– Подарки для её величества и… – он выразительно посмотрел на лакея, тот подбежал на цырлах, что-то нашептал на ухо купцу. Мужик кивнул, произнёс так, чтобы уж точно все услышали:
– И племянницы её величества.
В зал вбежали двое слуг, нагруженные чем-то непонятным. Что это? Я покосилась на Ядвигу, та тоже была озадачена, смотрела с интересом. Старший, весьма-весьма такой презентабельный дядька, жаль, что старый, взял свёрток, тряхнул в руке.
Ах! воскликнул зал в едином порыве. Может, и я тоже ахнула, не помню. Непонятный свёрток превратился в шубу. Да какую! Длиннющую, иссиня-чёрную, пушистую. Хм, что это за мех такой? Я таких зверей не знаю. Но, видимо, Ядвига знала, потому что обрадовалась, как девочка. Видать, это ещё и дорого. Хорошо, а мне что подарят? Мне досталась примерно такая же шуба, но белая, и всё же не такая длинная, без шлейфа, но это понятно – я ж не королева. М-м-м, приятно, чёрт побери.
Королева обрадовалась, я – тоже. Гости позеленели от зависти, ведь никто из них не додумался даже до самого простенького подарка. Интересно, что скажет Гизела? Она там ещё жива или уже умерла от зависти? А, нет, наверное, создаёт отделение Гринпис для борьбы за права животных.
Слуги унесли подарки. Сибирские дядьки отошли в сторону. Зал притих, в ожидании появления Великого Магистра, вон, для него уже и стул поставили.
Бух. Ударил в пол жезл. Бам. Распахнулись двери и в зал вполз древний старикашка в плаще, усыпанном звёздами и перхотью. Высокий колпак с кистью довершал картину.
М-да. Значит, это – главный маг, который умрёт через год? И как он доживёт-то? Он же на ходу рассыпается. Старикан прошёл к своему месту, по пути бросив в мою сторону колючий взгляд, и заставив поёжиться. М-да. Старый-то он старый, но всё же страшно.
После прихода Великого Магистра начался бал. Мне танцевать не хотелось, но меня никто не спрашивал, а поскольку право выбора было за Ядвигой и теми мужиками, что пришли последними, то пришлось идти танцевать с сибирским гостем, тем, что помладше.
Открыла бал именинница, я стояла во второй паре на радость местным придворным, которые так сладко улыбались, что не оставалось никаких сомнений, по первому разу меня уже обсудили, но будет ещё и второй, и третий.
Первый танец был традиционно коротким – минут двадцать, так, исключительно для разминки, рассматривания и выбора партнёра для следующего танца, а потом мой партнёр вернул меня туда, где взял, то есть, под бок к Ядвиге, где я столкнулась с Маевской. Наперсница королевы, сама того не ведая, осчастливила меня на весь оставшийся вечер; оглядев с ног до головы, заявила через губу:
– Такой молодой девице не обязательно скучать в обществе королевы. Развлекайтесь, её величество отпускает вас.
Я присела в реверансе, и тут же, воспользовавшись возможностью, свинтила в буфетную, вход в которую находился недалеко от центрального входа в бальный зал. Такой выбор я сделала не потому, что уж очень хотелось выпить; буфетная была проходной комнатой, из которой можно было выйти в бальный зал, в главный коридор и в дамские комнаты, то есть, сбежать незамеченной. Конечно, я бы сбежала сразу, но увы, раньше девяти уйти было невозможно, потому я решила провести три часа на каторге с наибольшим комфортом: у столов со всякими вкусностями. Нет, я не скажу, что не люблю танцевать, но местное хождение строем, называемое танцами, нагоняло на меня тоску.
Я вошла в буфетную. Ба! Знакомые всё лица! У столов с винами уже стояли лагерем те самые охотники, которых я первый раз увижу только через год. Что ж, не будем отбиваться от коллектива, поддержим нарождающуюся традицию.
