– Саша, она опять не завелась! Эта старая колымага опять не завелась. А на улице всего минус двадцать! Саша, ты слышишь меня? – Дэн снял тяжёлый пуховик, прошёл на кухню и заглянул в холодильник.

– Значит в школу не пойду! – с искренней радостью, которую только и может доставить эта новость ребёнку, крикнула Саманта и сбежала вниз по лестнице. «Ребёнку» было уже 16 лет, но выглядела она старше. Чем ещё больше добавляла обеспокоенности отцу.

– Вот ещё, сейчас позвоню Майку, он заберёт тебя, – Дэн был настроен решительно.

– Но папа! – Саманта смешно надула губы.

– Сэм, одевайся, он скоро будет, – она нарочито медленно начала подниматься наверх. – Скорее!

– Ну зачем ты так? – Саша подошла к Дэну. Она изменилась за последние годы. Аккуратное каре сменило длинную косу, паутина морщин легла вокруг глаз. В бежевом деловом костюме она плыла, а не шла по комнате. Красота осталась, но красота стала другой. Больше грации, строже гардероб.

– Как так? – прикидываться непонимающим было его излюбленным занятием.

– Ты резок с ней.

– Опять за старое, тебе просто кажется. Я говорю с ней по-деловому.

– А она хочет, чтобы ты говорил по-отечески.

– Не начинай.

– Нет, а что?

– Не начинай, я прошу, – он взял бутылку с молоком и пошёл в свою студию.

– Не пей холодное из горла, – он уже не слышал её.

В своей студии он слышал только голоса великих музыкантов. Все их песни, эти шедевры звучали здесь. Здесь он становился собой, чистым. Без кредитов, без счетов, без будничной суеты. Он включил старую стереосистему, с небольшим треском заиграл верный добрый рокабилли. На его мягком потёртом коричневом кресле что-то лежало. Он уселся, взяв в руки альбом с семейными фотографиями. «Наверное, Саша забыла», – мысль обдала теплом: она тоже всё помнила. С внутренней стороны обложки был прикреплён листок, на котором была написана свадебная клятва Саши. Он не знал русского, но помнил каждое слово. Заканчивалась она фразой: «Нас двое, но жизнь одна». Чтобы понять её потребовалось очень много времени.

Очень много событий.

Целая жизнь…

Наполненный воспоминаниями и музыкой он не заметил, как она вошла.

– Можно? – она, смешно корячась, пододвинула второе такое же старое уютное кресло. – Что задумался?

– Да так, вот листал альбом, – он протянул его Саше, а сам осторожно прикрыл глаза. Она с нежностью перебирала страницы.

– Сколько всего было, Дэн, – проговорила она с нежным придыханием.

– Ну вот. Мы говорим как старики, – заворчал Дэн, совсем как старик.

– Ничего не старики. Какие же мы старики, у нас даже внуков нет, – нота сожаления мелькнула в её голосе.

– Я тебе покажу «внуки», – он выразительно посмотрел на неё.

– Слушай, а эта тема просто неиссякаема, чтобы задевать тебя, – она улыбнулась.

– А вот и не надо её поднимать. Хотя бы сейчас.

Они замолчали. Каждый думал о своём, но было столько общего в этом «своём».

Солнечное зимнее утро заполнило студию. В этот момент могла заиграть только одна песня. И она заиграла.

You said love is a temple

Love the higher law

Love is a temple

Love the higher law

Ты сказала, что любовь

–

это храм,

Любовь

–

это высший закон,

Любовь

–

это храм,

Любовь

–

это высший закон

(перевод с англ.).

Johnny Cash

Your Turn

В зале много-много стульев для большого числа зрителей. Стулья несколько громоздкие, но удобные. С бархатной бордовой обивкой и с золотой россыпью. В зале очень тихо, всё как будто замерло и ожидает чего-то. На невысокой сцене стоит молодой человек. Этот самый парень присел и заправляет шнурки в свои широкие кеды, при этом никого не замечая. Широкие, потому что в них очень удобно ходить. Давайте же послушаем, с чем сегодня он выступает.

