Охота на чупакабру, или влюблены и очень опасны

Саша прекрасно провела время – Смолкин, вначале отчаянно робевший, раскрепостился, осмелел и всю дорогу развлекал девушку забавными историями про свой торговый центр.

Марьяна и ее Леша, недавний бомж, потерялись где-то в самом начале прогулки, но Саша не пыталась разыскать подругу, понимая, что у той могут быть свои собственные планы на сегодняшний, такой замечательный вечер, раз уж у них так удачно совпали звезды с молодым человеком.

Легкий ветерок трепал волосы, совершенно счастливой, Саши и она, позабыв о не модной юбке, стиранной-перестиранной, о туфлях со стесанными носами, и о сумочке из кожи «молодого дермантина», и немудреной косметике на собственном, удивительно похорошевшем, личике, робко держалась за локоток Смолкина, с удовольствием лизала, холодное-прехолодное, мороженое и нюхала крошечный букетик цветов, купленный у ласковой бабульки, сбывающей, немудреный товарец прямо у входа в городской парк.

*

– Ах, оставьте свои недвусмысленные намёки, Вальдемар! – кокетливо изогнувшись, Алиса слегка постукивала каблуком по полу, растянув рот в резиновой улыбке. – Вы такой шалун, такой шалун! Что обо мне подумает ваша жена, эта прелестная женщина?

«Прелестная женщина», похожая на, средних размеров, дирижабль, закамуфлированный в аляпистое платье, расцветки «взбесившийся баклажан», за обе щеки уписывала халявные пирожные, масляной горкой поблескивавшие у нее на тарелке.

– Моя дорогая Алиса, – склонившись к даме, негромко произнес лысоватый Вальдемар, бизнесмен и меценат, видное лицо в Каменске, поглаживая пухлой ладонью хрупкие пальчики экс-супруги Смолкина. – мой «самоварчик», – так Вольдемар Настурцевич ласково величал свою дражайшую половину. – сейчас ничего не видит и не слышит! Процесс поглощения пищи занимает ее всю целиком, без остатка! – последние слова Вальдемар Настурциевич прошептал на ушко Алисе совсем интимно, не желая, чтобы супруга встревожилась и прекратила потреблять калории, моментально наслаивающиеся мертвым грузом и прибавляющие новые килограммы на бока мадам Мартыненко.

Алиса хихикнула – ей абсолютно не нравился лысеющий и стареющий ловелас, половина имущества которого, кстати, принадлежала «самовару», поедающему пирожные с завидным аппетитом, но, до тех пор, пока она не восстановила права законной госпожи Смолкиной, ей необходимо прибегать ко всяческим ухищрениям, порой, не очень приятным.

– Я думаю, что пирожные пойдут Светлане Романовне исключительно на пользу – они дорогие и вкусные. – Алиса усмехнулась, продолжая слегка выгибать спину, демонстрируя воздыхателю точеную фигурку, обтянутую модным платьем, подчеркивающим все выпуклости и изгибы соблазнительного женского тела. – Как замечательно, что у вашей жены есть надежное, мужское плечо, на которое, она может опереться в трудную минуту! Как же ей повезло, можно лишь позавидовать… Не то, что мне, бедной и несчастной, покинутой ветреным Смолкиным. – Алиса всхлипнула, вполне натурально, но, тут же, улыбнулась, будто бы сквозь слезы. К её большому сожалению, Вальдемар Настурцевич не принадлежал к породе мужчин, мгновенно бросающихся на помощь плачущей женщине.

В поисках сочувствия, как считала Алиса, все средства хороши, главное – не переборщить с театральностью.

Обладатель «надежного плеча», в данный момент меньше всего думал о супруге. Вальдемару Настурциевичу, наоборот, очень хотелось затащить в постель соблазнительную блондинку, строившую ему блудливые глазки. Ради столь приятного приза, Вальдемар Настурцевич был готов рискнуть тем, что жена прознает про его маленькую интрижку. Он почти в открытую флиртовал с Алисой на глазах у супруги и делал это с удовольствием.

Да-да – пускай его, разожравшаяся, точно бегемот, женушка, знает о том, что он, Вальдемар, все еще о-го-го, в отличие от некоторых.

