Итак, в процессе раскрытия смысла внове явленной нам идеи и формирования недостающего искомого сущего на фундаменте (на «пьедестале») исходных сущих, мы видим, что искомое сущее – это идеальный образец, создаваемый нашим интеллектом. И формирование его вида (и его сущности) в процессе раскрытия смысла идеи, и исходя из свойств исходных сущих, мы назвали рефлексией-11. Последняя отличается от рефлексии-1 принципиальным образом. Если в процессе рефлексии-1 мы собирали исходные сущие в комплекс – в надежде получить из него некий смысл (идею), – то в процессе рефлексии-11 мы производим обратную операцию: «разбираем» (разлагаем, раскрываем) внове явленную в наше сознание идею на те сущие, из которых она составлена в своем окончательном виде. А составлена она, как мы уже знаем, из некоторого числа взаимосвязанных между собой исходных сущих и того искомого сущего, которое мы должны создать внове. Причем, состав исходных сущих может не (совсем) совпадать с тем составом, которым мы оперировали на предварительном сознательном этапе рефлексии-1, потому что бессознательное – на этапе инкубации – может внести свои коррективы в этот состав, очевидно, в соответствии с тем окончательным (инсайтным) смыслом, который оно предоставляет нам на уровень допонятийной фазы и рефлексии-11.

Вот здесь нам впору остановиться на одном обстоятельстве, недопонимание которого не дало возможности классической метафизике осмыслить в должной мере основной феномен бытия. А именно, осмыслить феномен возникновения (образования) идеи и той «нагрузки», которую она несет в самом процессе бытия человека. Все дело в том, что в философии со времен Платона признавалось существование в процессе нашего мышления двух его (мышления) видов: рефлексии собирающей сущие в нечто единое, и рефлексии разбирающей это единое на составляющие его элементы. И это достаточно подробно описано в замечательной книге А-Ж. Фестюжьера «Созерцание и созерцательная жизнь по Платону», особенно в двух параграфах Главы 111 «Диалектика» (18).

Но понимание этих двух видов рефлексий было весьма смутным. И было оно таковым не только у Платона, но и у философов Новых и Новейших времен. Так у Г. Марселя эти рефлексии фигурируют как «двойная рефлексия» (19), у А. Бадью – как «клещи Истины» (20), а у М. Хайдеггера – как «рефлексия» и «рефлексия рефлексии». Приведем в качестве примера, цитату из статьи Хайдеггера «Тезис Канта о бытии» (1962 г.).

«Характеристика мышления как рефлексии рефлексии дает нам один, правда, лишь приблизительный, чтобы не сказать обманчивый, намек. Мышление входит в игру двояким образом: сначала как рефлексия, потом как рефлексия рефлексии. Только что все это значит?

Если принять, что характеристики мышления как рефлексии достаточно, чтобы очертить его отношение к бытию, то это значит: мышление задает в качестве простого полагания горизонт, на котором можно заметить такие вещи, как положенность, предметность. Мышление функционирует как задание горизонта для истолкования бытия с его модальностями как полагания.

Мышление как рефлексия рефлексии, напротив, подразумевает прием, которым словно инструментом и орудием, через который истолковывается увиденное в горизонте полагания бытие. Мышление как рефлексия означает горизонт, мышление как рефлексия рефлексии означает орудие истолкования бытия сущего. В ведущей рубрике «бытие и мышление» мышление в показанном сущностном смысле оказывается неизменно двузначным, и это – сплошь через всю историю европейской мысли» (21).

Из этого текста мы видим, насколько смутным и неопределенным представляется автору, как рефлексия, так и рефлексия рефлексии.

Но не это было главным в вопросе недопонимания того, что такое бытие и что такое идея. Главным было то, что метафизикой хотя и было замечено, но не было учтено фундаментальное Событие бытия. А именно, был упущен спонтанный акт явления идеи (ее смысла) в наше сознание. Как мы понимаем, только смысл внове явленной идеи служит и разделяющим, и связующим звеном между рефлексией-1 и рефлексией-11 (см. Рис. 1 и 2), то есть между попыткой собрать сущие в предполагаемую идею и процессом раскрытия уже явленного нам смысла идеи и формирования, – исходя из этого смысла, – вида и сущности искомого сущего. А зная все это, не трудно было догадаться, как образуется идея и как же все-таки из нее формируется новое (искомое) сущее, сущее, которого ранее не было в обиходе нашего существования.

