Но ревностью вдруг тело закипело
В город мы вернулись через два дня. Голова моя витала в неведомых пространствах. Наверное, я был влюблен. Как дурак.
Я помог Лизе разобрать вещи. Ей нужно было заняться какими-то делами – я оставил её, хоть и не желал отпускать ни на минуту, и пошёл в гостиницу.
После похода захотелось принять горячий душ и отдохнуть в мягкой уютной постели. Я лёг и закрыл глаза, вспоминая случившееся со мной за последние два дня: головокружительная близость с невероятной девушкой, близость не просто телесная, а гораздо большая. Мы смотрели на этот мир одними глазами и видели то, что раньше не замечали или замечали, но не придавали этому значения. Каждый цветок, каждый листок, каждое облако и созвездие вдруг пробуждали такие трогательные и созерцательные чувства, всё вокруг наполнялось смыслом и окрашивалось нежным теплом. Если бы не встреча с Лизой, я бы не узнал себя настоящего, нового себя, странного человека в чужом теле, случайно и стихийно влюбившегося в другого человека и в этот новый пленительный мир.
Потом я вспомнил про свой одинокий дом на другом конце планеты, про серый угрюмый и неприветливый город, где было невыносимо пресно и где находилась часть меня, моя, может быть, самая человеческая часть – бренное тело. Не хотелось возвращаться, но и не хотелось думать о том, что будет дальше, я просто хотел застыть в этом чудесном моменте моей жизни.
Я заснул, но сон не был лёгким: снова будто наблюдал себя со стороны, снова неведомый страх сковывал мёртвой хваткой, мне казалось, что меня кто-то тащит неведомо куда, я кричал, пытался проснуться и, наконец, с большим трудом мне это удалось.
На часах было уже семь вечера. Я отогнал от себя всю тяжесть сна, оделся и пошёл к Лизе.
Теплый мягкий вечерний морской ветерок ударялся об меня и улетал дальше. В кустарниках заводились сверчки. Закатное солнце поджигало фасады зданий и кроны деревьев. Я шёл не спеша, рассматривая чудные кусочки окружающего.
Как только я приблизился к дому Лизы, то почувствовал стремительно надвигающееся волнение и услышал голоса. Сначала невозможно было разобрать ни слова, но голоса явно было два – мужской и женский. Я ещё сильнее замедлил шаг, предчувствуя и стараясь отложить неладное. Лиза и Антонио яростно переговаривались, они меня не заметили, а я стоял у калитки и хорошо их видел и слышал, но не мог точно разобрать слов, потому что закипал. Затем Антон жадно притянул к себе Лизу и поцеловал с отвратительной животной страстью. Тогда я со всей силы толкнул ногой калитку, которая с грохотом вывалилась из петель. Лиза отпрянула в сторону и глазами, полными ужаса, уставилась на меня.
– О, и ты сюда пожаловал! Вот, забираю должок, – мерзко смеялся Антон, – ты теперь тоже в поклонники к ней заделался, попробуй-ка раздобыть поцелуй!
Я ничего не мог ответить и стоял, как дерево, около минуты, голова моя затуманилась, а потом подошёл к Антону и врезал ему в лицо со всего маху, он упал и стал покрываться хлеставшей из носа и губ кровью. Лиза пыталась поднять этого негодяя. Я развернулся и кинулся прочь.
И правда открывается сейчас
Ревность взорвалась внутри меня, и нужно было остыть. Я зашёл в бар и решил выпить чего-нибудь крепкого со льдом. Бармен сразу угадал моё желание и предложил местный пятидесятиградусный виски. Напиток оказался хорош, и после второй порции ярость отступила, после третьей я заметно захмелел, но выпил ещё две, и тогда, кажется, достиг состояния некоего безрассудства.
Счастье (или его призрачная иллюзия) бывает очень хрупким. Свет сменяется тьмой – это по закону. Приступ злости расстроил меня. Состояние блаженства заканчивается, а хочется его схватить за хвост и не отпускать, но неприятности подло и остро кусают ударом змеи из-за угла и парализуют, и тогда некоторое время ты так и остаёшься неподвижен и думаешь о том, что же делать дальше.
