Случившееся завтра

***

Володя вернулся в парадную. Ему хотелось держаться подальше от всех. Все они – странные, ненормальные, фашисты. Гнев потихоньку отступал, но его отголоски всё равно ощущались внутри и снаружи. Потемневшие глаза, сжатые кулаки и неприятная пульсация в голове не хотели отпускать. Эта пульсация была его постоянным спутником вот уже несколько лет. Разрывающиеся бомбы, летящие снаряды и град пуль. Громко, даже слишком. Ему так не хватает…

– Ты в порядке? – спросил Игорь. – Выглядишь как-то… Неспокойно.

– Нет, – ответил Володя. Обычно он старался никому не показывать своих слабостей. Нельзя показать то, чего у тебя нет. И быть не может, потому что не должно.

– Ладно, я тебя понял, – сказал парень в странной шапке. Чего он понял?

– Парни… – раздался вдруг высокий голос молодого человека, спускавшегося со второго этажа. – Мы тут…

– Мы нашли комнаты, – выпалил… Серж. Да, кажется, его так зовут. В синих американских штанах.

– В холодильнике полно еды, – добавил Игорь. – Тут, на кухне.

– Какой еды? – спросил Серж.

– Тут есть холодильник? – с удивлением поинтересовался Рома.

– Что это такое? – раздражённо выпалил Володя. Эти… Держать его за дурака вздумали?

– Такой… – начал было Рома, но Игорь перебил его:

– Большой металлический шкаф с едой, на кухне стоит, – на одном дыхании произнёс парень. – Ты туда вроде заглядывал.

– Откуда ты знаешь?

Что этот предатель себе позволяет? Следил за ним?!

– Я просто предположил! – Игорь отшатнулся и выставил руки перед собой, будто защищаясь. – Но еды там и правда полно.

– Комнаты открываются, только если правильный человек дотронется до двери, – будто не слыша слов Игоря, выпалил «рубашка». Роман! Его звали Роман, точно. – Сержа как будто…

– Меня не пустили в комнату, – Серж нахмурился, стараясь не смотреть на Романа.

– Его как будто током ударило, когда он попытался войти в… Мою комнату.

– Твою? Кто эт сказал, что она твоя? – переспросил Серж.

– Ну, раз ты войти не смог, а у меня получилось, значит, в мою, – сжав правую руку левой, ответил Роман. – Там были двери какие-то… Другие, в общем, не как остальные. Я дотронулся до одной, она открылась. Сама!..

– Я до другой – она тоже открылась. Тоже сама, – закивал Серж. Признавать, что Роман был прав, ему не хотелось, но деваться было некуда.

– Биометрический замок, – ровно сказал Игорь, задумчиво глядя на собеседников. – Ты вошёл в ту комнату, потому что замок на двери был настроен на твои отпечатки пальцев, – левой рукой он постучал по подушечкам пальцев на правой ладони, будто собеседники не знали, о чём шла речь. В моём… – он нервно выдохнул, – времени у нас много таких штук.

– В холодном ящике было полно еды… – заговорил вдруг Володя. Он не понимал и половины этого разговора. Какой-то замок непонятный, снова это «будущее», но даже без белых пятен всё это почему-то имело смысл.

– Двери открылись по нашим отпечаткам… – продолжил за него Серж.

– Получается, что… – испуганно пропищал Роман.

– Нас здесь ждали, – закончил Игорь. – Где бы мы ни оказались, мы тут желанные гости.

***

Рома был в ужасе. Мысли одна за одной проносились в голове, а сознание отказывалось их признавать. Как, как такое возможно? Оказаться… Нигде! А если он останется здесь навсегда? Поседеет, состарится и умрёт здесь? Что это вообще за место такое? Здесь же всё белое, так не должно быть! Идеального и бесшовного не существует, у всего бывают изъяны. Нет, красота должна присутствовать, но здесь… Ни цвета, ни света, ни теней. Это не красота, это пустота. В настоящем, нормальном мире пустоте места нет. Раз всё здесь пустое, значит, это не мир.

Пугающие мысли одна за одной пронзали сознание. Не хотелось ни думать, ни чувствовать, но как можно просто взять и прекратить? Он не в мире, и в мир никогда не вернётся. Получается, больше он никого не увидит. Маму, младшую сестрёнку Катю и… Не важно, кого. Никого и всё. Ещё он больше никогда не увидит света настоящего солнца, не почувствует дуновения ветра и не встретит рассвет над Яузой. Не споёт песню под гитару и не погреется у костра ранним утром. Он здесь навсегда. Один. Один!