Так что следующие за этапом рефлексии-1

– инкубационная фаза формирования идеи в нашем бессознательном,

– иррациональный (спонтанный) акт явления ее в наше сознание

– и перекодировка нейрообразований нашего мозга в знакомые нашему сознанию слова, знаки, символы (на допонятийном этапе и далее на этапе рефлексии-11)

есть тот «черный ящик», который так и не был в достаточной степени осмыслен метафизикой. А потому, не был увиден смысл того, что происходит в процессе рефлексии-11 и как из смысла идеи образуется то искомое сущее, которое является ближайшей целью создания идеи. А пролонгированная цель идеи, как мы уже знаем, состоит в том, чтобы «организовать» в социуме новый род деятельности (в процессе События-111) по производству Продукции нового вида, той Продукции, которая ранее (в ходе События-1) уже была этим социумом затребована («заказана») в процессе зарождения и созревания Необходимости в новизне, как оказалось, именно такого вида. И эта Продукция ни в коей мере не может быть получена без посредничества изготовленного по идеальному образцу искомого сущего материального подручного средства.

Как видим из вышеприведенной цитаты, если бы Хайдеггер обнаружил наличие идеи между «рефлексией» и «рефлексией рефлексии», то он бы понял, что главным в процессе бытия являются не эти «рефлексии», а возникновение новизны (в виде идеи), произошедшее в промежутке между ними. Вот тогда у него непременным образом могла бы возникнуть достаточно четко оформленная мысль, что Бытие есть возникновение новизны, а существование возникшего – всего лишь «побочный продукт» Бытия, оно вторично, производно от Бытия.

8.2. Связующее звено между рефлексиями

Выше нами дано различение двух видов (этапов) рефлексий: рефлексии-1 и рефлексии-11. Но возникает вполне законный вопрос: что именно происходит в промежутке между этими этапами рефлексий? И мы уже указали, что за этапом рефлексии-1 – в случае благоприятного исхода нашего продуктивного мышления – сначала наступает инкубационная фаза тайного созревания идеи в нашем бессознательном, а затем, через какой-то достаточно продолжительный промежуток времени, происходит спонтанная выдача смысла самой идеи из бессознательного в наше сознание.

Спрашивается тогда, каким материалом оперировало наше бессознательное, прежде чем выдать в сознание уже готовый (сформированный) смысл идеи, а вернее, сгусток этого смысла? Мы уже знаем, что на этапе рефлексии-1 наше мышление, пытаясь разрешить проблему, оперирует некоторым комплексом сущих, которые, как нам представляется, имеют самое непосредственное отношение к нашей задаче. И каждое из этих сущих имеет наименование и обладает определенным набором свойств. Иначе говоря, мышление оперирует знанием, которое было приобретено нами ранее. Наша задача в процессе рефлексии-1 заключалась в том, чтобы «зацепить» (состыковать) эти исходные сущие таким образом, чтобы получить некий смысл, разрешающий нашу проблему. Но этот смысл на этом этапе получен быть не может, поскольку наша логика, – как мы уже не раз отмечали ранее, – манипулируя известным знанием (сущими), в принципе не может получить неизвестное нам знание (новую мысль). Именно поэтому она передает это, уже отрефлексированное в той или иной мере знание, на этап инкубационного созревания идеи в нашем бессознательном.

Вот здесь-то как раз и возникает вопрос, что передается на этап инкубации и чем оперирует наше бессознательное, прежде чем сформировать смысл идеи в том виде, который в спонтанном акте, положим, озарения уже может быть выдан на уровень сознания. И здесь на ум нам приходит одна аналогия. Но начнем мы не с этой аналогии, – о ней чуть позже – а с рефлексии-11.