Это был не конец света. Вся эта сцена… Я просидел неподвижно, вероятно, долго, но так как всегда хочется верить в лучшее, решил пойти снова к девушке, в которую был влюблен и в которую верил.
В окнах дома Лизы не было света. Я подумал, что даже если она уже спит, то всё равно разбужу: нужно было срочно поговорить. Мой стук в дверь остался без ответа, но мне вдруг показалось, что в доме кто-то ходит. Тогда я вошёл без приглашения. В темноте в прихожей раздался довольно громкий шорох – я замер на несколько секунд, а затем включил свет и увидел Лизу, лежавшую в проходе комнаты. Быстро подбежав к ней, я с ужасом обнаружил, что из груди её торчала рукоятка ножа. Первой мыслью была: «Антонио, подонок, я тебя уничтожу!» Захмелевшая моя голова тут же прояснилась и склонилась к мёртвой голове моей возлюбленной. Это было невыносимо больно. Хотелось кричать и крушить. Мне говорили, что в симуляции умереть или сильно пострадать невозможно, но это только телом, а что же насчёт души?
Застыв в своём отчаянии, я услышал шаги сзади и почувствовал резкую пронзительную боль в спине и свалился рядом с Лизой. Боль прошла довольно быстро, и я, приподнявшись на руках с пола, резко встал, обернулся и увидел Антона. Он посмотрел на меня и сказал:
– Что ты такое, чёрт возьми?
– Я убью тебя! – ответил я и хотел кинуться к нему, но ноги двигались с трудом, и негодяй успел убежать.
Из спины у меня тоже торчал нож, попытки извлечь его не увенчались успехом.
– Саша, это ты? – ещё одним внезапным ударом пронзили меня слова.
– Лиза, Лиза, ты?
Она лежала по-прежнему неподвижно, но была в ясном сознании.
– Саша, подойти сюда, достань эту дрянь из меня.
– Так нельзя же, нужно срочно в госпиталь!
– Просто достань нож, со мной ничего не случится плохого, а то я не могу пошевелиться.
Я выдернул холодное оружие горячей мести из груди моей возлюбленной и был ошеломлён: из глубины раны торчали кусочки искусственной плоти и несколько проводов. Лиза тихонько встала и обняла меня.
– Лиза, так ты…
– Да, и ты.
Тогда она помогла мне тоже отделаться от мстительного «жала», и ноги мои стали снова послушными.
– Ты знала с самого начала, кто я?
– Конечно, знала и думала, что ты сам мне всё расскажешь, а, впрочем, это теперь не имеет значения.
– Я не буду тебя спрашивать, почему ты мне не сказала, кто ты, – ответил я.
– Антон будто взбесился, когда ты ушёл, мы долго с ним спорили, и я сказала, что никогда не буду с ним, потом он совсем обезумел, стал кричать: «Ну, так умри!» Это было довольно больно, я, кажется, отключилась ненадолго.
– Получается, он убил двух человек.
– Так, если бы мы были настоящими.
– Тогда он должен ответить за своё преступление.
– Пожалуйста, Саша, пообещай его не трогать, он и так, наверняка, перепуган всем этим. Это очень богатый и влиятельный тип, не надо с ним связываться. Как только я приехала сюда, он не давал мне прохода, вот уж безумный влюблённый. Просто давай побудем вместе столько, сколько сможем, ведь тебе нужно скоро возвращаться?
– Хорошо, Лиза, я продлю себе путешествие, это точно. Иди ко мне.
И я обнял крепко мою возлюбленную, нежно поцеловал и не хотел больше отпускать, хотя и до сих пор не знал, кто она и откуда на самом деле. И по правде, это было совершено неважно. Иногда нужно отбросить всё, что было до и всё, что может быть в будущем, и находиться в одном коротком, но прекрасном сиюминутном мгновении.
