это дивное состояние тихой, неслышимой волной снова накатило на него, и тогда Тальвер, он же Тальвиг, он же небесный принц, раскрыл свои уста и, обратив свой взор на Фетиль, запел:

Бывало так, что много падал и вставал,

И так уж сильно я от жизни сей устал!

Но ты в неё впустила столько красок!

Я говорю: всё, хватит масок!

Довольно на себя их примерять,

Я лучше буду зло из памяти стирать,

Да, всё то зло, что жить мне не давало,

Но что же душу мою так вот взволновало?!

О, это ты, мой ангел столь прекрасный,

В любви своей невероятно страстный!

Твоя любовь проникла в сердце волной света,

Жду не дождусь прекрасного я лета,

Когда смогу от всех невзгод я отдохнуть,

И в жизнь мою смогла уж ты вдохнуть

То дивное, что силой одаряет,

Любовь твоя всечасно озаряет

То тёмное, не видело что свет,

В душе моей сойдёт оно на нет!

Тальвер спел эту песню в стиле русского романса на своём языке. Фетиль, хотя и не знала тех слов, что молвил ей возлюбленный, осталась в восторге от того, как тот чисто и выразительно исполнял столь искреннюю и исполненную добром и прекрасную её внутренним миром песню. Если бы кто из спутников Онимбийца разговаривал на родном языке Тальвера, то непременно бы нашёл содержание любовного признания более чем изящным и очаровательным. Умиротворённая Фетиль прильнула, взяв мужа своих страстей под локоть, к милому и дорогому ей человеку. Сам Тальвер, как и она, почувствовал себя в тот момент сказочно счастливым.

К сожалению, счастье обоих продолжалось недолго. Причиной тому стал внезапно случившийся обвал.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Упс… – Многозначительно произнёс Кириокас. – Айван, твоя интуиция в этот раз подвела нас.

– Да уж. – С досадой согласился тот. – Но назад так-то поворачивать неохота…

– А что делать?

– Для нас могут стать решающими нашу судьбу какие-то пятнадцать минут. Что если жрецы уже в пещере?

– Возможно. – Не стал отрицать, почесав затылок, Кириокас.

– А нельзя постараться прорубить отверстие в скале? – Спросила Фетиль.

– Это дело непростое, но возможное. – Ответил Айван.

– Ты уверен? – Кириокас пришёл в некоторое изумление от сказанного своим товарищем. – Мы же не знаем.

– Да обвал, сразу видно, не такой уж и большой. – Стал убеждать друга Айван, после чего прислонился ухом к возникшей совсем недавно перед героями стене. – Чувствую слабую вибрацию. Значит, поверхность совсем близко.

– То есть…

– В таком случае будем бороться не с самим обвалом, а постараемся выкопать дыру прямо наверх.

– Как скажешь. – Кириокас решил не возражать старому приятелю.

И правильно сделал. Проход наверх с помощью кирок был произведён примерно за те пятнадцать минут, про которые говорил Айван. Несмотря на то, что на наклонной поверхности нагромождения камней с песком работать было неудобно, всё же охотники справились со своей задачей.

– Фетиль! – Тальвер, поднявшись вслед за двумя мужчинами, подал руку даме.

На лугу, открывшемся героям, паслось стадо овец.

– Как красиво тут! – Восторженно промолвила Фетиль.

– Да. – Ответил Тальвер.

– Что ж, не видно никого. – Айван, осмотревшись кругом, сделал сие заключение. – Вот пастух только неподалёку.

– Подойти к нему? – Спросил Кириокас.

– Зачем? – Айван с недоумением посмотрел на друга.

– Мы можем дать ему пару золотых, а он в свою очередь, если к нему придут жрецы, даст неверное указание о нашем движении. А то гляди спалит запросто. Так что я думаю, вместо того, чтобы брать его в плен, лучше договориться.

– Овцу у него ещё возьмём одну. – Прибавил Айван, поняв рассуждения Кириокаса. – Бедная Фетиль, должно быть, измоталась.

– Овца для перевозки людей? – Засмеялся Кириокас. – Это что-то новое.