Осознание, как кинжалом, пронзило сердце Романа. Боль вмиг разнеслась по телу, ударяя по каждой клеточке. Жалящее ощущение поразило его с головы до ног. Почему, почему он? Что такого он сделал, чем он заслужил оказаться здесь? Чудес не бывает, всё это суеверия. Но ведь вот он, здесь. Как это объяснить? Каким образом? Ни один из известных ему законов природы не ложился ни на отсутствие теней, ни на внезапное перемещение… Сюда. А эти люди? Из прошлого и будущего, как они оказались здесь? Чем больше возникало вопросов, тем сильнее они затуманивали сознание. Ответов не находилось ни на один, но зато каждый вгонял Романа в панический ужас, разрывая его связь с реальностью. С тем, что хотя бы отдалённо можно было назвать реальным.

Роман закрыл глаза руками и постарался совершенно ни о чём не думать. Раствориться в пустоте. Той самой, что покрывала пространство за пределами особняка. Его здесь нет. Не может быть. Он хотел исчезнуть из этой комнаты. Из этого дома, из этого тела. Отсюда. Если не для всех, то хотя бы для самого себя.

***

На голову будто вылили ведро ледяной воды. Мысли пусты, подсознание в перезагрузке, тело в ужасе. Игорь изо всех сил держался, чтобы не допустить нервного срыва. Происходящее напоминало какой-то сюр, эпизод сериала, неадекватный трип. На объективную реальность не тянет вообще. Сил переживать или страдать не было. Конечно, какая-то его часть страстно желала это сделать: удариться в истерику, закричать и начать всё крушить. Какая разница, тут всё равно никого, кроме него и этих парней. Если бы он только мог поддаться этой части себя…

Правда, всё это буйство эмоций происходило только в его голове. Снаружи он был спокоен и тих. Что-то глубоко внутри него не давало выплеснуть эти эмоции наружу, оставляя их бурлить внутри. Это была его странная особенность – цепенеть в стрессовых ситуациях. Ему много раз об этом говорили. Пока одни впадали в истерику, он просто терял всякую связь с эмоциями и ходил туда-сюда, как робот или зомби. Ладно хоть мозги ни у кого не хотел сожрать. Ну, некоторые говорили, что этот ступор раздражал, так что, может, он и жрал мозги, просто по-другому. Многих это раздражало, потому что окружающие почему-то всегда понимали, когда он спокоен, а когда находится на грани срыва.

Окей, он как-то оказался в этом особняке. Зачем и почему – непонятно. Где этот особняк находится – тоже. Но это было резко. Казалось бы, вот он… В этот момент Игорь осознал, что не помнил, чем занимался, перед тем как очутиться здесь. Где, когда, как – вообще ничего. Стараясь не сломаться под грузом тяжёлых мыслей, Игорь глубоко вздохнул, закрыл глаза и стал массировать руками виски. Уже в который раз за сегодня. Чтобы его никто не увидел, он решил пойти в ту самую комнату под биометрическим замком, о которой говорил Роман. Раз у него и Сержа были, значит, должны быть у всех. По крайней мере, это логично: холодильник полон еды, кроме них здесь никого не было, войти можно только туда, куда пускали. Остальное под замком или декоративное. Как будто они попали сюда неслучайно и каждого из них выбрали заранее. По каким параметрам, интересно? Одной загадкой больше. Игорь вдруг подумал: а помнил ли кто-то ещё из «путешественников во времени» о том, что делал, когда попал сюда?.. Он не заметил, как дошёл до самого конца длинного белого коридора.

Осмотрелся – двери по левую и правую стороны действительно отличались от остальных. Никаких узоров и прочего. Белый горизонтальный диод посередине. Игорь нахмурился и осторожно подошёл к одной из дверей. Не хочется, чтобы ударило током. Он протянул руку и аккуратно дотронулся до гладкой матовой поверхности – на ощупь, как что-то среднее между деревом и металлом. От прикосновения дверь пискнула и медленно отъехала в сторону. За ней оказалась маленькая узкая комната, похожая на номер в недорогом отеле. Как и в остальном доме, стены, пол, потолок и вся мебель в ней были белыми. Но одно отличие всё же имелось – тут были тени. Игорь, уже начавший привыкать к их отсутствию, несказанно обрадовался и даже удивился их наличию. Вот она, человеческая натура – привыкать к даже самой странной и противоестественной херне.

Игорь обречённо вздохнул и сел на кровать. Спать и плакать не в его стиле. Такое в 2k18 ещё принято, но не распространено. Он закрыл глаза и снова потёр руками виски. Перспектива вернуться в свой мир становилась всё менее реальной. Связаться с кем-то из своих тоже не представлялось возможным, и это пугало.

