Аполлон Кучкин. Погоня за вурдалаком, или Синяя крыса счастья

– Х-р-р-р! – хрипела Ниночка, у которой не получалось дышать.

– Успокоились? – Кучкин слегка расслабил хватку и незаметно выхватил из рук, слегка придушенной девицы, опасное орудие членовредительства. – Вот и хорошо. Не надо так орать, а то капилляры в глазах лопнут, и вы станете красноглазой и похожей на кролика-альбиноса.

– Я? – возмутилась Ниночка. – На кролика? – девушка затрясла головой. – Кролики – они такие прелестные и пушистые создания.

– Ой, далеко не все, милая девушка. – Кучкин зорко следил за тем, чтобы Ниночка не вырвалась и не набросилась с кулаками на, похищенную и вновь найденную, жену господина Пипко. – Знаю я одну Крольчиху. Гм, скажу я вам. Она – та еще штучка.

Аполлон Михайлович имел в виду, конечно же, госпожу Горемыкину, будущую жену профессора Дохлика, известную своей склочностью и склонностью к скандалам.

Вслед за Кучкиным в квартиру Ниночки Пряхиной проник водитель Пипко, Николай, который, обнаружив свою хозяйку, живой, здоровой, но, слегка изменившейся внешне, немедленно принялся названивать по телефону хозяину и докладывать обстановку.

– Да-да! – кричал Николай в телефон. – Это, однозначно, Аделаида Львовна. Она жива, здорова и… – водитель, запнувшись, виновато взглянул на Младу Великанову. – оригинально подстрижена.

Пипко что-то орал в ответ, а водитель, тут же, принялся исполнительно кивать.

– Так точно, Викентий Георгиевич. Будет исполнено. Глаз не спущу. – и назвал адрес проживания Ниночки, о котором сам Кучкин понятия не имел.

В это время Гамлет Гогулидзе о чем-то шептался с будущей звездой Большого театра, Ниночка следила за ветреным женихом злыми глазами, Аполлон Михайлович улыбался своим собственным мыслям.

– Зачем, ну зачем ты вызвал сюда Викентия Георгиевича? – Млада-Аделаида, заламывая руки, металась по комнате, пугая всех присутствующих своим печальным видом и оригинальной прической, вернее, тем, что от неё осталось. – Теперь он запретит мне ехать в столицу. Запрёт меня на семь замков, а я так мечтаю о театре.

– Ты должен был пригласить на главную роль меня. – верещала Ниночка, ударяясь в плач и пытаясь пинать своего жениха ногами. – А, ты взял эту противную Пипко. Ненавижу её! Ненавижу!

– Но, дорогая, – растерялся Гамлет. – тебе же не нравится театр.

– Зато, он нравится тебе, а, ты – мне. – зарыдала Ниночка. – Вот, что ты натворил, изменщик – теперь я стану похожа на кролика, и ты меня разлюбишь. Предатель.

– Правильно, Гамлет, дорогой, – мстительно заявила Млада, успевшая натянуть на себя, всё то же, обляпанное красным, платье, обнаруженное в гробу. Она, безусловно, будущая знаменитость и звезда, но, вряд ли господин Пипко сильно обрадуется, обнаружив супругу голой и в компании посторонних. – оставь эту истеричку. В столице, мой дорогой друг, ты отыщешь миллион хорошеньких, покладистых дурочек.

– Не называй его «дорогой», развратная дрянь! – взвизгнула Ниночка, вновь пытаясь впасть в истерику. – Он тебе – никто и никак. И, никогда!

– Зачем мне миллион? – перепугался Гамлет Аванесович, с тревогой наблюдая за тем, как Ниночка, выставив вперед руки, злобно шевелит пальцами, надеясь впиться ногтями в лицо соперницы. – Одной вполне достаточно.

Господин Пипко появился, как нельзя кстати. Вместе с ним на пороге комнаты возник, и господин маститый критик, демонстрирующий всем присутствующим широкую и дружелюбную улыбку.

– Аделаида! – совершенно счастливый Пипко бросился к обретенной супруге и заключил ее в страстные объятия. – Как я рад, что нашел тебя, душа моя. Ты же не покинешь меня? Нет?

– Викентий. – Млада-Аделаида, мгновенно перестроившись, капризно надула губы. – Я же говорила тебе, что мечтаю о театре. О карьере звезды. О славе и величии. А, ты..