«Добрый вечер. Сегодня мой монолог… Нет, монолог – это что-то скучное, это ассоциируется с «мёртвым текстом». Сегодня моя история… Это более живое что-то, хотя опять не то. Всё ещё не могу победить волнение, хотя в нём особенное удовольствие, в волнении перед залом. Так вот, моё обращение будет к одной девушке. Она находится в зале, я не буду её называть. Она очень красивая. И сегодня нарядилась в платье, которое ей очень идёт. Она всё это делает для меня. А я выступаю для неё. Наши жизни настолько переплелись, что уже непонятно, кто для кого что делает. А переплетение это началось несколько лет назад, в городе Сиэтл.

Тогда я был студентом четвёртого курса. Я хотел осуществить свою мечту – встретить Рождество в Северной Америке. Знаете, то самое Рождество со снегом, с Санта-Клаусами на улице, ёлками и распродажами. Я скопил немного денег, оформил туристическую путёвку на неделю. Ехал один, чтобы просто насладиться праздником вдали от суеты и забот, окружающих меня тогда. Поезд Тольятти – Москва. Самолёт Шереметьево-2 – JFK. Знакомый аэропорт. Пересадка. Нью-Йорк – Сиэтл. В Сиэтле я был уже утром 22 декабря.

Разместился в красивом отеле где-то в центре города. Принял душ, проверил на съедобность завтрак в отеле. Вся Америка дышала на меня воспоминаниями моих прошлых поездок, но сейчас не о них. Я чувствовал, что на их смену придут новые яркие впечатления. С таким позитивным настроем я вышел в город. Было дообеденное время, по главным улицам бегали преимущественно встревоженные мужчины (главы семейств) в поисках подарков для своих чад. Снег прилично завалил улицы, кругом были вывески и преобладание красного цвета. Я заходил во всякие магазинчики, покупал милые сувениры для своих. Я просто окунулся в эту атмосферу, в которую хотел попасть с детства. Даже с моим «талантом» что ли бы описывать, я передаю только какую-то часть того счастья. Мне нравилось обедать в тёплой куртке в забегаловках города. Мне нравилось смотреть, как в торговых центрах (украшенных на максимум гирляндами и прочей атрибутикой) дети садились на колени к Санте и загадывали желания. Я общался на английском, а точнее американском, с окружающими. В общем, это был поток положительных эмоций.

Следующий день (23 декабря) был похож на предыдущий. Около часа дня я опять гулял в каком-то молле и заметил кучу народу, столпившегося в центре зала. Благодаря своему росту и своим очкам я рассмотрел происходящее. Очередной Санта-Клаус предлагал участвовать в забавном конкурсе. Перед Сантой стояли на табуретках два зелёных эльфа (подростки подрабатывали, видимо) и держали огромную настоящую ветку омелы. Призом был большой леденец на палочке, знаете такие красно-белые со спиралью чередующихся цветов. Санта выбирал из толпы желающих поучаствовать в конкурсе парня и девушку. Они вставали под ветку, и если на счёт «Раз! Два! Три!» они целовались в губы, то получали один леденец и счастливый год жизни. Причём именно с этим ли человеком – не уточнялось. Мне не нравятся эти конкурсы из-за того, что в них участвуют не самые красивые парни и девушки. И я не намеревался. С улыбкой расходились непонравившиеся друг другу пары, толпа при этом весело гоготала. Редкие пары целовались под вздохи окружающих и уходили, держась за руки. Некоторые парни просто отдавали леденцы девчонкам. Я как-то незаметно оказался очень близко к происходящему. Санта уже выбрал девушку, она стояла под этой веткой. Она была среднего роста, с огромными глазами, тем не менее, черты лица были правильными. Она была в смешной белой шапке с помпончиком. Улыбаясь, она переглядывалась с подружками, слегка переступая с ноги на ногу. Засмотревшись на неё, я почувствовал, что меня слегка подталкивают вперёд. Это такие моменты, когда вы чем-то увлечены, не осознаете реальность, будто в наушниках громко играет музыка. Я обернулся, и какой-то парень сказал мне: «Your turn»

Your turn – твой ход, твоя очередь (англ.).

. Потом я заторможено перевёл свой взгляд на Санту. И тот, чёрт побери, манил меня рукой: «Come on man»

«Come on man» – «Идём, чувак» (англ.).