– Да что вы, мужчины! – Вмешалась сама Фетиль. – Я и так…

– Да ты из нас самая легкая. – Пояснил Айван. – Определённое расстояние-то барашек сможет пронести тебя точно.

– Ну ладно…

– Следы ведут туда. – Указал Фейрон Красстихгу на мятую траву.

– Вижу. Я слышал, ты Её Высочеством захотел овладеть? – Обратился тот к охваченному страстью мужчине.

– Да. – Улыбнувшись и кивнув головой, подтвердил жрец.

– Слишком влюблённые не всегда слишком надёжные люди. – Заметил ученик Аддеваля.

– Это вам ваш господин такое внушил?

– Хмм, а ты умеешь отвечать дерзко и уверенно. – Одобрил Красстихг. – Не бойся. Пока я тебе и твоему другу вполне доверяю. Но сейчас не об этом. Пока ищем наших других монохромных друзей.

– Ну что, Фетиль, как тебе сидится? – Поинтересовался у девушки Тальвер.

– Да неплохо. – Ответила та, придерживаясь за поднятую кверху ладонь названного мужа, чтобы не упасть ненароком с большого барана в густой белой шубе.

– Неплохой пастух. – Заметил Кириокас. – Правда, Айван? не стал брать дорого…

– Ну да, а то глядишь, и ещё пригодятся нам с тобой эти деньги. – Согласился Айван.

И в этом он был прав. Как сказано: за всё отвечает серебро. С этим не поспоришь. Правда, сейчас никто не стал брать себе в голову, что кто только что сказал. А знали бы эти двое, что деньги значили в мире Тальвера! Всем известно, что достаточное количество денег может удовлетворить все греховные прихоти: и похоть очей, и похоть плоти, и гордость житейскую. Там уже каждый сам разбирается, что ему больше нравится. Как же этим людям везло, что они были далеки от всех этих вещей, с которыми был знаком Онимбиец. Тальвера отнюдь не привлекала тема денег. Как и немногих порядочных людей, оставшихся в его мире. А что есть правда, так это то, что людей таких действительно осталось немного.

Зато героя из Онимбии очень интересовали искусство, психология, литература, музыка; мало того, ещё с малых лет, будучи ещё юношей, вдавался в науку о космосе и вполне дружил с физикой. В отличие от многих своих сверстников, с головой погрязших в так называемых гаджетах. Впрочем, теперь он всё равно не тот, кем был раньше. Тогда редкий интеллектуал, сейчас же просто романтик. Жаль только, что Тальвер несмотря на то, что разбирался во многом, а руками сам что-то сделать был не в силах. Того гляди, починил бы уже свой звездолёт да к себе на родину. Правда, по прошествии двадцати восьми лет кто его там уже будет ждать?

Единственное, что в этом мире никогда не перестаёт ожидать и надеяться на лучшее, так это любовь. И поэтому Тальвер, собственно говоря, не торопился в лишний раз вспоминать родную планету. С ним рядом находилась его возлюбленная. И пока ему ничего не нужно, поскольку он не одинок и чувствует себя любимым. А насколько это чудесное ощущение – видеть себя принятым и желанным! Фетиль, разумеется, то же самое испытывала от своего любимого человека. И потому оба они были счастливы. И такое счастье ни на что нельзя променять. Но люди извратились, иные так порой легко смотрят налево, изменяют, потом даже и раскаиваются, но многие – только ради галочки перед тем человеком, кто реально дорог и незаменим, а не искренне, как оно полагается. Отнюдь не являлся Тальвер таковым, и точно никогда не станет. А держала его в столь по истине твёрдом состоянии духа истина. Как сказано: возлюбите истину, и истина сделает вас свободными. Для того чтобы быть свободным от греха, достаточно того, чтобы истина жила в сердце. От неведения её гибнут люди. Порой до конца не знают значение настоящей любви и потому начинают разжигаться похотью друг на друге, притом доходит и до того, что ставится под сомнение необходимость одного пола в другом, и тогда представители одинаковой, будь то мужской, или женской, природы используют друг друга для удовлетворения греховных вожделений. По крайней мере, человечество на планете Тальвера уже давно докатилось до такого состояния. К счастью, герою времени того исчисления, более давнишнего, чем на Земле, не довелось увидеть столь ужасное развращение на новой для него планете. И слава Богу.