– У тебя странная прическа, любимая. – Викентий Георгиевич с удивлением рассматривал небрежно обстриженную жену. – Он, что, напал на тебя? Этот маньяк? – и лаково-красочный король почему -то подозрительно взглянул на Гогулидзе.

– Кхе-кхе.. – столичная знаменитость бочком протиснулась как можно ближе к супругам Пипко и вновь закашляла.

– Господин критик? – Великанова-Пипко округлила глаза и хищно вцепилась взглядом в лысеющую шевелюру Сморщука. – Гамлет рассказал мне о том, что вы в восторге от моей игры? Я так рада, так рада, что вам понравилось представление.

– При чем здесь вы, девушка? – холодно произнес Сморщук, незаметно подмигивая счастливому господину Пипко. – Ничего такого я господину Гогулидзе не говорил. И, не обещал. Я, вообще, имел в виду совершенно другую особу.

– И, какую же? – из голубых глаз, некрасиво остриженной Млады-Аделаиды, ошеломленной словами критика, покатились крупные, как горошины, слезы. – Какую такую, особу?

– Вот её. – мигом нашелся Сморщук, которому господин Пипко очень даже хорошо заплатил за резкие слова. – Я имел в виду вот эту, необычайно ловкую и предприимчивую девицу. – Сморщук поклонился зарумянившейся Ниночке. Её, к этому времени, выпустил из своих жарких объятий Кучкин. – Какой типаж! Какая экспрессия! Девушка, вы хотите сниматься в кино или играть в театре?

– Её? – разъярилась, забракованная критиком, Аделаида. – Эту драную кошку? Немыслимое оскорбление! Дорогой, – обратилась отвергнутая красавица к мужу. – Мы немедленно, ты слышишь, немедленно уходим отсюда. И, чтобы с этого мгновения я даже слова такого не слышала – «театр»! – разгневанная женщина пнула ногой входную дверь, позабыв про то, что не обута.

– У-й! – запрыгав на одной ноге, взвыла Аделаида. – Больно же.

Абсолютно счастливый Пипко, подхватив пораненную жену под ручку, подмигнул Сморщуку и поспешно ретировался.

Что там ответила Сморщуку Ниночка, Кучкин так и не услышал, потому что ему пришлось покинуть квартиру Ниночки Пряхиной следом за четой Пипко.

Аделаида неслась вниз по лестнице, позабыв про, ушибленную о дверь, ногу, перепрыгивая через две ступеньки, Викентий Георгиевич пытался догнать разъяренную супругу, водитель Николай громко топотал сапогами, а Кучкин, вел себя скромно и рассчитывал на получение гонорара.

– Домой! – Аделаида гневно сверкнула глазами. – Дорогой, я этого так не оставлю. Они мне за всё заплатят – и предатель Гамлет, и его тощая выдра, возомнившая себя невесть кем! – дамочка дернула себя за, уцелевшую после внезапной стрижки, прядь волос. – Я решилась на огромные жертвы, кочуя по чужим квартирам и ночуя в гробу. В гробу, Викентий! Очень неудобно, хотя и весьма пикантно. Но, никто не принял во внимание мою готовность терпеть лишения, не оценил мой талант и мою харизму. Тем хуже для них! Всех причастных надобно наказать. Займись этим немедленно.

– Как скажешь, милая. – Пипко проявлял похвальную покорность и готовился исполнять любую прихоть своей вздорной женушки.

Пока Аделаида устраивалась со всеми удобствами в машине мужа, Пипко решил рассчитаться с Кучкиным и поставить жирную точку во всей этой истории.

– Вы блестяще справились с делом, господин специалист. – конверт с гонораром отправился в карман Аполлона Михайловича. – Я буду рекомендовать вас своим знакомым, а мои знакомые, знаете ли, – Пипко загадочно улыбнулся. – люди весьма деловые и состоятельные.

– Буду рад. – коротко кивнул Кучкин и отдал короткое распоряжение парочке работяг, мнущихся неподалеку.

Работяги дожидались Кучкина возле, потрепанной жизнью, невзрачной «Газели» и вскоре, загрузив в нее длинный, полированный ящик, торопливо уехали по указанному адресу.

Работяги выглядели несколько обескураженными – совсем недавно они уже перевозили гроб из точки «а» в точку «б» и были очень удивлены, забирая знакомый предмет из квартиры Ниночки Пряхиной.

