«Садитесь». С доброй и ласковой улыбкой произнес Борис Алексеевич и трое ребят – два парня и одна девушка – уселись за передние парты.
Снова открыв «Человеческую Комедию» Сарояна, Борис Алексеевич начал читать вслух:
«Маленький мальчик, которого звали Улисс Маколей, стоял над только что вырытой норкой суслика во дворе своего дома на авеню Санта-Клара в городе Итаке, штат Калифорния»….
Через двадцать минут учитель прикрыл книгу, заложив свой сухой палец между страниц, и задал своим слушателям страшно банальный и даже пошлый вопрос:
«Что хотел сказать автор?»
На что дети ответили со свойственной только им улыбкой: «Почитайте, пожалуйста, дальше».
Борис Алексеевич улыбнулся им абсолютно так же, как и они ему. Это была искренняя, веселая и беззаботная улыбка человека, чья клюка с истертой ручкой стояла в двадцати сантиметрах от своего хозяина, смело облокотившись о его кресло, обитое темно-зеленым велюром.
Когда закончились отведенные и законные сорок пять минут, трое учеников вышли из кабинета со светлыми лицами, поблагодарив учителя за урок. Когда они открывали дверь, легкий, но довольно сильный майский ветер ворвался в кабинет, уронив с громким ударом на пол ореховую клюку. Борис Алексеевич посмотрел на упавшую лакированную деревяшку и, усмехнувшись, поднял ее. Его жилистая, сильная рука обхватила клюку посередине и положила ее поперек объемных и широких ручек кресла.
В кабинет, с внезапным и звонким стуком, вошла Татьяна Владимировна…
«Борис Алексеевич, я все понимаю, однако, пожалуйста, перестаньте. – Сбивчиво и неловко, чуть ли не с самого порога заговорила эта довольно успешная в своей карьере и жизни женщина. – Мы смирились с вашим творчеством, однако вы… Ваши декламации стихов на уроке… Зачем вы вчера читали детям поэта N? Вы же прекрасно знаете, что в нынешней политической ситуации, его… Зачем лишний раз провоцировать тех, кого не стоит провоцировать? Зач…»
«Остановитесь, Татьяна Владимировна. Вы же прекрасно знаете, что я продолжу читать вслух стихотворения этого человека, так как не только крайне уважаю его поэтический дар, но и, чего греха таить, лично и близко знаком с ним. Вы можете уволить меня, и я заявлял об этом как вам, так и Министру образования области D уже несколько раз. Это ваше право. Если же вы убеждены и восхищены моими педагогическими талантами, то будьте любезны…»