Глава двадцать восьмая
Тяжелые шаги и скрип открываемой задвижки, вывел меня из состояния сна. Издав нестерпимый стон от занывших в неудобной позе мышц, я поморщилась и облизнула пересохшие губы. Кисловатый запах грибка, казалось, въелся в мою одежду настолько, что вызывал тошноту.
– Юлиан хочет тебя видеть, вставай, – лицо Дрейка выглянуло через приоткрытую дверь.
– Ты, правда, можешь открыть этот портал? – пока мы шли, странным образом злость Дрейка и его несговорчивость сменились желанием побеседовать.
– Я не знаю, так говорят.
– А еще говорят, что небеса это рай для грешников, – проведенная параллель между желаемым и действительностью была очевидна, но что я могла? Мои мысли, спутанные в клубок, с каждым разом все сильнее и сильнее меня запутывали.
– А ты там был, чтобы знать наверняка? – с намеком спросила я, но ответа так и не услышала, двери раскрылись настежь. Юлиан смерил меня нетерпеливым взглядом. От неожиданности я даже опешила, чтобы сам Тудор снизошел до меня, данный факт, верно указывал на то, что ему что-то от меня надо. Безмолвная тень бороздила воздух вокруг него и клянусь, я бы подумала, что она тоже находится в нетерпении от беседы со мной.
– Оставь нас, – бросил он Дрейку, и тот поспешил скрыться с глаз.
– Знаешь ли ты, дорогая Ева, почему именно Тудоры знают, где находится портал? – дверь за мной закрылась, и секундой после поинтересовался Юлиан.
– Нет, – живо ответила я, обращение "дорогая" мне совсем не понравилось.
– Фейерия была удивительно красива и естественно, что у нее был возлюбленный, она же его чувства не разделяла, Лаффаер был обычным человеком. Найденный портал Фейерия от него скрыла, и в последний момент вместе с сестрой открыла его. Лаффаер долго уговаривал ее не оставлять его, но Фейерии не было до него дела. Сойдя с ума от злости и ревности, он схватил Юстину и под угрозой вырвать сердце сестре, требовал от нее закрыть портал и вернуться к нему. Но Фейерия сама до безумия грезила мечтой о подобных ей, поэтому бросила сестру на растерзание.
– Он убил ее? – я стояла с широко открытыми от удивления глазами. История, вскользь упомянутая Просвещенным, виделась уже с более расширенной стороны.
– Да, он вырвал ей сердце на глазах у Фейерии, – Юлиан же был спокоен и даже холоден, видимо рассказ не затрагивал струны человечности в его душе, – Лаффаер не забыл свои деяния, как и место, где все произошло, перед самым входом в портал, он завещал своим будущим поколениям хранить эту тайну, свято веря, что однажды портал откроется. Спустя столетия его правнук добавил к своему имени фамилию Тудор.
Я обомлела. Значит, предок Юлиана убил сестру Фейерии? Значит Фейерия при всей своей красоте и добродетели и правда была виновна в смерти сестры, предпочтя ее гибель осуществлению своей мечты?
– Я открою тебе то место, где находится портал, – сухо и с явным умыслом продолжил Юлиан, – но с двумя условиями.
Внутри все сжалось. Вот оно! То, что неминуемо должно было обрести свою цену, то, за что придется платить и платить немало. Неужели я еще мало заплатила тем, что мне пришлось отказаться от Томаса? Что еще я должна принести в жертву ради того, чтобы обуздать силу своей магии, которая становилась все сильнее с приближением восемнадцатилетия?
– А если я откажусь? – осторожно задала я вопрос, сразу ища пути отступления.
– Я вправе вообще не отпускать тебя отсюда живой. Но, тебе, как и мне не безразлична судьба мира, в котором мы живем. Мы ведь не хотим, чтобы все живое в этом мире поглотил хаос? Друзья, семья, любимые, что будет с ними?
Я сжалась. Еще не зная всех условий зреющих в голове Юлиана, я уже чувствовала, что на кону будет стоять все, а самое главное жизни тех, кто мне дорог. Весы сомнений медленно, но верно взвешивали все за и против и неумолимо склонялись не в мою пользу.
