Незнаев и его друзья

Следующим жильцом в не очень хорошей квартире стал пенсионер Минималкин. Дядя Лёня изначально очень сильно сомневался в его способности оплачивать полный размер арендной платы. Тем не менее, получив исключительные заверения от пенсионера, что это вообще для него никакая не проблема, все же подписал договор. С первого же дня, как пенсионер Минималкин вселился в квартиру Дяди Лёни, каждый день он спускался в цоколь и пытался уговорить Дядю Лёню серьезно снизить цену договора.

Цитадель в виде попытки отстоять первоначальный размер платы Дядя Лёня сдал примерно через две недели, плюнув и надеясь, что, хотя бы избавится от ежедневных визитов и нудных уговоров своего квартиранта. Но, закрепив в дополнительном соглашении к договору тридцатипроцентную скидку, Дядя Лёня отнюдь не лишился удовольствия в виде визитов пенсионера Минималкина. Тот, взяв первый рубеж, на следующий же день снова спустился к своему арендодателю в цоколь для того, чтобы уговорить его продолжить снижение ежемесячной платы. В итоге, по окончании месяца договор и с ним был расторгнут.

После того, как съехал Пенсионер Минималкин, в не очень хорошей квартире поселились два гастарбайтера из Центральной Азии, работавшие на стройке, Рахатлукумов и Чурчхелов. Снимать квартиру самостоятельно каждый из них позволить себе не мог. Поэтому решили арендовать в складчину. Взяв залог за два месяца вперед, Дядя Леня подписал с ними договор.

Вообще, сказать по правде, новые жильцы были очень улыбчивыми и вежливыми, они сразу же произвели приятное впечатление практически на всех жителей дома. За исключением буфетчика Крохоборова, который с очень большим подозрением отнесся к их появлению в доме, не доверяя им и все время ожидая от них подвоха. И даже то, что гастарбайтеры, пытаясь заслужить доверие Крохоборова, при его появлении сразу старались выключать свет в подъезде, не способствовало сильному росту их авторитета в его глазах. Он продолжал относиться к ним с бессознательным подозрением.

Рахатлукумов и Чурчхелов в свободное от работы время всегда старались чем-то приятно удивить или порадовать своих соседей. Например, для Антресолькина, Братанова и Тепловича они приготовили шашлыки во дворе дома. Купили у Несмеяна-Пивасикова несколько пар вареных джинсов. Газопроводову в качестве презента преподнесли ящик минералки. Самому медленному таксисту Кимычеву вместо его картуза подарили тюбетейку. Дяде Лёне вручили пару сандалий без пятки.

Даже к Крохоборову они регулярно приходили в буфет, покупая пирожки и вермишель быстрого приготовления. Крохоборов, особенно тщательно пересчитывал принимаемую от не перестававших вежливо улыбаться гастарбайтеров мелочь и доставал самую несвежую продукцию из своих особых запасов.

В общем, добрые соседские отношения укреплялись, все шло хорошо. Если не брать в расчет буфетчика Крохоборова, постоянно писавшего жалобы в домоуправление и стенгазету, а также высказывал всяческие претензии в адрес Дяди Лени из-за самого факта их появления в доме. Но на это никто не обращал какого-либо внимания. До одного момента.

В тот день Рахатлукумов и Чурчхелов получили на стройке премию. По этому случаю они решили приготовить плов. И пригласить домой, проживавшую в соседнем доме, известную в округе особу, Минометкину. Скажем так, социальная ответственность для которой не была какой-то догмой. С тем, чтобы в приятной обстановке покушать вместе плов, а затем перейти к десерту.

И вот Крохоборов, тоже желавший когда-нибудь пригласить Минометкину, но жалевший на это денег, увидел, как два гастарбайтера в компании с ней стояли перед лифтом, более того, явно намереваясь им воспользоваться. Крохоборов уже несколько лет себе не позволял даже думать подниматься на лифте, так как это могло привести к незапланированным расходам на электричество. К тому же, Минометкина демонстративно включила свет на лестничной клетке, так как ей, видите ли, было темновато. Буфетчик, буквально застыл как вкопанный на месте с открытым ртом, даже машинально не выключив свет, чего с ним давно не случалось.