Гнева оскорбленной Светланы Романовны супруг не боялся – можно подумать, мадам Мартыненко и раньше не ловила его на горячем! К тому же, стервочка, предлагающая всю себя и задешево, чудо как хороша…

– Вальдемар… – Алиса, вольготно раскинувшись на шелковых простынях, пощекотала пузатого Казанову розовым пальчиком – Я рассчитываю на твою помощь, дорогой…

Алиса, в коротком пеньюаре, бирюзовом, точно море на Мальдивах, кокетливо надувала губки, посылая своему любовнику воздушный поцелуй.

«Бедный Смолкин, – посочувствовал Вольдемар Настурцевич бывшему супругу Алисы – угораздило его жениться на этакой барракуде… И ведь не отцепится ж…»

«Дорогой» Вальдемар Настурцевич притворно вздохнул – ну, разумеется, Алиса оказалась приятной. Настолько приятной и податливой, что он, было, даже, подумывал помочь дамочке в трудном деле возвращения супруга. Но, тут женщина сама все испортила.

«А, не надо на меня давить! – злорадно подумал Вальдемар Настурцевич, который все знал и про свое пивное брюшко, и про лысину, и про некрасивый, слегка скошенный вправо, нос – Сама прибежишь, еще в ногах валяться будешь!».

Но, вслух, Вальдемар Настурцевич произнес совсем другие слова:

– Разумеется, дорогая. Я, обязательно переговорю с кем надо. Ты только не торопи события. Позвони как-нибудь, на днях, а, лучше – на следующей неделе. Секретарь меня обязательно с тобой соединит. – и, кинув, последний, полный сожаления, взгляд, на роскошное женское тело, доставившее ему немало приятных минут, Вальдемар Настурцевич с достоинством удалился, оставив Алису в компании с дорогим шампанским и полным столом всякой всячины, очень вкусной и недешевой.

Что-что, а, вкусно и до сыта, накормить женщину, Вальдемар Настурцевич считал своим святым долгом.

Алиса проводила любовника долгим, слегка презрительным взглядом.

Все мысли стареющего ловеласа были перед ней, как на ладони.

Женщина, брезгливо содрала с себя короткий пеньюар, отправилась в ванную комнату, где долго и старательно отмывала свое тело от липких поцелуев пузатого любовника, а, затем, посвежевшая и отдохнувшая, вернулась в комнату, оплаченную любовником на целый месяц вперед. Вальдемар Настурциевич, совершенно точно рассчитывал на продолжение приятной интрижки.

Он мнил себя таким хитрым и предусмотрительным, этот Вальдемар – платил наличными, да, еще и через посредника, прокрался через черный ход, пряча лицо под широкими полами шляпы, шифровался, как мог.

Однако, Алиса не случайно выбрала именно эту гостиницу.

Давняя подруга, о которой Вальдемар, само собой, не имел ни малейшего понятия, за денежку малую, всё устроила должным образом – номер прибрали, постель сменили, ликвидировав все следы преступных шалостей, но, самое главное, Алиса проделала сама.

Приоткрыв двери плательного шкафа, она нажала на тайный рычаг, слегка повозилась и извлекла на свет божий крохотную флешку.

Жена Вольдемара Настурцевича, пришла бы в дикую ярость, доведись ей полюбоваться тайной съемкой, а конкуренты и прочие недруги, не пожалели бы больших денег, лишь бы утопить неудобного и неуживчивого господина из городской Думы.

Впрочем, если жена толстяка-ловеласа опасалась огласки и неприятных подробностей в прессе, то конкуренты вполне могли ударить по бизнесу, основе благосостояния семьи Мартыненко.

Угрозы своему материальному благополучию не пожелали бы терпеть ни муж, ни обманутая жена.

– Кто-нибудь, да заплатит. – хмыкнула, уверенная в своей правоте, Алиса. – Курочка, как говорится, по зёрнышку клюёт.

Алиса тщательно упаковала драгоценный трофей, поужинала, наслаждаясь полным одиночеством и комфортом, от которого, успела слегка отвыкнуть за последнее, несколько трудное для нее, время, а затем, подняв трубку телефона, пропела сладким, волнительным голосом:

– Алло, Славчик, как ты там, соскучиться не успел?