Взяв бокал с вином, я отошла подальше от окна, мало ли, и, попивая местное вино, больше похожее на компот, слушала, о чём говорят мужики. Разговор крутился вокруг гостей из далёкой Сибири. Я подобралась поближе, навострила уши, но охотники особо ничего нового не сказали. А то я не знала, что Сибирь везде славится своими богатствами, и это они ещё про нефть и газ не знают. Короче, слушать было особо нечего, но тут ситуацию исправил князь Лисницки, пожаловавший к столам с визитом. Охотники встретили князя радостными возгласами, кто-то угодливо протянул бокал с вином, кто-то поинтересовался новостями из Ройтте.
Князь театрально махнул рукой, произнёс жеманно:
– Ах, господа, я не знаю. Я оставил свой пост, пусть делают, что хотят.
Охотники, услышав об этом, всполошились, наперебой закудахтали, интересуясь, что же теперь будет-то. Князь жеманным тоном заявил:
– Ах, господа, я устал. Я устал тащить этот неподъёмный воз, тащить и не видеть никакой благодарности.
В этом месте я подумала, что князь и Гизела учились в одном театральном училище, настолько были похожи интонации, но местные не обратили внимания на неискренность князя, дружно поддакивали, а один из охотников произнёс:
– Ну, всё, приходит Ройтте конец, приберёт его теперь Роберт к рукам.
– Значит, так тому и быть, – небрежно произнёс Лисницки, – вот государь, который не бросается людьми и не раздаёт земли направо и налево.
Охотники закивали. Лисницки откланялся и ушёл, оставив ощущение, что он только за тем и заходил, чтобы похвалить Роберта. Интересно, ему за это заплатили или он, так сказать, по зову сердца?
После ухода князя охотники некоторое время ещё обсуждали дела Ройтте, а потом переключились на охоту и с диким азартом начали обсуждать прошедшие и будущие развлечения.
Танцевать я не планировала, но Маргарита Кински была слишком яркой красоткой, чтобы остаться незамеченной даже в буфетной. Перед пятым танцем меня заприметил и пригласил танцевать симпатичный зеленоглазый шатен лет двадцати трёх-четырёх. Приглашая на танец, парень представился:
– Барон Росси.
Далее, если бы можно было отбросить словесную чепуху и сказать правду, получилось бы примерно так: я – на кой чёрт ты припёрся? Не видишь, я тут бухаю, а ты лезешь со своими танцами. Он: благодарите меня, благодарите громче за то великое одолжение, которое я вам сделал. Как же! Стоит девушка одна, не танцует. Дай-ка, думаю, замечу, да приглашу, она мне будет благодарна по гроб жизни. Я: да иди ты к чёрту.
К сожалению, я могла только так подумать, но ответить – никогда, мне в маргаритиной шкуре ещё год куковать, хорошая репутация пригодится. Потому я поблагодарила и приняла приглашение, прекрасно зная, что следующие полчаса жизни будут потрачены попусту, но всё оказалось ещё хуже. Барон, видимо, считал себя большим шутником, потому во время танца пытался развлекать меня местными анекдотами – историями из жизни придворных. Истории сами по себе были смешными, вот только рассказывать анекдоты Росси не умел, потому мне было откровенно скучно, я посмеивалась исключительно из вежливости и с трудом скрыла радость, когда перестала играть музыка, но я рано радовалась.
Росси провёл меня в буфетную, как и положено, вернув туда, где взял, поклонился, но не ушёл, стоял рядом, вызывая желание ударить по голове бутылкой. И тут в дополнение ко всем неприятностям в буфетную ввалилась Гизела в окружении почитателей. Я не успела сильно расстроиться потому, что Гизела и К рванули к столу, как слоны на водопой, оттирая всех, кто находился на пути. И это был единственный раз, когда я обрадовалась появлению герцогини Бартош, потому что Гизела и компания по пути отжали Росси на другой край стола, за что я им была безмерно благодарна.
Один из поклонников Бартош подал красавице бокал с вином, та отпила чуть-чуть, жеманясь как престарелая кокетка, которая всё никак не может выйти замуж, и начала обмахиваться веером, благосклонно улыбаясь свите и постоянно поглядывая на дверь. Она явно ждала кого-то, и он, вернее, они – Линц и Валевски, – появились в буфетной. Юный франт, тот самый, чей экипаж потерял колесо у дома Гизелы, замахал руками, воскликнул:
– Ах, господа! Идите к нам! К нам!