Два гастарбайтера, почтительно кланяясь и улыбаясь, вместе с Минометкиной, слегка презрительно ухмыльнувшейся в адрес Крохоборова, проследовали в открывшуюся кабинку лифта. Для Крохоборова представшую в виде сказочной пещеры Али Бабы. После этого двери сказочной пещеры закрылись, и компания удалилась на встречу волшебных яств различного свойства. А продолжавший как вкопанный стоять со своим открытым ртом ошарашенный Крохоборов остался снаружи.

Придя немного в себя и первым делом выключив свет на лестничной клетке, Крохоборов, ощутил себя в тот момент самым несчастным человеком в мире или, по крайне мере, в их доме. С грустью он стал медленно подниматься по лестнице к себе домой, попутно выключая на каждой площадке свет. У себя в квартире, в полной темноте, сидя на табуретке, Крохоборов напряженно смотрел в сторону холодильника, где его устало ожидали две вчерашние котлеты.

Тем не менее, прерывать их унылое ожидание именно в этот момент Крохоборов не стал, на время утратив аппетит. Хотя до того, как произошла их роковая встреча у дверей сказочной пещеры Али Бабы, весьма стремился на встречу с этими самыми котлетами. Теперь же думать о чем-либо ином, кроме как о волшебной пещере с двумя бездельниками и принцессой из сказочной страны был не в состоянии. Буфетчик представлял, как наслаждаясь пловом и всем остальным, эта счастливая компания с интересом проводит время вместе, а Крохоборов должен был коротать вечер в обществе двух скучавших котлет в полной темноте.

И впервые он сильно пожалел, что не выделил необходимую сумму из сэкономленных денег на то, чтобы самому пригласить в гости Минометкину покушать котлет и даже угостить по случаю припасенной для праздника сарделькой. И в конце концов можно было и свет ненадолго включить. Мысль, показавшаяся Крохоборову настолько дерзкой, сразу привела к тому, что у него снова прихватило внизу живота. И мстительный Крохоборов, посчитавший, нечестным расклад, что кому-то плов и принцесса из сказочной страны, а кому-то вчерашние котлеты, решил ситуацию резко исправить.

Он тут же сообщил о страшном преступлении участковому Пофигистову, только что бросившему в стакан со свежим, всего лишь второй раз использованным, пакетиком чая два кубика сахара. По словам Крохоборова, именно в это самое время, когда участковый даже не развернул обертку от леденца, творилось ужасное. Два гастарбайтера, имевших проблемы, в чем буфетчик не сомневался ни секунду, не только с документами, но и с законом в целом, проводили время в компании с особой не с самой высокой социальной ответственностью. Приятное общество которой вне всяких сомнений было оплачено из нелегальных доходов.

Пофигостову совершенно не хотелось поднимать со своего стула в отделении область, расположенную ниже поясницы. Тем не менее, он отодвинул в сторону стакан с горячим чаем, в котором дважды использованный пакетик старался выжать из себя все возможное и невозможное. Участковый подумал с минуту и принял решение.

Во-первых, он отлично знал Крохоборова, который если уж прицепился, ни за что не отстанет со своими жалобами. Во-вторых, перспектива полного изъятия в качестве вещественных доказательств суммы, полученной преступным путем, и перенаправления ее на благое дело, в частности, приобретение нового спиннинга, также выглядела заманчивой.