– Надеюсь, Таисия Григорьевна не забудет занести мне мои деньги. – размышлял Кучкин, медленно поднимаясь вверх по ступеням. – И, надеюсь, Тяпа с Баськой не разнесли мою квартиру на кусочки? Они – те еще безобразники.

Удивительное дело, но кошка и пес, вполне мирно дремали, уютно расположившись на диване и оставив хозяину самый краешек для сна.

Ни кошка, ни собака даже не пошевелились и усталый после очень даже разнообразной культурной программы Аполлон Михайлович, пожав плечами отправился в ванную комнату – вечер выдался суматошный и утомительный и специалисту по решению конфиденциальных вопросов, спать хотелось со страшной силой.

– Непростое выдалось дельце. – широко зевая и удобно устраиваясь под боком у сопящего Тяпы, подумал Кучкин. – Тут тебе и вампиры, и сбежавшие жены, и ревнивые невесты, и даже, театральные критики. Осталось изловить экзотического питомца мадам Кололосниковой и примириться с Жизель Малявкиной.

С этими мыслями, Кучкин заснул и спокойно проспал до самого утра.

*

Утро следующего дня началось с истошного кошачьего ора и тыканья холодного собачьего носа куда-то в район кучкинской подмышки.

– Хоть что-то в этом мире остается неизменным. – сонно пробормотал специалист по решению конфиденциальных вопросов, имея в виду настойчивое мяуканье вздорной шотландской вислоухой. Потянувшись и окончательно стряхнув с себя сонную одурь, Аполлон Михайлович бодро вскочил с постели и, споткнувшись о собственные тапки, невесть каким образом попавшие ему под ноги, укоризненно взглянул на гору трехцветной шерсти, высунувшую язык и пыхтевшую возле кровати.

– Это уже настоящее свинство, Тяпа. – попенял сенбернару Кучкин, засовывая ноги в те самые тапки. – Ты обзавёлся плохими манерами, и я даже знаю имя виновника твоего скверного поведения. – Аполлон Михайлович строго взглянул на кошку, невозмутимо вылизывающую серую шерстку. – Как не стыдно, Барселона? Не могла нашего квартиранта научить чему-то хорошему?

Баська презрительно фыркнула – мол, скажите спасибо за то, что в тапки не нагадила, умники. Выстроив хвост трубой, сохраняя совершенно независимый вид, кошка проследовала к своей миске и ударила по ней лапой.

– Жрать хочу! – расшифровал демарш хвостатой её, ещё слегка сонный хозяин и покорно поплелся варить пельмени.

Пельмени, конечно, осточертели, но за чем-то иным следовало идти в магазин. Магазин открывался в восемь, а часы показывали..

– Шесть утра? – едва не взвыл Кучкин, злобно поглядывая на хвостатую виновницу ранней побудки. – Дикая рань. Чего ж вам всем так неймется?

Вдобавок ко всему, пронзительно зазвонил телефон. Бросив недоваренные пельмени, Кучкин, схватил аппарат и рявкнул в трубку.

– Слушаю!

– Аполлон Михайлович? – осторожно поинтересовался звонкий, отвратительно бодрый женский голос, не понявший причину раздражения, вызываемого им, абонента. – Это вы?

– Й-я! Й-я! – с грубым немецким акцентом подтвердил Кучкин и, хлопнув себя по лбу, извинился. – Да, я это, я. Просто, совершенно невозможное утро.

– Мы на месте. – голос в трубке приобрел деловую тональность. – Ждем вас одного.

– Один – не могу. Прибуду с Тяпой. – пообещал Кучкин, натягивая свитер и стараясь запрыгнуть в штаны. – Через две четверти часа.

– Ждем. – и отключилась.

– Слышали? – Аполлон разложил горячие пельмени по мискам и тоскливо взглянул на собственную, пустую тарелку. – Я – в ванную комнату. Через пятнадцать минут – на выход.

Тяпа, тяжело вздохнув, сунул морду в миску, пытаясь охладить горячие кусочки мяса в тесте собственным дыханьем, а очень довольная кошка улеглась рядом с миской поменьше, положив морду на лапы. Барселона совершенно точно знала о том, что, уж ей-то, беспокоиться не, о чем. Ее никто не погонит ранним утром на прогулку по мокрой траве, в темноту, и в туман.

Кучкин управился куда быстрее, чем рассчитывал. Гигиенические процедуры заняли всего лишь минут десять, вместо обещанных пятнадцати и, когда он, потряхивая поводком, появился в комнате, Тяпа уже послушно топтался на пороге, на ходу глотая последний пельмень.