Линц и Валевски подошли. Линц хотел взять бокал с вином, но его опередили – угодливо протянули вино, смотрели в рот, как будто ждали каких-то великих новостей или откровений. Линц и Валевски чокнулись бокалами, выпили. Я стояла в стороне, смотрела на происходящее, и мне снова показалось, что я попала в театр. Интересно, какую пьесу нам покажут?
Гизела еле заметно повела бровью, и Торопыга – самый преданный воздыхатель, явившийся к дому Гизелы первым,– обратился к красавице:
– Ах, ваша светлость, расскажете о новом открытии Берга.
Толпа почитателей дружно подхватила просьбу. Гизела отказалась, заявив, что они всё же на балу, а не на научном диспуте. Поклонники принялись упрашивать красавицу. Лисницки-младший, появившийся в кругу почитателей Гизелы, подхватил просьбу, вставив свои пять копеек:
– Я хотел купить трактат Берга, но не успел, все книги раскупили за день.
Торопыга, выглянув из-за плеча Гизелы, гордо поправил:
– Трактат продали за два часа, ваше сиятельство.
Вот! Вот, как надо делать бизнес! Может, мне какой-нибудь трактат издать? Интересно, за сведения о гелиоцентрической системе заплатят золотом или дровами для костра, на котором и сожгут?
Видимо, не только я понимала, что разговор заведён неспроста. Послушав мольбы поклонников Гизелы, Линц переглянулся с Валевски, громко спросил:
– Так что же всё-таки нового открыл наш гениальный учёный? – и повернулся к Гизеле.
Ага! Он знал! Гизела, не заметив насмешки в голосе Линца, начала рассказывать об открытии Берга, который выяснил, что Земля стоит не на трёх слонах, а на трёх китах. Гениально, чё?
Толпа, окружавшая красавицу и Линца с арийцем, взволновалась, поклонники Бартош заахали-заохали, зашептались между собой, восхищаясь умом и кругозором Гизелы. И вдруг, эта грымза, заметив меня, очень ехидно улыбнулась и громко спросила:
– А что думает по этому поводу наше сиятельство?
Шух! Все повернули головы в мою сторону. Чёртова кукла! Решила отомстить за шубу и место рядом с королевой. Я чуть замешкалась с ответом, и Гизела решила отыграть паузу в свою пользу:
– Хотя, что я спрашиваю? С образованием, полученным в Пазолини, мадам вряд ли понимает, о чём вообще идёт речь.
Все засмеялись. Я, может быть, не отреагировала, какая мне разница, что думает обо мне Гизела, но встретилась взглядом со старшим сибирским богатеем, стоявшим неподалёку, у соседнего стола в окружении охотников. Во взгляде мужика было что-то такое, что заставило меня вступить в игру. Пожав плечами, я сказала, обращаясь больше к этому мужику, чем к Гизеле:
– Один умный человек как-то сказал мне: «Не умничай», я не поняла, обиделась, а теперь вижу, как он был прав. Я – дура, могу позволить себе отдыхать и развлекаться, а она – умная, даже здесь вынуждена вести научные диспуты, – я приподняла бокал, салютуя мужику, и сказала, обращаясь уже к Гизеле, – продолжайте, аудитория у ваших ног.
Гизела стала пунцового цвета, смотрела на меня с ненавистью. Ещё бы! А то я не знаю, какой концерт она закатила, выбивая право танцевать на балу! Из зала донеслась музыка, и я решила сделать контрольный в голову. Нашла взглядом Линца.
– Ваша милость, может, вы всё-таки пригласите меня танцевать? Не будем мешать учёным людям беседовать.
Линц отставил бокал, метнулся ко мне, подал руку:
– Прошу, ваше сиятельство.
Сколько сил мне стоило не обернуться и не показать Гизеле язык! Но я сдержалась. Вышла в бальный зал, где уже выстраивалась очередная шеренга танцоров. Вот бы ещё понять, что танцуем.
Во время танца я старалась повторять фигуры вслед за остальными танцорами, но всё равно путалась. Линц понял мои попытки подглядеть фигуры танца на свой лад, заметил, не скрывая ехидства:
– Её светлость герцогиня Бартош не танцует.