Вдруг его внимание привлекла ещё одна автоматическая дверь по левую сторону от кровати. Он снял куртку, очки и шапку, положил их на кровать. Тут жарко, и вообще, кажется, он здесь надолго. Какая разница. Потом уберёт в шкаф, а пока хрен с ними. Игорь размялся и подошёл к двери. Как и на входной, ни ручки, ни замка, только диод. Значит, снова биометрия, хотя зачем она здесь, если кроме него сюда всё равно никто не войдёт. Ну да ладно, похер.

Он прикоснулся к двери, в ту же секунду она пискнула и медленно отъехала в сторону. За ней оказалась небольшая скромная ванная с раковиной и небольшой душевой кабиной. Множество видов гелей, шампуней и кондиционеров в прозрачных флакончиках – все белые, деревянная зубная щётка, бритва, мыло. Его определённо здесь ждали.

Игорь подошёл к раковине, включил воду и несколько раз умыл лицо. Не изменилось ровным счётом ничего, кроме того, что теперь оно было мокрым. Он посмотрел на себя в зеркало и подумал, что было бы неплохо принять душ. Времени у него предостаточно, выходить из комнаты и общаться с остальными пока не хотелось, а делать тут нечего. Он снял одежду, достал из шкафчика полотенце и обернул его вокруг талии. Брюки и рубашку он положил на кровать рядом с курткой, шапкой и очками. Там же остались и часы.

Игорь вернулся в ванную и открыл кран. Из душа полилась струя горячей воды. Приятно. Легко. Вода вообще позволяла ему ненадолго забыть обо всём и сконцентрироваться исключительно на том, что происходит здесь и сейчас. Внутри. Как бы страшно, неприятно и грустно ни было, ты просто спокойно проживаешь момент, позволяя чувствам протекать внутри так же, как горячие капли снаружи. Игорь редко мылся без музыки – любимый плейлист неизменно играл из динамиков телефона, лежавшего неподалёку. Звучание инструментов и трели вокала притупляли ощущения, получаемые от воды. Он успел уже порядком забыть, каково это, позволять всему происходить просто так, самому по себе. Чтобы чувства пробивались и испытывались. Наверное, поэтому он и оказался здесь.

Игорь незаметно для себя широко улыбнулся, вытерся полотенцем и вновь обернул его вокруг пояса. Другим полотенцем он протёр запотевшее зеркало и посмотрел на себя. Вроде бы ничего не изменилось. На первый взгляд. Хотя нет, он как будто стал не таким напряжённым, загнанным. Стресс от неожиданного попадания в никуда стал сходить, и он начал медленно приходить в себя. Если это, конечно, вообще возможно. Парень снова улыбнулся и вернулся в комнату, чтобы одеться. Только вот одежды на кровати не было. Кроссовки тоже пропали. Что за?.. Это какие-то шутки? Кто-то из этих зашёл и спрятал его одежду? Серж из восьмидесятых, он давно уже положил глаз на его часы. Наверное, попал как-то сюда и решил поживиться футуристической техникой, а остальное забрал так, комплектом. Твою мать!

Он нахмурился, громко выругался и заглянул под кровать. Не-а, ничего. Игорь проверил под столом, и снова ничего. Заглянул в шкаф – кто их знает? В этом доме вещи не отбрасывают тени и сосуществуют люди из четырёх разных эпох, удивляться нечему. Он отодвинул дверцу и увидел за ней несколько комплектов белой одежды и белья. Лёгкие шёлковые свободные брюки, такого же цвета футболки с V-образным вырезом, белые носки-невидимки и открытые мокасины. Всё вроде по размеру. Выбора у него не было, он вздохнул и оделся в предложенный наряд. Игорь посмотрел в зеркало. Да, парень из восьмидесятых был прав. Это психушка.

***

В глубине души он понимал, что застрял. Сознание переполнял страх, впервые за долгие годы. На войне такого не было. Он хотел, чтобы не было. Там он понимал, что страх – это предательство. Дома, мамы, Маши, Родины, себя, в конце концов. Понимать что-то сейчас оказывалось трудно, да и не хотелось особо, чего уж там. Как вообще можно что-то понимать, если ты находишься нигде и никогда, а перед твоими глазами происходит что-то, о чём ты никогда не мог и помыслить? Из-за этого он и злился. А на то, что в этом чёртовом доме мог жить кто-то, кто всего этого недостоин, на самом деле было наплевать. Ну, почти. Просто так принято думать, вот он и думал.

