Порой он выкидывает такие номера, что при всём профессионализме не сообразить, как реагировать. В этот раз, например, им с полной серьёзностью было предложено вместе с зимником отдать муниципалитету дорожную организацию. Судя по упорству, идея не должна была его покинуть и все основные беды ещё впереди.
Наверное, он считает, что за каждой дорогой закреплена какая-то ГОСУДАРСТВЕННАЯ организация, которой можно из кабинета распоряжаться как захочется. Деньги по его представлению выделяются дорожникам по принципу пополнения баланса на телефоне, и дальше, в зависимости от совести руководителя предприятия, тратятся… Глава, наверное, представил, как под его крыло отходит замечательное дорожно-строительное управление с новой техникой и штатом, а он, выжимая сок из него, пару-тройку лет ещё протянет.
Я когда-то, будучи студентом, так и думал, кстати. Именно так мне представлялась дорожная деятельность, но глава муниципального образования как минимум не студент! Это должностное лицо, под началом которого проводятся торги и заключаются муниципальные контракты. Неужели он не в курсе, что есть закон о закупках и что отдать самостоятельную коммерческую организацию всё равно, что подарить звезду на небе. Или может в свете последних паводков не только у меня чердак набекрень? Слава вселенским нашим богам, его предложение никуда не ушло. Скорее всего забыл, чего придумал.
Некоторое время спустя поступило замечательное предложение от ещё одного района. Эти ребята хоть и являются служащими из категории «руководители», но в их поступках прослеживается какое-то непонимание того, как всё здесь работает. Глава сходил к губернатору и пылко изложил свою идею: дескать зимник, устраиваемый на его территории, нужен только Северянам (соседнему региону), так вот пусть они и занимаются: принимают, мол, себе на баланс и тратятся на здоровье.
Мною лично замечено, что бестолковые предложения всегда идут напрямую губернатору, без предварительной отработки. И это, вероятно, не глупость какая, а тактика с умыслом. Если задумку начать предварительно согласовывать и решать с компетентными органами (департаментами и управлениями), то уйдёт уйма времени, да и то впустую – заклюют на старте. Лучше воспользоваться благосклонностью губернатора к своей персоне и в непринуждённой беседе за кофеем навешать ему лапши. Есть вероятность, что Его превосходительство загоревшись идей поставит одобрительную резолюцию и тем самым обеспечит покровительство.
Дальше обсуждаемое автоматически отправится на дополнительное рассмотрение всем, кому следует, но только уже не в виде серенького предложения в общем порядке, а как строе поручение. Губернатор человек суровый, поэтому нам, опасливым подчиненным, легче наработаться, чем разубедить его.
Каждый такой инициативный поход кого-то из «своих» влечёт за собой такую бурную деятельность, что тошно смотреть, не то что участвовать. Делается почти научный труд и проносится через все круги ада. Проблема рассматривается всесторонне: все возможные и трудновообразимых варианты отражаются в виде красочных диаграмм, схем и картинок. Изготавливаются коротенькие памятки (как бы шпаргалки для тех, кто идёт отстаивать позицию) с персональными форматами.
И всё-таки, попытаюсь выбраться обратно, на тропинку сюжета – к зимнику, который по мнению главы лучше было бы содержать соседнему региону.
Так уж у нас тут всё устроено, что не просто за средства одного региона делать что-то на территории другого, тем более только оттого, что некий хитрец решил измудриться.
Не буду углубляться здесь в этот абсурд с расчётами вероятностей и сложностей реализации идей. Представьте специалиста, готовящего аналитику трясущемуся от страха докладчику и при этом непрофессионалу. С рисунками, таблицами и ссылками на законы…
Подкинул глава забот, ох и подкинул. Не зря Я был не рад такой затее.
Только задуматься над предстоящим объёмом работы. Задуматься.
Обход соседней республики
С развалом нéкогда большого государства изменились многие транспортные коридоры. Наша область граничит с одной из бывших Союзных республик. Когда, в 2007 году, федеральные автомобильные дороги выделяли в обособленную инфраструктуру, то почему-то наиважнейший стратегический маршрут страны «Запад – Восток» оказался прерван территорией теперь уже чужого государства. Весь внутренний транспорт, объезжая бывшую Республику с таможнями, начал двигаться по региональным дорогам соседствующих областей, которые не рассчитаны на такой мощный транспортный поток.
