Но все же бывали славные денёчки, когда мы с ней были вместе днем и ночью, наслаждаясь друг другом и создавали новые шедевры, которые позже не казались нам оными и тут же гасли, стоило нам создать очередное творение. Я бы и рад был запомнить ее лицо, дыхание, запах и черты, да только не было в этом смысла. Каждый раз она была разной, каждый раз меняла свое лицо и обличье, но одно было неизменно-это была она. Она и никто другой. Да, под чужой маской, под чужим телом. Но все же то была она.
Часто она навещала меня в моих грёзах. Такая красивая, гордая и недоступная, стояла она на балконе своего громадного роскошного дома и поливала любимые августовские розы, что были чернее ночи, загадочно улыбалась при неверном свете Луны, обнажая идеальные белоснежные зубы. Та ночь всегда была светла и нежна, небо казалось таким близким, Луна- честной, а звезды- живыми. Клянусь, я слышал их неразборчивый шёпот, словно голоса первых вьюг , заметавших следы, будто злой смех забытых богов, будто первые песни кровавой весны. И я вошел в ее дом, снаружи яркий и праздничный, а внутри забытый, сжатый и опустошенный. Полумрак комнат, залитых лунным светом, паутина в темных углах, скрежет жучков, что точат дерево этих старых стен.
На стенах- портреты без лиц,
За столами- лица без имён,
Где-то в углу- стук от пряжи спиц,
Снаружи красуется рой знамён.
Под каждым шагом моим был скрип,
Над каждым вздохом- сияла Луна.
Еще пара шагов наверх- я вдруг охрип.
И мою душу взяла к себе тишина.
Зря вошел в этот мертвый дом,
Воздух здесь холоднее льда,
Не уснуть бы здесь мертвым сном,
Слышен "клац" от затвора "Кольта".
Чьи-то призраки спят вверху,
Голос тихо поет колыбель,
Муза песню дает стиху,
Среди осени бьет капель.
Там, вверху, вижу бивни скал,
Что пронзают собой Луну,
Музы мертвенный, злой оскал,
Крик похож на мою струну.
У дома не было крыши, когда я оказался на втором этаже. Я видел ее, стоящую на балконе, аккуратно срезавшую черные, как бесконечная ночь, розы и вплетавшую их в ярко-рыжие локоны. Ее белая, как полотно, кожа явно контрастировала с окружающим пространством. Красные, как кровь, губы, выдыхающие ледяную испарину, танцующие в небе звезды, манящий сладкий запах луговых трав…
Но стоило мне лишь приблизиться к ней, как я тут же проснулся в холодном поту. За окном лил холодный дождь, сквозь открытое окно в комнату врывался холодный ветер и дождевые капли. Муза ушла. Покинула меня. Но я знал, мы встретимся снова. И встретимся совсем скоро. На прогулке или на старой маленькой кухне, когда я буду пить забытый мной остывший чай. А может быть, она напомнит о себе, когда я промокну насквозь под проливным дождем и буду смотреть на уходящий автобус, на который я опоздал. Или в последний момент, когда я уже сделаю последний шаг с моста…
Порой мне кажется, что мы с ней неразлучны. Другой порой я думаю, что разлука нам на пользу. Но иногда я останавливаюсь посреди суеты и безумия этого мира и тихо благодарю ее за все те дни, что она была и будет со мной. За те полночные стихи на грани безумия, за дьявольское пламя в глазах. За минуты совершенного творческого безумия и за бесконечную любовь к этому невыразимо прекрасному и одновременно отвратительно гадкому миру. Моей музе.
Полудрёма
Вот уже как два года прошло с тех пор, как я поселился в этой жалкой разрушенной комнатушке в полузаброшенной коммуналке на краю города. В окно уже третий день стучит октябрьский дождь, капля за каплей подтачивая гнилые рамы советского деревянного окна. Мне стоило больших трудов и средств привести это заброшенное место в уютное убежище.
Благо дело, соседи оказались относительно адекватные и понимающие. Я не трогаю их- они не мешают мне. Впрочем, поначалу у них даже сложилось впечатление, что я вообще не появляюсь в этих стенах-настолько тихо я себя вёл. На самом же деле,
этих стен я почти не покидал. А когда покидал, их обычно не было дома. И всех всё устраивало.