Да, ладно! Что так?
– Как она может это сделать после ваших слов?
А что я такого сказала? Я порылась в голове, ахнула. Бли-и-ин! Она так рвалась на бал, но теперь, чтобы не выглядеть дурой, ей придётся весь вечер простоять у стенки! Что можно сказать, дамы и господа, я крупно нарвалась. Гизела никогда не простит мне напрочь испорченные праздники.
Закончился танец. Линц привёл меня в буфетную. Я туда возвращаться не хотела, но ничего нельзя было поделать. Гизела всё так же стояла в окружении поклонников, что-то вещала, а когда я появилась, сделала вид, что меня в комнате нет. Линц подал мне бокал с вином, я отказалась; мне был предложен лимонад. О, а вот это я выпью. Ещё бы пирожное, и совсем неплохо было бы, но поесть не удалось.
В зале снова заиграла музыка, весёлая такая, для местных танцев очень даже заводная. Охотники, кажется, ничего другого кроме охоты знать не желавшие, встрепенулись, двинули в зал. Линц подхватил меня под руку и, не спрашивая согласия, потащил в зал, где творилось нечто невообразимое, называемое: «Танцуют все». В длиннющей шеренге стояли уже не только охотники, но даже дамы, имевшие в анамнезе внуков. Причину такого повального желания танцевать узнала значительно позже, но расскажу сейчас.
Нравы, царившие в сказочном мире, были вполне пуританскими. Да, бальные платья были с такими декольте, что ой-ёй-ёй, но показать лодыжку, значило, вызвать скандал и стать героиней сплетен на ближайший год. И мужчинам, чужим, имеется в виду, на декольте смотреть позволялось, но прикоснуться можно было только к руке в диапазоне от кончиков пальцев руки до локтя. Исключение делалось только для танца под названием «Карусель» – весёлого такого танца, похожего на хит Сердючки «Всё будет хорошо». Так вот, в «Карусели» мужчинам дозволялось подойти к женщинам ближе, чем на расстоянии вытянутой руки, и кружить партнёрш, придерживая их за талию. Именно поэтому «Карусель» пользовалась большим успехом в местном обществе, и танцевать её выползали все, кто худо-бедно мог держаться на ногах. Девушки, расписывая танцы, оставляли «Карусель» для предмета воздыханий, а если одна и та же пара танцевала в «Карусели» два-три раза подряд, сплетницы начинали говорить о том, что свадьба не за горами.
Позднее я жалела, что не узнала об этом раньше. Если бы знала, никогда бы не стала танцевать «Карусель» с Линцем. Да вообще не пошла бы танцевать, а сбежала в свои комнаты. А ещё позже я поняла, что меня, сам того не ведая, спас аристократ Валевски, пригласивший в «Карусель» Гизелу. Если бы она и этот танец простояла в буфетной, рассуждая о строении мира, я бы не дожила до окончания праздников, и это не преувеличение и не шутка, как могло бы показаться.
Когда закончился танец, Линц заявил, что после таких скачек надо освежиться и, не успела я возразить, как он повёл меня к столам с напитками, причём не туда, куда уже устремилась Гизела в окружении поклонников, а в другую сторону. Вот что тебе от меня надо, плейбой средневековый? А Линц начал конкретно клеиться! Нет, делалось это прилично, как и положено в эти времена, но он клеился, чтоб мне мхом порасти. Он улыбался белоснежной улыбкой, говорил комплименты, спрашивал, как долго я собираюсь пробыть в гостях в Кастелро, как будто я сюда прикатила по собственному почину! Вот же зараза! Я и не думала, что он такой лапочка. К сожалению, наш тет-а-тет вскоре разогнал Валевски. Извинившись, он увёл плейбоя, но я особо не расстроилась. Положенное время я на балу провела, даже с лихвой, пора и честь знать.
Я прошла в комнату, смежную с буфетной, чуть замешкалась, пропуская длинную вереницу дам, выходивших из мест, где пудрят носики, тут меня и подловили неприятности. Передо мной, как из-под земли появилась Гизела, прижала к стене и прошипела, брызгая слюной в лицо:
– Ещё раз увижу рядом с Максимилианом, все патлы повыдираю, глаза выцарапаю, руки и ноги переломаю.