– Тальвер, ты как? – Поинтересовалась Фетиль у своего возлюбленного, увидев, что тот несколько задумчив и, быть может, даже обеспокоен.

– Нам нужно подойти ближе к горе Айверон. – Рассказал своё желание мужчина.

– Собственно говоря, мы в её сторону и движемся. – Заметил Айван. – А что тебе нужно там?

– Мой летательный аппарат упал у подножия горы. – Объяснил небесный принц.

– Ты хочешь отыскать его? – С пониманием посмотрела Фетиль на Тальвера.

– Мне нужно кое-что взять там.

По правде говоря, Тальвер не очень-то хотел подходить близко к горе, которая у землян считалась священной. Ведь это означало, что и там могут оказаться злые жрецы. Да и неизвестно, те, что гонятся за ним, достаточно ли они далеко? Всё же Тальвер решил слишком сильно не вдаваться во все эти негативные предположения, потому что от них всё равно вряд ли дождёшься какой-нибудь пользы.

Пока Тальвер довольствовался созерцанием природы планеты Земля в том одном из многочисленных её уголков, где он сейчас находился. Чудесный луг, что пересекали в данный момент герои, так и дышал разными приятными и восхитительными ароматами; кругом летали различные насекомые, жужжа, стрекоча, работая крыльями и даже планируя на них. Иногда под ногами путников пробегала забавная и миленькая зверушка, махом прячась в зарослях. Самой травы и всевозможных травянистых растений здесь разрослось удивительное множество. Желтые, голубые, красные; пестрые, пупыристые и гладкие; маленькие, низенькие и высоченные, в человеческий рост – всех цветов нельзя было перебрать и счесть. Для Фетиль представилась чудесная возможность рассказывать Тальверу чуть не о каждом из них, и тот с удовольствием её слушал.

На самом деле, это прекрасное место полностью отражало то, что царило в сердцах влюблённых по отношению друг к другу. Тальверу казалось, что на Онимбии ни от одной девушки он не ощущал настолько теплой взаимности.

Сейчас же он пребывает на планете Земля. Сколько опасностей и приключений ждёт его тут? А пока он в сопровождении верной спутницы и двух надежных проводников приближался к Айверону. Величественная гора буквально вырвалась из-под земли и резко выделялась среди равнин. Кириокас и Айван предупредили своих подопечных о том, что к подножию её ведут несколько пещерных ходов. Фетиль и Тальвер согласились с тем, как они посоветовали, чтобы подняться немного повыше, дабы в случае необходимой обороны изначально занять выгодное положение. Так герои и сделали.

Стоит сказать, выглядело поведение путников не слишком-то разумным.

– Ага, вот они, наши голубчики. – Венгильда с довольством посмотрела на то, что видела в кипящей жидкости большого медного чана. – Они направляются к горе Айверон.

– Прекрасно. – Одобрил Аддеваль. – Это ты издалека их так с толку сбила?

– Чудо гипноза. – Пояснила та. – А они и не подозревают ни о чём.

– Коварная ты ведьма. – Заметил жрец.

– А то.

– Ладно, сейчас мы выясним, как нам лучше к ним подобраться. – Решил никуда не торопиться Красстихг и поймать подходящий момент для нападения.

– Всё, они уже скрылись за этим большим камнем. – Прокомментировал ситуацию Фейрон.

– А мы тогда как раз можем выползать из нашего убежища. – Заключил Красстихг.

– Сейчас?

– Да, идём.

– Спалили! – Прошипел со злостью спустя пару минут Красстихг, когда встретился взглядом с испуганными глазами Фетиль, как та уже скрылась из виду.

– Идём сюда. – Скомандовал Кириокас. – Надеюсь, тут мы сможем от них ускользнуть. – Высказал охотник свои надежды, уводя за собой остальных в одно узкое отверстие в скале.