Изначально я планировал остаться здесь с осени до весны, но судьба распорядилась немного иначе. Будем честны, приехать сюда спустя четыре года после того, как я служил здесь, в местной войсковой части, было верхом безрассудства. Но с другой стороны, город был мне относительно знаком, полузаброшен и, по заверениям местных, был похож на Петербург. Правы они или нет- сложно сказать, потому что в Петербурге меня еще не было. Но местная архитектура и такая же дрянная погода действительно чем-то напоминали вторую столицу нашей необъятной родины. Этот город… было в нём нечто притягательное и в то же время отталкивающее. Хотелось одновременно сбежать отсюда и остаться здесь навсегда. Поначалу, приехав в разрушенную пыльную комнату без мебели, да ещё и вечером, я даже подумывал о том, чтобы закончить мои мучения еще до того, как они начнутся-настолько мне было паршиво на душе. Но уже пару дней спустя, я купил посуду, столовые приборы, чайник, фильтр и прочие важные для жизни предметы, в том числе надувной матрас. Поначалу сон не шёл, да и соседи- ребята весьма шумные. Но, как всегда, человек привыкает ко всему. Надо же, а ведь совсем недавно я видел этот город в ночных кошмарах, где я снова в армии и это безумие никогда не закончится. Стоит ли говорить, что странные вещи и события, которые сопровождают меня на протяжении всей жизни, не заставили себя долго ждать?
Отправившись на набережную, дабы подышать свежим воздухом и вспомнить славные деньки, когда я был в увольнении , я невольно вглядывался в лица прохожих и видел людей, которые никоим образом не могли быть здесь! Я видел двоих старых сослуживцев, которые покинули часть вместе со мной. Видел парня, очень похожего на банщика в той же пресловутой части, где я служил, но это, разумеется, был не он. Но дальше вещи становились еще более интересными- я начал узнавать в лицах прохожих тех, кто уже покинул этот свет. И тогда мне действительно стало страшно.
Сделав музыку погромче, я решил , что слишком перенервничал или у меня уже просто начинает ехать крыша. Остаток пути я провел, глядя строго себе под ноги и стараясь ни коим образом не смотреть на лица прохожих. Прогулявшись по набережной, такой же тихой, пустой и заброшенной, как и тогда, той зимой, когда я впервые пришёл сюда в увольнении, я немного приободрился и уже было забыл о том, что видел, но на обратном пути я встретил еще несколько "двойников" знакомых мне людей. И тогда я всерьёз задумался о своем ментальном равновесии и душевном здоровье. Но, чем дальше в лес, тем больше дров.
Через несколько дней после приезда в этот замечательный городок, я устроился на работу, что , надо сказать, немного помогло отвлечься от вышеупомянутого происшествия и восстановить ментальное равновесие. Но теперь по ночам я начал слышать чьи-то едва разборчивые голоса. И они не могли принадлежать никому из тех, кто жил рядом по одной простой причине- кроме меня и семьи, что занимала две другие комнаты коммуналки, на этаже никто больше не жил, а голоса со второго этажа расслышать было невозможно
. А здесь… здесь сами стены шептали мне. Пели мне. Говорили со мной. Особенно отчетливо я слышал этот притягательный и в то же время пугающий голос по вечерам, когда закатное солнце дарило свой гаснущий свет , который оставлял розовый и оранжевый цвет на стенах. Голоса пели тихие песни, что дарили моей душе покой, читали мне неведомые стихи, погружали меня в полудрёму. Где-то внутри, в глубинах сознания, я понимал, что что-то не так либо со мной, либо с этим местом.
Пока я думал об этом, моё сознание как-то незаметно погружалось в сон, и когда я это осознал, было слишком поздно.
Сон был невероятно спокойным, но весьма сюрреалистичным. Я находился в длинном коридоре трехэтажного здания, напоминающего казарму, но все комнаты по обе стороны коридора были пусты. Здесь не было людей. Лишь заваленные разбитыми шкафами, стульями и кроватями комнаты. Ни в одной комнате не было дверей, и солнце, пробивавшееся сквозь окна комнат, причудливо меняло цвета, падая на пол коридора. Причем, солнце светило со сторон здания. Свет лился отовсюду.