Не думая о том, что всё закончится
Итак, мы узнали, кто мы есть на самом деле, а точнее сказать, мы так и не узнали, кто мы есть в настоящих телах. Лиза лишь рассказала, что псевдотело ей сделали по особому заказу и что оно очень похоже на настоящее. Это, если честно, не могло меня не радовать, хотя, конечно, прежде всего, я ценил наше, столь невероятно возникшее, духовное родство. Интересно было бы знать, как возникает это чувство в отсутствии естественной человеческой плоти со всеми её химическими реакциями, гормонами и феромонами.
Не скрою: тогда я по-настоящему беспокоился, что сознания наши выскочат из искусственных оболочек, разлетятся по разным частям света, и мы не сможем больше друг друга найти. Я пытался скрыть своё беспокойство, но Лиза читала меня, как открытую книгу.
– Я знаю, что тебя тревожит, – сказала Лиза, – может быть, нам не стоит тратить время на тревоги, тем более его у меня осталось не так уж много.
– Хорошо. Ты ведь уже давно здесь, как возможно провести такое долгое время с перенесенным сознанием? – спросил я.
– Я периодически отключаюсь на перезагрузку, это бывает раз или два за месяц. Мне так нравится здесь жить, что я неохотно возвращаюсь. Но… скоро мне нужно будет вернуться в своё родное тело навсегда. Пообещай, что не станешь меня искать.
Тогда я не понял её слов, и ни о чём не спрашивал больше, так как сам должен был в скором времени вернуться в свой серый обыденный мир.
Несколько прекрасных солнечных дней и мягких тёплых ночей мы провели вместе. Это было безумное, но сладостное время: прогулки, пляж, танцы, вино, занятия любовью и мирный сон в объятиях друг друга. Каждый день был прожит как последний, и никаких трудных мыслей «что будет дальше» и «что будет завтра» не возникало.
Беззаботным вечером мы молча сидели на пляже. Это случилось семнадцатого февраля. Небо впитывало в себя оттенки заката, облака, похожие на гигантских рыб, вспыхивали молочно-пурпурным цветом и уплывали из вида. Сияние океанской глади и воздуха медленно блекло под натиском сумерек. Лиза сказала, что хочет полежать, и мы улеглись на зелёной бамбуковой циновке, она положила мне свою голову на грудь и заснула. Я и сам, кажется, задремал. Так мы остались на пляже до глубокой ночи, среди которой меня разбудили шумные гигантские волны, с грохотом обрушивающиеся на берег и подмывающие нас. На океане поднялся шторм. Я попытался разбудить Лизу, но она никак не просыпалась. «Неужели это всё, вот так неожиданно?» – подумалось мне.
И это было всё: вдалеке показались огоньки, быстро приближающиеся к нам. Дроиды-сателлиты зависли передо мной в воздухе, осветили псевдотело моей возлюбленной и, механическим голосом объявив, что симуляция окончена, навсегда забрали оболочку, где ещё совсем недавно жила душа Лизы. А я так и остался сидеть на берегу, глядя в черную воду и ощущая на себе брызги от разбивавшихся волн.
Когда стало совсем светло, я вернулся в гостиницу, достал из тумбочки своего робота-помощника, активировал его и задал режим перехода в настоящее тело. Путешествие моё было окончено.
– Невозможно выполнить операцию, – трещал без перебоя помощник.
– Что это, чёрт возьми, значит? – сердился я.
И тогда я попытался связаться с агентством, мне ответил оператор и сказал, что моё тело сегодня ночью было похищено, что они подключили полицию к поиску и что я должен пока подождать и не волноваться. Как я мог не волноваться! Пришлось ждать, а это было нелегко: всё здесь было пропитано памятью о времени, проведенном с Лизой.
Прошла неделя, но поиски моего настоящего тела были тщетны, и мне сделали официальное разрешение на перелёт. Я сел на самолёт и по старинке вернулся домой.