Ой, мама! А полиция тут есть? Гизела, глянув куда-то в сторону, неожиданно взвизгнула и плюхнулась на пол, задрав платье до колен. Что это с ней? И тут за спиной раздался голос:
– Что вы вытворяете?
Я обернулась, встретилась взглядом со строгой бонной, а Гизела сказала плаксивым голосом:
– Она меня толкнула, а когда я упала, задрала мне платье.
У-у-у! Я попала. Гизела снова взвизгнула, начала панически прикрывать открытые до колен ноги. Что ещё? Ахты, холера! В проёме двери, ведущей в смежную комнату, стояли Линц с арийцем, разглядывали ноги Гизелы, стройные, надо сказать, но меня это не спасёт. Я опозорила приличную девицу на всю оставшуюся жизнь. Бонна приказала мне вернуться к себе, и, думаю, она бы сильно удивилась, если бы узнала, что не огорчила, а осчастливила.
Дитрих Гейнц легко сбежал по ступеням главной лестницы, свернул направо, прошёл по коридору. Лакеи угодливо отворили высокие двустворчатые двери, пропуская в игровой зал главного мага королевства. Дитрих прищурился, привыкая к полутьме; оглядевшись, пошёл вдоль столов, покрытых зелёным сукном. Игроки, занятые своими делами, не обращали на мага никакого внимания. В полумраке плавали плотные слои табачного дыма, в котором тонули короткие замечания: «Дальше», «Себе», «Вскрываемся».
В центре зала за столом, покрытым красным сукном, сидела Ядвига. Компанию королеве составляли: старший меховщик, Валевски и гость из Англетерры. Королева проигрывала, но, кажется, её это не расстраивало.
Гейнц подошёл, встал за креслом Ядвиги, наклонился над ухом королевы и начал что-то нашёптывать. Королева выслушала мага, усмехнулась:
– Сами разберутся.
Дитрих сказал ещё что-то, но королева ответила весьма резко:
– Ваше магиятельство, научитесь, в конце концов, правильно оценивать уровень проблемы, – и небрежно отмахнулась, давая понять, что разговор закончен.
Гейнц поклонился королеве, отошёл. Ядвига посмотрела на стол, спросила:
– Что тут у нас?
– Вы должны показать карты, ваше величество, – напомнил Валевски.
– Ах, да! Мы же хотели вскрываться!
Ядвига улыбнулась загадочно, выложила на стол карты, гордо сказала:
– Три короля.
Валевски развёл руками:
– Простите, ваше величество, ваши короли биты,– и выложил на стол пять карт одной масти.
Ядвига посмотрела на карты, сказала задумчиво:
– Они, наверное, из вашей династии, такие же невезучие.
Валевски ничего не ответил, подгрёб к себе выигрыш. Королева проследила за движениями молодого человека, обратилась к меховщику:
– Не смотрите, что он – Валевски, это тоже Кински, но другая ветвь. Но он молодой, да ранний, и очень везучий. Мне ещё ни разу не удалось у него выиграть. Такой нахал! Обыгрывает королеву.
– Удача любит смелых, – осторожно заметил меховщик.
Ядвига засмеялась:
– Скорее, наглых. И он наглец, и его друг. Кружат головы девушкам, а мне потом приходится мирить соперниц. – Она перевела взгляд на Валевски: – Где ваш друг? Продолжает заманивать в свои сети юных дев? Ох, смотрите, если он будет продолжать в том же духе, дело может дойти до драки.
– О, моя королева! – вступил в беседу гость из Англетерры, – если так, то скажите, мы будем делать ставки на победительницу.
– Фи! Как это низко! – возмутилась Ядвига, – никогда, – и обратилась к Валевски, – сдавайте, сударь.
Валевски кивнул, начал собирать карты.
Второй день празднеств был отведён исключительно под мужские развлечения. С утра мужчины начали собираться на охоту; там верховодил королевский секретарь. Кавалькада охотников, в которой я не увидела Линца и его друга, вымелась со двора ранним утром. Вернулись охотники только после полуночи, причём большую часть живодёров привезли назад в телегах, внавалку как дрова.