Пофигистов, решив, что приглашение понятых, это излишняя бюрократическая процедура в этой конкретной ситуации, оформил соответствующий протокол на чистой стороне какого-то старого формуляра и произвел полное изъятие суммы, полученной преступным путем. Причем изымать уже пришлось у крайне недовольной Минометкиной, к которой эти самые нелегальные доходы успели ненадолго перекочевать в сумочку. Но и у почтительно улыбавшимся гастарбайтерам также пришлось вывернуть карманы и сдать все, что в них оставалось. Поэтому, пересчитывая полную сумму собранных вещественных доказательств, Пофигостов резонно предположил, что новые блесна теперь вполне могли составить компанию спиннингу. А если бы плов с этими преступниками кушал и директор стройки, на которой эти проходимцы работали, то и резиновая лодка с витрины обрела бы наконец своего владельца.

Подводя черту под произошедшим можно было отметить, что итоговые результаты порадовали всех по-разному. Крохоборов получил моральное удовлетворение от совершенной им мести. Участковый Пофигистов приобрел в рыболовном магазине новые спиннинг и блесна, про которые давно мечтал. Два улыбчивых гастарбайтера, несмотря на то, уже, к счастью для себя, успели хорошо провести время в приятной компании Минометкиной, получили срочное предписание направиться в сторону своей родной страны. Минометкина, успевшая не только покушать плов, но и в целом, что называется, составить компанию, кроме этого самого плова и весьма сомнительного удовольствия, не получила ничего. Дядя Лёня же получил свою квартиру без квартирантов, но с остатками плова в кастрюле, который не успели доесть гастарбайтеры и Минометкина, а также изымавший вещественные доказательства участковый Пофигистов.

Глава 6. В которой счетовод Аналитиков достает из воды бутылку с джинном, но при этом проводит ночь на улице

Предыдущей ночью счетовод Аналитиков спал крайне плохо. Во-первых, он по недоразумению забыл оформить очередную подписку на журнал «Как стать бухгалтером», и теперь мог не получить несколько номеров. Это обстоятельство приводило его в уныние. Он почувствовал, что из-за своей внезапной и не свойственной ему забывчивости сбился с выбранного пути. А ведь в ведь в ближайшем номере должна была выйти новая методика бухгалтерских упражнений с повторением основных проводок, сидя на стуле, стоя на нем, держа его в руках с прямой спиной и выполняя «пистолетик» поочередно на каждой ноге со стулом в руках. Эти упражнения улучшали бухгалтерские способности и приводили к укреплению мышц.

Кроме того, в новом номере должно было быть размещено продолжение приключений веселого бухгалтера Проводкина, который всегда попадал в забавные ситуации, но с помощью своей находчивости и отличной бухгалтерской подготовки неизменно выходил победителем. И Аналитиков ждал с особым предвкушением новую, ранее анонсированную, главу. В ней веселый бухгалтер Проводкин должен был противостоять коварным иностранным силам, пытавшимся с помощью своих чудовищных санкций обрушить нашу систему бухгалтерского учета. И только веселый Проводкин, ежедневно делавший бухгалтерскую зарядку и знавший наизусть все сто основных проводок, был в состоянии разрушить их страшные планы.

И возможный пропуск новых приключений становился для счетовода серьезнейшим ударом. Ведь он во всем старался походить на своего кумира. Каждый свой день он начинал с веселой бухгалтерской зарядки, включавшей в себя километровый бег вокруг стула; особую бухгалтерскую растяжку в нарукавниках; стойку на лопатках с повторением основных проводок про себя.

Во-вторых, Аналитиков, находясь накануне в подавленном состоянии из-за неоформленной вовремя подписки, случайно купил просроченную сметану. Он планировал сварить свои любимые пельмени с аналитическими ребусами на обратной стороне пачки. И, разумеется, со сметаной.

Дело в том, что счетовод Аналитиков, являясь человеком аналитического склада ума, всегда аккуратно проверял срок годности, а также содержание жира и данные о среднем количестве микроорганизмов в баночке. Накануне же, находясь в скверном расположении духа, покупая в буфете сметану, невольно позволил Крохоборову провести себя, получив продукт с истекшим сроком годности. И Аналитиков, когда он дома в ужасе обнаружил, что уже два дня, как продукт был просрочен, очень разозлился и на себя, и на Крохоборова. Но все-таки, долго принюхиваясь и рассматривая белую массу, махнул рукой и рискнул положить ее на аналитические пельмени.