*

– Эта неухоженная девица, вертит тобой, как хочет! – Алиса, сменившая откровенное платье на более простецкий наряд, вольготно расположилась в любимом кресле своего экс-супруга, презрительно рассматривая остатки немудреной трапезы бизнесмена, более присущей, какому-нибудь пролетарию, а не владельцу крупного центра, всем известной торговой сети «Семь*Я».

Обнаружив в собственной спальне Алисины чемоданы, а в ванной – крема и шампуни, Смолкин попросту струсил и сбежал из квартиры, предпочитая дезертировать с поля боя, а не вести активные действия.

Алиса, предвидевшая подобный поворот событий, во всю, муштровала прислугу, наслаждаясь, пусть призрачной, но властью, а Смолкин, ночевал в кабинете, отлеживая бока на жестком, новомодном диванчике, который выбирала, кстати, бывшая жена.

– Отстань! – Смолкин был не расположен обсуждать достоинства и недостатки Саши Шевчук, тем более, с бывшей супругой. Ему, совершенно, не хотелось разговаривать с Алисой. – Это, совершенно тебя не касается.

Он все время ожидал подвоха, насмешки, шантажа и ножа в спину.

По части подлостей, Алиса была мастерицей.

– Когда же ты поумнеешь, Славчик? – Алиса налила себе бокал вина из пузатой бутылки, которую нагло притащила прямо из торгового зала и выудила из коробки конфетку. – Она использует тебя, а ты, глупенький, все глубже заглатываешь наживку.

Смолкин, так не считавший, обиженно засопел, и Алиса удовлетворенно вздохнула.

–Твоя Саша – маленькая хищница, решившая слегка разжиться за счет обеспеченного мужика. – Алиса, лениво отхлебывала из бокала янтарную жидкость и сверлила Смолкина взглядом красивых глаз. – Микроволновка, стиральная машинка…Что у тебя еще выудила эта пронырливая особа – кольцо с бриллиантом, шубу, путевку на Мальдивы?

Смолкин, потерявший дар речи от возмущения, лишь вращал глазами, а Алиса, ничуть не смутившись, продолжала говорить:

– Впрочем, Мальдивы – слишком жирно, для подобной особы. Она, поди и слова-то такого не знает, мышка убогая! Так, какой-нибудь Крым и то, не выше пары звезд. Как эта квелая рохля умудрилась подцепить такого видного мужика, как ты, Смолкин? Посмотреть же не на что – ни ума, ни вкуса. Ходит в каком-то балахоне, который даже моя бабка постыдилась бы на себя нацепить, а прическа, а ногти? На женщину совсем не похожа, так, на нечто, неопределенного рода.

– Отдыхать в Крыму – модно и патриотично! – огрызнулся Смолкин. – Хватит обсуждать Александру. Мы сами разберемся – кто и чего стоит. К сожалению, – Смолкин полыхнул взглядом. – о твоих талантах мне известно всё! – Владислав Семенович, постепенно впадавший в ярость, наконец-то созрел. Он схватил Алису за шиворот, выбив, при этом из рук бывшей жены бокал вина и потащил, упирающуюся и визжащую женщину вон из кабинета.

Алиса сопротивлялась изо всех сил – она, не жалея ногтей, цеплялась на диван, кресло, письменный стол, тормозила высокими каблуками, бессильно обвисала на руках у Смолкина, щекоча его надушенными волосами и заставляя чихать.

Охранники, поспешившие на зов шефа, ошеломленно уставились на Алису, индифферентно свисавшую с плеча невысокого Смолкина, точно раненая лань.

Пока Смолкин, беззвучно разевая рот, пытался что-то объяснить охране, Алиса, грациозно соскользнув с плеча бывшего супруга, лукаво покосилась на опешивших молодцов в униформе, звучно чмокнула хозяина торгового центра прямо в губы и, шаловливо помахала ручкой всем сразу.

– Простите за беспокойство, ребята! – смущенно хихикая, пробормотала она, краснея, словно от смущения. – Мы, с Владиславом Семёновичем слегка увлеклись, нашумели… Сами понимаете – ролевые игры, то, се…– и, не дав возмущенному Смолкину вставить даже слово, направилась к выходу, покачивая бедрами и томно вздыхая.