Сразу после отправки охотников в поле, и для меня нашлось занятие, меня пригласили в королевскую приёмную. Ядвиги там не было, зато были Маевская, Гизела и вчерашняя бонна. Я сразу поняла, что ожидается головомойка; так и вышло. Меня отчихвостили вдоль и поперёк. Очень интересно было узнать, что я постоянно цепляюсь к Гизеле, насмешничаю, не даю проходу, отбиваю кавалеров, и позорю перед молодыми мужчинами. Заканчивая свою пламенную речь, Маевская пригрозила, что, если я ещё раз устрою нечто подобное, на милость королевы могу не рассчитывать. Если бы я точно знала, что именно это значит, может быть, попросилась бы на улицу сразу, но я не была уверена, что меня просто выставят восвояси, потому промолчала.
После головомойки я сразу отправилась в парк, искать выход из дворца. И пусть маг понаставил ловушек, где-то же должна быть лазейка?.. Не может же быть, чтобы все входы-выходы были перекрыты. Как они тогда обеспечивают королевский двор продуктами?
Выйдя в парк, я отправилась в сторону конюшен и на полпути встретила Линца. Тот, увидев меня, сначала удивился, потом обрадовался. Подойдя, церемонно поклонился, спросил, не его ли я встречаю.
– Вот ещё, делать мне больше нечего.
Ответ получился грубоватым, но плейбой засмеялся, как будто я сказала нечто очень смешное, тут же заявил, что я иду не в самом лучшем направлении.
– Что так?
– Там, куда вы направляетесь, царят не самые лучшие нравы и пахнет далеко не розами.
– Да? Так вроде, бальный зал в другой стороне.
Плейбой фыркнул, не выдержал, засмеялся. Отсмеявшись, подал руку, предложил прогуляться по парку. Ой, да и пойду!
Мы пошли по аллее. Линц, вспоминая вчерашний вечер, поинтересовался, не обидно ли мне, что Гизела привлекает кавалеров своими знаниями.
– Нет, мне не обидно, что Гизела привлекает кавалеров такими знаниями, – я особо выделила слово «такими». Линц прищурился:
– Хм, а вы, значит, не согласны. Наверное, думаете, что Земля круглая?
Как-то он так сказал, что я ляпнула:
– Нет, Земля квадратная.
Линц оторопел. Остановился, смотрел во все глаза.
– Как это? Почему?
– Потому. Сторон света же четыре.
Плейбой как-то странно кашлянул, не выдержал, заржал. Я смотрела на него и думала, что ситуация развивается как-то неправильно. В местной тусовке были совершенно другие правила: тут мужчины развлекали дам, рассказывая смешные истории, а женщины могли только внимать и смеяться, если было смешно или если хотелось показать мужчине, что он на правильном пути. А тут что получается? Я смешу Линца, и он ржёт, как конь в овсах, но мой кавалер не обратил никакого внимания на поменявшиеся роли. Мы подошли к развилке – две аллеи расходились в разные стороны: одна сворачивала к дворцу, вторая уходила дальше к прудам. Линц предложил прогуляться к озеру:
– Если вы, конечно, не заняты.
– Занята. Ищу выход из тупика.
Зачем я это ляпнула? Линц оказался сообразительным, понизив голос, сказал уверенно:
– Я ещё вчера понял, что вы хотите сбежать. Притесняют?
– Да не то слово!
Плейбой оценил мою несдержанность:
– Допекли. Знакомо, – и совершенно по-мальчишески беззаботно заявил: – Сбежать из Кастелро – пара пустяков. Пойдёмте.
– Что, прямо сейчас?
Линц отрицательно покачал головой, повёл меня по аллее, идущей к пруду. Ладно, глянем, что он там придумал.
Ведя меня вдоль берега небольшого озерка, Линц рассказывал тоном экскурсовода:
– Там, за прудом начинаются боковые аллеи, одна из них ведёт к дыре в ограде. Выбраться труда не составит, особенно, если надеть наряд поудобнее.
– А как же магические ловушки?