По стечению обстоятельств получилось, что транспорт транзитный, а расходы на дорогу – областные. Такое обстоятельство рассматривалось местными властями как вопиющая несправедливость и вопрос наболел так, что был вынесен на рассмотрение первому лицу государства. Имеющаяся проблема оказалась сильнее чиновничьей боязливости. В президентском протоколе в ряду многих формулировок появился гуманный тезис: «Определить целесообразность передачи дороги из областной собственности в федеральную». Как это обычно бывает в официальных бумагах, текстовку придумали сильно обтекаемой, и это сыграло большую роль.
Дело в том, что любое имущество для государственных ведомств – ярмо. Принимающая сторона, обычно, находится в невыгодном положении и в её интересах всегда откреститься от такого дополнительного «добра» всеми возможными способами. Так получилось и в нашем случае: во исполнение поручения (взято под козырёк) областная власть посчитала свою целесообразность, а федеральная в лице Автодора – свою. Одни обосновали «целесообразно», другие «не целесообразно». Вопрос повис.
Дорога, являющаяся отрезком маршрута «Запад – Восток» в обход целой Республики разваливалась на глазах, а мы тем временем прорабатывали хитрый план – спихнуть дорогу вместе с расходами на неё Федерации. Работники со стажем пророчили: «На Федерацию надежды мало…». Они убеждали руководство, что передача – это авантюра, и надо бы действовать по-хозяйски… Это были не настоящие чиновники – их в последствии уволили за профнепригодность. Мы, как оставшиеся на корабле, принялись с маньячным упорством писать в министерство. Бумаготворчество – самый надёжный суррогат реальных дел. А как ещё прикажете быть? Переубедить Минтранс не получается, а жаловаться на него президенту – страшнее не придумать, остаётся строчить, как сумасшедшим и ждать чуда.
Одна из архивных папок по передаче дороги была названа кем-то из местных шутников как «переписка Энгельса с Каутским».
Пока мы искали истину, транзитные фуры раскатали дорогу так, что некоторые её участки водители начали объезжать по лесам и лугам. Поток жалоб захлестнул Правительство области и наш Департамент в частности. Вместо решения мы расписывали заявителям красочную историю событий. Доходило до абсурда: Министерство транспорта переадресовывало жалобы нам с формулировкой: «Разберитесь со своей дорогой», а мы возвращали им бумаги обратно с разъяснениями об их неправоте и требовали принять имущество.
После долгих препирательств, федеральная власть официально заявила, что может принять объект только в НОРМАТИВНОМ состоянии. Мы, областники, были против такого расклада: требование было кабальным. Для чего и передаём, дескать, чтобы избавиться от расходов на ликвидацию разрушений, вызванных федеральной логистикой. С хорошей дорогой мы бы и сами справились… Закипела работа. 9000 докладов и совещаний. Письма, письма, письма…
За годы переписки объём макулатуры исчислялся уже шкафами и мы начали задыхаться от собственной продукции. Может так бы и продолжалось вечность, только вот совсем неудачно подоспели региональные выборы. Обстоятельство принудило нас (местные власти) к решительным действиям. Нéкогда и так дорогостоящие мероприятия, из-за длительной запущенности, пришлось оплачивать втридорога, да ещё к тому же из родного областного бюджета, в ущерб другим объектам. Впопыхах наконец-то дорожники приступили к строительным работам. Стоит заметить, что на участке трудились люди, разжалованные когда-то именно по этому вопросу. Тот, кто прогнозировал плохое развитие событий и всячески пытался по-хозяйски вразумить, теперь будто в наказание собственноручно устранял последствия «эффективного управления».
Население успокоили, и даже выборную кампанию не провалили, но вопрос с передачей так и не решился.
Когда-то, в далёкие сороковые, на сложнейший даже по современным меркам Нюрнбергский процесс ушло 11 месяцев, наше же любое из начинаний, пустяшное по своей сути, в такие сроки крайне редко втискивается. Иногда установка одного дорожного знака чего стоит и затягивается на год-два, а затронутая история так вообще на десятилетку тянет, не меньше. Это если повезёт.
Далее часть текста удалена. – ред.
Продолжение (от другого автора)
И вот произошло невероятное: в ходе минувших выборов федеральная власть претерпела некоторые кадровые перестановки и внезапно стала готовой на диалог. От шага навстречу нарисовалась новая проблема: пока шли переговоры, документы на объект безбожно устарели и требуется немалая работа по их актуализации. По старым законам дорога и земля шли как неразрывное целое, а новые требования обязывают их строго разделять.
Умная формулировка наших юристов-юристов о том, что «закон не имеет обратной юридической силы» 3 раза летала вместе с ними в столицу и закончилась ничем. Не отстояли в общем, не отстояли. Даже губернаторское пожалуйста-припожалуйста не помогло.