– Что я должна сделать? – обреченно спросила я.
– Ну, во-первых, принести клятву, твой сангетум обеспечит гарантии сделки.
– В Ордене у меня друзья, я не пойду против них.
– За два дня в Ордене произошли очень серьезные изменения, – Юлиан повернулся ко мне спиной и зашагал в сторону своего трона.
– Что произошло? – мне пришлось идти за ним следом, чтобы не пропустить ответ. Взбудораженное воображение уже рисовало ужасный сценарий развернувшихся событий.
– Ты ведь покинула Орден тайком. Любой, кто знает Доминика, не стал бы этого делать. И я всегда восхищался Томасом, его силой, знаниями, я хотел, что бы он был здесь, – указательный палец Юлиана жестко прорезал воздух рядом с ним, – только здесь… Теперь, с твоей помощью это станет возможным…
– Я не понимаю…
– Руководство Ордена свергнуто, Ева. Доминик совершил ошибку, приказав вернуть тебя живой или мертвой. Томас выступил против, вместе с ним еще один, Алан Майерс, кажется, – Юлиан щелкнул пальцами, вспомнив имя, – час назад был избран новый совет.
Я молчала. Мой уход стал точкой отсчета для новой революции внутри Ордена.
– У тебя ведь есть друзья и вне Ордена, Ева. Ты о них подумала? – продолжал свое маленькое, но эффективное давление Юлиан. Ведь он не просто так рассказал мне историю смерти сестры Фейерии, тонко продуманный план должен сработать безукоризненно, подталкивая меня к другому выбору. И я отдавала себе отчет в том, что, сколько бы я сейчас не оттягивала момент, выбор я сделаю. Мое сердце всегда будет выбирать любимых, душа – родных и близких, а сознание и вся моя сила будут всегда направлены на защиту друзей. Я осознала, что другого выбора я не сделаю никогда, пусть я не всесильна и не одарена исключительной красотой, как Фейерия, но жизнь дорогих мне людей всегда будет на первом месте.
– Я всего лишь обеспечиваю защиту своим людям, Ева. Томас не пойдет против тудоров, если ты будешь одной из них. Война закончится, а договориться с Орденом о перемирии при новом руководстве, думаю, не составит труда.
Его аргументы были весьма убедительны. Все его слова строились на прекращении противостояния между Орденом и тудорами. Если я приму предложение, то тем самым моя семья и друзья будут в безопасности, Орден не окажет на них давления – за этим проследит Алан и Томас, и тудоры не навредят им, так как я присягну им. А то, что – своя среди чужих, меня это мало волновало. Всю надежду что-то изменить я возлагала на портал и помощь Фейерии.
– Я согласна! В чем заключается второе условие?
Раньше я думала, что все перемены в моей жизни лишь из-за того, что меняется мир вокруг меня, но сейчас, стоя на балконе дворца Тудоров и глубоко вдыхая свежий воздух, я начинала понимать, что меняюсь сама. Пусть я все еще святая простота, но я уже чувствовала в себе эти перемены. Наивный взгляд на мир, доверчивость и простодушность, заложенные отцом, все больше казались чем-то посторонним, мне не принадлежавшим.
Я вздохнула, вспоминая принятые мной условия Юлиана и последовавшую за этим клятву. Конечно, на этот раз, не было связывающих меня канатов, клинков и глубоких ран тоже не потребовалось. Хватило лишь разреза ладони для того, чтобы капля крови упала в серебряную чашу и под тихо произносимые слова клятвы, превратилась в ярко багровый камень.
Я разжала свой кулак и посмотрела на лежащий на ладони сангетум, мой сангетум. До сих пор не могла понять, зачем Юлиан отдал мне его. Маленький камень переливался на свету, капелька моей крови тоже хранила в себе особую магию: если его поднести к карте, сангетум покажет расположение своего владельца, являясь частичкой nebesis, сангетум всегда сохранял связь между камнем и хозяином, например, если поместить камень в холодную воду – nebesis почувствует холод, если в огонь – nebesis будет испытывать жар. Есть и обратная связь между ними – если nebesis погибает, камень снова расплавляется в каплю крови. И вот сейчас мой сангетум лежит на ладони, как часть второго условия Юлиана – взять его с собой в портал. Должна признать, выполнить это условие было самым легким делом, ничем не обременяющим, ни к чему не обязывающим.