– И на старуху бывает проруха, – съехидничал Линц. Он остановился, посмотрел на меня сверху вниз: – Если ваше намерение серьёзно, могу помочь. Но могу я узнать, куда вы направитесь потом?
– Куда-нибудь.
– Хорошее направление. Кстати, я там живу, вы знаете?
И я снова не сдержалась:
– И где тебя такого взяли?
Линц со смехом заявил, что я могу это узнать, если доверюсь ему, и сбегу из этого вертепа.
– И что потом? Образуем банду и будем грабить помещиков на дорогах?
Плейбой глянул на меня оценивающе, покачал головой и сказал, что грабитель из меня – никакой. Но, можно придумать что-нибудь другое:
– Я знаю людей, которые всю жизнь мечтали о дочери. Вы им подойдёте.
– Если я правильно понимаю, вы решили сделать подарок знакомым, чтобы те поняли, что между парнем и девушкой может не быть никакой разницы?
– Вроде того, – и Линц снова заржал.
Сколько ему лет? Похоже, что мой ровесник, не старше. Уж слишком беззаботен и по-мальчишески весел. Такими были наши парни из секции. Правда, в институте парни были чуть посерьёзнее, но и то до первой пьянки. Так что, довериться ему или нет?..
Линц, правильно поняв моё замешательство, сказал, что я могу ничего не бояться. На мою честь никто покушаться не будет, не желая покрыть свою голову несмываемым позором. Однако, как он загнул. Я не видела его глаз, спрятанных под очками, но говорил он так, что я поверила. Впрочем, у меня был преимущество. Линц не знал, что я – фея, и даже представить не мог, что я умею быстро бегать, плавать и скакать верхом, ведь здешних красавиц такому не учат. Потому я была уверена, что удрать от Линца труда не составит, тем более, если он такой весь из себя джентльмен.
Мы пошли назад во дворец. Плейбой, правда, предлагал ещё прогуляться, но я напомнила, что меня могут начать искать, и Линцу пришлось подчиниться. По пути я спросила, когда он собирается провернуть побег. Линц не задумался ни на секунду:
– Бежать надо утром перед завершающим балом.
– Почему?
– В предпоследний день и ночь будет большая игра.
– А! Вы думаете, что под утро проигравшие будут заливать проигрыш, а победители – обмывать выигрыш?
– Мадам! Я восхищён вашей проницательностью! – воскликнул Линц, попытался перехватить мою ладонь, но я спрятала руки за спину. Линц рассмеялся, хотел что-то сказать, но не успел – на аллее появился Валевски, хмурый как осенний день.
Увидев арийца, Линц откланялся, сказал, что у нас ещё будет возможность обсудить план побега и, попрощавшись, пошёл навстречу Валевски. Я не стала подходить, но видела, как ариец что-то сказал, видимо, резкое или неприятное. Парни развернулись, ушли. Я подождала немного, пошла следом.
Праздники шли своим чередом. Я особо не светилась на публике и старательно избегала встреч с Гизелой, но жизнь – плохо предсказуемая штука. Мне оставалось продержаться всего три дня, когда пришла беда, да ещё оттуда, откуда я её меньше всего ждала.
Четвёртый день празднеств был посвящён молодёжи, потому Маргарите Кински увильнуть от этих развлечений было совершенно невозможно. Главным на празднике стал тот самый барон Росси, который мне так не понравился на балу. В помощницы себе он взял Гизелу, после чего мне сразу захотелось сбежать куда-нибудь подальше, желательно, в Австралию, чтоб уж с гарантией.
Сначала всё было чинно-благородно: молодёжный вечер, на котором читают стихи в честь прекрасных дам, пьют лимонад и едят пирожные. К сожалению, так прилично всё было только до вечера. На закате всем было предложено переместиться в парк и, если бы я знала, зачем, то удрала бы ещё в момент, когда предложение было озвучено. Но я замешкалась, а потом рядом оказался этот чёртов барон, подхватил меня за руку и увлёк на улицу.
