Амир Икам. Третья книга романа «Икам – легенда легиона»

Но если, кто-то колебался менять веру, то и тогда их включали в состав воинских отрядов, как ахабишей (по-арабски «воинов за плату»),при принятии обычной клятвы верности своему военному вождю. В этом случае воины получали жалование и имели право на долю в добыче, которую определял их амир. Но, им предстояло ещё вернуть из захваченной добычи, своему нанимателю стоимость оружия и верблюда

Стоит ли удивляться, что многие рекруты, вступающие в армию, принимали ислам и подтверждали, свою готовность, беспрекословно выполнять Божью волю, переданную им через Приемника Пророка.

Для этого, глядя в глаза своему вождю, воин торжественно произносил клятву:

– Подтверждаю, что нету Бога, кроме Аллаха и, что Мухаммед – Пророк его!

Любой договор или сделка в арабском мире подтверждается хлопком раскрытых ладоней. Ладони касаются, договор-присяга заключены.

Анвар с гордостью рассказал, что он всего полгода, как прибыл в действующую армию, но уже служит мукатилом – «бойцом» в знаменитом отряде мубаризунов-поединщиков, самого мухаджира Даррара ибн аль-Азвара Курайши! Правда, пока только в составе пеших лучников, но он надеется уже скоро, вернуть своему командиру стоимость выданного ему оружия и верблюда. Вернув долг, он и сам сможет получать положенную ему долю добычи, разбогатеет и станет поединщиком. Знающие люди рассказывают, что доспехи поединщика перса или ромея стоят, как целая финиковая роща! И тогда он сможет вернуться домой, возьмет себе хорошую жену и его родители, забудут о голоде.

Икам поддерживал разговор, направляя его репликами в нужное русло, и отмечая для себя незнакомые слова, значение которых ему предстоит уточнить. Опыт подсказывал ему, что нельзя сразу задавать вопросы собеседнику напрямую, с просьбой объяснить значение слов. Так можно спросить о таких вещах, не знать которые может только явный чужак, а значит, явный или скрытый враг.

Но, всё-таки, наш герой не смог удержаться, чтобы не спросить, почему отряд в походе, не выделил никакого охранения?

В ответ он услыхал беспечную фразу о том, что их командир уже приказал всем быть готовыми к бою. Но, он не боится никого на свете, кроме Аллаха, и его враги всегда трусливо уходят с его пути, избегая встречи.

Пока Икам осмысливал эту свежую мысль, достойную стать новым вкладом в военное искусство той эпохи, отряд подошел к узкому мостику, перекинутому через неширокий, но достаточно глубокий овраг.

Тут наш герой легкомысленно вслух произнёс, что если в долине и есть враги, которые еще не знают о громкой славе их предводителя, то встречи с ними нужно ждать именно сейчас, когда отряд перейдёт через мост.

* * *

Словно в подтверждение этих слов, как только последний мул, замыкающий отряд сошел с досок моста на дорогу, справа от дороги из кустов, появились пешие лучники, которые начали осыпать отряд стрелами.

Встревоженно осматриваясь по сторонам, Икам вынужден был признать, что возникшая, естественная в этой ситуации, суматоха среди воинов отряда, не была панической.

Воины с оружием в руках, спрыгнув с верблюдов, быстро собрались вокруг Даррара и его двух спутников. Воины отряда, готовясь к бою, прикрывали собой и своими щитами своих вождей. Даррар и другие воины, соскочив с седел, стали торопливо доставать из походных мешков свою броню и надевать её на себя.

Трое молодых воинов, сноровисто собрали весь вьючный скот в тылу отряда и, держа его за уздечки, не дали животным разбегаться. По неуловимому приказу, верблюды неуклюже опустились на колени. Расположившись вкруг на теплой земле, они меланхолично продолжали жевать свою жвачку, презрительно поглядывая вокруг. Мулы и кони встревоженно перебирали ногами, но послушно стояли вокруг своих коноводов. Было похоже, что они не чувствуют опасности, в происходящем вокруг них. Можно было подумать, что противники рыцарски, стараются не причинять вред животным. Но, скорее всего, причина столь заботливого отношения к «братьям меньшим», таилась в том, что они составляли самую ценную часть предполагаемой добычи, и было просто глупо портить такой желанный приз.