Я задумчиво повертела камень в руке и вернула его в карман брюк. Юлиан сдержал свое слово, и теперь я знала, где находится портал. Было бы логично не терять времени и броситься к нему, но я не спешила, здесь у меня было несколько причин задержаться и все они касались моей семьи и друзей. Я не могла покинуть их, не попрощавшись.
Вдруг несколько сильных вспышек озарили нижний двор и давно высохший древний фонтан. Подойдя к краю балкона, я увидела группу в черном, человек семь воинственно настроенных мужчин, двое из которых возглавляли группу.
– Алан! Томас! – я их узнала, руки Томаса плавно перетекали в двуручные световые лучи, а Алан держал в ладонях две крупные огненные вспышки.
– Нападение! – крикнул кто-то за моей спиной, пробегая по коридору.
Внутри вспыхнуло беспокойство. Боже, они решились напасть на тудоров! Мне и в голову не могло придти, что Орден пойдет на это. Сердце тревожно заклокотало – война не закончена, перемирия нет и не будет, пока я здесь, ведь это за мной они пришли. Я бросилась вперед по коридору. К лестнице! Вниз! Только бы успеть!
Я резко остановилась, услышав крик своего имени! Вся битва проходила за стенами дворца, я слышала тупые удары об стены, а сердце продолжало кричать – "скорее, скорее".
– Ева! – услышала я сквозь стены такой сильный и требовательно зовущий голос. Колени подогнулись, и я оперлась о перила лестницы.
Собираясь с силами, я заставила себя идти дальше, еще десяток ступеней и я – у входа, двумя руками распахивая двери в стороны.
Сильный порыв воздуха обдал меня холодком, откидывая волосы назад.
Вся битва предстала перед моими глазами, взгляд поймал сверкающие мечи Томаса и черные мечи противника, вспышки Алана, располосовавшие стены дворца.
– Томас!
Но он уже рвался ко мне навстречу. Черная тень взметнулась между нами прямо из-под земли, Томас пригнулся, обернулся на 360 градусов и крест-накрест полоснул тень по силуэту, отчего она тот час же взорвалась в воздухе редеющим туманом.
Глава двадцать девятая
Томас оказался почти вплотную ко мне, так близко, что его частое дыхание обжигало меня. В его глазах я увидела неимоверное облегчение при виде меня и огромное желание обнять, привлечь к себе.
– Дай руку, мы уходим отсюда, – Томас тряхнул рукой и световой меч скрылся в его ладони, отступив на шаг, он протянул руку мне, но я медлила, – Ева, дай мне руку, быстрее!
Я мотнула головой, слишком рискованно было прикасаться к Томасу, я боялась любого, даже малейшего прикосновения, пока необузданная магия грозилась вырваться наружу.
– Ева, прошу тебя, дай руку, – снова требовательно, но с болью в голосе попросил Томас.
Рядом с рукой Томаса оказалась другая рука, Алан смотрел на меня с пониманием, и я схватилась дрожащей рукой за него, как за спасительную соломинку.
– Как же я рад тебя видеть, – привлекая меня к себе и обнимая, продемонстрировал Алан плюсы своего присутствия. С мучительным выражением лица Томас отступил, отвернувшись к нам спиной, чтобы никто не заметил, как сильно он закусил губы от боли.
– Отходим! – крикнул Алан в воздух и потянул меня за собой.
– Постой, – быстро пресекла я эту попытку, – я не могу пойти с Вами, Орден не примет меня обратно.
– Что за ерунда, конечно, примет, тем более сейчас, – Алан улыбнулся. За его спиной, прекратив битву, но все еще готовые к атаке, стояли пять бойцов Ордена. Но и за моей спиной образовалась группа их противников, тудоры один за другим выстраивались позади меня.