Смолкин, пребывая в досаде, махнул рукой, отпуская охрану, и направился в кабинет, где, полный злости и разочарования, махнул рюмку коньяку, на сон, грядущий, и приготовился к неудобной ночевке на жестком диване.

За всей этой непонятной, нелепой сценой, наблюдали внимательные, хитрые глазки злопамятной бабы Таи, заскочившей в супермаркет в поисках дешевых глазированных сырков, до которых была охоча зловредная соседка Саши Шевчук.

*

Сашина комната благоухала цветами – куда не глянь, всюду розы, герберы, ромашки и даже гвоздики, которые Саша не особо-то и любила, считая гвоздики неизменным атрибутом похорон и прочих, связанных с ними, событий.

Совершенно потерявший голову Смолкин, заваливал свою «обоже» целыми охапками цветов, осчастливив большинство цветочниц, спешивших всучить ненормальному покупателю свой хрупкий и недолговечный товар.

Половина букетов, для которых уже не нашлось подходящего вазона, отправилась к Фокиной, совершенно против этого, ничего не имевшей.

Ставить прекрасные букеты в трехлитровые банки, Александра считала верхом неприличия и чёрной неблагодарностью по отношению к дарителю.

Она продолжала встречаться со Смолкиным эти последние две недели ей всё нравилось в кавалере – и неброская внешность, и легкая неуверенность и даже то, что он не высок ростом.

Зато Смолкин прекрасно ладил с Сашиной мамой, умел починить потекший кран в ванной комнате и любил кормить голубей на площади Труда, чему Саша, признаться, немало удивилась.

Девушка упрямо отказывалась принимать дорогие подарки, продолжала ходить на свою постылую работу и носить, всю ту же, ужасную юбку, некогда обляпанную вкуснейшим клубничным йогуртом.

Кстати, юбка слегка прокручивалась в поясе, ясно сигнализируя о том, что надоевшие килограммы, оккупировавшие талию девушки, медленно растворяются в волнительных переживаниях самой, что ни на есть, романтической истории.

Правда, на работе начались неприятности.

С утра Сашу вызвали «на ковер» к начальству и Тамара Павловна, заведующая, отведя глаза в сторону, предложила Саше написать заявление об уходе, пока, по собственному желанию.

– По какой такой причине? – вытаращила глаза, ничего не понимающая Саша. – Я, что, плохо работаю?

Тамара Павловна глубоко вздохнула – она знала, что у Шевчук конфликт с мастером цеха, но дело было даже не в этом. Просто заведующую попросил об услуге хороший знакомый из мэрии, которому дама не могла ни в чем отказать.

Да и просил он о сущем пустяке – уволить с работы простую упаковщицу, рабочую, без прав и голоса.

Она, начала что-то говорить о сокращении штатов, давя на Сашу хорошо поставленным, «начальственным» голосом, но, та, поднабравшись у Смолкина уверенности, лишь хмыкнула в ответ на столь примитивные «отмазки».

– Вы что, Тамара Павловна? Какое сокращение штатов – рабочих итак не хватает. Вчера только двух девушек приняли, так они еще, вообще ничего не умеют, а, вы мне вещаете о чем-то неправдоподобном.

Тамара Павловна очень не любила чувствовать себя глупо и от того вспылила:

– А, ты чего ожидала, Шевчук? Благодарности и оваций? Влезла в семью к уважаемому человеку, довела до слез его несчастную жену, восстановила против себя полгорода и еще оправдываешься? Ни стыда у тебя, ни совести! Иди, иди отсюда, по- хорошему, а то, можно и по статье!

– Он разведен и разведён давно! – запальчиво крикнула Саша, впервые в жизни решив возразить начальству. – И, вообще, не ваше дело! Вон, Митрохина, с Коркиным гуляет, в открытую, а у него, между прочим, трое детей!

– Про, упомянутого Коркина, ничего не знаю. – сухо ответила Тамара Павловна. – Может у него и трое детей, да только по его поводу, мне из мэрии никто не звонил и не предупреждал. А, вот, про тебя, Шевчук, даже в газете написать сподобились. Все твои подвиги расписали, в подробностях. – и она, брезгливо кривя тонкие губы, бросила Саше прямо в лицо, какую-то измятую бумагу.

