Великая Игра: три души, два мира

– Эй, послушшайте, я заплачу большше, чем вашш заказзчик! – зашипел я возбужденно, никто не ожидал такого от ново вылупившегося, все застыли, как вкопанные и уставились на меня.

– Ах ты, вонючий наг, – первой пришла в себя ламочка и, как обычно, начала бить меня хвостиком по хвосту – ты хочешь, чтобы эти убийцы служили тебе, ты хочешь нас убить!

– Нам за вас обещали солидно заплатить. – начала старшая.

– Но ты всё же наследник, такого заказа у нас ещё не было. – продолжала средняя.

– Мы рассмотрим твоё предложение. – закончила младшая.

– Сколько ты предлагаешь? – синхронно спросили они.

– Вам заплатят 1 000 000 крахн, – я еле выговорил это слово без шипения – ещё не будут трогать вашшу территорию. Если принимаете моё предложжение, то убейте стражу.

Я взглянул на стражников, после моего шипения у них глаза на лоб полезли, они знали, что им уж точно не выстоять против наёмников. У наёмников не было чётко ограниченной территории, моё предложение как бы закрепляло её за ними. Когда-то давно в нашем мире меня воспитывали как стратега и вот в теле ново вылупившегося, сработали эти навыки. Я знал, что они помолчат немного, обдумают и примут моё предложение. Они дадут знать своим, те начнут расширять свою территорию, беря плату землями, чтобы, когда они потребуют с меня окончательную плату, у них было много земли. Как я и думал, помолчав, они сказали хором:

– Да, мы принимаем предложение.

Стражники сразу обратились в единорогов и приняли боевую стойку, так у них хоть шансы повышались. В их рог поступает энергия, которую они копят, а, так как они давно не сражались, то энергии в рогах у них должно быть много. Старшая согнула руку в локте к себе и послала волну сжатого воздуха от своего шерстяного клинка, но что-то её остановило. Наверное, рог стражника поставил блок. Сразу же от неё последовала вторая атака, затем следующая. Стражник не смог сдержать такой напор и отлетел, ему хотел помочь второй, чтобы вместе сдержать наёмников, но вторая с боку рассекла его порывом ветра. Третья добила упавшего. Ламии просто стояли и смотрели, ничего не предпринимая.

– Нам нужно ползти. – когда со всеми было покончено, развернулась к двери ламия.

– Мама, – вдруг спохватилась ламочка и быстро зашевелила за ней хвостиком – а нас никто не будет сопровождать, что ли?

Мама ей ничего не ответила, поползла молча, а я – за ними, наёмницы тоже пошли следом за нами. Я полз всё так же неуверенно и одна из наёмниц, самая младшая, пошла рядом со мной. Мы выползли наружу, уже смеркалось, перед нами было высокое здание казармы, я помнил, потому что бывал здесь давным-давно. Сейчас здание не использовалось по назначению, потому что мы эту крепость отдали расе оборотней и использовали её не для боевых действий. Может быть, конечно, сейчас что-то изменилось, но раньше они использовали её, чтобы поддерживать порядок на окраинах нашей территории, тут было представлено много рас, не входивших в нашу зону влияния. Это был пограничный город-крепость, торговый пункт.

– Дочь, – мама-ламия резко повернулась на хвостике к ламочке, так, что та не успела даже остановиться и с размаха врезалась в маму – осторожней нужно быть! Ты же умеешь перевоплощаться? – это был очень неуверенный вопрос.

– Нет, мама, – грустно ответила Марала – я тренировала это всего один раз и мне не понравилось, как я выгляжу в полном обличии, свой сегодняшний образ я считаю своим настоящим обликом.

– Да ну, не переживай, – её мама сначала сама спросила, а теперь успокаивает, неправильный вид какой-то – мне тоже не очень нравится перевоплощаться, но теперь из-за моего дорогого у нас не будет стражи и придётся до тюрьмы или долго ползти, или же лететь. Мы поползём. – тут она посмотрела, наконец, на меня.

– Нам нужжно – зашипел я тихо – прополззти к южному потайному выходу, мы сразу покинем эту территорию.

