Чудо за пазухой

– Милостивый и щедрый Господь создал этот мир для нас, – пояснил Максимыч тем добродушным и разжёвывающим тоном, каким преподавал он новые буквы своим ученикам. – Создал и подарил, отдал в полное распоряжение.

Димыч с недоверием чуть повернул к Алексею Максимычу лицо, не глядя, однако ж, в глаза и промолчал. А Максимыч продолжил:

– А вы не замечали, что весёлая музыка грустному человеку как пытка? – завёл он витиеватую мысль откуда-то издалека, и было непонятно к чему он клонит. – Грустному грустная музыка нужна, а весёлая – это только для весёлых. Вот так и мир этот Божий устроен: как вы смотрите на него, так он вам и откликнется. Хотите мрачный мир – будьте несчастливы, и всё будет под стать. Хотите ли, чтоб везло вам во всём? Будьте везучим, живите легко и не рыдайте на каждом преткновении. А если хотите быть счастливым, так берите, сколько угодно вокруг имеется счастья. Но открывается и подается оно только хотящим его взять. Потому-то Господь и даёт вам свободу хотеть чего угодно. И подаёт желаемое с любовью. Кроме греха, конечно, потому как всякий грех не имеет в себе жизни. А жизнь… Её жить надо.

Димыч взглянул на Алексея Максимыча оценивающе, будто впервые увидел.

– Не очень понятно, – он скептически поджал губы и задумался. Потом, накрутив в голове мыслей целый клубок, нашёлся-таки за какую ухватиться. – То есть, если я захочу быть счастливым, то мир перестанет мне подлянки подсовывать?

Алексей Максимыч добродушно рассмеялся.

– Не перестанет! – он внимательно вгляделся в глаза Димыча, чтобы лучше его разузнать и понять. – Он и не начинал никогда. Он просто живёт. Вот и всё.

Просто живет. Подумать только. Димыч не понимал таких вещей, хоть и чуялись они близкими какой-то сокровенной, но простой и постижимой правде, которую только душою и можно ощутить, а умом в ровный строй не сладить. Это тебе не кафель.

– Так что же делать?

– Не оценивайте мир Божий, а через то и Самого Бога, с осуждением, – ответил учитель, привыкший к ошибкам учеников и воспринимающий ошибки эти естественными и допустимыми. – Перестаньте кусаться и огрызаться, когда Господь устраивает вашу жизнь.

– Да я, вроде… – попробовал было оправдаться Димыч, да запнулся. Нет, ну, вообще-то, есть такое… Покусывал он свою жизнь. Частенько покусывал. Можно сказать, грыз её и ненавидел непрестанно.

– Вот вам простой урок: посмотрите вокруг, прям вот сейчас, и попробуйте к каждому пальцу на ваших руках подобрать что-нибудь хорошее. И загибайте пальчик. Но только хорошее. Плохое, что думается, не берите. И примечайте только то, что и вправду вам нравится, не выдумывайте и не притворяйтесь. Сердце ведь свое не обманешь.

Димыч задумался. Хорошего особо ничего и не происходило, обычная рутина. В ней бывает что-то серое, но и то всё мелкое. Хотя, раз другого нет, можно и серую мелочь сосчитать.

– Ну…– замялся Димыч в нерешительности и взглянул на Алексея Максимыча. Тот ожидал со всею серьезностью учителя и поощрительно кивал головой. – Красиво кафель лег. Это раз. Успели к сроку. Это два. Церковь мне нравится и купола красивые. Это три. Ещё я люблю летние вечера, детство напоминают.

Он осмотрелся, пытаясь найти хоть что-нибудь хорошее, раз нельзя перечислять плохое, которое охотно бросалось в глаза. Наконец, уперился взглядом в собственные ноги.