С началом нападения, Икам был предоставлен самому себе. Но, зная неугомонный нрав нашего героя, наш проницательный читатель легко представит, что его нужно искать, в самом центре свалки. Забота о себе заставила его накинуть на голову капюшон и затянуть потуже его шнурки. Толстая ткань из кевлара, не могла защитить от сильных дробящих ударов, но она, по прочности превосходила стальную кольчугу. Наш путешественник в этом путешествии не планировал принимать участие в серьёзных битвах, с применением всех видов холодного оружия, и потому чувствовал себя одетым немного «не по погоде». Сейчас же ему приходилось рассчитывать только на свою подвижность и, просто, везение.

Как вы уже догадались, наш неугомонный герой, прихватив свой арсенал, уверенно направился к отряду, изготовившемуся к обороне. Как раз в это время, строй отряда атаковали пять рыцарей, на всем скаку, вылетевшими на дорогу. Возможно, это название не совсем правильно применять к той эпохе, но было наиболее подходящим, по существу. Именно так представлял себе рыцарей, «в хорошем смысле этого слова», наш герой.

На нападающих были надеты длинные кольчуги, дополненные пластинчатыми блестящими нагрудниками. Броней были защищены руки и ноги. На голове у них были глухие шлемы с широкими прорезями для глаз с кольчужным воротником и украшением из перьев. Прикрывшись небольшими щитами, откинутыми на локти левых рук, рыцари, держа свои длинные копья двумя руками и выставив их вперед, на всем скаку, атаковали отряд Даррара, рассчитывая опрокинуть, застигнутую врасплох пехоту. Еще большее сходство со своими средневековыми собратьями им придавали их кони. На голове у коней были металлические наголовники, а шея и передняя часть туловища до коленей, были закрыты попонами из плотной, стеганной ткани. По своему внешнему виду и тактике действий, противники вполне могли называться рыцарями.

Увидев атакующих рыцарей, воины убрали луки и прикрывшись щитами и, выставив вперед копья, приготовились принять бой. Даррар успевший надеть кольчугу, не садясь на коня, тоже занял место в первом ряду пехотного строя. Группа из девяти пехотинцев, сдвинув щиты, осыпаемая стрелами пеших лучников противника, приготовилась отразить атаку пяти рыцарей, идущих на них сомкнутым строем.

Икам, оценив обстановку, решил поставить всё на карту и враз решить многие свои проблемы, оказав помощь этим «псевдомусульманам».

С громким криком «Аллах Акбар!» обогнув строй отряда слева, он выбежал вперед, навстречу конному строю.

Появление одинокого пешего воина, бегущего навстречу своей смерти, не замедлило размеренный бег тяжелой кавалерии. Медленно и неумолимо она, с топотом, двигалась вперед, неся смерть на остриях своих копий.

Считая, что начальник рыцарского отряда занимает середину строя, Икам не останавливаясь, метнул в него свой топор. Дальше для нашего героя все происходило, как в замедленном кино. Икаму было знакомо это пьянящее чувство всемогущества и боевого азарта. Но, для всех остальных зрителей, все происходящее слилось в, какой-то невообразимый, водоворот.

Вращающийся топор с глухим стуком ударил в переносицу среднего всадника. От сильного удара голова его неестественно откинулась назад, увлекая за собой тело, откинувшееся навзничь, сначала на конский круп, а затем рухнувшее на землю.

Одним броском Икам оказался в середине строя и, оттолкнувшись тупым концом копья от земли, прыжком взлетел в опустевшее седло и перехватил своё копье поперёк седла. Оказавшись между двух, изумленных происходящим, рыцарей, он сначала, ткнул правого в глаз тупым концом копья, а затем возвратным движением резко ударил наконечником копья в широкую прорезь шлема, того, который скакал слева.