Осторожно обкусывая с краев каждую пельмешку, Аналитиков пытался с помощью вкусовых рецепторов определить, все ли так страшно со сметаной. Но, доев всю тарелку до конца, так и не смог точно ответить себе на этот непростой вопрос. После этого он в течение остатка вечера прислушивался к своему организму, с целью уловить какие-либо необратимые процессы, что называется, на дальних подступах. В какой-то момент счетовод действительно стал ощущать, что с животом не все в порядке. И это также сказывалось на его плохом сне.

Для того, чтобы как-то отвлечься от угнетавших его мыслей, счетовод Аналитиков, так как наступил выходной день, решил отправиться на речку и искупаться. Все-таки, он старался придерживаться теории, высказанной в одном из номеров веселым Проводкиным, что все живое вылезло из жидкости. Особенно бухгалтерия. Соорудив себе из стенгазеты шляпу и повесив на резиночке ключ от квартиры на шею, Аналитиков вышел из дома.

Дойдя до берега речки, он увидел там своего соседа, винофила Шатрова, судорожно бегавшего по берегу. Периодически он заходил по пояс в воду и куда-то напряженно всматривался. То ли вглубь, то ли в ширь водной глади. По отчаянию на его лице не оставалось никаких сомнений в том, что случилось нечто серьезное.

Оказалось, что Шатрову, в его очередную смену в пункте приема стеклотары на глаза попалась редкая бутылка из-под джина. Тонкое обоняние винофила сразу уловило какой-то уникальный запах, исходивший со дна и стенок бутылки. Для того, чтобы точно зафиксировать аромат, он даже приготовил себе растворимый кофе. Хорошенько вобрал в себя его аромат, а потом даже выпил его. И аромат со стенок бутылки действительно заиграл новым красками.

Плюс ко всему сама форма бутылки, чуть игриво вогнутая сверху, но при этом брутально утолщенная снизу, произвела на Шатрова колоссальный эффект. Для того, чтобы оценить масштаб этого воздействия, достаточно представить себе, что талантливому, но начинающему, художнику после тысячи рисунков одной и той же вазы, вдруг показали натюрморт. С виноградом, грушами и баклажаном. Увиденное тотчас же разорвало бы в клочья устоявшееся мировоззрение.

Эта бутылка вполне могла стать одной из жемчужин в его коллекции. Поэтому, несмотря на то что джинн уже из нее, видимо, окончательно выполз и отправился по своим делам, Шатров выкупил сам у себя бутылку и понес ее домой. Нес он ее, точно хрустальную вазу, обернув двумя номерами стенгазеты.

Дома он около часа мучительно терзался, надо ли ее было мыть. Конечно, для коллекции требовалась определенная гигиеническая обработка. Но запах… Он все же решился. Но напоследок, прощаясь с тонким ароматом, решил, как следует его понюхать. Чтобы постараться запомнить.

Потом он бережно отмыл бутылку жестким ершиком и стал упорно изучать ее возможное происхождение, а также принадлежность к определенной, явно коллекционной партии. Информации было явно недостаточно. У аналогов были либо недостаточно развита вогнутая игривость наверху, либо с брутальностью внизу имелись очевидные проблемы.

Несколько дней подряд он, буквально, не расставался со своим сокровищем. Брал ее с собой на работу, чтобы разнообразить ее досуг. И для возможности ее общения со своими сородичами. Спал с ней рядом, бережно пристраивая ее узкое и благородное горлышко поудобнее на подушке. И именно ей он желал доброго утра.

А в выходной день он налил в нее минералку и отправился на речку. Чтобы совместно получить полезные ультрафиолетовые лучи. Причем, купаться, даже у самого берега, Шатров не очень любил. Боялся, что мог утонуть. Если бы что-то вдруг произошло. Огромная и внезапная речная волна величиной с дом. Или старый сом размером с крокодила вдруг решил бы незаметно проползти по дну поближе к винофилу и утащить его под свою любимую корягу. Мало ли что могло произойти, когда ты по пояс в воде.