Саша, дрожащими руками ухватила газетенку, из разряда «желтый листок», прозванную в народе «Свекруха» и с ужасом увидела фотографию собственного лица, на редкость некрасивую, расплывчатую и смазанную.

Выглядела Саша на фото не просто ужасно, но ужасно вульгарно. Такой распущенной девице самое место на трассе, о чем «Свекруха» недвусмысленно намекала жаждущим сенсации, читателям.

– Гадость, какая. – растерянно произнесла Саша. – Сплетни и бредни. Как вы можете, Тамара Павловна, думать обо мне такое?

Тамара Павловна устало вздохнула – ей и самой была неприятна вся эта история.

Сама Тамара Павловна уже не один год поддерживала отношения с мужчиной, тоже женатым и даже родила от него ребенка. Так что, по- человечески, по – бабьи, она Сашу прекрасно понимала, только вот поделать ничего не могла. Разве, что?

– Знаешь, Александра! – Тамара Павловна, хитренько усмехнулась. – Место есть. Одно. Могу подсобить. Работа, конечно, не то, чтобы очень, но, ведь, тебе выбирать не приходится. У тебя, кстати, и образование, подходящее.

Из кабинета заведующей, Саша вышла с гордо поднятой головой, и даже глухие перешептывания за спиной, не могли обидеть и разозлить ее, хотя Мухоркина, её всегдашняя врагиня, противно посмеивалась, демонстративно шурша мерзкой газеткой.

Узнав о произволе, царящем на фабрике и о грязном пасквиле, так сильно обидевшем Александру, Смолкин пришел в дикую ярость, грозя главному редактору всяческими репрессиями. В подобном гневе, Саша своего кавалера еще не видела.

– Я им покажу, как обливать грязью честного человека! – Смолкин с благодарностью принял от Сашиной мамы чашку «совершенно потрясающего ромашкового чая, отлично успокаивающего расстроенные нервы», отхлебнул диковинного напитка, скривился, но, чтобы не обижать хорошего человека, желавшего ему только добра, мужественно проглотил варево, а затем аккуратно отставил кружку в сторону, боясь даже взглянуть на сию оригинальную отраву.

Он не стал рассказывать Саше о том, что ему, Смолкину, пришла странная и непонятная бумага – повестка в суд.

Смолкин пребывал в недоумении – они с Алисой развелись достаточно давно, даже сплетни, вызванные разводом, умерли, зачахнув без интереса со стороны обывателей.

Алиса не скрываясь, демонстрировала своего любовника всему городу и вот, нате.. Сюрприз.

Сашу, конечно же, он не станет втягивать в грязную историю – заплатит, кому надо и замнет неприятное дело.

Он не знал о том, что решительная Алиса, во чтобы то, ни стало, решившая вернуть себе звание «мадам Смолкина», предъявила Вальдемару некую запись, способную ввергнуть того в затяжную войну с собственной супругой.

Воевать с женой Вальдемар решительно отказывался и поэтому, Алиса получила всю мыслимую и немыслимую помощь, в обмен на флешку с компроматом, разумеется.

И, нажав на редактора скандальной газетёнки, Алиса получила желаемое – скандал на первой полосе.

Вальдемар Настурциевич, так же, получил желаемое – бурную ночь, страстную любовницу, пытавшуюся, весьма успешно, порадовать своего влиятельного спонсора разными экзотическими забавами.

– Негодяи! – Смолкин, прознав про увольнение своей возлюбленной, лишь скрипнул зубами, но, втихмолку порадовался удачному стечению обстоятельств – хватит уже Сашеньке гнуть спину в упаковочном цехе за гроши. Его девушка достойна гораздо большего. И он, тут же предложил Саше место менеджера в своем магазине, но, та, вспомнив решительную и строгую даму, Татьяну Ивановну, отказалась, здраво рассудив, что опыта в подобной работе у нее нет и, что, назначив ее, робкую и неуклюжую, Смолкин принесет торговому центру одни убытки, а у него, и без этого, достаточно проблем.