Оставив копье в теле врага, Икам перехватил копьё, выпавшее из рук рыцаря, и резко натянул поводья. Конь послушно остановился. Пропустив бегущего без всадника, коня, он, с места отправил своего коня вдогон крайнему слева всаднику. Тот обернувшись, с ужасом увидел, что справа сзади, с копьем наперевес, его догоняет воин, в мгновенье ока, выбивший из седла троих его товарищей. Для всадника с копьем в правой руке, справа сзади находится самое уязвимое место, неприкрытое, ни щитом, ни копьем. Не желая искушать судьбу, рыцарь, бросил копье и щит наземь и, подняв правую руку вверх, остановил своего коня, с криком «Сдаюсь!»

Икам, остановив своего коня, рядом с пленённым рыцарем, направив остриё копья вверх, поднял копье и громко закричал «Аллах Акбар!»

Его клич был подхвачен дюжиной глоток восхищенных соратников.

Согласитесь, что все произошедшее, может оправдать необоснованное самолюбование нашего героя, забывшего, что военная фортуна изменчива и непостоянна. Пока Икам купался в лучах мимолётной славы, на глазах у восхищенных поклонников, уцелевший рыцарь, резко развернул своего коня и ускакал, увлекая с собой, всех коней, потерявших своих седоков. По его сигналу, лучники прекратили обстрел отряда и вскочив, на подведённых к ним коноводами коней, ускакали, скрывшись за поворотом дороги.

Хотя потеря двух боевых коней, по праву бывших его добычей, и обескуражила нашего друга, но оценив ситуацию, он должен был признаться, что день начался для него очень удачно. Чтобы, иметь возможность прийти в себя от горячки боя и обдумать, как себя вести дальше, Икам, предусмотрительно привязав повод коня к поясу, приказал пленнику спешится и стоять, ожидая своей судьбы. Потом он, повернувшись лицом на юг замер, восстанавливая дыхание и приводя свои мысли в порядок. При этом он вполголоса неразборчиво повторял слова молитвы, изображая религиозное погружение в себя.

Когда он посчитал, что уже готов действовать дальше, он с изумлением увидел, что все воины отряда стоя, присоединились к его молитве. При этом, один из воинов, которому стрела пробила горло, стоит поддерживаемый двумя товарищами, и непослушными губами, пытается повторить его слова. Затем, с блаженной улыбкой на лице, раненный воин обмяк и осел на землю. Его широко открытые глаза продолжали смотреть перед собой.

Сложная, быстро меняющаяся обстановка, не должна отвлекать настоящего воина от выполнения своих обязанностей. Поэтому, Икам сразу озадачился сбором своего оружия и сохранением своих трофеев. Не зная, какие правила раздела добычи приняты в этом отряде, он решил использовать добытые в бою ценности с максимальной пользой.

Первым делом он направился к поверженному врагу за своим топором. Поднимая топор, он убедился, что удар для его соперника оказался смертельным. Чтобы приобрести себе союзника среди воинов отряда, он, найдя взглядом восхищенно улыбающегося Анвара, попросил его помочь, собрать оружие и доспехи.

– Анвар брат, ты делил со мной свой хлеб. Помоги мне собрать все оружие и доспехи. Можешь взять себе любую броню и оружие, которое посчитаешь нужным.

Убедившись, что его обрадованный, новый товарищ приступил к сбору трофеев, Икам направился к Даррару.

– Икам! Видно, что твой отец не зря, потратил время на твоё обучение! Если бы я не видел всё это своими глазами, то никогда не поверил, что один пеший воин, может победить отряд из пяти конников!

– Разве можно сомневаться в том, что один воин ислама может победить отряд конных безбожников? На все воля Аллаха, брат. Что ты думаешь, делать дальше?

– Я думаю, что нам нужно побыстрее возвращаться к своему отряду-муджаррада, выславшего нашу талия в эту долину.