И в тот самый момент, когда романтик Шатров с наслаждением наблюдал, как лучи солнца, как ему казалось, придавали бутылке какой-то особый жемчужный блеск, сзади к нему подошел электрик Запойкин. Последний спустил весь аванс, можно сказать вхолостую, то есть выпить – выпил, но как следует не утолил жажду. Но получив ожидаемую головную боль, шатался по окрестностям с целью добыть что-то для того, чтобы справиться с похмельем.

Приметив, что Шатров крутит и вертит в руках бутылку, определенно напоминавшую водочную и, самое главное, наполненную до краев, Запойкин решил, что или сейчас, или через час будет хуже. В общем, решился на отчаянный поступок. Он осторожно подкрался из-за кустов к Шатрову и выхватил у него из рук бутылку.

Опорожнив ее содержимое из горла в течение нескольких мгновений на глазах абсолютно оцепеневшего Шатрова, Запойкин, также близкий к состоянию оцепенения, замер. До его придавленного тяжелым похмельем мозга дошло, что ему явно подсунули что-то не то, на что он изначально рассчитывал. Посмотрев выпученными глазами на Шатрова, потом на пустую бутылку, немного покачиваясь, Запойкин машинально швырнул предмет, интерес к которому был резко утрачен, далеко в воду.

Шатров, совершенно не ожидавший подобной подлости, бросился сначала в воду, потом с кулаками на Запойкина, затем снова в воду. Пока винофил метался с минуту, находившейся в состоянии глубокого похмелья, но сообразивший, что не только выпил, но и выбросил что-то не то, электрик поспешил поскорее сбежать с места преступления.

Не являясь, мягко говоря, большим специалистом по нырянию, винофил Шатров, был страшно обрадован, когда на берегу появился счетовод Аналитиков. Услышав историю про бутылку джина, где ни джина, ни джиннов никаких уже не было, но была огромная надежда на его помощь в глазах Шатрова, Аналитиков на минуту задумался. И попытался представить, как в данной конкретной ситуации поступил бы веселый и находчивый бухгалтер Проводкин. Глубоко вздохнул и стал снимать с себя одежду.

Раздевшись до плавок, Аналитиков, получив примерные координаты того, где могла находиться ценная бутылка, от Шатрова, который просто махнул рукой в сторону реки, счетовод начал нырять. Довольно долго его попытки найти бутылку были совершенно безрезультатны. Выловив пару консервных банок, старый ботинок с отклеенной подошвой, детское ведерко для песочницы, канцелярский нож и прочие полезные вещи, Аналитиков наконец заметил на дне то, что могло быть той самой бутылкой.

Выудив ее из ила на поверхность на глазах счастливого Шатрова и с минуту покрутив ее в руках, Аналитиков, конечно, искренне удивился, в чем именно могла состоять ее потенциальная ценность. На его скромный взгляд, это была бутылка из-под какого-то дешевого портвейна или водки примерно того же калибра. Вот, если бы там действительно был джинн…

Аналитиков закрыл глаза и представил, что он действительно извлек из водных глубин бутылку с настоящим джинном, который мог исполнить три его желания. А так как, судя по всему, винофила Шатрова даже в этом случае интересовало бы не то, что было бы заключено внутри сосуда, а непосредственно сосуд, то его содержимое становилось заслуженной добычей Аналитикова. А, значит, ему полагались те самые три желания…

А чтобы он загадал джинну? Ну, первым делом, конечно, чтобы с его магической силой он помог бы счетоводу Аналитикову все-таки успеть оформить подписку на журнал «Как стать бухгалтером» вовремя. И Аналитиков мысленно щелкнул пальцами, как бы подтверждая, что желание исполнено. И он представил, как листает номер с бухгалтерско-физической гимнастикой у стола, как читает о новых приключениях веселого бухгалтера Проводкина, в одиночку спасающего всех наших бухгалтеров от коварных происков из-за рубежа.