Все эти ребята из будущего… Ну вот, опять, не из какого они не из будущего! Не бывает такого. Ещё одна вещь, приводившая солдата в бешенство. Никаких путешествий во времени не бывает, всё это сказки, опиум для народа. Только как ещё объяснить их внешний вид и поведение? Никто из тех, кого он встречал за последние несколько лет, так себя не вёл. А если и вёл, то быстро оказывался… Не важно, где. Если Рома, парень в белой рубашке, просто какой-то дёрганный, то этот Серж в синих американских штанах – самый настоящий бандит. Смотрит на всё, как хищник, улыбается не по-доброму. В его эпохе что, всё так плохо, или это просто он сволочь? Сволочь, наверное. За сорок лет таких вряд ли меньше станет. Хотя если сравнивать с Игорем, очкариком в шапке, то и он не так плох. Он хотя бы не скрывает своей сути. А очкарику вообще как будто на всё наплевать. Смотрит надменным взглядом и всем всё объясняет, делает вид, что ему не всё равно. Таких Володя за версту чуял. Прикидываются только, что им есть дело, а сами думают там себе всякое. Или ничего не думают, ещё хуже. Замешкаешься, а они и нож в спину воткнут. От него они все ещё насмотрятся, он уверен. Что, неужели при коммунизме от такого не избавились? Наверное, какие-то вещи, как ни крути, никогда не меняются. Или, может… Ну уж нет. Этот змей – исключение, в двадцать первом веке таких людей нет. Не может быть, не должно быть.

Доводы проносились в голове, мысли полнились догадками. Размышляя и сопоставляя, как должно быть и как есть на самом деле, Володя сам не заметил, как всё-таки поверил парням. Точнее, в парней. Да, они правда из будущего, отрицать это больше не хотелось, да и незачем.

Солдат поднялся на второй этаж и нашёл ту самую дверь, о которой говорили остальные. Не деревянная, без украшений, с какой-то светящейся лампочкой посерёдке, ручки и замка нет. Говорили, что её надо потрогать, чтобы открылась. Так он и сделал – и правда, дверь плавно отъехала в сторону. Что же это, прямо на палец отреагировала? Ну ладно. За дверью белая комната с кроватью, столом и странным узким шкафом с раздвижными дверями. В этот момент Володя подумал, что многое из того, что он находил странным и непонятным, остальные воспринимали как что-то нормальное, получается, что в будущем есть холодные шкафы для хранения еды и замки, которые открывались «правильным» пальцем. Игорь говорил о чём-то таком. Раз тут и мебель странная, значит, для него её время ещё не пришло.

Володя медленно вошёл в комнату, снял фуражку и положил её на стол. Потом он осмотрелся, закрыл глаза и вздохнул. Кажется, он стал осваиваться в этом странном месте. Ни к чему привыкать ему не хотелось, но куда деваться? Сил сопротивляться уже не было. Их вообще ни на что не было. Мысли расходились с потребностями, удовлетворить которые хотелось всё сильнее. Страх и недоверие медленно, но верно сменялись любопытством. Но, несмотря на это, узнавать о будущем всё равно не хотелось. Вдруг там есть что-то такое, о чём ему будет неприятно узнать? Будущее будет светлым, иначе и быть не может, и пусть для него так оно и остаётся.

Парни сыты, одеты и на безграмотных не похожи. Правда, они и на коммунистов похожи несильно, особенно этот Игорь. Выводы делались сами собой, но верить в них не хотелось. Спрашивать о будущем, чтобы что-то подтвердить, он тоже не будет. Он выпал из своего собственного мира и узнавать про какой-то другой не хотел. Пусть узнает обо всём сам, когда вернётся домой. Лучше один раз увидеть, чем три раза по морде.

***

Серж хотел, чтобы ему было наплевать. Ну оказался он в непонятном доме в компании странных людей, и что? Как отсюда выбраться – непонятно, что делал до этого – не помнит. Похер. Любой испугается, и не он один переживает насчёт происходящего.

Может, оно и так, но думать об этом он не хотел. Из любой ситуации надо выжимать максимум, и он это сделает. Никакого страха у него нет. Он хотел, чтобы ему было наплевать.

Серж прошёл в свою комнату и огляделся. Негусто: стол, стул, крохотная кровать и шкаф с раздвижными дверями. Всё белое. Это что, какая-то шутка? В сравнении с остальным домом, на гостях тут сэкономили. Даже обидно как-то, хотелось чего-то поинтереснее. Серж сел на кровать. Он посмотрел на тени, к отсутствию которых уже успел привыкнуть. Тут правда всё через жопу.