Когда все собрались на одной из лужаек парка, Гизела объявила, что мы притащились в парк для того, чтобы играть в прятки! Я просто обалдела, но остальные так обрадовались! Нет, если бы вокруг были мальчики и девочки лет десяти, я бы поняла, почему все так рады, но вокруг клубились дядьки и тётки, среди которых я была самой младшей. Сообразив, что всё это ох, как неспроста, я решила не мудрствовать и удрать к себе. Пусть развлекаются, как душе угодно, хоть куличики из песка лепят, мне всё равно.
Пока я строила планы, был выбран водящий; им стал младший Лисницки. Сын бывшего управляющего Ройтте встал к дереву, закрыл глаза, начал громко считать, а остальные прыснули в темноту. Я побежала к оранжерее, рассчитывая пройти теплицу насквозь и выйти через вторую дверь, которую заприметила ещё вчера, гуляя по парку в компании Линца. Но, к сожалению, я сама себя загнала в ловушку – вторая дверь была закрыта на замок, а когда я пошла к выходу, увидела Линца, который безуспешно дёргал ручку двери. Так!.. Попадос! Надо что-то срочно делать! Срочно! Если я не выберусь из этой западни, сначала меня прибьёт Гизела, а утром – её величество. Я вернулась ко второму выходу, оставив Линца колотить кулаком в косяк. Нет, я могла бы выручить плейбоя из западни, но мы всё же не настолько хорошо знакомы, чтобы я стала посвящать его в свои тайны.
Подойдя к створкам, я осмотрела замок, и, помня, как открылся проход в другой мир, так же попросила открыть дверь. Я не особо надеялась на успех, но тихий щелчок, раздавшийся в ответ на мою просьбу, показался мне раскатом грома. Открылось? Я нажала на ручку двери. Фух! Открылось. Выглянув наружу, и никого не увидев, я выскользнула из западни, прикрыла дверь. Снова щёлкнул замок. Класс! А Линц посидит, ему ничего не сделают.
Я направилась во дворец, но не сориентировалась в темноте, пошла не туда и на первом же перекрёстке нарвалась на Росси. Вот же зараза! Как он вовремя. Надеюсь, красавец не видел, как я выбралась из оранжереи? Придворный Ядвиги, галантно предложив мне руку, повёл туда, где уже колготилась толпа найденной молодёжи.
Когда мы появились в круге света, Гизела посмотрела на меня странным взглядом, в котором одновременно было и злорадство, и превосходство, и облегчение. А что так? Она подумала, что я где-то шастаю в компании Линца? Плейбоя вскоре нашли, определив его местонахождение по громкому стуку. Лисницки выпустил Линца, а когда тот начал возмущаться, один из придворных принялся многословно объяснять, что защёлка, скорее всего, случайно упала, закрыв дверь снаружи.
Плейбой кивнул, сказал:
– Хотел выйти через другой вход, но там тоже закрыто.
– Там всегда закрыто! – пояснил Торопыга и ляпнул: – И дверь, и замок декоративные! Шутка для дураков.
Линц резко вскинул голову, посмотрел на Торопыгу, тот что-то невнятное квакнул, метнулся в сторону, скрываясь за чужими спинами. Везёт ему! Я бы тоже так сбежала, пока никто не начал спрашивать, где я научилась проходить сквозь стены.
Предпоследний день празднеств, которого я так ждала, не принёс ничего, кроме неприятностей. После обеда я отправилась прогуляться в парк, где меня выловил Линц, сказал, что побег придётся отложить на последний день. Никаких пояснений плейбой не дал, откланялся и ушёл, сказав, что он очень сильно занят. Чем ты занят, демон, тоже в карты играешь?
Я прогулялась по парку, дошла до пруда, отыскала заброшенную аллею и прошла до дыры в ограде. Глядя на выломанные прутья решётки, я подумала о том, что можно сбежать прямо сейчас, не дожидаясь Линца. Нет, правда, он мне свет в окошке, что ли? Мало ли, что он там пообещал. А я сама? Набравшись решимости, я повернула назад, решив собраться и удрать из этого балагана прямо сейчас.
Пройдя по центральной аллее парка, я подошла к дверям. Гвардейцы бряцнули железом, открыли двери, пропуская меня внутрь. В коридоре было тихо, пустынно, но не так пустынно, как я подумала.
– О, как же благосклонна ко мне судьба! – раздалось совсем рядом, из-за колонны появился барон Росси.