Второе желание. Ну, тут еще было проще. Несколько номеров назад в журнале среди подписчиков разыгрывался суперприз, который Аналитиков просто мечтал выиграть, но он достался кому-то другому. Это был целый набор: новый калькулятор; ветровка с капюшоном; футболка и кепка с символикой журнала. Каждый будущий бухгалтер отчаянно стремился завладеть этими сокровищами. И он щелкнул пальцами. Конечно, мысленно.

А что же пожелать в третий раз? Вот это был вопрос вопросов. Аналитиков отчаянно перебирал в голове, что еще можно было пожелать. И он вспомнил, как участковый Пофигистов хвастался новым спиннингом с блеснами, приобретенные им недавно в рыболовном отделе, и на который Аналитиков и сам давно заглядывался. Щелк…

И вот в этот момент счетовод сильно расстроился и даже крайне обозлился на самого себя. Ну какой спиннинг?! Какие блесна?! Ведь можно было пожелать наконец стать бухгалтером! И Аналитиков мысленно хлопнул себя по лбу. Точнее, он подумал, что мысленно, а вообще-то врезал себе по лбу по-настоящему, причем этой самой бутылкой с несуществующим джинном.

Винофил Шатров вздрогнул, видимо, опасаясь, что Аналитиков, который только что казался для него лучшим другом, еще, чего доброго, расколошматит бутылку себе о голову. Внимательного взгляда в сторону крепкого лба счетовода было достаточно, чтобы сделать не самый утешительный вывод – о такой почти хрустальная бутылка могла запросто разбиться. А после многочисленных ныряний у Аналитикова, по всей видимости, слегка помутнел рассудок. Поэтому Шатров резко выдернул свое сокровище из лап этого спятившего дайвера, буркнул себе под нос что-то, видимо, означавшее благодарность, и зашагал по направлению к берегу, попутно разглядывая бутылку, не появилось ли на ней трещин и сколов.

На лбу Аналитикова сколов и трещин, также вроде бы не появилось, но зато выскочила здоровенная и весьма болезненная шишка. Тем не менее, он уже было хотел выйти из воды, как вдруг, одна страшная мысль ударила его, точно, молния. Ключ от его квартиры, обычно висевший на шее, отсутствовал. Как, впрочем, отсутствовала и резинка. Счетовод Аналитиков в ужасе бросил взгляд вокруг и несмотря на то, что уже продрог, снова стал нырять.

Нырял он до того момента, пока окончательно не стемнело. Поняв, что невидимый джинн не только не помог оформить подписку на журнал, не вручил ему набор призов и никак не подсобил со спиннингом, но он еще и забрал его ключ вместе с резинкой. И, если потеря резинки представлялась в общем-то поправимой, то вот ключа…

Наспех вытершись полотенцем, счетовод Аналитиков, который не только замерз, практически раздавленный этим крайне неприятным раскладом, к тому же жутко устал. Поэтому решил заказать такси через приложение. Служба такси сразу приняла заказ. Но через несколько секунд время как по волшебству джинна, забравшего его ключ для каких-то своих тайных целей, увеличилось на пятьдесят минут.

Да, нет, джинн в данном конкретном случае был совершенно не причём. Вместо синего лика из знаменитого мультфильма на экране появилась аватарка широко улыбавшегося Кимычева в тюбетейке и со скрещенными руками. Отдавая себе отчет с кем именно ему предстояло иметь дело, Аналитиков резонно предположил, что пятьдесят дополнительных минут могли не стать окончательным пределом. И в этот самый момент зарядка на телефоне окончательно сдохла. Поэтому Аналитикову ничего не оставалось, как возвращаться домой пешком.