– Не в этом дело, Алан, – сбивчиво, но все-таки старательно произнесла я, высвобождая руку из его руки, – я принесла клятву, теперь я с ними.
Я опустила глаза, заранее понимая, что мне не выдержать их осуждающе отчаянных взглядов.
Яростный стон Томаса заставил поднять глаза, болью отозвавшись и в моем сердце. Я продолжала причинять ему боль, и мне становилось только хуже от этого. Нужно поспешить с открытием портала, чем дальше я буду от Томаса, тем легче ему будет смириться с моим отсутствием.
– Томас! – голос Юлиана за спиной раздался в самый подходящий момент, – чем обязан Ордену на своей территории? Ворвался, устроил драку, развеял мою тень.
– Юлиан. Я убью тебя! Ты все это подстроил!
– Ева сама пришла ко мне, мы поговорили, заключили сделку и все остались довольны, – Юлиан хитро улыбнулся.
– И ты уверен, что сделка честная? Что ты не утаил от Евы ни одной ее детали? – Алан был напряжен, в отличие от меня он всегда сомневался в истинных намерениях других.
– К вашему сожалению, – Юлиан усмехнулся, его поведение меня озадачило, он вел себя играючи, как кошка с мышкой. Я была его главной защитой, его политикой сдерживания. Он правильно сказал, что Томас не станет нападать, если я буду одна из них. Сейчас они пришли за мной, чтобы спасти, считая меня пленницей тудоров, но совсем другое дело, если я сама, по воле клятвы, с ними. И Юлиан понимал, в чем теперь его преимущество.
– Пришла пора сесть за стол переговоров, не так ли мистер Майерс? Как думаете, теперь Орден способен на здравые рассуждения и компромиссы?
– Несомненно, мистер Тудор, – сухо ответил Алан, – назначайте время, я передам Ордену Ваше предложение.
– Очень хорошо! А теперь попрошу Вас покинуть территорию дворца.
Алан взглянул на меня. Я сама обняла его, что бы успокоить.
– Через час… дом Глории, – прошептала я тихо и обернулась к Томасу. Его мрачный вид сжал мне сердце, и я подошла поближе.
– Томас, – голос дрожал, я готова была разрыдаться, – мне так жаль.
Он молчал, лишь пристальным, испытующим взглядом смотрел на меня.
Я опустила голову. Он злился, отчаянно злился, хоть и не подавал вида, но я знала, что внутри него горит пожар и как и в тот день в его келье, останься он один, отпустил бы эту злость на все четыре стороны.
Томас так ничего и, не сказав, развернулся и, минуя бойцов Ордена, пошел прочь, оставив меня смотреть ему вслед глазами полными слез и неприкрытой горечи.
Я вернулась во Дворец Тудоров. Отведенные мне покои не прельщали меня не своим богатым убранством ни сладкими ароматами благовоний, лишь принятый душ и сменянная одежда даровали облегчение на короткий промежуток времени, прежде чем все вокруг снова стало серым и тоскливым. Мне предстояло прощание, но в одной вещи я боялась признаться даже самой себе. В глубине души жила маленькая надежда, что Томас не оставит меня одну, махнет рукой на все преграды, чтобы пойти в портал со мной, что бы разделить со мной этот путь и вместе искать выход из того проклятья, которое нас постигло.
Пора.
Вложив сангетум в карман джинс, я поднялась, поправляя все еще мокрые после душа волосы. Время, назначенное Алану, приближалось, они будут ждать меня.
И они ждали. Все: Алан, Томас, Лея, Таша и Глория с Лаурой. Сильно защемило глаза, когда я увидела всех на лужайке перед домом Глории – неизбежность прощания еще большим грузом сдавила плечи.
– Ева, милая! – Глория первой раскрыла мне свои объятия. Слава небесам с ней все было в порядке! Она лучилась все той же светлой улыбкой, и лишь покрасневшие от слез глаза, полные волнения и тревоги выдавали бессонную ночь, – как же так, разве такое возможно?
– Самой не верится, – прошептала я, сдерживаясь от эмоций.
