– Похоже, Питер-мельник произвёл на тебя странное впечатление.
– Ужасное! Глаза отводит, мычит… Я даже подумала, а вдруг он просто-напросто прикидывается дикарём? Не может цивилизованный человек быть таким… таким…
– Он же фигура. Мельник! А кто мельнику проговорится, умрёт в тот же день. Представь, как все на него пялятся. Боятся лишнего сболтнуть, шушукаются за спиной. Я бы сам нервничал. Он живёт в особой атмосфере.
– Ты не поверишь, но я легко могу представить, как все пялятся и шушукаются, – унылым голосом сказала Фанни.
Мир улыбнулся.
– Забыл, что ты тоже звезда. Кстати, о чём нельзя говорить мельнику?
– Никто не помнит. Слушай, я тут подумала… У нас скоро парадный обед для именинников из слуг. Придёшь?
– У меня день рождения зимой, и я вам не слуга.
– Не прикидывайся, будто не понял, что это просто повод. Ну, пожалуйста, Мир… Вот приглашение! Получи и распишись! – Фанни положила перед Миром красивую открытку с изображением роскошного натюрморта.
Продолжая энергично натирать чайник, Мир взглянул на натюрморт.
– Дыня, персики… Это меню?
Фанни прыснула. Готовя приглашение, она никак не могла решить, какая открытка подойдёт больше. С видом Спящей крепости – претенциозно, с гербом Монца, на котором изображён грозный меч Уго, – как-то глупо…
– Фрукты тоже будут, не беспокойся. Как тебе сама идея? – вкрадчиво спросила Фанни. – Думаешь, я позвала бы на семейный обед чужого, братец?
– Ох, подпустила лести… А как бабушка-то обрадуется родственнику. Ждёт меня с нетерпением.
– Да, представь себе, обрадуется! Она о тебе спрашивала.
– Ничего себе.
– Интересовалась, есть ли у тебя братья.
– Только две сестры.
– Я так и сказала. Ну, так что? Было бы здорово увидеть тебя среди гостей… – Фанни затаила дыхание.
Мир поднёс чайник к лицу, дохнул на заблестевший медный бок.
– Нет, Фанни. Извини. Не для меня ваши парадные обеды.
– Вот, значит, какие у тебя бескрылые мечты?! Всю жизнь просидеть в тёмной лавке, куда заходят одни старухи?!
– Допустим, не одни, – добродушно сказал Мир. – Как раз сегодня заглянула наследница древнейшего рода.
– Ну, и работу ты себе выбрал! Дай сюда, продавец чайников… – Фанни выхватила у Мира чайник. – Вцепился… Смотреть противно, как ты возишься со всяким замшелым старьём…
Но ничто не могло пробить спокойствие Мира.
– Как будто работать водолазом или, там, ветеринаром лучше. Трупы из реки поднимать – лучше? Кошек от лишая лечить, стричь им когти в то время как они пытаются выцарапать тебе глаза? Нет уж, спасибо. На свете много профессий и похуже, детка, чем торговать подержанными вещами. Иногда мне попадаются потрясающие экземпляры, я их спасаю – чищу, восстанавливаю. И они меня кормят. Чайник-то отдай? Вдруг он от Рейна?
– Как бы не так, от Рейна… Из него ещё пещерные люди чай пили, – проворчала Фанни, но чайник вернула.
Мир с удвоенной энергией принялся тереть его ветошью.
– Горлышко узкое, рука не пролазит, – пожаловался он. – Ты не поможешь?
– Ещё не хватало! – с возмущением сказала Фанни.
– А ведь я брат твой.
– Мне кажется, ты чего-то не понимаешь… – Фанни была в отчаянии. – Такого добра в Спящей крепости – горы! Ты же с ума сойдёшь от радости, как увидишь! Всё-всё твоё будет! И не надо ездить в брошенные деревни. А захочешь покопаться в пыли, перебирая всякий хлам, так у нас подвалы набиты под завязку. Только представь себе эту красоту, а?
Мир вздохнул.
– Не хочу я в вашу Спящую крепость, Фанни.
– Но почему?!