До начала процесса раскрытия смысла внове явленной идеи на этапе рефлексии-11 и оформления его в знаки какой-либо системы (слова, символы, графика и т. д.), то, что было в сознании еще не оформленным и не названным, не является знанием; оно является личной, никому не передаваемой ин-формацией, то есть тем, что еще не оформлено. Здесь мы прибегаем к совсем непривычному нам понятию информации как ин-формации, то есть формации, еще не имеющей обозначения, еще не выраженной в какой-либо всем известной знаковой системе. И это в соответствии со значением префикса ин-, обозначающего возражение, отсутствие чего-либо (22). И в этом, как нам представляется, принципиальное отличие знания от ин-формации. Знание – нечто оформленное, названное, то есть материализованное в знаки; оно – могущее быть воспринятым органами чувств любого другого человека, то есть переданным в сознание и закрепленными в его памяти. Ин-формация же – нечто не оформленное, не материализованное, принадлежащее только нашему подсознанию. Как сугубая принадлежность нашего подсознания, ин-формация в принципе не может быть кому-либо передана. Именно поэтому она должна быть сначала оформлена в знаки, знакомые не только нашему, но и любому другому сознанию. Только в этом случае она может «вынырнуть» из подсознания в сознания и показать (явить) свой истинный лик.

Отсюда можно произвести некоторое разделение сознания, подсознания и бессознательного:

– в сознании мы оперируем всем известным, то есть уже имеющим наименования знанием (сущими в их взаимосвязи);

– в подсознании мы получаем некий зыбкий, еще не названный результат мышления на уровне сознания (рефлексия-1);

– в бессознательном же осуществляется обработка результатов совместной работы сознания с подсознание, и если эта обработка оказалась успешной, то оно, бессознательное, «выталкивает» результат (смысл идеи) в сознание в спонтанном акте, поименованном инсайтом, озарением и т. д. (точка 3 на Рис. 1 и 2).

И это полное смешение, вплоть до неразличимости, этих двух понятий – знания и информации (а не ин-формации) – явилось, скорее всего, следствием того, что метафизика в течение 2,5 тысячелетий так и не удосужилась разобраться в том, так каким же материалом оперирует наш интеллект в процессе иррационального мышления, то есть, начиная с конца рефлексии-1 и кончая началом рефлексией-11. (Ведь как на инкубационный этап поступает нечто нам совсем неизвестное, так и на допонятийную фазу поступает то, что еще не имеет никакого наименования, а именно, поступает некий сгусток смысла). Да, действительно, мы знаем, что наша логика на этапе рефлексии-1 манипулирует тем знанием (сущими), которое мы восприняли органами наших чувств и передали в нейронные структуры нашего мозга и далее в память. Предполагаем мы также и то, что что-то новое, и уже в некоторой степени отрефлексированное, образовалось в процессе этого оперирования – ведь не напрасно же мы мыслили, затрачивая свою умственную энергию. Но мы ничего не знаем о том, в каком виде эта новизна с этапа рефлексии-1 была принята нашим бессознательным на этап инкубации и каким трансформациям – помимо воли нашего сознания и без его ведома – она там была подвергнута.

Иначе говоря, мы не знаем,

– что именно явилось результатом этого оперирования сущими,

– что затем было направлено на инкубационный процесс «созревания» идеи,

– что происходит на этом этапе вне пределов «видимости» нашего сознания,

– и что происходит в структурах нашего мозга в столь эмоционально окрашенном акте инсайта (озарения, прозрения или, на худой конец, интуиции).

А если мы ничего этого не знаем, то мы не знаем и того, чем манипулирует как наше подсознание, так и бессознательное. И здесь, как для понимания разницы между ин-формацией и знанием, так и для заполнения ранее существовавшей лакуны между двумя видами рефлексий, к нам приходит на помощь чуть выше заявленная аналогия. В чем она заключается?

Как смешивая совершенно разные, но знакомые нам продукты: дрожжи, муку, яйца, масло, соль, воду, мы получаем тесто – нечто совсем не похожее ни на один из этих ингредиентов, вот точно также, воспринимая своим сознанием знакомые нам – в виде знания – объекты-сущие, и перемешивая, а скорее, взаимосвязывая, все это в нашем сознании на этапе рефлексии-1, мы должны получить нечто (уже отрефлексированное и в некоторой степени даже упорядоченное) совсем не похожее ни на одно из тех сущих, которыми оперировала наша логика перед тем, как наше бессознательное «согласилось» принять это нечто на этап инкубации. И не только принять этот «материал», но и оперировать им, чтобы получить – на выходе с этого этапа – ранее нам неизвестный, то есть новый для нашего сознания смысл идеи.