Дойдя до дома, в котором он проживал, счетовод Аналитиков мысленно разделил всех соседей на разные группы. В первую входили те, кто потенциально мог его приютить на ночь. Ко второй относились те, кто приютить, конечно, мог, но не без вопросов. Третья группа включала одного человека. К Крохоборову Аналитиков решил не обращаться.

Однако, судьба стала вносить свои не самые приятные коррективы. Антресолькин в компании с Тепловичем, Правдорубовым, Братановым и Шатровым (последнему надо было снять стресс) решили провести уикенд за городом. Почтальон-конокрад Пастушков был на семинаре у цыган по интересовавшей его тематике. Командировкин, само собой находился в очередной командировке. Остальные представители первой группы также отсутствовали по разным причинам. Или, по крайней мере, не отвечали на звонок по домофону.

Делать было нечего, Аналитиков приступил к работе со второй группой. Она была, конечно, не такой многочисленной, как первая. Поэтому после нескольких звонков счетовод решил стучаться в цоколь к Дяде Лёне. Произведя мгновенный анализ, насколько сильно необходимо было стучать в железную дверь Шлепанцева, Аналитиков отмел самый тихий стук, так как Дядя Лёня обычно спал очень крепко, и самый громкий, так как Дядя Лёня несмотря на то, что спал крепко, вполне мог при такой громкости крепко испугаться. Поэтому путем исключения была выбрана средняя форма стука в дверь. Аналитиков постучал.

Дядя Лёня в течение часа перед тем, как лечь спать, воевал с уже прочно прописавшейся в его цоколе черной мухой. Последняя после того, как пятна от вишневого варенья и жира от свиных купат были вытерты тряпкой, полностью перегруппировала свое внимание на другую цель. И этот ее новый ориентир вынуждал Дядю Лёню постоянно нервничать и ожидать атаки на свой нос абсолютно в любой момент. Он даже стал ловить себя на мысли, что теперь ни сочные купаты, ни жареная картошечка, ни даже десерт его особо не радовали. Эту противную, невероятно черную и волосатую муху просто каким-то неосязаемым магнитом тянуло к нему. Точнее, ей почему-то очень хотелось залезть ему в нос.

Шлепанцеву пришлось внимательно, насколько это было возможно, осмотреть внутреннюю поверхность ноздрей в зеркале. Он все пытался понять, что именно могло так привлекать муху. Он даже попробовал выдернуть из носа несколько волосков. Но это было больно, и к тому же он стал чихать. Отчего муха с еще большим остервенением пыталась атаковать его.

Дядя Лёня каждый прием пищи теперь сопровождал тем, что как один белый медвежонок, все время закрывал себе нос левой лапой, то есть рукой. Все внимание во время трапезы Дядя Лёня тратил исключительно на два обстоятельства: прикрыть волосики в носу своей ручной системой противовоздушной обороны и с помощью двух круглых окуляров, постоянно менявших фокусировку, следить за положением черной мухи. Которая все время терла свои передние мохнатые лапки, что еще сильнее нервировало Шлепанцева.

В общем, если подводить под этим определенную черту, Дядя Лёня стал довольно нервным из-за мухи. Но это было не самое страшное. Пару раз у дверей своего логова Шлепанцев замечал околачивавшихся поблизости Тунеядцева и, самое главное, Бандюганова, вечно хмурый взгляд которого он не мог забыть. И, однажды, когда Дядя Лёня возвращался из буфета, в руках у стоявшего около подъезда с характерным для него хмурым видом Бандюганова что-то блеснуло. Дядя Лёня однозначно понял, что это был нож. И что его все-таки собирались зарезать. Простояв у угла дома около часа, пока бывшие посетители мини-валютной биржи в его квартире не докурили и не ушли, потом еще час для проверки, и еще один на всякий случай, Дядя Лёня вернулся домой.