– По-настоящему меня радует только то, чего я добиваюсь сам. Получу всё сразу, и жизнь потеряет смысл.
– Новый найдёшь.
– Думаешь, это так просто – найти своё место в жизни? Или интересное занятие… или, например, свою половинку?
– Тысяча отговорок, причём, глупых, – сердито сказала Фанни. – Нет, я уеду отсюда, господин Багорик, точно уеду. А вы тут сами разбирайтесь, кто будет приглядывать за вашими муррами.
Мир отложил тряпку и упёрся руками в прилавок.
– Пока не уехала, может, займёшься чем-нибудь полезным? Слышала, что ещё один ребёнок пропал?
– Нет… Когда?
– Три дня назад. Там же, в частных домах недалеко от Розового Рая. Где старые бани.
– Я тот район совсем не знаю… Расскажи.
– Женщина проснулась среди ночи, видит, муж сжигает в печке детские вещи. Она его сначала даже не признала, так он поседел. Она спрашивает, что, мол, случилось, зачем жжёшь?! А он будто не слышит. Кинулась к детям, а кроватка годовалого мальца пустая. Побежала к соседям, вызвали полицию, все закоулки обшарили – не нашли пацана. Мужа забрали, но только, говорят, он всё равно ни гу-гу. Улыбается, как дурачок.
Фанни поёжилась.
– А что говорят в предместьях?
– Ничего не говорят, боятся, детей прячут. – Мир выдавил на ветошь пасту из тюбика и снова занялся чайником. – Да, я был бы не прав, подбивая тебя на такое рискованное дело…
– На какое?
– Забудь.
– Нет, скажи!
– Ну, я просто подумал…
– Прекрати мямлить, Мир Багорик! – вознегодовала Фанни. – Говори, раз начал!
– Ладно. – Мир взглянул ей в глаза. – Вместо того чтобы лепить из меня наследника, почему бы тебе не найти пропавших детей, живых или мёртвых?
Фанни растерялась.
– Ты рехнулся, что ли? Как ты это себе представляешь?
– У тебя же такие возможности! В Спящей хранятся заклинания и всякие магические предметы, среди них наверняка есть те, что помогут найти нужного человека. Ищут же металлы металлоискателем, почему бы не быть человекоискателю? И вообще, Фанни… Как подумаю, что ты имеешь доступ ко всем тайнам этого города, у меня аж дух захватывает.
– К каким ещё тайнам? Например?
– Мурры, «Книга Кошек» и всё такое…
– Бабушка меня от всего этого ограждает, говорит – чтоб не наломала дров. Так что не знаю я никаких тайн. И мне кажется, что рассказы о магии – сплошной вымысел. Нет, кое-какие заклинания есть, конечно, но, в основном, всё – сказки. Я их столько перечитала в нашей библиотеке…
Мир как-то странно на неё посмотрел.
– Не видела никаких чудес?
– Сантэ иногда плющит, когда психует.
– Как это – плющит?
– Вот так: чпок, и диван плоский.
Мир засмеялся.
– А людей не плющит?
– При мне нет.
– Ты вроде девушка взрослая, неужели в школе никто не рассказывал о чьих-то приключениях-злоключениях с заклинаниями?
– Мир! Люди, как всегда, врут и преувеличивают. Слушай, если честно, я и не хочу знать никаких тайн. Ты разве не понял? Я мечтаю побыстрее уехать отсюда.
– Ну, вот… – Мир расстроился. – Дурью маешься.
– Неужели? – огрызнулась Фанни.
– Как бы тебе подоходчивей объяснить? Родилась, где родилась, значит, судьба такая. Так сделай что-нибудь стоящее, хотя бы попробуй. Вдруг получится? Почувствуешь силу, войдёшь во вкус… И по-другому посмотришь на свою невыразимо тяжёлую жизнь.
– Не думала, что ты будешь иронизировать, – вспыхнула Фанни.
– Да я серьёзен! Я старше тебя на девять лет и на девять лет опытнее. Вижу ситуацию со стороны. Ты ждёшь, что в ответ на твои приглашения я скажу: «О, классно!» – и завалюсь к вам с драным чемоданом.