– Мне уже сделали стоящее предложение! – гордо похвалилась Саша. – Меня берут на работу в одно жутко приятное местечко, спасибо, Тамара Павловна обо всем договорилась, Данное предприятие, собирается открывать свой детский садик, ведомственный. Это, как раз по мне – буду с детишками заниматься. Не век же мне упаковщицей на фабрике работать!

«Ага! Как же! – подумал коварный Владислав, сдувая со лба Саши непослушную прядь волос. – Своих воспитывать будешь. Двоих, а то, может, и троих! Да, точно, – решил Смолкин, с обожанием взирая на объект своей любви. – троих, как минимум!»

Проводив Смолкина, Саша удобно пристроилась в старом, продавленном кресле, уткнувшись носом в один из романов Коэльо, но провести вечер, наедине с книгой, у нее не получилось.

Едва лишь девушка, с головой погрузилась в удивительный мир «Алхимика», как раздался телефонный звонок.

Саша, с трудом оторвавшись от книги, вспомнила, что мама, давно ушла на ночное дежурство и что, вызвать ее на работу, никак не могут, протянула руку и взяла трубку.

– Алле! – голос на том конце телефонного провода Саше сразу же не понравился. Так красиво говорить: «Алле», легко, с приятной хрипотцой в голосе, могла только уверенная особа, хорошо знающая себе цену.

– Я слушаю! – Саша отложила книгу в сторону и с тоской поняла, что вечер пропал. Все хорошее настроение, точно корова языком слизнула, было – и нету!

– Александра Шевчук? – незнакомый голос решил уточнить.

– Она самая. – Саше внезапно ужасно захотелось нахамить незнакомке с низким, хрипловатым голосом. – Вам сообщить паспортные данные, размер ноги и моего бюста? Могу, так же, рассказать какой зубной пастой я пользуюсь, и какую туалетную воду предпочитая!

Незнакомка хихикнула, затем рассмеялась, громко и оскорбительно:

– Не трудитесь, милочка, не интересно. Пользуетесь, вы, вероятно, какой-нибудь дешевкой. Не иначе. У безработных, знаете ли, нет возможности покупать качественные и дорогие вещи.

Саша только хмыкнула – она вообще не пользовалась духами, предпочитая дезодорант, но особо распространяться об этом, конечно же, не стоило.

– Простите, с кем я разговариваю? – обычно робкая и стеснительная Саша разозлилась – ей оказалась неприятна собеседница, непрошено влезшая в ее жизнь и испортившая хороший вечер. – Вы можете представиться или, так и останетесь инкогнито?

– Алиса Смолкина! – незнакомка вновь рассмеялась, а Саша почувствовала себя дурно. Разговаривать с женой Смолкина, пусть даже и бывшей, в ее планы не входило.

– Нам нужно встретиться! – Алиса предпочитала брать быка за рога. – Сегодня, и не вздумай отказаться! Нам, наконец-то, нужно поговорить начистоту. Как мне кажется, мой дорогой Славчик, ведет двойную игру. Не знаю, как ты, но я не люблю чувствовать себя дурой!

– Я и не собиралась отказываться от встречи! – буркнула Саша, засовывая ноги в домашние тапочки. – Где и когда?

Алиса назвала адрес и время и отключилась, а Саша, подавленная и недовольная, принялась собираться. Для того, чтобы победить собственную неуверенность и подавить лёгкое чувство вины, Александре было необходимо встретиться с Алисой, взглянуть той в глаза, убедиться, что вся грязь, вылитая ей на голову, дрянной газетенкой, дело рук экс- супруги Смолкина.

К тому же, Смолкин наотрез отказывался говорить о бывшей супруге и вспоминать свой несчастливый брак.

– Все прошло, к счастью. – твердил он, обнимая Сашу. – Передо мной открылись новые горизонты и возвращения к прошлому никогда не случится.

Однако, Александру продолжали терзать внутренние демоны и для того, чтобы с ними покончить, она и решилась на откровенный разговор с Алисой, представляя себе этакую, стервозного вида дамочку, чуть ли не с рогами и копытами.