Дядю Лёню стали мучить кошмары. Во сне он явственно видел, как Бандюганов, аккуратно проникнув в прямоугольное окошко цоколя, уже доставал что-то блестящее из своего кармана, чтобы его зарезать. Шлепанцев в холодном поту проснулся. Он тут же вспомнил, что почтальон-конокрад Пастушков в свое время отправлял ему ссылку на семинар у цыган по борьбе с форточниками «Хочешь победить форточника, думай, как он, делай с ним, лезь быстрее него». Найдя соответствующую ссылку, Дядя Лёня купил курс и стал обучаться таинственному и древнему искусству форточников.

Обучение шло тяжело. Едва, не сломав пару ребер после попыток аккуратно выпасть из форточки, Дядя Лёня получил несколько эффектных фото своей филейной части, торчавшей кверху ногами из форточки в социальных сетях. Поэтому, плюнув на дальнейшее познание древнего искусства форточников, Шлепанцев перешел к тактике смешанной обороны.

Проблем было несколько. Бандюганов, давно не появлялся у подъезда, но при этом, его хмурый взгляд постоянно снился Дяде Лёне по ночам. Размер форточки. Точнее, ее несоответствие размерам фюзеляжа самого Шлепанцева. Далее шла проблема прописавшейся в его цоколе черной мухи, методично ходившей по потолку и не дававшей ему покоя.

При всех этих исходных обстоятельствах Дядя Лёня, разумеется, даже после стука в дверь средней силы от счетовода Аналитикова, не мог слегка не вздрогнуть. В голос. Он уже не первую ночь ожидал того, что к нему в цоколь попробует влезть Бандюганов, и ничего хорошего эта теплая встреча не сулила.

Причем, громкость стука в данном случае лишь еще больше насторожила Дядю Лёню. В его голове рисовались картины, одна мрачнее другой. И речь могла уже идти о том, что, придя со своими подельниками, Бандюганов не только зарежет его, но и потенциально сделает еще хуже. Что именно он мог сделать хуже было не совсем ясно. Но, то, что именно хуже, сомнений не было.

Так вот, услышав стук в дверь, Дядя Лёня вздрогнул в голос так, что ложка в стакане, которой он перемешивал сахар, каким-то удивительным образом подпрыгнула, но потом опять плюхнулась в стакан. Шлепанцев представил, что перво-наперво Бандюганов, а сомнений не было, что это был именно он, будет перерезать ему больной живот в двух местах крест-накрест. Чтобы было больнее. Или же сперва возьмется за только что выздоровевшее горло. Или сразу попробует выковырять ножом его храброе, но перепуганное, сердце.

Страшная мысль о том, что его собственное сердце будут выковыривать, подобно персиковой косточке, вынудила Дядю Лёню принять несколько инстинктивных решений. Во-первых, ослабить контроль за мухой на потолке. Во-вторых, с головой укрыться одеялом, чтобы оказаться незаметным. В-третьих, крепко сжать в руках недавно поточенный карандаш с целью возможной самообороны.

Аналитиков, слышавший явный крик после первого стука, постучался немного сильнее. Дядя Лёня представил, как Бандюганов, заранее достав нож, и, пытаясь сделать нелегкий выбор, как именно он его зарежет, самодовольно и зловеще ухмылялся. В этот самый момент продрогший и подавленный Аналитиков только передергивал плечами от холода и отчаяния.

Счетовод еще раз постучал. На этот раз уже кулаком. Дядя Лёня, крепко сжимая карандаш, и слегка приоткрыв одеяло, бросил взгляд на потолок. Муха, спавшая за мгновение до этого, заметив, что Дядя Лёня приспустил одеяло, тут же ехидно стала потирать свои мохнатые лапки. И волосы в носу Дяди Лёни сразу стали дыбом.

Причем, у Дяди Лёни не было ни малейших сомнений в том, что муха и Бандюганов действовали в связке. Но что делать именно с Бандюгановым? С мухой, несмотря на ее маниакальную тягу к волосам в его носу и постоянные атаки, он худо-бедно научился жить в одном помещении. А вот досрочно освободившийся из колонии Бандюганов, в этот самый момент, готовый своими кулачищами вынести его железную дверь, представлял для Дяди Лёни куда большую опасность.