– Когда нам все рассказали, мы долго не могли поверить этому, – Лаура бесшумно подошла к нам, – да-да, сестренка, мы обо всем знаем, второй промывки мозгов нам не потребовалось.
– Я обняла сестру. Как же все-таки удивительно она изменилась с тех пор. Жаль, что сейчас у меня нет шанса узнать свою сестру именно с этой стороны, наши пути разошлись, и знает ли кто – сойдутся ли вновь.
Таша, моя верная Таша, с непревзойденной сдержанностью она стойко вынесла и объятия и мои слезы. Да, несомненно, она была сильнее меня.
– О нас не переживай, меня больше волнует, что ты идешь туда одна, – она бросила косой взгляд на Алана и Томаса, которые в задумчивости стояли неподалеку и, Таша была уверена, слышали ее, – ну что вы призадумались?– вырвалось у нее с чувством, – неужели вы отпустите ее туда одну!?
– Будет лучше, если мы останемся здесь, – глухо ответил Алан, не вникая в подробности.
– Тебе что Орден мозги промыл? Алан – это же Ева! – возмущению подруги не было предела.
Меня, как хлыстом огрели – ни Томас, ни Алан и не собирались присоединиться ко мне, только сейчас последняя хрупкая надежда, что все-таки есть шанс просто не остаться одной, рухнула как карточный домик.
– Когда Ева окажется в портале, жизни Лауры и Евы снова будут связаны узами смерти, – мрачный голос Томаса огорошил всех позабытой информацией. Как я могла забыть?! Ведь лишь благодаря земному притяжению наши жизни существуют отдельно. Но когда близнецы по разные стороны миров, смерть одного влечет за собой смерть другого, – только здесь мы сможем обеспечить Лауре защиту Ордена, только здесь мы сохраним ей жизнь, а значит и жизнь Евы.
Наступила тягостная минута , которая длилась почти вечность. В эту минуту я думала о том, как так вышло, что все, что бы я ни делала, оборачивалось против меня? Это рок или судьба?
– Где находится этот портал?
– Старая часовня на окраине, в те времена не совсем понимали магию, вот и огородили.
– Я отвезу, – быстро отозвался Алан, чтобы не опередили.
Я попыталась улыбнуться, кивнув в знак согласия. Воздух становился совсем тяжелым, он давил на меня будто прессом, пока стало совсем невыносимо это жуткое молчание.
– Я очень сильно всех вас люблю, – в последнем порыве обернулась я, – и я вернусь, обязательно вернусь.
Не оставив больше никому возможности приблизиться я стала пятиться назад. Алан оказался рядом. Еще один разочек взглянув на Томаса, в надежде вновь увидеть такие любимые глаза, я выдохнула. Он даже не смотрел в мою сторону. Больше ждать нет смысла – я села в машину и Алан нажал на газ.
Глава тридцатая
Я сидела на заднем сиденье автомобиля, неистово сжав края его обивки, ногтями врезаясь в плотную кожу и напряженно всматриваясь в лобовое стекло на горящие в темноте фары переднего вида.
Алан не трогал меня, внимательно наблюдая за мной через окно заднего вида. Он мчался быстро явно с превышением скорости, но, ни его, ни меня сейчас это не волновало. И вдруг он резко нажал на тормоза, заглушил мотор и вышел из машины, хлопнув дверью.
Не понимая, я вышла за ним следом.
– Что случилось?
– Что случилось? – вопросом на вопрос отреагировал Алан, – Ева, разве ты не понимаешь, что я теряю тебя? Я совсем не так представлял нашу жизнь! Будь хоть немного больше времени, я уверен, мы нашли бы выход, заключили бы договор с тудорами, я бы забрал тебя, увез подальше от этого кошмара, и тебе не пришлось бы сейчас открывать этот чертов портал!
Голос Алана срывался, даже у него сдавали нервы.
– Я бы любил тебя, Ева! – совсем отчаянно и так страстно выпалил он под конец. Решившись насовсем крайний шаг, Алан прижал меня к боковой дверце машины. Одна рука легла на мою талию, а вторая скользнула по волосам к шее. Я не успела опомниться, как его дыхание обожгло мне шею, теплые, жаждущие губы прильнули к пульсирующей жилке и этот, чуть влажный след от поцелуя, обдало прохладой.