Марьяна что-то слышала про нешуточный скандал, разразившийся в семействе Смолкиных и повлекший за собой скоропалительный развод, но подробности происшествия ей оказались неизвестны – хозяин торгового центра не приветствовал сплетен и всячески препятствовал распространению слухов о своей личной жизни.

Саша верила Смолкину. Она чувствовала, что Слава, Владислав Семенович, любит ее, такую неуклюжую, полноватую, простецкую, абсолютно неинтересную и обычную и радовалась этому, потому что испытывала по отношению к нему нечто необъяснимое, загадочное и прекрасное.

Она, Саша, не влюблялась даже в школе и мама, абсолютно серьезно, сетовала, на данное обстоятельство, говоря, что это неправильно и что Саше нужно обязательно влюбиться, отчаянно и страстно, а не прятаться, точно рак-отшельник за книгами, рутинной работой и собственной нерешительностью.

Одеть на судьбоносную встречу Александре оказалось абсолютно нечего – не могла же Саша отправиться на встречу с Алисой в дешевых «велосипедках» и топике, или в платье с воланами, купленном на случайной распродаже.

Поэтому, глубоко вздохнув, Саша решительно нацепила на себя всю ту же кремового цвета юбку и ситцевую блузку «made in China».

Наряд, конечно же, оскорбительно будничный, но для Алисы сойдет.

Добиралась Саша долго – денег на такси ей было жалко, а автобус, как это часто случается, слегка запаздывал.

Прошло минут сорок, прежде чем Саша, промчавшаяся пару тройку кварталов, едва ли, не бегом, остановилась, чтобы отдышаться у дверей высотного дома.

Этот дом считался в городе элитным.

Построен он был совсем недавно, может быть, лет пять назад и квадратные метры в нём, судя по рекламе, продавались за бешенные деньги.

Бизнесмены и просто влиятельные люди, не скупились – иметь квартиру в «Любаве», считалось почетно и престижно. К тому же, вложение в недвижимость, всегда приносит прибыль.

Приятного, желто-песочного, цвета, здание неожиданно внушило Саше чувство острой тревоги.

Она, внезапно, пожалела о том, что, не посоветовавшись с Марьяной, рванула в неизвестность, на встречу с бывшей женой своего воздыхателя.

Кто его знает, что на уме у этой женщины?

Алиса что-то упорно твердила об обмане, о том, что она, Саша, наивна и даже… глупа, что Слава, то есть, Владислав Семенович, безжалостно использует её, Сашу, в собственных интересах.

Александра, вовсе не считала, что Слава использует ее. Девушка, влюбившись в первый раз, испытывала лёгкую неуверенность и смущение и от того, так легко поддалась на уговоры неведомой Алисы.

К тому же, девушке очень хотелось увидеть женщину, на которой Смолкин был женат.

Разумеется, по мнению Саши, Алиса выглядела прекрасно – лицо, фигура, ноги от ушей. Марьяна не поленилась и выудила из кучи своих фоток, ту самую, сделанную на открытии торгового центра – Алиса и приглашенная на мероприятие знаменитость, перерезают алую ленточку блестящими ножницами.

Жена Смолкина на фото напоминала эфемерное создание – этакая феечка с широко распахнутыми глазками и губками-сердечками.

И, вдруг, она, Саша – далеко не фея и совсем уж не эфемерная.

Ей отчаянно хотелось понять, почему Слава предпочёл простушку, полноватую и не модную, своей красавице жене… Пусть, и бывшей.

Александра надавила кнопку домофона и двери распахнулись.

Девушка боязливо переступила через порог и нерешительно замерла – прямо перед ней, внимательно изучая посетительницу, стояла строгая женщина, в темном костюме – собранная, подтянутая и подозрительная.

– Здравствуйте, уважаемая! – незнакомка обратилась к Саше твердо и вежливо. – Меня зовут, Елена Сергеевна! – представилась женщина в костюме, просверливая Сашу почти прокурорским взглядом. – Консьержка здешняя. Вам, извините, в какую квартиру?

Вконец оробевшая Саша, судорожно сглотнула слюну, изо всех сил, вцепившись в свою дермантиновую сумку, точно опасаясь, что, строгая консьержка – надо же, придумали ж такое слово! – отберет у нее этот единственный спасательный круг, пока что удерживающий Александру от желания развернуться на сто восемьдесят градусов и сбежать, самым банальным образом.