Обычно он смеялся над чем-то, что ему не нравилось. Шутка за шуткой, и неприятности решались сами собой. Плохие обстоятельства становились почти хорошими, а не понравившегося человека можно выставить на посмешище. Иногда по-доброму, иногда не очень. Тогда он сразу перестанет бесить и превратится в простое чмо. Как-то раз, когда его задержали у гостинцы «Интурист» в рабочее время, он такого наговорил особо принципиальному сержанту, что его сослуживцы ржали над ним ещё месяц. После этого он его уже не задерживал, а с остальными Серж находил способ договориться. Смех всегда был способом уйти от любых проблем. В моде при любой погоде, хер ли. В одиночестве, правда, не выходит. Если смеяться над говном некому, то и он не сможет. Когда твои собственные глаза видят говно, а нос его чует, можно хоть до колик смеяться, а говном оно быть не перестанет.

***

Рома захотел остаться в комнате. Выходить из неё означало бы лишний раз напоминать себе о том, куда он попал, и что выхода отсюда нет. А думать об этом он не хотел, хотя не сказать, чтобы он за пределами комнаты думал о чём-то другом. А вдруг он исчезнет отсюда так же внезапно, как и попал сюда? Какая разница, где ему в этот момент находиться, правда? Желания общаться с парнями из будущего – или из прошлого – у него было мало, особенно с этим Сержем. Какое право он имеет говорить, что восьмидесятые стали такими, какими стали, из-за него? Разве он делал что-то плохое? Узнавать о том, к чему придёт человечество через двадцать лет, от такого как он хотелось ещё меньше.

Лучше посидеть в комнате одному. Так у него хотя бы получится убедить себя, что всё не так плохо.

***

Володя решил не выходить из комнаты. Лишний раз смотреть на это сумасшествие – и этих сумасшедших – ему не хотелось. Лучше будет сидеть и ждать, сил у него хватит. Он пешком прошёл пол-Европы, голодал, наблюдал за смертью собственных товарищей и изо всех сил старался не думать о том, что однажды кто-то будет так же наблюдать за ним. Он сильнее, чем те, из-за кого он здесь оказался. Не просидит же он тут вечно.

***

Игорь решил остаться в комнате. От себя хотя бы ясно чего можно ожидать. Сказать то же самое про гостей из прошлого он был не готов. Ступор от случившегося давно прошёл, желание что-то уничтожить – тоже. Вместо них остался страх неопределённости, прожить который просто не было сил. Отсутствие теней и однотонное окружение тоже не в кассу, понимать и принимать всё это пока получалось плохо.

***

Серж заперся в комнате. Видеть этих пришибленных ему не хотелось, бесцельно слоняться по этому дурдому – тоже. Неприятные ощущения, которые он обычно прикрывал смехом, никуда не делись. Правда, понять, что это за ощущения, у него не получалось. Или он просто делал вид, что не получалось. Демонстрировать их кому-то, даже – особенно – самому себе, малоприятно. Одному не лучше, но из двух зол выбирают меньшее.

***

Время превратилось в кашу. Когда нет часов, а день не сменяет ночь, ориентироваться в вопросе «когда» становится трудно. А потом становится всё равно. Хорошо хоть, свет можно было выключить, чтобы лечь спать. Заснуть, правда, ни у кого не получалось. Все просто лежали в кроватях с закрытыми глазами и ворочались. Физической усталости не было, точнее, она совершенно не чувствовалась. Связь с телом пропала почти полностью, давая о себе знать только на уровне рефлексов. Если реальный мир был в одной плоскости, это белёсое нечто, где они находились, – в другой, то тело, кажется, улетело в третью. Голода тоже не было. Парни иногда выходили из комнат, чтобы поесть, но не потому, что им этого хотелось. От рефлексов и привычек не уйти, да они и не пытались. Просто выходили и ели. Каждый из них аккуратно выяснял «график перемещений» соседей и выходил на кухню так, чтобы никто из них не заметил. И каждый был твёрдо уверен, что он такой один.

Со временем к безразличию и усталости добавилось чувство вины, ведь каждый из них оставил свой мир. Оставили дела, обязанности, родных, друзей, которые, наверное, уже обыскались их. Хотя… Неизвестно, как долго они здесь. Чувство времени покинуло их, как только они очнулись в белых коридорах этого проклятого особняка. С ними всё вроде бы в порядке, только, твою мать, ни хрена с ними не в порядке. И из-за этого каждый из парней, добровольно запершийся в комнате под биометрическим замком, чувствовал себя виноватым. В неопределённости, в потерянности, в собственном отсутствии дома.