Краем глаза отметив, что Анвар еще не закончил торочить добычу на коня, Икам, чтобы протянуть время, предложил

– Извини, брат, если я вмешиваюсь не в своё дело, но, мне кажется, что сначала, нужно узнать у пленных, что это за отряд, как он здесь оказался и куда направился. И еще, наш долг или похоронить шахида, или погрузить его тело, для предания его земле на следующем привале.

Было видно, что мысли об этих мелочах, еще не приходили в голову командиру талии. «Талия» – для себя, наш герой перевел, как «разведка». Отряд – муджаррада, должен был означать что-то вроде «Боевой группы». Как бывший военный, наш герой предпочитал привычные ему военные термины, но, чтобы не запутать читателя, мы будем применять и их, и местные названия.

Даррар вопросительно посмотрел на своих спутников в желтых повязках. Было видно, что их раздражает, стремление новичка поучать заслуженных воинов. Но, и отмахнуться от этих, в общем-то, дельных и простых предложений было неловко.

Даррар приказал привести к нему пленного. Тут стало понятно, что пленных оказалось двое. Вторым оказался рыцарь, оглоушенный падением с коня и потерявший глаз от удара древком копья Икама. Оба они, уже без доспехов и оружия в одном белье, предстали перед Дарраром.

Первым делом, оба подтвердили, что готовы заплатить за свою свободу выкуп. Узнав, что их жизням, после сказанного, больше ничего не угрожает, они охотно сообщили, что они входят в отряд численностью в сотню конных лучников, который стал лагерем у входа в долину. Их группа – дозор, силой в два десятка всадников, должна была осмотреть долину на предмет наличия в ней мусульман. Трактирщик соседней деревни рассказал им, что он отправил талию мусульман в деревню, вымершую от «чёрной болезни» и персидской резни, произошедшей лет десять назад. Вождь их отряда, Гасанид, решил встретить и уничтожить мусульманский отряд у моста через Вади. (Как понял Икам, так здесь назывались овраги). Чтобы добыть себе славы, он решил лично возглавить атаку на отряд мусульман, чтобы убить его предводителя.

На вопрос что, по их мнению, сейчас делает, сбежавший командир их разведывательного отряда, пленные охотно показали, что сейчас он, скорее всего, пошлёт гонца с вестью о вражеской разведке в главный отряд и будет скрытно сопровождать их караван, пока сюда не подойдет подмога, чтобы уничтожить всех мусульман.

Озадаченный услышанным Даррар приказал, собрать всех воинов отряда на совет. Пока воины собирались вокруг своего вождя, тот подтвердил Икаму, что все оружие и кони, взятые в бою, по закону войны, принадлежат ему. Пленные тоже являются его добычей, но они владеют важными сведениями, и их, перед тем, как убить, продать в рабство или отпустить на свободу за выкуп, нужно обязательно предъявить для допроса Халиду ибн аль Валиду.

Уловив в этих словах, невысказанное желание своего собеседника, Икам, не раздумывая, предложил тому, принять пленных в подарок, в честь их знакомства, как знак их дружбы, и поступать с ними по своему усмотрению. Обрадованный такой щедростью, Даррар сдержано поблагодарил Икама.

Когда пленных увели, и отряд собрался в круг для Совета, один из воинов с желтой повязкой на голове, по знаку предводителя отряда, сообщил всем о том, что ему стало известно со слов пленного. Было видно, что воины стали встревоженно переглядываться в ожидании решения своего вождя.

Свои слова воин закончил словами

– Пусть каждый выскажет свои мысли, чтобы мы могли вместе принять решение. Первым пусть говорит Икам-мавляна.