– Алан, остановись, – приглушенно прошептала я, но мои слова развеял ветер, – хватит!
Второй раз прозвучал приказом и возымел свое действие, Подавшись отчаянному желанию Алан, потерял самоконтроль и сейчас мой резкий крик привел его в чувство. Он стоял передо мой обезоруженный собственной несдержанностью. Я не злилась на него, разве можно злиться на того, чье сердце живет любовью, даже если она не взаимна?
– Алан, прошу тебя, – и я нежно погладила его по щеке, – ты заботливый сын, любящий брат, чудесный друг и, я уверена, станешь великим лидером для Ордена, только не надо ждать меня, прошу.
– Ты сама не понимаешь, о чем просишь.
– Я прошу всего лишь о шансе, для тебя самого. Дай себе шанс подарить свою нерастраченную любовь кому-то еще. Не жди меня.
Оттолкнувшись от машины, я открыла дверь и снова села по центру заднего сиденья. Но сейчас стало даже как-то легче, нет, не потому, что ожидала от Алана стопроцентного выполнения наказа, скорее потому, что наконец-то сказала ему об этом прямо, поставив жирную точку в наших сложных отношениях.
Немного постояв, Алан вернулся в салон автомобиля. Оставшийся путь мы провели молча, погрузившись каждый в свои мысли. Полуразрушенная маленькая часовня встретила нас заунывным завыванием ветра сквозь деревянные ставни, покосившийся купол скрипел на ветру как несмазанный вентиль.
Дверь, обитая двумя досками крест-накрест, издала протестующий открытию скрип и, так и повисла на одной петле, когда Алан просто отодвинул ее в сторону.
– Не очень-то тудоры следили за своим наследием, – саркастично усмехнулся он.
Внутри пахло плесенью и подгнившей древесиной, обветшалая крыша пропускала в самый центр часовни лунный свет, ложившийся ровным кругом на пыльную поверхность пола.
– Алан, смотри, – я стерла мыском обуви плотный слой пыли, под которой виднелась часть надписи, – здесь что-то написано.
Алан схватил лежащую рядом доску и, приложив к полу одним движением смел пыль в сторону. Мы переглянулись, древним языком латыни на полу были выбиты шесть букв, как на фолианте – COELUM.
У входа раздался шум, и в руке Алана тут же вспыхнуло пламя. Он придвинулся ко мне ближе, оттесняя меня в тень часовни и прикрывая собой.
– Алан! Ева!
– Мама?
На середину часовни вышли четыре женщины, Глория куталась в шерстяной плед.
– Что Вы здесь делаете?
– Нельзя чтобы девочка оставалась одна, если мы не можем пойти с ней, хоть проводить ее мы можем, – Лея ответила за всех.
– Томаса нет с Вами? – заметила я, и волнение охватило меня.
– Нет, милая, он ушел сразу же после Вашего отъезда, – сочувственно ответила Глория, – иди ко мне.
И я не заставила себя ждать – когда еще случится насладиться материнскими объятиями? Оборачивая вокруг меня свой плед, Глория улыбалась, а я вспомнила детство, как отец завидя меня вечерами на подоконнике подходил и укутывал пледом, что бы не замерзла.
– Это он и есть? Портал? – Таша присела на корточки и тронула руками выбитые буквы.
– Похоже на то. Осталось его активировать.
– Еще минутку, – буркнула я из-под пледа и зарылась носом еще глубже. Тепло. Тихо. И так не хочется вылезать, – мама, – прошептала я с трепетом и почувствовала, как Глория еще сильнее прижимает меня к своему сердцу.
Время шло, то ли действительно настолько пригрелась, забыв, зачем я здесь, толи мое внутреннее я сознательно оттягивало момент в надежде дождаться его.
– Он ведь не придет, да? – мой голос дрогнул.
– Дорогая, – видя мое отчаяние и дрожь, Лея пыталась успокоить меня, – не вини его, мужчинам прощание дается сложнее всего, тем более влюбленным.