Чтобы пройти по алгоритму, на котором настаивала столица (разделения имущества) по закону нужна целая процедура. В государственную программу заблаговременно заводятся деньги, в ходе торгов, определяется специальный подрядчик, а мы все сходим с ума, утопая в переписке. Пару лет на такое уходит, не меньше. Даже если сильно захотеть, быстрее не получится! Женщина не родит за месяц, как не старайся.
Чтобы действовать слажено и избежать повторных казусов, совместно с принимающей стороной был выработан единый план мероприятий по передаче имущества. Всем такой документ нравился, наконец-то! Подписать, всесторонне расцеловать, надушить туалетной водой губернатора и отправить обратно…
План оказался трёхсторонним (две соседствующие области, по которым проходит дорога + принимающая сторона). Как подписать документ единовременно в трёх точках широкого государства, где в части бюрократии всё очень зыбко и изменчиво? Невозможно отправить гонца на самолёте, который быстренько пробежит по губернаторам и подпишет документ. Это целая процедура! У каждой из трёх сторон есть подведомства, занимающиеся землеустроительными работами, имуществом и всяким оперативным управлением. Они должны посмотреть документ в своей части и согласиться. Просто так высокий руководитель никогда не подпишется. Плюс к этому ещё и попасть к такому лицу не так-то просто. Каждая область, пока согласовывала план, чуток меняла его в части регалий и названий должностей. Вышло, что федеральное министерство отправило на согласование один план, а к нему вернулось два разных. Внутри плана никто ничего не менял, каждый поправил только свои регалии и кое-какие названия ведомств. А между тем, это уже не документ, а два документа!
В столице посмотрели-посмотрели, и отправили на повторное согласование. Пока направляли, ситуация с должностями вновь поменялась. Кто-то перешёл из временного статуса «и.о.» в действующие лица, кто-то просто сел в тюрму, а документ ходит.
Вдуматься, какой-то жалкий план о все лишь намереньях создал столько волокиты.
Наверное, документы пора подписываться в одном месте, как Беловежское соглашение или Акт о капитуляции Германии (тоже со второго раза только подписали, кстати)! Заместители губернаторов из регионов должны вылететь со своей свитой в одно обусловленное место и под фанфары закрепить подписями свои решения. Желательно в присутствии почтенного президента, на всякий случай. Только так)))
Или Я опять усложняю?
Канцелярия
– А вдруг её медведь заломает?
– Тогда с медведя и спрос!
/х/ф Тени исчезают в полдень/
Канцелярия – это отдел, с которого начинается работа бюрократа, и которым она заканчивается. Вход-выход документа фиксируется именно там, а посему не на нашем месте не стоит пренебрегать бумаговедами. В их шаблонной и монотонной деятельности имеется большое количество зазоров для манёвров, от которых можно хлебнуть лихо. Между букв, знаков препинания и строк не мало просторов для творчества.
Один лишь адрес обратившегося к нам человека – огромное поле. Несмотря н то, что для правильной и своевременной отправки ответов заявителям имеется целый федеральный закон с различными нормативами, казусы от нашей человеческой сущности получаются постоянно.
Часто заявитель пишет адрес не в полном объёме или неразборчивым почерком «как курица лапой». В этом месте происходит «error», потому что по логике и закону о защите персональных данных, отправлять надо только на тот адрес, который указал сам заявитель, иначе будут проблемы. Тот, кто обращался может пожаловаться, что должностное лицо якобы умышленно нафантазировало отсебятины и поэтому ответ органа власти ушел к заклятым врагам с непоправимыми последствиями для человечества. Такое не раз бывало, и служащих наказывали.
Возникают спорные моменты, из которых не всегда просто выйти правым. Например, если указан номер дома, а номер квартиры по неустановленной причине забыт, то это уже повод для головных болей.
Всё начинается с правильной приёмки обращения в работу (на стройке такое называется «входной контроль»). Корреспонденция поступает через общий отдел (канцелярию), в задачи которого входит не только ставить регистрационные номерки, но и отсеивать так называемый «неликвид». Здесь как на таможне, ни в коем случае нельзя пропускать что попало (анонимки или спам, например), т.к. это впоследствии сильно усложнит жизнь порожними хлопотами. Сердобольный работник канцелярии, а не «референт-машинист», должен внимательно проводить экспресс-аналитику данных: связываться с заявителем, уточнить всё «что требуется по форме», или просто отклонять приёмку.