– Жду! И не понимаю, почему ты против.
– Потому что так не бывает, детка. Чтоб простой парень ни с того ни с сего стал самым важным лицом в городе? Мечтать об этом – только людей смешить. Прости, Фанни, ты отличная девчонка, но я устал слушать про благородную кровь в своих жилах. Мои предки жили не во дворцах, а в лесу, кормились тем, что заготовили; дед рассказывал, что в суровые зимы часто спасала вяленая рыба и даже белки. Я не Монца, я Багорик и не собираюсь маскироваться под кого-то значительного. Не обижайся, ладно? Говорю, что думаю.
Покраснев до слёз, Фанни отвернулась.
– Эй… ну, ты чего? – Мир потянулся через прилавок и взял её за руку. – Взгляни-ка на меня, сестрёнка!
– Неужели я выгляжу такой… глупой?
– Нет-нет! Не ты, а некоторые наши затеи! Я ведь тоже не мудрец.
– Точно?
– Гарантирую!
– Тогда другое дело, – сказала Фанни, вытирая глаза. – В подходящей компании я чувствую себя гораздо увереннее.
– Значит, уже не сердишься?
– Нет.
– Вот и отлично! – обрадовался Мир. – Некоторые дурёхи из-за всякого пустяка по полдня дуются, а ты молодец.
– Не подлизывайся.
– Даже и не думал. Но, знаешь, я таких красавиц, как ты, в жизни не встречал, клянусь!
– Да ну тебя.
Мир улыбнулся.
– Но это правда. Иногда мне кажется, что ты ненастоящая, с такой-то красотой.
– Бабушка считает, я похожа на Агнеш…
– Что значит, похожа? Ты вылитая она!
В глазах Фанни заплясали смешинки.
– Ты хотя бы знаешь, кто такая Агнеш, жалкий льстец? Видел её портрет?
– Допустим, не знаю и не видел, но уверен, что в хорошем настроении ты в сто раз её красивее!
И они рассмеялись. Потом Мир снова взялся за ветошь, а Фанни обвела взглядом лавку. Тут пыль, там конфетный фантик на полу валяется, да и самому Миру давно пора подстричься…
– Сразу чувствуется, когда парень живёт один. Надо тебе жениться, братец.
– На ком? Девчонкам теперь всё сразу подавай, и дом, и машину, в мой тёмный съёмный угол никто не пойдёт.
– А вот в Спящую крепость…
– Перестань. Мне такая – чтоб со мной только из-за денег – не нужна.
– А я верю, что не все девушки корыстные. Что есть чувства, любовь… и это главнее всего.
– Детка моя, до чего ты хороша, – с грустной нежностью сказал Мир и решительно отставил чайник в сторону. – Надоела эта посудина. Слушай, Фанни, у меня неожиданный вопрос. Есть знакомый садовод? Нужен не знаю как.
– И ты туда же!
– А что?
– Раньше я думала, что в этом несчастном городишке все помешаны на кошках, а сегодня случайно побывала в параллельном мире, где поклоняются гумусу, борются с фитофторой и мучнистой росой. И знаешь, я испытала настоящее потрясение. Даже не подозревала, сколько всяких разных гадов ползает по растениям, чтобы их сожрать…
– И с кем окунулась в настоящую реальность наша принцесса?
Фанни кивнула на входную дверь.
– Сады и огороды – стихия Гордона.
– А сразу и не скажешь. – Мир помрачнел. – Я бы не назвал его доброжелательным. Как ты думаешь, он согласится дать мне консультацию?
– Сейчас спрошу, – пообещала Фанни, ушла и вскоре вернулась вместе с водителем.
– Ну, что, парень? Ты звал меня, и я пришёл, – с каменным лицом сказал тот. – Держи руки на виду и предупреждай о своих действиях. Я не хочу, чтоб ты сунул мне в лицо что-нибудь неожиданное.
Мир залился краской.
– Например?
– Например, не вздумай мне навяливать сушёные жабьи лапы. Или заговорённый помёт летучих мышей, собранный в безлунную ночь на кладбище… или что там у вас в ходу.