– Даже не думайте убежать! – Послышалось из-за угла.

– Ага, сейчас! – Грозно крикнула Фетиль преступникам. – Гнев богов да сойдёт на таких, как вы!

– Ну, берегись, девчонка!

– Вот и добегались… – Выплюнул Айван.

Единственное, что оставалось героям, так это, действительно, бежать. Среди серых, безжизненных стен узкой, неуютной пещеры. Один поворот, затем другой. И таким образом беглецы выбрались на обратную сторону горы.

– Он там! – Воскликнул Тальвер, увидев внизу свой разбитый звездолёт.

– К нему? – Предложил Айван.

– Ага, а они там не могли устроить засаду? – На этот раз соображала лучше остальных Фетиль.

– Точно. – Согласились парни. – И что тогда делать?

– Будем ждать этих упырей. – Решил Кириокас.

– Выход! – Сообщил один из жрецов-охотников.

– Не останавливайся! – Повелительным тоном предупредил Красстихг.

– Попался, голубчик! – Из-за угла беспечного брата ожидал Красстихг и, ударив того киркой по голове, сбросил со скалы.

– Аааа! – Прокричала испуганная Фетиль, увидев кровь.

– Тише! – Попросил Тальвер девушку, будучи сам напуган немногим меньше её. Знали бы герои прошлое небесного мужа, то сразу сообразили бы, что сия просьба дала о себе знать не столько от страха, сколько от опыта, где Тальверу зачастую приходилось быть тихим для того, чтобы не испортить ситуацию, из коей исходила его безопасность.

– А вот и я! – Промолвил Красстихг, вылетев из пещеры и отразив удар Кириокаса большим ножом.

Удар со стороны жреца ногой по животу Кириокаса заставил того, изогнувшись, отпрясть назад.

– Стой! – Остановил следующий бросок убийцы Тальвер громким выкриком. – Я здесь!

– Пусть твой друг не загораживает к тебе проход. – Ответил Красстихг. – Мы можем договориться, ты хочешь этого?

– Возьмите меня!

– Нет, господин Тальвер, не говорите лишнего. – Отрезал Кириокас и продолжил бой со жрецом.

– Сам напросился. – Прокомментировал Красстихг, заставляя чуть не каждым движением пятиться противника.

С каждой стороны собралось уже по несколько человек, да только вот наблюдали все противостояние двоих, так как узкий проход не позволял чего-то большего.

– А ты не так себе воин, – одобрил Красстихг, оставив Кириокаса лежать поверженным на лопатках, приставив нож к горлу храброго мужа. – Итак, господин Тальвер, выбирайте, или мы забираем вас одного, или же умрет ещё и этот герой.

– Я иду с вами.

– Прекрасно.

– Стой! – Фетиль, крепко схватив Тальвера за руку, прошептала тому на уху одно слово, заставившееся его на мгновение застопориться. – Они убьют его всё равно. Не ведись.

– Бросьте оружие. – Предупредил Тальвер. – Тогда я иду к вам.

– Как скажете, небесный принц. – Согласился уравновешенный при любом раскладе и всегда удовлетворенный своим превосходством молодой жрец. – Ножи всем выбросить. – Повелительно скомандовал предводитель группе убийц.

В следующий момент холодные лезвия все полетели вниз со скалы, поблескивая на солнце.

– Тальвер, нет! – Фетиль не могла найти себе места от столь неожиданной превратности судьбы.

– Я не могу по-другому, любовь моя.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– За одного из наших мы по идее должны были убить твоего друга. – Сказал кстати Красстихг, обхаживая кругом Тальвера, окидывая того измеряющим взглядом.

– Но всё же не убил по какой-то причине.

– Ха, а надо было, да? – Ухмыльнулся жрец.

– Как бы ты ни строил из себя злодея, а совесть у тебя есть.

– Что ж, может, ты и прав. – Красстихга повергли слова Тальвера в ступор, и он не знал, как ещё отвечать. – И что ты предлагаешь?

– Сразиться нам с тобой один на один. – Дошёл до дела небесный принц. – По крайней мере, убив меня, ты уже будешь относиться к себе не как к бессовестному убийце, а как к честному человеку, пусть и злодею.