Икам стоявший в кругу рядом с Анваром, понял, что ему предоставляют слово первому, чтобы подчеркнуть его самую невысокую значимость, в рейтинге бойцов отряда. Это испортило ему настроение, поэтому, тщательно подбирая слова он хмуро произнёс

– Враг считает себя сильнее, но, не настолько, чтобы уничтожить нас сразу. Думаю, нам нужно двинуться в глубь долины, словно мы не догадываемся о их присутствии здесь. Необходимо, разослать во все стороны дозоры и узнать, где их отряд расположится на ночь. Ночью мы должны напасть на их лагерь и угнать у них всех лошадей. Тогда они не смогут сообщить своим, где мы находимся. Ночью, не дожидаясь рассвета, нам предстоит двинуться к выходу из долины и, в укромном месте, дождаться, когда в проход войдет отряд, высланный на подмогу. Пропустив его, вырваться из долины или уйти из долины другой дорогой, о которой можно узнать у местных жителей. Не может быть, чтобы из долины не было других дорог. Нужно только, хорошо порасспрашивать тех, кто здесь живёт

Слова Икама породили бурную дискуссию среди воинов отряда. Но, споры шли по поводу незначительных деталей плана, предложенного им Совету. Ключевые слова – «напасть ночью и угнать лошадей» были с восторгом восприняты всеми.

Как наш герой понял из разговоров, в отряде были воины из двух групп. Меньшая принадлежала к северной группе племен и, в прошлом, эти воины были кочевниками-бедуинами (бадауин – люди бадии, пустыни). Вторая, более многочисленная принадлежала к жителям Йемена (букв, «страна, лежащая справа»), или Южной Аравии. Её южный берег называли Хадрамаутом, а его жителей называли «хадара». Во всех этих подробностях, Икам разобрался позже, но, чтобы нашему читателю было понятно, о чём идет речь, мы сразу раскрываем выводы, к которым наш герой пришел позже, в ходе длительных размышлений. Эта особенность комплектования отрядов была характерна для всей арабской армии, кроме её элитных подразделений, о которых мы расскажем позже.

Так вот, воины-северяне были в восторге от возможности прославиться, совершив лихой ночной набег и угнать лошадей, а южане рассчитывали, наконец, завладеть таким ценным трофеем, как кони.

Как бы то ни было, план нашего героя был одобрен и принят в ходе Совета всеми его участниками. Опираясь на решение совета, Даррар, отдал распоряжения и караван стал готовиться к движению. Покосившись на Икама, Даррар приказал похоронить убитого воина. Без особых церемоний, его погребли в неглубокой яме у дороги. Последние почести проявились только в том, что его, по настоянию Икама, положили на правый бок и нашему герою позволили прочитать над могилой короткую молитву. Никакого холмика или отметки над могилой не было. Воин был из северян. А жители пустыни, как оказалось, хоронят своих усопших в песке и никогда больше не посещают их могилы.

После совершения этих формальностей, караван тронулся по дороге. Икам продолжил свой путь, поочередно меняя своих коней, (причём, один из них, как оказалось, был кобылой). Караван сделал один привал в полдень на берегу ручья, где воины напоили всех своих четвероногих, включая верблюдов, чем очень удивили Икама, который искренне считал, что верблюды пьют воду только раз в неделю. Только тут наш герой заметил, что из отряда исчезли трое всадников. Анвар, на правах старого знакомого, отчитался ему о выполнении поручений. Узнав, что Икам не претендует ни на один комплект вооружения, Анвар подобрал себе оружие и броню. Три остальных комплекта он аккуратно уложил в мешки и приторочил их на своего верблюда. Пользуясь случаем, он спросил, не хочет ли Икам набрать себе свой отряд? Тогда он, охотно, стал бы у него первым рекрутом. Икам обещал подумать об этом и согласовать этот вопрос с Дарраром. После этого, он занялся модернизацией приобретенных седел. Не обращая внимание на советы Анвара, Икам соорудил из веревки примитивные стремена и усилил крепление седла передними и задними подпругами, и дополнительными петлями. Оставшись очень довольным проделанными усовершенствованиями конской упряжи, он направился было к Даррару, но тут раздался сигнал окончания привала, и караван снова запылил по дороге.

* * *

Ощутив под собой коня и удобно усевшись в седле, Икам непроизвольно погрузился в воспоминания, как впервые, он вместе с Ириной, приехали к ней на родину, знакомиться с её родителями. Родители встретили их хорошо, но родня приняла Икама настороженно. В казачьей станице чужаков не привечали.