– Господин Ломонос, я никогда…
– К делу, приятель.
– Что ж… сейчас я кое-что достану…
На прилавок легла деревянная коробка с закруглёнными углами и необычной волнистой крышкой. Лучи света, попадавшие в лавку через вытянутые узкие окна под потолком, сразу нашли её, и потемневшее золотистое дерево отозвалось мягким сиянием.
– Бов, – вырвалось у Гордона, едва он взглянул на вещь.
– Да, похоже на дарильную коробку, – согласилась Фанни. – Очень красивая. Видите, как отполировалась? Прошла через множество рук. Думаю, ей лет пятьсот.
Мир неподвижно стоял рядом, давая им возможность разглядеть бов, источавший, как все скоро почувствовали, приятный запах орехового масла.
Гордон сел на табурет и положил шляпу на прилавок.
– Ты в него уже заглядывал?
– Конечно, господин Ломонос. Я должен знать свой товар и…
– Мне не нужны подробности.
– Извините. Сейчас я подниму крышку.
Тихо щелкнув, бов открылся, и их коснулось лёгкое благоухание сухоцветов. Гордон склонился над ним. В двенадцати отделениях лежали изящно собранные букетики, перевязанные атласными ленточками, и сплетённые из травинок венки.
– Что ты хотел услышать?
– Здесь есть что-то ценное? Грубо говоря, дорогостоящее?
– Это тягун-трава… полынь… ромашка… – Гордон расслабился, голос у него потеплел. На минуту он забыл обо всём, недовольство вытеснила радость от созерцания и узнавания цветов и трав. – Ржаная лоскутница, уйдиболь… Ну, надо же! Чернушка! Для чего она здесь?
– Вот эта? – Фанни потянулась, чтобы потрогать горстку мелких чёрных шариков, но Гордон успел схватить её за запястье. – Осторожно, госпожа Монца! Дрянные ягоды, пачкаются. От этой грязи ввек не отмоешься.
– Но это же прекрасный повод не ходить в школу, – задумчиво произнесла Фанни. – Особенно если измазать лицо.
– Отодвиньтесь-ка подальше, – насторожился Гордон.
Фанни фыркнула.
– Я просто пошутила! Что мне делать дома?
– Зелёнка… Мяун… М-м-м, сон-трава, а я подумал… Тихушка болотная? Да! И осталось… ага… ага… – Гордон выпрямился. – Заготовлено с умом, экземпляры взяты в нужную пору созревания. На этом плюсы кончились. За чернушкой кому-то пришлось полазать по лесам да подлескам, но, если захотеть, её можно найти, я сам в прошлом году видел кустик чернушки в лесу Ный. Но все остальные травы самые распространённые. И ассортимент странный. Для лечебного бова его подбирают с учётом болезни: роженицам, при упадке сил, от простуды, ну, и так далее. А тут взяли и накидали всё, что под руку попалось. В общем, парень, в твоём подарочном наборе ничего стоящего нет.
– Понятно… – Мир выглядел озадаченным. – Большое спасибо, господин Ломонос… Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь…
Прихватив шляпу, Гордон уже направлялся к выходу.
– Вы идёте, госпожа Фанни?
– Задержусь на пару слов.
Неодобрительно покачав головой, водитель вышел. Мир проводил его сердитым взглядом.
– Полон достоинства, а мы тут, значит, в дерьмо зарылись.
– Не заводись, ладно? Он же не знает, что на самом деле ты нормальный. И не торгуешь жабьими конечностями. – Фанни еле сдержала улыбку.
– Ну… это вообще! – Мир рассвирепел. – Жабы какие-то… С чего он взял? Я специализируюсь на антиквариате! Вывески читать надо!
– Не обращай внимания. Но, знаешь, я по глазам вижу, когда нормальный человек темнит. – Фанни потянулась и схватила с прилавка бов. – Что тут у нас? – Захлопнув крышку, она вертела коробкой так и сяк.
– Не тряси, Фанни! Пожалуйста! А то всё превратится в пыль, – взмолился Мир.
– Буду, пока не скажешь, зачем звал Гордона!