– Откуда ты это знаешь? – недружелюбно развернулась ко мне ламочка – По виду – ты совсем недавно вылупился, а уже всё знаешь.

– Не время для этого, – я увидел, как её мама обмотала кончик её хвостика своим и дёрнула на себя, Марала не ожидала этого и вскрикнула – я сейчас переживаю, что не воспитала вас лучше.

– Ну, мама, – она сразу отвлеклась от меня – он виноват! – Ты воспитывала очень хорошо!

– Если вы хотите уползать – сказала старшая наёмница неожиданно.

– То нужно ползти вам сейчас же. – продолжала средняя.

– Мы их задержим, а потом нагоним вас. – закончила младшая, указывая вперёд меня.

Я взглянул: на нас табуном бежали оборотни, больше, чем в сто рогов. Ламия не стала отпускать хвостик дочери и быстро поползла вперёд, таща дочку на буксире и той ничего не оставалась, как неловко стараться ползти задом. Её мама гналась так сильно, что просто тащила дочь, да ещё, проползая около меня, она схватила и меня за одну руку. Я машинально оглянулся назад, там ели держа хвостик вертикально, тащилась ламочка, то есть её тащили.

– Да как вы сссмеете? – зашипел я во всё горло, мой узкий язык попадал меж зубами.

– Вы ещё оба маленькие, – на такой скорости она говорило легко и свободно, даже ветер ей не мешал – ты, вообще, только вылупился, а нам нужно побыстрей уползать, так что потерпи.

Так мы обогнули саму крепость и добрались до прохода. Ламия уверенно ползла вперёд, значит знала, где он расположен. Она остановилась точно около него. Ламочка сейчас плакала бы, если бы могла.

– Мама, – говорила она расстроено – мне было больно, – она старалась, как можно больше хвостика поднять с плит – у меня, наверное, там все чешуйки протёрлись, ну зачем, мам?

– Я тебя практически не воспитывала, – спокойно ответила ламия – но лучше поздно, чем никогда.

У меня тоже болел хвост внизу, мои жёсткие чешуйки горели как в огне. Ну нельзя же так, я же только вылупился, у меня могут быть неприятные последствия после этого, мне ещё очень долго до первой линьки! Я повернул голову и глянул на свой коричневый хвост, слегка пошевелив им.

– Да, – ламочка подползла и слегка толкнула меня, она, видно, уже давно говорила что-то, но я её не слушал, был поглощен своими мыслями – это больно, неприятно и унизительно. – она скорчила лицо.

Я посмотрел на неё удивлённо, про что это она? Хотя нам обоим больно, но как она при этом ещё умудряется ползать?

– А тебе не больно разззве, – зашипел я – как ты можешшь ползать-то?

– Ха-хе, – она улыбнулась, потом рассмеялась – так ты ещё не умеешь этого? Ну да, – она притворно вздохнула – ты же только вылупился, даже говорить не умеешь. Ну слушай.

Она не успела больше ничего сказать, как хвостик её мамы дал ей подзатыльник. Потом она и мне отвесила хвостиком, но не подзатыльник, а просто слегка стукнула меня по голове.

– Я открыла проход, – она показала на зияющую дыру, ведущую в темноту – вы, наверное, сами поползёте, а?

– Мама, – застонала ламочка, потирая голову и свои рога – ты чего, ты же никогда нас не била, рога могут отвалиться! – она вцепилась в них.

– Это просто так говорят, – её мама снова начала опутывать кончик её хвостика своим – чтобы вылупившиеся не начинали использовать их не по назначению в их возрасте.

– Мама, нет! – она бросала свой хвостик из стороны в сторону, чтобы мама снова не оплела его и не потащила её за собой – Я сама кое-как поползу, после этого у меня всё болит, как мне вообще ползать-то?

– Ну давай свой хвостик. – она позвала ламочку, чтобы та подползла к ней поближе.

Когда ламочка подползла, она высунула язык, опустилась и начала лизать её хвостик.