(Поясним вышесказанное. Попросту говоря, когда мы задаемся каким-либо до глубины души заинтересовавшим нас вопросом и пытаемся его разрешить, то первым делом мы подбираем комплекс уже известных нашему сознанию исходных сущих и начинаем им манипулировать в своем воображении, пытаясь – хотя и не столь осознано – взаимосвязать их и создать нечто подобное идее. И этот процесс может занимать наше воображение в течение достаточно длительного времени. Причем, как правило, состав этого комплекса сущих может в некоторой степени меняться со временем. Неизменным является наше желание из взаимосвязей между этими сущими получить нечто такое, что помогло бы нам разрешить нашу проблему).

Вот почему я и предлагаю – хотя бы в пределах данного текста – назвать термином ин-формация тот еще не оформленный, еще не поименованный, но уже отрефлексированный (частично или полностью – этого мы не знаем) «материал», которым оперирует наш интеллект, начиная с этапа рефлексии-1 вплоть до раскрытия смысла идеи и оформления его в знаки на этапе рефлексии-11, то есть вплоть до превращения этого нечто («материала») в знание. Тем более что закрепившееся за информацией понятие негаэнтропии (отрицательной энтропии) ложится в колею того, что возникновение идей содействует процессу упорядочения материи, а значит и снижения энтропии данного комплекса сущих, входящих в состав идеи. Целью нашего продуктивного мышления как раз и является получение ин-формации с пониженной энтропией, далее превращаемой (ин-формации) в знание-Истину, то есть в знание, упорядочивающее некоторый регион социальной действительности. И чтобы убедиться в этом, достаточно лишь привести те изобретения и открытия, которые «навели порядок» в наших представлениях об окружающем нас мире и, отчасти, в том мире, который находится внутри нас самих.

Далее постараемся вникнуть в вопрос, где и как возникает тот «самородок», дальнейшая огранка которого позволит нам получить то, что мы называем идеей, обладающей статусом Истины в какой-либо из сфер нашей действительности. Иными словами, нам надо понять, каким образом и где возникает новизна сама по себе, являющаяся тем центром «кристаллообразования», вокруг (из) которого формируется сам смысл идеи вместе с заключенным в нем комплексом взаимосвязанных сущих.

9. Что такое новизна сама по себе и как она возникает? Пять видов новизны, возникновением которых сопровождается создание самой идеи и реализация ее смысла

В данном, достаточно обширном (по сравнению с остальными) Разделе после небольшой вводной части (п. 1) сначала (п. 2), в наиболее подробном виде, рассмотрим и постараемся обосновать материальный характер возникновения новизны самой по себе, то есть той новизны, которая, как нам представляется, формируется в спонтанном акте самоорганизации нейронной материи нашего мозга. При этом, кроме гипотетических рассуждений нами будут привлечены экспериментальные данные С. Деана по нейровизуализации нейронных структур мозга в моменты осознания информации ранее скрытой в нашем бессознательном.

Далее (в п. 3) рассмотрим роль языка в его взаимосвязи с сознанием. После чего (п. 4), соединив нерасторжимыми узами сознание и язык, нам станет ясным, что в случае продуцирования новых идей связующим узлом, в котором могут быть соединены сознание, язык и логика является факт иррационального мышления. Иначе говоря, спонтанное явление идеи в наше сознание никоим образом не может обойтись без последующего логического мышления и языка, соответственно, раскрывающего смысл идеи и фиксирующего этот смысл в знаках какой-либо системы. Исходя из чего, нами выдвинуто предположение, что иррациональное мышление, логика и язык появились «одновременно» и развивались совместно друг с другом, стимулируя эффективность функционирования друг друга. А вместе с ними и сознание наше вышло (шагнуло) на новый уровень функционирования.

Далее (п. 5) мы постараемся показать, что место возникновения новизны самой по себе находится не в идеальных структурах сознания, а в материальных структурах бессознательного. В связи с чем нам станет более понятным, почему в большинстве случаев у нас складывается ложное впечатление, что только на сознательном (идеальном) логическом уровне возможно создание новизны.