– Ну, хорошо, хорошо! Только перестань… – Мир сделался мрачнее тучи. – Когда этот бов у меня появился, – один человек попросил продать – в тот же день нашёлся покупатель, прислал записку. Вещь красивая, старинная, я решил не торопиться с продажей, подержать её у себя. А покупатель сразу поднял цену. И поднимает каждый день.
– А кто хочет купить?
– Не могу сказать, извини… Но деньги для меня просто бешеные. Вроде радоваться надо,
что сами в руки идут, а мне страшно…
– Ты не понимаешь, за что их дают.
– Именно!
– Простая задачка.
– Ты… серьёзно?
– Жил бы в Спящей крепости, знал бы, – с упрёком сказала Фанни. – У нас под бовы отведена целая комната, я ещё в детстве с ними наигралась. У тебя покупают то, что спрятано в секретном ящике.
Мир посмотрел на Фанни с восхищением.
– Что бы я без тебя делал?
Фанни оглаживала дарильную коробку со всех сторон, каждый её изгиб, ловко ощупывала самые крошечные углубления.
– Где-то должна быть кнопка. Главное, не давить сильно, чтобы не сломать.
…В прошлый раз они поспорили на интересную тему – о пределах человеческих возможностей. Фанни с невинным видом предложила:
– Хочешь, я голыми руками вытащу гвоздь из твоего прилавка?
Мир любовно провёл рукой по шляпкам крепко вколоченных в прилавок гвоздей.
– На что спорим?
– На щелбан, конечно! – Фанни забавляла его самоуверенность.
– Заметь, ты сама предложила. Но зверствовать не стану.
Фанни засмеялась и треснула по прилавку кулаком. Несколько гвоздей слегка выскочили из досок, и она без видимых усилий вытащила один. Проигравший Мир получил чувствительный щелчок по лбу.
– Глазам не верю, – удивлялся он, молотком забивая гвозди обратно. Ни один из них он так и не смог вытащить пальцами. – Ты же можешь в цирке работать, гири тягать.
– Или канат перетягивать, – подхватила Фанни. – Прямо вижу, как я стою одна на арене против добровольцев из зрителей. Бабушке понравится.
– Сумасшедшие деньги поднимешь!
– Я подумаю, – давясь смехом, ответила Фанни.
– И откуда в тебе такая силища?
– Дед был сильным.
– Эй, не рассказывай мне сказки. Тут без магии не обошлось, – проворчал Мир.
– Госпожа Монца! – раздался снаружи голос. Гордон явно беспокоился. – Нам пора ехать!
– Иду! – громко крикнула Фанни. Она подняла крышку и нагнулась, рассматривая сухие букетики. – Ой, кажется, меня озарило… Посмотри внимательно, Мир Багорик. Помнишь, Гордон удивился, что в это отделение положили чернушку? Сам как думаешь, зачем?
– Подожди-ка… – Мир разволновался. – Чтоб никто не лез туда пальцами?
– Точно! Надо убрать ягоды, и тогда мы узнаем, что тебя озолотит. Только быстрее, Мир, пока у Гордона не сдали нервы.
– Я же говорил, что ты самая классная девчонка на свете…
С помощью пинцета Мир выложил чёрные горошины в баночку с завинчивающейся крышкой и осторожно постучал ногтем по стенкам отделения. Снизу выдвинулся плоский ящичек размером в пол-ладони. Фанни с Миром одновременно резко склонились над ним и больно стукнулись головами.
– Ай!
– Извини!
– И ты…
Внутри лежал недавно выкопанный корешок, похожий на человечка.
– Что это? – спросила Фанни, потирая ушибленный лоб.
Взяв корешок двумя пальцами, Мир положил его на прилавок, а потом пинцетом достал из отделения крошечный бумажный квадратик.
– Смотри, тут что-то написано. Язык незнакомый… Стихи, что ли?
– Ну-ка… – Фанни тщательно рассмотрела четыре строчки, выписанные каллиграфическим почерком. Буковки были такими мелкими, что ей пришлось щуриться. – Я тоже не понимаю… Интересно, что ценного в этом корешке?