Я честно пыталась держаться, но ровно дышать не получалось, ресницы все время вздрагивали он накативших слез, пальцы не слушались, глаза то и дело возвращались к утопающему в темноте входу, ожидая увидеть знакомый силуэт.
Я прошла в центр часовни и присела на корточки.
– Я даже не знаю, получится ли, – коснулась ладонями пола.
Все затаили дыхание. Тишина окутала всю часовню, будто в один миг стих ветер и наглухо закрыли все окна. Опять двадцать пять! Ничего!
Я закрыла глаза, пытаясь настроить себя на волну портала, пытаясь почувствовать поток магии, но единственное что стояло перед глазами это образ Томаса.
– Про меня не забыли? – звонкий голос эхом взлетел под самый купол часовни.
Образ перед глазами буквально материализовался, а душа ушла в пятки от охватившего меня волнения. Он пришел! Он здесь!
Слабый лунный свет стал стекаться вниз, становясь видимее, а коснувшись моей руки исчезать в моем запястье.
– Алан! – выступая вперед, Томас бросил на пол небольшой походный рюкзак, и присев рядом расстегнул молнию бокового кармана, извлекая оттуда что-то, – возьми, это мой сангетум, с его помощью ты откроешь мою келью в Ордене, отведи туда Лауру, в Ордене она будет в безопасности, после пусть носит мой сангетум с собой, на нем защита, он не даст ей погибнуть, а остальное излечит Соломея или Шан Тао. И еще, найди Сиквела Ковейта, дни старого Просвещенного на исходе, Сиквел – его приемник, – все это Томас произнес быстро и четко на одном дыхании, застегивая молнию и набрасывая рюкзак на плечо.
– А ты сам?
– Меня здесь не будет.
Все произошло так быстро, что я не успела сообразить. Лунный свет покрывал мои ладони и казалось, проникал в самую душу, наполняя меня изнутри тонким ароматом шэн пуэра.
Решительной походкой Томас направился ко мне, а я, сверкая всем поглощенным лунным великолепием, боялась даже пошевелиться. Он оказался совсем рядом, так желанно близко, что я могла заглянуть ему в глаза. Но то, что я увидела, меня испугало, тревога и страх быстро преодолели все другие ощущения, и я замотала головой.
– Нет, нет, Томас, не надо!
Но он взял мое лицо в ладони, останавливая бессмысленное отрицание, и пристально посмотрел мне в глаза.
– Я ведь обещал поцеловать тебя.
– Не делай этого, прошу… если с тобой что-то случится…, в панике прошептала я, не договаривая.
– Все-таки это моя жизнь, – Томас уже все решил, я прочитала это в его глазах, решимость, желание, упорство и готовность на любые последствия.
И он прильнул к моим губам, так осторожно и нежно, так мягко и волнительно, что у меня захватило дух, падала я или взлетала, было не понять. Лишь грани реальности постепенно начали стираться, стоило одной его руке заскользить по волосам, ладонью придержать голову за затылок, а другой провести по спине и прижать к себе со всей страстью, не прерывая поцелуя. Миллион тонких иголочек прошлись по спине приятным жарким покалыванием, когда я ответила на поцелуй, напрочь забыв обо всем на свете. Голова кружилась от эйфории первого поцелуя, отчего мне и неведомо было то, что творилось с моей магией. Я вся светилась, поглощенный ранее свет теперь рвался наружу, и я стала самостоятельным источником выходящих из меня лучей. Из моих пальцев струился тоненький как нить поток света и, касаясь пола, разливался по нему правильной окружностью.
Неожиданно я что-то почувствовала, сильный удар потряс стены часовни. Я успела лишь широко распахнуть глаза от прерванного поцелуя, увидеть, как следующий сильный удар отбрасывает от меня Томаса будто разнополярный магнит, а стремительно нарастающий поток приподнимает над землей и затягивает меня в неведомую высь. Правда буквально на секунды две, я успеваю пару раз моргнуть, как яркий свет слепит глаза.
– Наконец-то! – услышала я как в тумане чей-то звонкий голос, – я заждалась тебя, Ева.