После положенного застолья, омраченного отказом Икама идти наутро в церковь венчаться, молодым постелили в разных комнатах. Утром брат Ирины, вроде бы, как в шутку, предложил новому родственнику прокатиться на коне. Крупный, черный конь тревожно косил взглядом и переступал копытами. Икам решительно с места вспрыгнул в седло, но, тут конь встал на дыбы и сбросил своего седока. Не ожидавший такого поворота событий, наш герой упал на спину, задохнувшись от удара. На расспросы Ирины, бросившейся к нему, он, стараясь казаться спокойным, стал успокаивать её, сгорая от стыда, за свою неловкость. Её младший брат, захлёбываясь от восторга, стал рассказывать всем присутствующим родственникам, что это он, для смеха, подложил под седло колючку.

Отдышавшись, Икам поблагодарил родителей за теплый приём и приказал Ирине собираться. Взглянув в окаменевшее лицо своего мужа Ирина, вздохнув, молча пошла укладывать вещи. Не обращая внимания на уговоры родни, они, тем же днём, уехали в Москву.

Но, перед отъездом, когда хмельной шурин с бутылкой водки подошел к ним помириться, Икам молча взял из его рук бутылку и сдавил её в кулаке так, что стеклянные брызги брызнули в разные стороны.

В Москве он вскоре пошел на ипподром и, арендовав сразу трех коней, целыми днями пропадал на тренировках, меняя коней, по несколько раз за день. Освоившись с конкуром и преодолением препятствий, он попросил тренера, научить его джигитовке.

Тот отправил его в группу конной акробатики каскадеров. Сломив сопротивление инструктора и руководителя группы, не желающего тратить время на «скучающего буржуя», он своей одержимостью и, главное, блестящими результатами, быстро добился его уважения, а затем и дружбы. Так он приобрёл себе и официальную профессию – каскадер. Работа устраивала его тем, что давала ему много свободного времени, заставляла его поддерживать себя в форме и позволяла общаться с интересными людьми. Его новые друзья и коллеги охотно делились с ним секретами фехтования и конных трюков. Его военная подготовка, позволила ему легко освоить самые зрелищные трюки с оружием. Ирина не препятствовала его экстремальному хобби. Выезжая с ним в командировки для сьёмок, она, как ребенок радовалась возможности видеть вблизи Звёзд кино и известных артистов. А ночами она, с продуманной непосредственностью, бесстыдно рассказывала ему о всех комплиментах и заманчивых предложениях, которые делали ей «звездные ловеласы». Икам лишь посмеивался и давал себе слово, не давать выход своей ревности, которую провоцировала его подруга. После таких разговоров, неизменно следовало примирение, и наш герой влюблялся всё сильнее и сильнее.

Икам успокоился только тогда, когда на очередном празднике в казачьей станице, взял первый приз по конной акробатике, именуемой у казаков джигитовкой. Свою месть он выразил тем, что уверенно побеждал казаков, выступая в красной шелковой рубашке и огромном белом туркменском тельпеке. Главный судья, вручая ему первый приз, покосившись на его штаны без лампасов, находчиво добавил, что победителем является муж их землячки, «истинной казачки, спортсменки и просто красавицы». А когда присутствующие наградили его аплодисментами, Икам подъехал к воротам и зажав коня между ног, оторвал его от земли, подтянувшись на перекладине над воротами, повторив подвиг Портоса, образ которого Дюма-отец списал со своего отца, бывшего в молодости реальным силачом.

Икам и сейчас улыбался, вспоминая гордую улыбку своей любимой. Но, затем на него набежала грусть

– Где ты, моя принцесса?

Тут его воспоминания были прерваны, потому, что поступила команда готовиться к ночёвке. В этот раз место привала было выбрано посреди большого убранного поля, неподалёку от деревни. Их лагерь был виден издалека, но зато и подобраться к нему незаметно было невозможно. Отряд стал готовиться к ночному привалу.