– Да мало ли, – протянул Мир с выражением отвращения на лице. – Какое-нибудь
новомодное мужское средство от… ну, это… в общем, ну их всех.
– И что ты будешь делать с этим бовом?
– Продам, наверное.
– Не надо, Мир! – всполошилась Фанни. – Плохая идея продавать неизвестно что! На твоём месте, я бы вернула его обратно.
Тыльной стороной ладони Мир смахнул капли с мгновенно вспотевшего лба.
– Знал ведь, на что иду. Не бывает ничего бесплатного…
– Ты о чём, вообще? Во что впутался?
– Фанни, не говори никому про бов, прошу тебя.
– Пообещай, что вернёшь!
Мир опустил глаза.
– Может быть…
– Госпожа Монца! – завопил за дверью Гордон.
Фанни заторопилась.
– Хорошо, что он не вспомнил про секретное отделение, – сказала она, слезая с табурета. – Может, не знал? Мир, приходи к нам просто так, в гости? В любой день. С бабушкой познакомишься. Слушай… – Фанни остановилась на пороге. – А ты бы рискнул, попадись тебе вещь, которая реально могла бы кому-то помочь?
– Не скажу, что я большой храбрец, но я бы точно попробовал. Эй! Я про себя. А ты там, если что найдёшь, не геройствуй. Поняла?
– То геройствуй, то не геройствуй… Хватит меня путать, Мир Багорик! – вспылила Фанни. – В общем, я приготовлю для тебя пропуск, и приезжай. Только позвони заранее. Пока!
Когда Фанни ушла, Мир окинул взглядом свою мрачную обитель.
– Повремени с пропуском, детка. А то ещё приглянется мне ваш антиквариат, и не захочу возвращаться в это подозрительное место…
…Фанни уселась на переднее сиденье рядом с Гордоном.
– По-моему, вам не очень понравилось у Мира.
– Для меня всё живое и цветущее выгодно контрастирует со старьём и хламом, – уклончиво ответил Гордон, заводя мотор.
– У нас дома много старинных предметов – книги, мебель, портреты… Некоторым – тысячи лет.
– Никакого сравнения. Спящая крепость – фамильное гнездо, этим вещам там быть положено. Ну, не люблю я, госпожа Фанни, когда люди покупают и тащат в дом старые вещи. Как по мне, они несут на себе отпечаток чужой жизни… да ещё тянут меня в прошлое. Из-за этого я и музеи не люблю. И антикварная лавка, буду с вами честен, кажется мне странным местом для молодого парня.
Хотя Фанни была полностью согласна с Гордоном, ей хотелось защитить Мира.
– Он должен зарабатывать на жизнь.
– И много он заработает на старых горшках?
– Вообще-то… – начала Фанни, но вовремя прикусила язык.
– Нет-нет. Парень сделал плохой выбор, занявшись подобной торговлей. В подобной лавке на подобной улице.
– Он должен помогать сёстрам.
– Они что, маленькие?
– Да вроде нет. Обе замужем.
– Тогда ничего он не должен.
– Знаете, я тоже хочу жить своей, а не навязанной мне, жизнью, – вдруг сказала Фанни. –
Мечтаю освободиться от обязательств, которые на меня навешивают. Я прямо физически ощущаю, как эти гири не дают мне двигаться вперёд, тянут в прошлое, как вы выразились.
– Ну, вот! Я так и знал, что все эти визиты ни к чему хорошему не приведут! – тихо взбеленился Гордон и с силой дал по газам. – Я только усилил ваши сомнения. А всё этот Багорик с его барахлом! Если госпожа Айлин узнает, я лишусь работы. Нет, нет… больше я вас сюда не повезу, хоть убейте…
– Не говорите плохого про Мира, – рассердилась Фанни. – Он ни в чём не виноват. И он мой брат!
– Седьмая вода на киселе…
– Да хоть восьмая! Знаете, как мне тяжело одной, без братьев и сестёр? И без… – У Фанни в горле встал ком.
– Ох, простите… я не подумал, – спохватился Гордон. – Да, конечно… Простите великодушно.