Разумеется, Саша знала о том, что Смолкин живет, куда в более комфортных условиях, чем она, временно безработная девица, далекая от юношеских идеалов, но ей, даже и во сне привидеться не могло, что кое – кто, в ее родном городе, проживает с такими удобствами!

Подъезд поражал своей чистотой, радовал приятными запахами и прохладой, не идущей ни в какое сравнение с удушливой, августовской жарой, царящей на улице.

Вспотевшая от быстрой ходьбы, разгоряченная Саша, мигом остыла и теперь, пожирала взглядом все – и широкую лестницу, и ковровую дорожку, которую пылесосили, минимум, пять раз в день, и шикарные цветы в каменных вазонах, освежающие парадный вид экзотической пышностью и сочностью зеленой листвы.

– Простите, девушка, – женщина, то есть, Елена Сергеевна, решила усыпить недоверчивость и настороженность растрепанной незнакомки радушием и гостеприимством. – я не расслышала – так, вы, в какую квартиру?

– Мне – в седьмую! – еле слышно пролепетала Саша, вконец подавленная всей этой «киношной» роскошью и предупредительностью.

Надо же, а она-то, наивная, думала, что кино про красивую жизнь – всего лишь дешевая сказка, вешанье лапши на уши простым и доверчивым обывателям, ан, нет. Бывает, что и в реальной жизни, случается соприкоснуться с подобным, подсмотреть, подслушать, полюбоваться со стороны.

Елена Сергеевна что-то быстро черкнула в большом блокноте и улыбнулась во все тридцать два прекрасных зуба:

– Пожалуйста, проходите! – и приглашающее махнула рукой, предлагая Саше ступить на красивую ковровую дорожку и топать вверх на усталых, после пробежки, ногах.

Саша украдкой покосилась на двери лифта – естественно, в подобном доме, должен быть лифт, как же без лифта? Утомленные после посещения магазинов, соляриев, фитнес-клубов, подруги жизни всех этих богатых и знаменитых, не могли утруждать свои элитные ноги банальным подъемом по вульгарной лестнице. Конечно же, все они пользовались лифтом, этим великим благом цивилизации, в котором Саше, почему-то было отказано.

Девушка обреченно вздохнула, и вяло поплелась вверх по лестнице, невольно сравнивая все это великолепие, с собственным подъездом – грязным, убогим, пропахшим хлоркой и кошачьей мочой.

И, как это Слава не побрезговал зайти в ее-то дом, в подъезд, в квартиру, где проживала Саша? Там, не то, что консьержки – домофона не было! А, если б и был, то местная шпана, угробила бы чудо техники в один миг.

Елена Сергеевна, убедившись в том, что Саша покорно полезла вверх по ступеням, сняла трубку телефонного аппарата, набрала номер и коротко отрапортовала:

– Все в порядке, Алиса Викторовна. Ваша гостья прибыла и поднимается.

Затем, моложавая, подтянутая дама, получавшая, не смотря на весьма скромную должность, приличные деньги, спокойно расположилась в удобном кресле и принялась разгадывать кроссворд, время от времени посматривая на монитор, подключенный к камере наружного наблюдения.

Саша, едва лишь, подняла руку, для того, чтобы нажать на выпуклую пуговку звонка, двери, обозначенной номером семь, как означенная дверь распахнулась, широко и приглашающе.

– Что же вы, так долго? – в дверях гостью встретила очень красивая блондинка, в легком, почти прозрачном одеянии. – Пешком шли из Китая в Каменск или, наша доблестная Елена Сергеевна, как обычно, проявила бдительность и задержала вас на подходе?

Саша замерла прямо на пороге – таких изящных, стильных и ухоженных дамочек, она видела только на обложках глянцевых журналов, которые любили просматривать глупенькие, молоденькие девочки, с кондитерской фабрики.

Все они мечтали о красивой жизни, хотели жить в шикарных домах, носить дорогую одежду, ездить на крутых автомобилях и все это, желали получить сразу и навсегда.

А, за что? За какие заслуги?