Шагая вперёд, я слышал вкрадчивый перебор гитары, он звучал из всех комнат сразу, но в то же время тихо, как будто источник звука молниеносно перемещался между комнатами. И снова этот шёпот. Это пение шёпотом, этот вкрадчивый и такой навязчивый мотив… Он звал к себе , просил остаться здесь и слушать, слушать, слушать без конца…
Мой беспокойный сон прервал стук за стеной. Была уже глубокая ночь, но я слышал громкий стук шагов соседей за стеной. Дождь за окном наконец-то закончился, и сквозь грязные стёкла мне светили яркие звёзды. А шёпот… он ведь никуда не делся. Он неотступно продолжал петь и шептать. И я вдруг ощутил какой-то непреодолимый, первобытный страх. Просто так. Ни с того ни с сего. И я вдруг осознал каким-то шестым чувством, интуицией, называйте, как хотите, но я вдруг понял, что это голоса мёртвых.
Почему их слышу именно я? Почему именно здесь? Но никто не дал бы мне ответа на этот вопрос. Казалось, само это место являлось началом и средоточием всего того, что я так глубоко спрятал внутри. Свои страхи, бессознательное и необъяснимое. Продолжать жить здесь- словно заглянуть в бездну, от которой бежал все эти годы. Но быть может, настало время заглянуть в эту бездну и посмотреть своему страху в лицо?
Наверное, настал час заглянуть в самые тёмные глубины своего сознания…но что ,если я проиграю битву самому себе? Что случится? Я сойду с ума? Покончу с собой? Заблужусь в лабиринте собственного разума? Ответов на эти вопросы у меня не было. Было страшно. Дико. Здесь угнетало все: погода, атмосфера, архитектура, разруха… еще эти "глюки", которые с каждым днём усиливались. Необъяснимая тревога, беспричинный страх во время ходьбы по улицам… Казалось, стены всех домов шептали мне, а их окна подмигивали. Особенно тяжело приходилось по ночам, и в какой-то момент я решил просто выпить мощное снотворное, чтобы хотя бы одну ночь отдохнуть без снов. Обратиться к врачу я побоялся, потому что он отправить меня в комнату с мягкими стенами, откуда я уже не смог бы выбраться, поэтому отложил это на крайний случай.
Снотворное действительно помогло. На пару ночей. А после… после этого видения стали являться мне даже во время работы. Вся жизнь начала напоминать самый настоящий кошмар. Кошмар, из которого не было выхода. Я даже решил бросить всё и уехать в другой город, как можно дальше отсюда. Бросил всё, взяв только самое необходимое, но… это не помогло. Это безумие преследовало меня везде и всюду, куда бы я не направился.
Такой "жизни" хватило на месяц, после чего я решился на самый отчаянный шаг- самоубийство. Сделать это я решил, сбросившись с моста. Как ни странно, это решение далось мне на удивление легко. Забравшись на ограждение моста, я сделал рывок вниз, в тёмные воды быстрой реки и… Проснулся.
Усадьба
За всю мою, довольно долгую и насыщенную событиями жизнь, я побывал во множестве самых разных мест:прекрасных и ужасных, древних и опасных. И мой опыт путешественника и исследователя ясно дал мне понять, насколько важны и ценны старинные места, в особенности, здания. Ибо в этих местах время будто застыло. Я посещал множество развалин крепостей, замков, заброшенных и забытых городов и деревень, и каждое место таило в себе свои мрачные и неведомые тайны, не предназначенные для чужих любопытных глаз. И чаще всего эти тайны так и оставались неразгаданными и неведомыми для чужаков. И пусть каждое место жило своей жизнью и видело разные вещи, было все же то, что объединяло их всех- все эти места были свидетелями страшных, порой судьбоносных и великих событий. Стены крепостей видели падение одних людей и возвышение других, стены замков слышали чужие и грязные тайны придворных интриг и до сих пор хранят кости тех неугодных, кто навеки стал их частью. Иногда, когда мое вдохновение окончательно покидает меня, я выбираю себе день, собираю все необходимое и отправляюсь в одно из таких мест. Энергетика древности, эстетика старины здорово будоражат воображение, и вдохновение снова возвращается ко мне. В этот раз я сделал то же самое.