На практике всё по-другому. На приёмке, с которой всё начинается, сидят ловкие офисные [не скажу кто], и они хорошо знают, как облегчить СЕБЕ задачу. Последующие заботы – не их дело. Без особого изучения, красивой рукою, штамп ставится хоть на испачканном носовом платке. Далее недожалоба уходит на «роспись» в приёмную, где сидят такие же безразличные специалисты и отписывается в работу вечно виноватым во всём ребятам, наподобие меня. Отмотать назад с этого места уже ой как сложно…
Дело в том, что на рассмотрение обращение МОЖЕТ поступать в каком-угодно виде (качество, как стало уже ясно, не проверяется), а вот отработка её должна выглядеть очень даже прямой (речь идёт не о содержании информации, а о соблюдении всех формальностей: нумерация, сроки рассмотрения, адрес и пр.) То, что на выходе (в ответ), подвергается жесточайшему контролю со стороны надзорных органов.
В случае с всего-то неполным адресом, что совсем пустяк в живой повседневности, загнанному в шаблоны исполнителю приходится выяснять недостающие сведения самостоятельно, после чего писать обязательную служебную записку с пояснением того, откуда получена информация, либо о том, чего уточнить не удалось: «Я, такой-то, провёл такую-то работу, но ничего не смог сделать по таким-то причинам, – честное чиновничье слово, сожалею, бью челом и прошу снисхождения. Подпись»
При этом ответ всё равно надо готовить, даже если на все 100% уверен, что он «никуда».
Всё это делается, чтобы не спорить с общим отделом, который в свою очередь, наверняка сам в скором времени окажется под пристальным вниманием проверяющих чистоплюев.
Мне как исполнителю документа не выгодно брать ненужную ответственность на себя: что-то выискивать… дописывать, тем более, любой словесный контакт с заявителем – это стресс. Спрашиваешь их недостающие данные – в ответ грубят: «Какое вам дело?» – умничают, хорохорятся.
«Никакого! – хочется сказать, – и даже ни малейшего интереса»
Я принципиально не работаю по такой схеме, поэтому адрес пишу тот, который указал заявитель. Если Госпочта распознает его координаты, значит заявитель был прав и всё хорошо. Если почтовое ведомство вернёт конверт с пометкой «адресат не обнаружен», то это тоже не плохо. При возврате у меня будет официальное подтверждение о предпринятых мерах. Конверт с серым штампом возврата будет храниться у меня до Второго пришествия востребования. Ответственность за чужую безалаберность не берём.
Этот путь трудный и склочный, надо признать: то и дело приходится отстаивать свою позицию. Конфликт, как обычно водится, требует постоянной собранности. Работники канцелярии (да и вообще люди) не любят, когда им тычут или просто упрямятся. При каждом удобном случае или конфузе (что тоже бывает) они будут взаимно отыгрываться и жаловаться руководству. Вступив в «несогласие» – приготовься, как говорится…
Так долго продолжаться не могло, и пора было что-то предпринимать. Из-за подобных мне мерзавцев канцелярия утомилась враждовать и каждый раз объясняться перед почтовыми курьерами и проверяющими.
По инициативе документоведов, при поддержке юридической службы и чуть ли не Его превосходительства лично, родился внутренний Стандарт, который чёрным по белому регламентировал полное и чёткое заполнение адресного поля. Ответственным за указываемые данные обозначен исполнитель. Требования конкретизировались и ужесточились. Умри, но обеспечь.
Свалить сложности на кого-то всегда лучше, чем ковыряться самостоятельно. Если напортачит, то и спрос с него… Да и вообще пёс с ним.
Директор подписал – выполняйте.
Документооборот. Номер письма
– Это справка о вашем муже.
А это справка, что я отдал вам справку.
/Сэм Лаури жене убитого Батла. х/ф Бразилия/
Однажды с меня потребовали ерунду, происхождение и смысл которой мне никто не сумел толком объяснить. Речь идет о сфере делопроизводства имеющегося при каждом уважающем себя предприятии. Как оказалось, что в структуре власти оно, как и всё прочее, принимает причудливые формы.
По общепринятым правилам, если письмо направляется в ответ на какое-либо обращение, то в поле «реквизиты» указывается ссылка на него. По вашему номеру вашего письма получите наш ответ за таким-то НАШИМ номером. Это логично, просто и очевидно, но в моём случае совсем ещё юная девушка-секретарь часто моргая ресницами спросила:
– А где номер письма гражданина, обратившегося к нам?
Я даже немного подвис от такого вопроса. Представилось, как бабушка в деревне Тапки пишет письмо на тетрадном листочке в линеечку, заверяет его своей подписью, регистрирует в канцелярии, что находится на летней веранде и несёт на почту.