– Тебе-то выгодно сейчас говорить о чести. – Заметил Красстихг. – А знаешь, – здесь жрец сделал паузу, заглянув в глаза Тальвера, – мне нравится твоё предложение.

С этими словами жрец снял с себя своё длинное одеяние, представив взорам зрителей своё жилистое и мускулистое тело. Тальвер повторил за ним то же самое.

Первый на соперника налетел Тальвер и промахнулся. Жрецу ничего не стоило увернуться и отойти немного в сторону.

– Да ты не торопись. – Посоветовал Красстихг. – Я тебе дам шанс себя показать.

– Почему раньше вы относились ко мне как к богу, а теперь ты так уверено говоришь о том, что даёшь мне фору?

– Я же вижу, – тот, сохраняя боевую стойку и ища слабые места противника, сделал небольшую паузу, после чего заключил:

– …Что ты человек, а не бог. По крайней мере, в этом теле. Может, тебя сослали сюда? Ну, другие боги?

– Я сам сюда прилетел. – Ответил Тальвер и нанёс удар. В этот раз более и менее удачно. Кулак небесного принца вмазался в лицо брюнета, но не в челюсть.

– Хорош. – Оценил Красстихг и сам проявил себя не менее чем первоклассно.

Пара обманных движений ловкого жреца, и Тальвер в один момент потерял ориентацию в пространстве, но остался стоять. Влетело неслабо. Однако Тальвер не потерял контроль и самообладание. Следующую быструю, как дробь из автомата, тройку легких и резких ударов Тальвер деликатно предложил своему сопернику, правда, несколько пожадничав их силой, но, всё же «угостив» ими жреца, так что тот более чем явно почувствовал отличную подготовку бойца. Красстихг, в свою очередь, наоборот был особенно щедр на «подарки». Всего лишь ему надо было разогреться, как кто-то прошептал из наблюдавших за зрелищем жрецов. Щедрость эта вскоре дала о себе знать, когда онимбийцу пришлось особенно несладко от смачного «угощения» от прыткого и выделяющегося сильным телосложением противника. Момент – помутнение в голове, круги перед глазами. Всё же Тальвер, стиснув зубы и сжав кулаки, быстрее вернулся в нормальное состояние, прежде чем Красстихг успел завершить бой решающим ударом. Что ж, жрецу приходилось повременить с окончанием противостояния. Так, Тальвер увернувшись от последующего выброса твердого, не слишком большого, но несущего в себе страх кулака жреца, сам поддал предводителю убийц как следует, пусть и не совсем удачно, тыльной стороной мощного предплечья, так что тот отшатнулся, однако скоро снова принял правильную боевую стойку.

– Большие и сильные руки у тебя. – Прокомментировал Красстихг и позволил Тальверу первому ловким выпадом продолжить бой.

Ультрасовременный (даже для летоисчисления Онимбии) ботинок пролетел изящно мимо лица Красстихга, едва не влетев тому в челюсть. После сего жрец, работая всё время одними руками, удивил всё своё окружение очень неудачным для него промахом, так что бойцы столкнулись друг с другом вплотную, и дело дошло до борьбы. «А бога завалить непросто», – подумал Красстихг, уже тяжело дыша, впрочем, как и сам Тальвер.

– Тогда, у того узкого пещерного хода в скале ты не проявлял себя подобно богу. – Заметил жрец.

– Люблю удивлять. – Пояснил тот, являясь абсолютно правым в сём утверждении. Тальвер зачастую не торопился хвастаться перед всеми своими способностями. Хотя, стоит сказать, что Кириокас в той заварухе едва не погиб; но причиной тому являлось то, что у онимбийского мужчины нервы, хотя и изношенные, и истерзанные болью, жившей в душе несчастливца несколько последних лет, всё же скрывали в себе таинственную силу и железную крепость; так что даже в слишком критической ситуации не подводили воина, и потому тот никогда не действовал раньше времени, дабы не показать в себе угрозу для врага, а после уже устроить неприятелю сюрприз, кем бы он ни был.