– Ну, извини, такая ситуация была, нам нужно было быстрее уползать.

Кстати, о ситуации, она же не разрешилась ещё, там оборотней сдерживают наёмницы, нам нужно уползать отсюда. Я хотел двинуть хвостом, чтобы начать ползти, но боль внизу только усилилась.

– Да сссссс! – я просто зашипел от боли.

– Давай сюда. – она оторвалась от хвостика своей дочери.

– Не зови его, мам. – дочь была явно недовольна.

Вот же, я даже их не знаю, что они прицепились ко мне. Эта новая версия моего прошлого мне явно не нравится. Я оставался стоять гордо на хвосте, хотя боль не проходила и даже стоять на нём было трудно. А ламия просто резко метнула свой хвостик ко мне, обмотала моё запястье и потянула к себе. Оказалось, что шёрстка у них, которая расположена по середине хвостика, очень мягкая. Ламочка глянула на меня недовольно, когда её мама потащила меня к себе, а та начала мусолить и мой хвост.

– Мама! – вскрикнула ламочка.

– Ну и ззачем это, ведь у нас болит не сверхху, а сниззу – я не обращал внимания на крики ламочки над моим ухом.

Ламия тоже нас не слушала, закончив экзекуцию, она выпрямилась.

– Ну, теперь поползли.

Меня удивляло, что за всё это время за нами никто не гнался, неужели наёмницы настолько хороши, что задержали всех. Я очень осторожно пополз сам, не хотел, чтобы меня снова волокли. Рядом со мной, ничего не говоря, ползла ламочка, но лицо у неё было кислое, она пристально смотрела на меня. Ламия ползла чуть впереди нас, таким образом мы вползли в туннель. Там было темно, но благодаря вырывавшемуся свету из рогов ламии, всё было видно достаточно хорошо. Перед нами была узкая, винтовая лестница, ведущая вниз, по лестнице мы ползали не так уверенно, как по ровной поверхности, к тому же я был вылуплен совсем недавно.

– Э, как жже я по лестнице-то? – недоуменно зашипел я.

Ламия, которая была чуть впереди, просто обмотала хвостик вокруг моей талии, я еле успел поднять верхние шесть рук. Она подняла меня без каких бы то ни было усилий. Нет, этот вид не особо сильный, они как все, просто она умеет распределять свою энергию более равномерно, ведь они всё же драконьего типа. Когда она меня подняла, мой хвост едва не касался поверхности.

– Мама, тогда и меня возьми на ручки, – сзади послышался писк ламочки – почему ты его взяла?

Ламия на хвостике развернула туловище и взяла дочь на руки. Та, в свою очередь, сразу обмотала свой хвостик на её талии, чтобы мама не смогла её сразу выпустить. Так мы и поползли вниз по ступенькам. Спустившись, мы оказались под самой крепостью, в прохладном гроте, но температура там была не такая низкая, чтобы нас убить. Оттуда вёл всего лишь один туннель, мы поползли в него и через час выползли уже за крепостным валом, снаружи. Там мы сразу попали в песчаный буран, потому что за пределами крепости была маленькая, но пустыня. Ламия, естественно, сразу остановилась. Она не знала, что делать, я тоже, ламочка пробовала что-то кричать, но в песчаную бурю это бесполезно. Ламия приняла решение вернуться в туннель, ламочка сильно кашляла, видно в рот ей попал песок.

– Если так продолжжится, – я шипел и оглядывался – то выхход скоро завалит и неиззвестно, когда насс тут насстигнут.

– Не бойтесь. – в туннеле послышался голос старшей наёмницы.

– Они пока не будут вас преследовать. – средняя, как всегда, продолжила.

– Мы их не только задержали, но устроили небольшую диверсию. – закончила, как обычно, младшая.

– Я есть хочу! – прокашлявшись, сказала ламочка.

– Тогда съешшь грибочки, тут на стенах они растут. – зашипел я, вспоминая, как давным-давно меня учили выживать в трудных условиях.

– Противный, – она снова начала верещать, разматывая свой хвостик – безрогий наг.