. Я быстро сложил очки в карман (ну, знаете, как глупо в очках целоваться), зачем-то провёл рукой по прическе. Вёл себя как форменный кретин неуверенный в себе. Встав под ветку, я пытался оценить, как я выгляжу. Но мой хаотичный, сверхскоростной поток мыслей прервал взгляд этой девушки. Из тысячи мыслей (от «нормально ли я целуюсь?» до «подходит ли моя толстовка к шнуркам?») осталась только одна – мысль-желание. Поцеловать эту американскую красотку. Я сделал шаг к ней, почувствовал запах холодной свежести и тонкий аромат цитрусовых духов. Потянулся к ней и замер в дюйме от её больших спелых губ. Зажмурился, подумав, почему так тихо, и… она ответила мне на поцелуй. При этом легко касаясь, но с каждой секундой усиливая его. Как это бывает, ожидание для меня длилось вечность, сопровождаясь потоком мыслей. А для окружающих – секунды. А поцелуй объективно длился недолго, но для меня – бесконечность. И мыслей не было, просто счастливая пустота в голове. К сожалению, этот мощный выброс адреналина и гормонов закончился. Она несколько смущённо взглянула на меня:

– Gimmie a favour, let me take this candy

Gimmie a favour, let me take this candy – Сделай мне одолжение, позволь мне взять эту сладость (англ.).

– Sure

Sure – Конечно (англ.).

, – незамедлительно ответил я.

Она с озорством в глазах схватила леденец и побежала к подружкам. Взяв их под руки, она начала выбираться из толпы. Чувствуя, что she is slipping away

She is sleeping away – Она ускользает (англ.).

, я принялся их догонять. Уже около фонтана с переливающимися огоньками я остановил её.

– Hey girl we gotta talk, – сказал я, стараясь скрыть акцент, не знаю почему.

– About what? – она развернулась, произнося это кривляясь.

– About our first date, – я вёл себя чисто по-американски, напористо и быстро.

– Really? Ok. «Fall in Love», tomorrow, 7 pm.

– Got it. See you

– Эй, девчонка, нам нужно поговорить.

– О чём?

– О нашем первом свидании.

– Реально? Ок. «Fall in Love», завтра, в 7 вечера.

– Понял. Увидимся (перевод с англ.).

Эмоции переполняли меня настолько, что я просто развернулся и пошёл прочь. Я сел на лавочку около какого-то магазина. Во-первых, я себя так почти никогда не веду, видимо, причины: Америка, рождественское настроение, очень понравившаяся девушка. Во-вторых, чего это я так нервничаю. В-третьих, пройдусь ещё по городу. Я погулял в таком состоянии, к которому не мог подобрать слов. Вернулся в отель достаточно рано, в этом самом состоянии, продолжающемся нарастать. Я бы его описал как: «

Счастье

умножить на

взволнованность

умножить на

предельное ожидание

».

24 декабря. Я не находил себе места до семи вечера. Настроение, царившее в городе в этот вечер, отлично передаёт песенка «Let it snow». Кафе «Fall in Love» было с большими окнами, с тёмно-красными занавесками, маленькими столиками. Я немного постоял перед входом, снег таял на моём лице, ресницы стали тяжёлыми, как будто наполнились водой. В кафе сидело много парочек, один парень со смешной взъерошенной прической сжимал руку девушке, которая была в белом вязаном свитере с высоким воротником. Они смотрели друг на друга, а мимо проходящие люди на улице поднимали на них глаза. Ведь всегда интересно созерцать чужое счастье.

На перекрестке стояла моя знакомая. Она ждала, когда зажжётся зелёный. Она крутила головой по сторонам, а когда переходила дорогу, смотрела под ноги. Лишь подойдя почти вплотную ко мне, она оторвала взгляд от земли.

– Hey man. Have you been waiting for a long time? – она улыбалась, задавая этот вопрос из вежливости.

– Hi not very long. How are you? – этот американский поддельный интерес друг к другу меня порой забавлял, видимо, в силу привлекательности этой девушки.

– So let’s come in

– Эй, чувак. Давно ждёшь?

– Привет, не очень. Как дела?

– Так давай зайдём внутрь (перевод с англ.).

, – так начиналось моё самое счастливое рождественское знакомство в жизни.

Мы кушали какие-то сладкие разности, узнавали о себе обычные факты и необычные подробности. Её звали Кэйт, она была моей ровесницей, всю жизнь провела в Сиэтле. Я, конечно, был для нее цивилизованным аборигеном, тем не менее нам не удалось скрыть свой интерес друг к другу. Но окончание беседы было слишком неожиданным. Она пригласила меня отпраздновать завтра Рождество в её семье. Нет, я её очаровал (как мне казалось), но дело было в том, что у неё две старших сестры, которые будут с парнями, и она сочла мою кандидатуру удачной для роли своего «Christmas Boyfriend

«Christmas Boyfriend» – «парень на Рождество» (англ.).