– Вали его! – Крикнула Фетиль, всецело поглощенная сценой, в которой участвовал её названный муж.

– Красстихг, у него рост, а у тебя же ловкость и сила, покажи ему! – Подал голос один из жрецов-убийц. – Убей его! – Заключил тот же голос со свирепостью и жаждой крови в тоне, добавив ещё и пару ругательных слов в адрес Тальвера.

– Типун тебе на язык, мерзавец! – Гаркнула на того верная, преданная своему возлюбленному Фетиль.

– Слышь ты, девчонка! – С этими словами здоровяк направился к смелой девушке, глядевшей наглецу прямо в глаза.

– Стой. – Фейрон схватил того за руку внушительных размеров. – Она моя.

– Ты вообще кто такой? Ты здесь не наш. – Со злостью прошипел бугай на ученика Толаса.

Пока двое жрецов разбирались друг с другом, между Красстихгом и Тальвером противостояние достигло своего пика, когда бойцы дошли до того, что оба уже не в состоянии были стоять на ногах и опустились в партер.

Тогда же рядом начался другой поединок. Фейрон бился с большим парнем, и следующее зрелище тоже собрало вокруг себя зрителей. Вернее сказать, всеобщее внимание уже переключилось к двум жрецам. Не пришлось тем долго выяснять отношения, как дело сразу перешло к драке.

В это время Тальвер взял на захват руку Красстихга и сделал тому болевой приём.

Бой завершился победой небесного принца.

Красстихг, вставая, тут же увидел происходившую сцену, едва ему стоило отвлечься, разбираясь с Тальвером, который одержал над ним верх.

– Стоять! – Прикрикнул на дерущихся мужчин жрец и встал меж двух противников. – Тальвер одержал верх надо мной. Поскольку я дал слово, пусть уходит со своими спутниками.

– Повнимательнее следи за своими людьми. – Попросил Фейрон Красстихга довольно рассерженным тоном, чувствуя себя несколько униженным и опозоренным с побитым глазом.

– Ты тут свои правила не диктуй! – Вставил разъярённый здоровяк.

– Молчи. – Грозно рыкнул на того предводитель. – Я знаю твой упрямый и наглый характер, Гавел.

Тогда Красстихг обернулся и увидел возле себя небесного принца. Тот протягивал ему руку.

– Может, ещё встретимся, Ваше Небесное Величество. – С надеждой в голосе произнёс жрец и пожал протянутую ему руку.

– Рад был познакомиться с тобой, Красстихг.

– И я.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Всякое в жизни бывает. Иногда таким странным образом она распоряжается с людьми. Так что друзья становятся врагами, враги же – друзьями. Увлекательный феномен. Собственно говоря, в жизни Тальвера не раз происходило такое. Вот и в этот раз. Да, Тальверу во многом везло по жизни. И теперь он в сопровождении своих друзей направляется к своему разбитому шаттлу.

Бой в одном из помещений пещеры оставил внушительные синяки на лице небесного принца. Говорят, подобные следы украшают мужчин. И Тальвер остался вполне довольным собой. Также с ним его прекрасная Фетиль, и с ней мужчине ничего не страшно.

А и находятся порой такие дивные красавицы, такие девушки, что достойны самых лучших мужчин. Возлюбленная Тальвера являлась одной из чудеснейших девушек в то время на Земле. Как же выходит иногда так, что неподходящие совсем друг другу люди влюбляются, а потом не могут прожить вместе всю жизнь, как оно полагается. Но проблема даже не в этом. Когда кто-то из партнеров перестаёт любить по-настоящему, а лишь гонится за вожделением своих прихотей, отсюда и возникают ссоры, обиды, расстройства. Любовь не призывает к тому, чтобы её удерживать и не давать ей воздуха. Она нуждается в свободе. А свобода сия, в свою очередь, заключается во взаимоуважении, обратной стороне эгоистичного поведения. Уважение к субъекту чувств и надежд – оно превыше тех же романтичных ощущений. Первое – надолго, последнее – временно. Но если то, что важнее, даёт о себе знать, как следует, то и всё остальное никуда не денется.