Когда она размотала хвостик, то хотела меня им ударить, но у неё не получилось.

– Ну хватит – ламия нежно опустила дочь на землю – заигрывать с ним, потом будешь.

– Да что – ламочка даже не возразила, что мама ставит её на землю, она перебила её – заигрывать с безрогим, вылупившимся только недавно нагом? – она отвернулась и неловко отползла к стене.

– Мы для вас соберём. —старшая наёмница.

– Будем готовить. – средняя наёмница.

– Грибочки. – закончила младшая.

Они растворились в темноте туннеля. Ламия меня тоже опустила, мой хвост хотя бы перестал гореть. Я увидел в галерее что-то типа пруда.

– А можжет нам проползти назад, в галерею, там я видел пруд. – зашипел я, но старался делать это не громко, чтобы никто посторонний не услышал, я всё же опасался погони.

– Водичка! – всполошилась ламочка, она быстро, но всё так же неуклюже, подползла ко мне – Поползли быстрее!

Она вцепилась мне в руку и хотела ползти, но тут её мама обвила её руку своим хвостиком.

– Куда вы поползли? Не ползите вперёд меня, у тебя же рога всё ещё не могут подпускать энергию, и вы можете потеряться в темноте с вашими-то больными хвостиками. И, вообще, за нами могут спустится, мы можем сползать туда ненадолго, только ползите за мной.

И она поползла вперёд, а мы за ней. Ламочка мурлыкала что-то себе под нос, я же думал о том, что делают сейчас мои родители и, вообще, я даже не успел познакомиться как следует с братьями и сестрами. Тогда, давно, так сказать, в первом моём прошлом, я их всех прекрасно знал, а сейчас даже не мог угадать, когда к ним вернусь. Размышляя обо всём этом, я и не заметил, как мы вернулись в главную галерею, там в отдалении и правда был пруд. Ламочка хотела сразу поползти к нему, но ламия остановила её хвостиком.

– Куда ты собралась так сразу, – наёмниц нигде не было видно, я оглядывался, но не находил их – нужно сначала осмотреть ваши хвостики, чтобы понять насколько они пострадали. А ну-ка, ложитесь на спинки.

Ламочка покорно легла, ламия смотрела на меня, ожидая, когда я лягу.

– Ну же, давай быстрей, – ламочка начала кричать на меня – я хочу в воду, чем быстрей ты ляжешь, тем быстрее я нырну в воду.

Мне, конечно, не хотелось этого делать, ну да ладно: может быть она поможет быстрее залечить мой хвост – я лёг. Ламия осмотрела мой хвост, я тоже смотрел на него. По середине внутренний стороны хвоста чешуя у всех нагов обычно была жёсткая и бесцветная, но сейчас было видно большое красное пятно. Ламия стала что-то искать на земле хвостиком.

– Эй, вы здесь, наёмники? – спрашивала она в пространство, а сама продолжала что-то высматривать около себя на земле – Мне нужны мох и каменные личинки, найдите их и истолките в порошок.

Это, наверняка, целебная мазь, но её приготовление займет какое-то время, а мне не хотелось слушать нытьё этой невоспитанной ламочки.

– А может, нам вссё же можжно в воду? – решил спросить я – Наверняка, ничего серьёззного у насс нет.

– Наверное, можно, – неуверенно сказала ламия, но она, наверное, не разбиралась в этом, а просто знала, как лечить болячки – только осторожней, если что-то почувствуете, сразу выбирайтесь и купайтесь недолго.

Ламочке ничего больше не нужно было говорить, она сразу вскочила на хвостик и поползла к воде. Я тоже пополз, правда не так энергично. Я даже не знал сейчас: вернусь ли я или теперь это моё настоящее. Ламочка, добравшись до прудика, сразу сползла в воду. Я же подполз и сначала опустил осторожно кончик хвоста, чтобы определить температуру воды. Но тут же почувствовал, что мой хвост схватила рука и резко дернула, я не удержался на хвосте и упал.

– Ну что ты делаешшь? – я гневно шипел на неё, она же рядом со мной смеялась – Я мог ушибиться!