Оказывается, несмотря на всю свою конторскую опытность, Я не всё знал. Не учел, что есть некоторые обновления в ничтожном пунктике инструкции, которые Я по невнимательности не заметил в общей рассылке. Номер указывать действительно надо: так требуют правила.
Мне хочется это рассказать, и когда-нибудь вам оно даже может пригодиться.
В головах людей закреплена мысль, что если написать президенту, то ответит именно он. Только ПРЕЗИДЕНТСКОГО ответа достоин каждый обратившийся, и не меньше. Если бы механизм работал по подобному принципу, и каждый раз отвечал только тот, кому задан вопрос, то у нас бы было по президенту на каждого гражданина страны, и никакой мороки с номерами не потребовалось.
В реальности же над рассмотрением вороха заявлений, обращений и жалоб властям работает не малая армия дармоедов гражданских служащих, которые то и дело переадресовывают вопросы друг другу.
Писем «на самый верх» мягко говоря много. Для представления картины нужно немножко понять о каком объеме жалоб идет речь. Только наш департамент ежедневно принимает на рассмотрение как минимум 3 слёзных письма, которые изначально адресованы главе государства. В масштабах губернии эта цифра составит 50-60 обращений. Выходит, что, в среднем, Президенту (с большой буквы) каждый день пишут около 4 тыс. писем.
Понимаете?
И всё это поступает без начальных реквизитов, с запутанными ситуациями, да ещё и во множество адресов одновременно. Веером.
Если пустить переписку на самотёк, то всё переплетётся, потеряется и заглохнет. Отыскать что-то будет уже не реально.
Чтобы не злить почтенных граждан, да и самим понимать что за чем следовало, была придумана целая система порядков, регистраций, шифров и номеров. Имеется целая профессия о документоведении, достойная высших учебных заведений, – это не шутки.
Схема движения среднего обращения в адрес главы государства или федерального правительства выглядит примерно так:
Каждый, к кому было отписана жалоба обязан как минимум ответить заявителю, хотя бы о том, что он переадресовал вопрос куда следует, а в идеале, ещё и отчитаться вышестоящему, что заявителю всё качественно разъяснено.
Переадресация наступит ещё раз и ещё раз, пока не найдёт своего ответственного (маршрут движения может оказаться долгим и заковырестым, а футбол будет продолжаться сколько угодно, пока земля не покачнётся). Всё это сойдётся на одном исполнителе, на что тот будет вынужден подготовить такое же количество ответов.
Подсчитать объём корреспонденции не сложно, но это до той поры, пока жалоба одна. Чтобы усложнить задачу, для пущей достоверности, нормальный соотечественник с поправкой на всеобщее разгильдяйство, как правило пишет в несколько адресов одновременно (ничего ему не запрещает это делать), и тогда схема дублируется по множеству раз. Сколько вопросов, столько и ответов положено быть, даже если это по сути одно и то же. Отправьте президенту и губернатору одновременно одно письмо и это будут 2 разных документа с абсолютно разной учёткой, хоть рассматривать их и будет в конечном итоге один и тот же человек.
В нашем случае за наведение порядка взялся Аппарат губернатора (у них там специальный человек сидит, в задачи которого входит придумывать мысли, как бы сделать так, чтобы всем было хорошо). В отделе внутреннего контроля ребром встал вопрос о вычислении виновных и кого-то даже по этому поводу уволили. Отслеживать действия служащих в «замысловатой» переписке стало совсем невыносимо, поэтому была составлена слёзная служебная записка, которую «на ура» поддержало руководство. Под граждан, у которых нет собственной регистрации рукописей, было придумано очередное дополнительное полуофициальное правило, КОТОРОЕ Я И УПУСТИЛ ИЗ ВИДУ (angry).
Решили, что для удобства ведения отчётности, нужно каждому документу, даже если он безномерной, присваивать индекс вышестоящей инстанции, чтобы в случае чего успешно доложить, и не путаться.
Жалоба пришла ко мне в Департамент не напрямую от гражданина, а спустилась «сверху», поэтому и возникла претензия у секретаря. Где номер этого верха?
Получилось, что правила документоведения в отношении жалоб граждан работают иным способом, чем в отношении писем юридических лиц. Если есть исходящий номер организации, то ставим его, а если письмо от бабушки, безномерное – пишем номер поступившей переадресации. Удобное исключение с ломкой логики – но зато будто бы для людей.
Не могу сказать, как работают другие регионы и федеральная власть, но у нас всё построено на этих самых исключениях и двойных стандартах. Может эти тонкости и стоят на службе человеческого удобства, но не уверен, что результат достигнут.
Вам вот, людям, всё удобно?