», как она выразилась. Отказываться было в крайней степени скучно и глупо. Уже на улице она сказала, что завтра всё должно быть весело, подпрыгнув, чмокнула меня в щёку и побежала в сторону перекрестка улиц Seasilk и 5 Avenue.

Да, встретиться мы должны были в 6.30 вечера в той части города, где уже начинается «одноэтажная Америка». Ночью я не мог уснуть. При условии, что я вообще не страдаю бессонницей, это означало высшую степень желания следующего дня. Проснуться я обещал себе как можно позднее. Но в 10 утра я уже принимал ванну. Я приводил своё «прекрасное» тело в «идеальное» состояние. Какое-никакое занятие. В город выходить вообще не хотелось. Знаете, когда у вас большая радость в жизни, первое время не хочется ни с кем делиться. А потом уже всем рассказывать, чтоб обзавидовались. Или порадовались за тебя. Тогда у меня мелькнула мысль выйти в Интернет, написать кому-нибудь как у меня всё хорошо, но решил и этого не делать. Погода была волшебной, шёл мой любимой снег хлопьями, и совершенно не было ветра. Всё располагало к Merry Christmas

Merry Christmas – Счастливое Рождество (англ.).

. Всеми возможными путями я убил время (в этом деле я настоящий профессионал) и в 6.30 был на пересечении названных ею улиц. Через некоторое время около меня остановился большой джип. Автомобили таких размеров пользуются популярностью в Штатах и где-нибудь в непроходимых лесах Амазонии. Ну зачем такие огромные машины? Тем не менее, в них очень просторно. Я запрыгнул на заднее сиденье, где была Кэйт. Она познакомила меня с Джоном (парень её старшей сестры, рыжий типичный американец с улыбкой в 32 белых зуба) и Меган (старшая сестра, очень похожая на Кэйт, но во взгляде больше… хм, материнства что ли, она на меня так взглянула, будто я жених и будущий член их семьи, только еще не знаю об этом). Мы довольно долго ехали, видимо, в пригород. Когда мы уже приблизились к дому, я опять почувствовал счастье внутри себя, разливающееся золотым теплом по всему телу. Улица, на которой жила её семья, была вся украшена, на домах были гирлянды, а на дверях венки с колокольчиками. Как в фильмах «Один дома» или «Подарок на Рождество». В сумке у меня лежало несколько подарков, так как нельзя же без них на Рождество. Мы наконец-то подъехали, а снег всё валил и валил сильнее.

В прихожей было тепло и пахло семейным праздником. Я не могу разобрать этот запах на составляющие, но вы понимаете. Пошли бесконечные знакомства и представления друг другу, с добрыми улыбками и рукопожатиями. Дом внутри был традиционно и со вкусом украшен. В зале над камином, в котором полыхал огонь, висели на верёвочке разноцветные носочки. Под ёлкой была куча подарков в блестящих упаковках. Она вся искрилась электронными светлячками. Я бросил, надеюсь незаметно, свои подарки под это праздничное дерево. Ненадолго все собрались у стола, подняли бокалы с шампанским, слушая тост главы семейства. Я стоял с Кэйт, рядом были парни её сестёр. Мы выпили, после чего один из них заметил, что это лучшее шампанское, продаваемое в Америке, а я ответил, что для меня любое шампанское – шампунь, что лучшее, что худшее. И лучший напиток – виски. Моя фраза вызвала волну громкого смеха. Оглядываясь по сторонам, когда всё вокруг светилось и блистало, когда слышал смех окружающих, когда сжимал руку Кэйт, я ощутил дух Рождества буквально физически. Она потянула меня наверх. Мы поднялись по огромной винтовой лестнице на второй этаж, затем поднялись на чердак. Кэйт сказала, что здесь она всегда раскрывала свои рождественские подарки, пряталась от папы, когда он был зол на неё. Здесь всегда мечтала, плакала, болтала с сёстрами. Это было очень значимым для неё местом. Я делился своими впечатлениями об её замечательной семье. Говорил, какая она сегод