– У неё не было братьев, – подползла к воде ламия – она хочет поиграть с тобой. Но, дочка, он прав, не нужно так стаскивать неокрепших нагов. – она сделала ей замечание, но не злилась.

– Мама, – сказала, насмеявшись, ламочка как ни в чём не бывало – давай к нам в воду, она не холодная.

Ламия вздохнула, ну, конечно, она ей ничего не сказала, но я знал про что она думает. Она ругала себя, что поступила неправильно, разрешив нам купаться, прежде, чем сама не попробовала температуру воды, ведь холод для нас опасен.

– Может быть, мой братик – она вдруг откинулась на край пруда – уже не в тюрьме, он ненавидит замкнутое пространство и, наверное, уже освободился.

– Ззачем тогда ползззти туда? – прошипел я правильный вопрос, я вообще не понимал, зачем им ползти туда.

Пока мы говорили я смотрел на ламочку, которая стала плавать. Она изящно шевелила хвостиком, в воде это легко, ведь мышцы, которые мы используем на суше, чтобы ползать, в воде не помогут. Это, вообще, просто – нужно использовать движение воды, создаваемое нашим телом и не сопротивляться, просто опустить хвостик, он как бы сам будет ползти в воде, свободно двигаясь.

– Я хочу, – ламия так же облокачивалась о край пруда, я смотрел на её хвостик, он неистово извивался – чтобы братик возродил могущество нашего вида, а то мой дорогой практически уничтожил его.

Я услышал шум, который доносился из глубины грота, и увидел там наёмниц, они разжигали костёр.

– Сскоро будет готова еда. – я сказал это вслух, потому что очень хотел кушать.

– О, еда! – зря я это сказал, потому что в ту же секунду около меня оказалась ламочка и, надавив мне на плечо, окунула меня в воду – Эй, принесите её сюда!

Я, естественно, был недоволен, но сделать из такого положения ничего не мог. Ламия мне не помогала, она всё ещё была поглощена мыслями о брате. Я старался извернуть хвост, чтобы как-то зацепить ламию, он двигался из стороны в сторону, но я никак не мог этого сделать. Ламочка, наконец, меня отпустила и уплыла куда-то.

– Ну что такое? – я вынырнул из воды и огляделся, но её нигде не было видно.

Куда она делась? Ну да ладно, хоть спокойно поплаваю. Она же не могла уйти под воду, у нас нет способности дышать там, мы же не водного типа. Вдруг я почувствовал, что кто-то обвил мой хвост, я взглянул – это была ламия.

– Постой, – она меня хвостиком тянула к себе, и в воде она была сильна – давай на недолго выползем, наёмница сделала мазь, я вотру её тебе в хвост, а дочери – чуть позже, когда она соизволит выползти из воды.

– Но пачему ссразу я, – я зашипел на неё, пытаясь вырваться, но в воде не получалась, на суше я тоже вряд ли бы смог – начните ссначала с вашшей дочери, я вам совершшнно чужой наг.

– А ну, не упрямься! – она сказало это ласково – Я признаю, что дочерей я воспитала плохо, они сами себе на уме, но ты тоже страдаешь от боли, тебе нужно оказать помощь, так что давай я тебе помогу.

Так, по её логике получается: раз нет дочери поблизости, я помогу тогда тому, кого вижу. Странный это вид! Но ничего не оставалось делать, сопротивляясь, я бы всё равно ничего не добился. Она вытащила меня на сушу, я лёг на спину и она кончиком хвостика начала втирать мне мазь.

– Мама, что ты делаешь, как ты могла? – я увидел ламочку, которая подплыла к берегу.

– Тебя нигде не было, а он тоже пострадал. – ответила она, не отрываясь от процедуры.

– Он же сильный наг, хоть и только вылупился! – Марала сказала это тихо, но я расслышал.

– Я тобой займусь тоже, давай выползай.

– Ну нет, – она оттолкнулась от берега и поплыла – мне и так в воде хорошо и ничего не болит.

– Я её притащщу ссюда. – я опередил ламию, которая хотела что-то сказать.