Затем (п. 6), основываясь на факте бессознательности возникновения новизны самой по себе, нами произведено разделение последнего понятия и понятия смысла самой идеи, формирование которой (идеи) происходит на идеальном (сознательном) уровне, но непременным образом включает в себя процесс (и акт) материального (бессознательного) возникновения новизны самой по себе.

В следующем пункте (п. 7) мы остановимся на тех тайнах продуктивного мышления, которые сопровождают как возникновение и формирование человека разумного, так и развитие цивилизации в целом.

Во-первых, это тайна возникновения способности человека продуктивно (иррационально) мыслить, то есть создавать новые идеи. Ведь у нас нет никаких сведений о том, где, как и когда возникла эта судьбоносная способность человека, превратившая, как мы полагаем, человекоподобное существо в существо разумное?

Во-вторых, это тайна «переходного» или «недостающего» звена в развитии приматоподобных существ в существа разумные: существовало ли такое звено на древе развития человека, или его не было, а было внедрение и закрепление в генотипе одного из человекоподобных существа способности – иначе говоря, мутации – генерировать новые идеи, той способности, которой не наблюдалось ранее в Природе ни у одного из живых существ? Неясно и то, каким образом происходило распространение этой способности в поколениях и почему вдруг оказалось, что все народонаселение Земного шара оказалось наделенным этой способностью?

В-третьих, это тайна возникновения языка: что именно в наибольшей степени содействовало возникновению и развитию языка – потребность в коммуникации между членами сообщества или необходимость выражения и оформления спонтанно возникающих идей, тех идей, способность генерировать которые вдруг возникла в результате выше указанной мутации?

И в-четвертых, это тайна истинности тех идей, которые возникают – и проникают из бессознательно в сознание – в спонтанном акте озарения, прозрения, инсайта и даже интуиции: почему в большинстве своем эти идеи, как нельзя кстати, пригодны для разрешения тех задач, которые не только насущны на данный момент времени, но и решения которых в буквальном смысле «витают в воздухе» – необходимо только уловить Необходимость их создания? Но тайна истинности связана и с тайной происхождения идей-Истин – возникают ли они из запросов социума самого по себе (Бытия самого по себе), или, исходя из своекорыстных интересов отдельных групп людей.

В связи с тайной истинности, в следующем пункте (п. 8) нами рассмотрен вопрос возможного дублирования понятия корреспондентской Истины с понятием идеи в том виде, который изложен нами в данной Статье.

И далее, в заключительных пунктах данного Раздела нами представлен деятельный характер самой идеи (п. 9), иначе говоря, какие действия совершаются в ходе реализации смысла идеи, и перечислены те виды новизны, которые возникают в ходе этой реализации (п. 10).

9.1. «Спираль» возникновения новизны.

Если перед любым из нас поставить вопрос: что такое новизна сама по себе, и как же все-таки она возникает? – то, прежде всего, мы будем поставлены в тупик. Потому что возникновение новизны – это многоходовая операция, и проявляется она (новизна) в самых различных видах. Каждый из этапов ее возникновения есть звено единой цепи, обусловленное предыдущим ходом событий, и в то же время, влекущим за собой последующие события. Процесс возникновения новизны в какой-либо из сфер социальной действительности – это закольцованная сама на себя процедура, а вернее всего, бесконечная спираль, с одной стороны, формально повторяющая этапы предыдущей спирали развития одной системы, а с другой стороны, возвышающаяся над прежней за счет «подхлестывания» энергией, способствующей упорядочению структур уже другой системы. (Пример тому идеи, посредством которых происходит интенсификация процесса распространения знаний: идея речи – от доисторического человека к человеку; идея письменности – через всеми понимаемые знаки; идея кусочка мела – от учителя к аудитории учеников; идея книгопечатания – через времена и расстояния и т. д. Другой пример тому, развитие идеи атомарного строения материи от гениальной догадки Демокрита до Резерфорда, – предложившего планетарную модель атома, – и далее, вплоть до квантово-механических представлений о строении материи).

В данном Разделе перед нами, в основном, стоит задача попытаться понять, где находится и что собой представляет тот родник, в котором формируется новизна сама по себе, являющаяся тем эмбрионом, из которого нам необходимо будет развить и сформировать – «родить», сказала бы платоновская Диотима – саму мысль-Истину, понимаемую не только нами, но и нашим окружением; и не только понимаемую нами, но и способную, благодаря своему смыслу, произвести в социуме вполне определенные преобразования.