Местом, которое я выбрал для поиска вдохновения, на этот раз стала заброшенная уже как лет триста усадьба одного из именитых князей, ныне заросшая с одной стороны редким полесьем, а с другой-утопающая в вязком болоте.
Я уже давно приметил это место, но все никак не было времени раньше, чтобы изучить его. Наконец-то, в один из жарких июльских дней, я выбрал себе два дня, как выходные, и отправился в путь, взяв с собой дневник для записей, консервы, воду, спальный мешок и теплую одежду на случай, если ночью похолодает. Усадьба находилась довольно далеко от поселка, в котором я жил, поэтому я отправился в путь на велосипеде.
Спустя полтора часа я прибыл на место. Усадьба встретила меня высоким бурьяном, шумом листвы, тучами комаров и громким кваканьем сотен лягушек. Усадьба была довольно большой и сохранилась относительно неплохо. Забор из серого камня местами обрушился или просел под грунт, но места, в которых были дыры, заросли плотной стеной вьющихся растений.Спрятав в зарослях свой велосипед и пройдя сквозь высокую арку, что являлась входом в имение, я смело зашагал по старинной каменной кладке, что местами проваливалась в трясину и заросла травой, пробивавшейся сквозь камни. По обе стороны от меня ровными рядами стояли яблони и вишни, словно солдаты терракотовой армии, застывшие в ожидании приказа, который никогда не поступит. Многие деревья поразила болезнь или они просто сгнили в болотной жиже, но на некоторых все еще зрели плоды.
Ступая дальше по дороге, я шаг за шагом приближался к самому дому. Величественное некогда здание, построенное в стиле классицизма 17 века, теперь выглядело заброшенным и опустошенным. Белые стены теперь покрылись зеленой плесенью, широкие окна, которых здесь было великое множество, были выбиты или заколочены, двери были снесены с петель. Я уже представлял, что внутри меня ждут голые стены, гниль и огромные пустые комнаты, потому что был уверен, что здесь побывали мародеры и грабители.
Подойдя ко входу в дом, я оглянулся по сторонам. Слева меня, за садом, начинался лес, который уже просочился за стены поместья. Там же находился и склад или что-то, на него похожее, но он все же сдался под натиском природы, частично развалившись, и внутри него тоже росли деревья. Справа же от меня расстилалась глубокая трясина. Там же находилась конюшня, которая постепенно оседала в воду. Повсюду летали стрекозы и комары, кричали жабы и стояло болотное зловоние. Но меня это не отпугнуло. Я же именно за этим колоритом и приехал! Вдохнув поглубже, я вошел внутрь старого здания.
Внутри была приятная прохладная полутьма. Поместье оказалось в более благоприятном состоянии, нежели как я предполагал. Через полусгнившие полы внутрь прорывалась бурная растительность. В помещении пахло сыростью, ветхостью и древностью. Я находился в большом просторном помещении, которое являло собой гостиную в былые дни. По обе стороны от меня находились модные в то время кожаные диванчики и кресла, ныне покрытые плесенью и гнилью. Прямо передо мной располагалась красивая широкая лестница, ведущая на второй этаж и разветвлявшаяся в конце. Над лестницей зияли дыры, которые когда-то были окнами. Сквозь них внутрь проникал солнечный свет, но их было явно недостаточно для того, чтобы осветить такое большое помещение.
Слева от меня, на первом этаже, располагалась кухня. Вся столовая утварь была хаотично разбросана по комнате, старая печь была разворочена, а глиняная посуда по большей части была разбита. Видимо, местных мародеров интересовали только вещи из металла. В одной из стен кухни была большая широкая трещина, сквозь которую в комнату проникал свет. Через трещину мог спокойно пролезть человек. Осмотрев все предельно внимательно, я решил вернуться в гостиную и заглянуть в комнату напротив кухни, но дверь не поддавалась- комната была забаррикадирована изнутри.