Когда она закончила втирать мазь, я сразу пополз к воде.

– Еда готова. – как обычно, начинала всегда говорить старшая.

– Вы будете есть в воде? – продолжила средняя.

– Или же на суше? – закончила младшая.

Я оглянулся, как раз в это время ламия хотела меня остановить хвостиком, но эти слова застали ламию врасплох и она остановилась на полпути. Я не стал ждать и воспользовался этим моментом, мне хотелось всё же притащить эту зазнайку-ламочку, как можно быть такой невоспитанной!

– Ах, ты всё же уполз! – я услышал голос ламии, но она не стала меня останавливать – Давайте, принесите для них еду в воду, я же поем здесь. – она уже разговаривала с наёмницами.

Вообще, с этой расой я не так много имел дел и точно не знал, слухи ли то, что у троицы один мозг на всех. Но, по-видимому, это действительно так, судя по тому, что я видел сегодня. Кстати, уже должен быть вечер, это значит, что, если буран и закончится, нам лучше ползти уже на рассвете, скорее всего нам придётся провести ночь здесь. Я был уже на середине пруда, но ламочки нигде не было видно. Тут я опять почувствовал, что мой хвоста схватили и потянули вниз. Ну почему опять шалит эта ламочка, всё, что успел я подумать и оказался под водой. Она же вынырнула и обвила меня своим хвостиком, да так, чтобы сковать все мои руки, я даже не успел их поднять. Она что, хочет меня утопить, что ли? Ну ладно, у меня всё ещё свободен хвост, я начал поднимать его резко к верху, таким образом брызгая на неё литрами воду. Она же в ответ начала меня мотать под водой, но я не унимался.

– Мы вам – кричала старшая с берега – поставили еду на берегу.

– Мы не хотим лезть в воду, наш мех не любит этого. – кричала средняя.

– Вы не задерживайтесь, а то ламия не очень довольна. – закончила кричать младшая.

Марала, едва услышав про еду, сразу отпустила меня. Я вынырнул, она уже, стремглав, плыла к берегу, вот же несносная ламочка! Но я тоже поплыл, хотя мне не хотелось даже есть с ней вместе. Я подплыл, она уже ела, увидев меня, схватила кусок с моей тарелки и сунула мне его под нос.

– Ну что ещщё ты ззадумала? – я устал и недовольно зашипел на неё.

– С тобой весело, лучше, чем с мамой, я тебя за это покормлю, – она хихикнула – ведь ново вылупившиеся не умеют есть правильно, и ваш вид – варвары.

Она раздражала, но отвечать на это мне уже не хотелось, я открыл рот и просто взял еду.

– Ладно, дальшше яс сам, – я оттолкнул её и подплыл к еде – не начинай. – я её предупредил, ведь она может выкинуть что-нибудь ещё.

Я посмотрел на ламию, она тоже с аппетитом ела, видно проголодалась. Она скрутила кольцо из хвостика и уселась на него. Мои же родители любили обвиваться вокруг колонн и даже есть так, но разные виды по-разному ведут себя. Я решил им показать, как принимает пищу мой вид. Я выполз, взяв тарелку подполз к сталагмиту, обвил его и начал есть.

– Я вижу, что я права, ваш вид – варвары – засмеялась ламочка.

– Дочь, не нужно так говорить, все едят так, как им удобно. – ласково сказала ламия.

– Так сс удобней – зашипел я обиженно.

Вообще, давно, в моём первом прошлом, когда между нами закончилась кровопролитная война, многие из вида Рю, ели также. Я решил всё же поддразнить эту ламочку.

– Ты же ссама ссказала, что я тебе нравлюссь, – ехидно зашипел я через смех – я жже варвар, как жже так, а?

– Перестаньте, вам нужно поесть молча, – и опять тон ламии не соответствовал словам – вы ещё молоды, нужно способствовать правильному пищеварению.

– Мама, у меня из-за него начался дерзис – это очень неприятно, когда у молодой ламочки начинает отходить чешуя на кончике хвостика из-за нервозности.