9.2. Новизна сама по себе. Что предшествует ее возникновению и что следует затем.

1). «Место» возникновения новизны самой по себе.

Начнем с того, что в начале События-11 (см. Рис. 2 Приложения) мы восприняли Необходимость создания новизны, то есть ощутили ее в виде какого-либо негативного фактора: лишенности в чем-то, недостаточности чего-то, неудобства пользования чем-то и т. д. Далее, на этапе рефлексии-1 наше сознание начинает поиск тех – ранее уже материализованных в знание (то есть, уже имеющих наименования) – исходных сущих из сферы Хаоса, которые, как нам представляется, могут быть причастны к разрешению поставленной перед нами задачи, то есть к созданию нами предполагаемой идеи. Затем, восприняв эти объекты в своем представлении-воображении, наше сознание попытается связать их в некоторое идеальное единство посредством «зацепления» через их свойства. Но, как правило, эти попытки оказываются безрезультатными.

Но если эти попытки результативны, то спрашивается, в чем их смысл? Оказывается, все очень просто: в процессе этих настойчивых и многочисленных попыток сознание пытается (на этапе все той же рефлексии-1) «достучаться» до материальных структур нашего мозга и побудить нейроны к тому, чтобы в какой-то момент (уже наступившей инкубационной фазы) они могли «сами по себе», спонтанно самоорганизоваться и образовать вполне упорядоченный (низкоэнтропийный) материальный ансамбль нейронов, способный в следующий момент – момент озарения (прозрения, инсайта) – «вынырнуть» из бессознательного в сознания и предъявить себя уже в виде идеального смысла внове рожденной идеи.

Так что мы видим, в большинстве случаев – и особенно в случае продуктивного мышления – интенсивную логическую проработку вопроса надо подключать хотя бы только для того, чтобы в последующем, в какой-то момент могла сработать интуиция, а лучше, инсайт. Почему, именно, инсайт? Потому что, если интуиция, как я полагаю, «схватывает» взаимосвязи всего лишь двух-трех сущих, причастных к созданию какой-либо предполагаемой нами идее, то в акте инсайта этот смысл постигается целиком, и выдается он в спонтанном акте нашего целостного видения той картины, над смыслом которой мы «колдовали» какой-то достаточно длительный промежуток времени.

Кстати сказать, инкубационный этап тайного (от ведения сознания) создания смысла идеи, скорее всего, необходим нашему интеллекту для того чтобы ничто постороннее уже не мешало развитию того процесса, который был запущен (в конце успешно проведенного этапа рефлексии-1) с целью обеспечения выхода на «автоматический» режим самоорганизации нейронной материи. (Так ракета, получив импульс от отработавшего двигателя, выходит на автоматический режим орбитального вращения, тот режим, который осуществляется не действием топлива ракеты, а действием гравитации Земли). Иначе говоря, происходит смена режимов мышления – идеального (сознательно-логического) на – как мы покажем далее – материальное (бессознательно-иррациональное).

Как видим, усвоенное нами на этапе рефлексии-1 и в некоторой степени уже отрефлексированное идеальное знание каким-то непонятным нам образом трансформируется опять же в идеальное знание, то есть в смысл внове рожденной идеи, появившийся (как сгусток смысла) уже на допонятийном (т. т. 3-4) этапе, и далее раскрываемый в мысль-Истину на этапе рефлексии-11 (т. т. 4-5). Но, как нам представляется, трансформируется это знание не непосредственно – идеальное в идеальное, а через промежуточный материальный процесс (а вернее, акт в т. 3) спонтанной самоорганизации материи нейронов нашего мозга. Не будь последнего, никакой бы трансформации не получилось и мы бы никакой идеальной новизны не создали. Потому что новизна сама по себе, как мы полагаем, сформировалась в акте спонтанно-когерентной самоорганизации нейронной материи нашего мозга. Всё предшествующее этому акту (этапы рефлексии-1 и инкубации) – лишь подготовка к нему, а все последующее этому (допонятийная фаза, раскрытие смысла идеи, формирование вида искомого сущего и т. д.) – лишь следствие этого акта.

И если мы проследим дальнейшую судьбу внове явленного идеального смысла, – явленного в виде сгустка смысла, – то следующим шагом будет раскрытие, развертывание смысла идеи, подобное развертыванию древнегреческого свитка. В результате этого мы обнаруживаем нехватку еще одного сущего, а именно, искомого сущего, вид которого нам придется создать внове, поскольку его ранее не было ни в реальности, ни в нашем представлении-сознании. Но, как мы уже знаем, развертывание смысла идеи осуществляется через выявление ранее уже наименованных (то есть материализованных) исходных сущих, заимствуемых нами из сферы Хаоса и, как оказалось, входящих в комплекс данной идеи. И результатом оперирования этими сущими (вместе с их свойствами) является формирование в нашем мышлении идеального вида искомого сущего. Но и на этом волнообразный процесс не заканчивается: по идеальному образцу этого сущего мы должны изготовить его материальное воплощение, а именно, подручное средство, с помощью которого в дальнейшем в социуме будет осуществляться производство (идеальной) Продукции: положим, распространение знания более эффективным способом, как это происходит, например, посредством изобретенных, опять же, материальных: кусочка мела, письменности, Интернета.

Вот и получается: продуктивное (бессознательное) мышление, манипулируя нейронами, создает из них некий материальный низкоэнтропийный ансамбль, а затем трансформирует его в идеальный смысл, а раскрывая идеальное, превращает его в материальное (в виде подручного средства). (Кстати сказать, не только идея Пенроуза (23) льет воду на мельницу квантовомеханического устройства сознания, но и в том числе: волнообразность процесса продуктивного мышления, и, как мы полагаем, спонтанно-когерентное взаимодействие нейронов в актах возникновения новизны самой по себе, о чем более подробно далее).

Напомним еще раз: речь у нас в данном случае (как и во всем тексте Статьи) идет, в основном, об иррациональном, бессознательном акте возникновения новизны, ощущаемом нами – после того как этот акт даст о себе знать нашему сознанию – как инсайт, озарение, прозрение, а не об обычном логически последовательном мышлении, когда соблюдается причинно-следственная связь предыдущего с последующим. Так что рефлексия в нашем представлении – это процесс осознаваемого нами мышления, то есть оперирования в нашем представлении знакомыми нам образами, а именно: связывания их, разделения, сравнения, нахождения их свойств и т. д. В то время как акт проявления нашего бессознательного в данном виде, то есть в виде создания новизны самой по себе в точке 3 на Рис. 1, сопровождается «провалом» до и после этой точки, то есть разрывом в нашем сознании, в нашем логическом мышлении. И этот разрыв мы наблюдаем на Рисунках 1 и 2 в виде предшествующего точке 3 инкубационного этапа (диапазон 2-3) и в виде последующей за точкой 3 допонятийной фазы (диапазон 3-4).

2). Ставка на материальный характер возникновения новизны самой по себе.

В начале данного пункта мы с достаточной долей уверенности можем сказать следующее. Новизна сама по себе, хотя бы отчасти, потому не была выявлена и определена в процессе исторического развития метафизики, что, во-первых, не был выявлен структурно-функциональный состав идеи, а во-вторых, не была определена роль идеи в поэтапном становлении новизны, то есть не была определена методология ее возникновения. Более того, до И. Пригожина не была в достаточно внятном виде выявлена сама идея спонтанной самоорганизации материи в состояниях далеких от равновесия. И если мы говорим о продуктивном мышлении (а именно о нем мы говорим, то есть о мышлении, продуцирующем идеи), то вне создания идеи возникновение новизны невозможно, и даже исключено. Потому что только достаточно интенсивная «(арт)подготовка» (на этапе рефлексии-1) – посредством, конечно же, «интеллектуальных усилий» (Бергсон) – к акту возникновения идеи дает нам возможность задействовать наше бессознательное в виде спонтанной самоорганизации возбужденной (флуктуирующей) живой материи нейронов нашего мозга в тот ансамбль, который – по мере проявления его на уровне сознания – мы идентифицируем как внове явленный идеальный смысл идеи. (Более подробно об этом ниже в п. 3)).