– На блинчики перейти, что ли, – задумчиво пробормотал Кучкин, засовывая морду Тяпы в намордник и цепляя поводок. – а, то, какой-то однообразный у нас получается план питания.

Ранним утром вызвать такси – та еще морока, но Аполлону повезло и машина, выплыв из сизой туманной дымки, затормозила прямо у входа в подъезд.

Назвав адрес, Кучкин и Тяпа, устроившись на заднем сиденье, притихли – Тяпивар переваривал пельмени, а Кучкин таращился в серую муть за окном.

Вяло накрапывал дождик, мелкий и противный. Слегка продрогший специалист по решению вопросов медленно огибал знакомую семнадцатиэтажку, заходя с тыла.

Сегодня ему не нужно было ловить вампира и разыскивать беглую жену местного олигарха. Разумеется, он вышел на своеобразную охоту, но, как надеялся Кучкин, данное мероприятие пройдет по плану, быстро и без потерь.

И, конечно же, результативно.

– А, вот и вы. – радостно пискнула Наталка Фуфайкина, выскакивая из тумана навстречу Аполлону Михайловичу. – Мы уже заждались.

– Все готово? – продрогший специалист торопливо сунул поводок в руки Антону и коротко кивнул Маргарите Мартыненко. – Как договаривались?

– Готово-готово. –подтверждая готовность, кивнула головой Маргарита. – Приманку мы разложили и ловушку настроили. Он обязательно придет и попадется в наши сети.

– Хорошо бы. – зевнул не выспавшийся Кучкин, которому очень не хотелось становиться свидетелем еще одной женской истерики. – Пора.

Зловещее цоканье неизвестной твари они услышали почти сразу после того, как притаились в укромном местечке. По всей видимости, синий реликтовый зверь, по имени Кельбас, покинул свое логово и направился к обеденному столу, то есть, к мусорным бакам.

Сонные коты, дремавшие в ожидании объедков, встопорщились и, громко шипя от негодования, прыснули в разные стороны, существо же, продолжая цокать, приземлилось как раз в самом центре расставленной на него ловушки, принюхиваясь к приманке.

Надо сказать, что охотники не поскупились – многочисленные овощи и фрукты, наваленные на землю грудой – от капусты обыкновенной до экзотического манго, привлекли внимание таинственной твари.

Продолжая цокать и издавать звуки, отдаленно напоминающие собачий лай, существо принялось завтракать, чутко прислушиваясь к фоновому шуму – шелесту ветра, крысиному писку, кошачьему ору и прочему невнятному шебуршанию, готовясь задать стрекоча при первых же признаках опасности.

Не выдержав напряжения, Тяпа, распахнул пасть и басисто рявкнул.

– Давай! – закричал Кучкин и Антон, не теряя ни секунды, натянул веревку.

Забившись в мелкоячеистой рыбачьей сети, позаимствованной без спросу Антоном Фуфайкиным у родного дедули, большого любителя рыбалки, неведомое существо, сильно рванувшись в сторону, едва не оставило охотников с носом, но Кучкин вовсе не собирался упускать долгожданный и ценный трофей.

– Попался голубчик. – радостно потирая ладони, прыгала вокруг добычи Маргарита. – Никуда теперь не денешься!

Маргарита Мартыненко торопливо вытащила камеру и принялась снимать охотничий трофей, бегая вокруг него кругами и выискивая лучший ракурс. Добыча, в корне не согласная со своим пленением, рвалась на волю, билась и трепыхалась, продолжая цокать, лаять и скрести землю когтями.

Антон удерживал верткую тварь, не позволяя той вырваться из сети, а Кучкин, приложив к уху телефон, звонил Жизель.

– Алло, Жизель? – голос Кучкина звучал слегка глухо, теряясь в тумане. – Да, это я.. Негодя..? То есть, это я – Аполлон Кучкин. Нет, Жизель, я вовсе не сошел с ума… Да, Жизель – я совершенно точно знаю, который сейчас час… Нет, Жизель, я над вами не издеваюсь. Да, Жизель, я с вами абсолютно согласен – погода мерзкая, дождь, слякоть, нос в соплях, но ваш беглец уже распугал всех окрестных котов, собак, бомжей и, того и гляди, вырвется на волю. Предупреждаю – второй раз ловить вашего Кельбаса я не стану ни за какие коврижки. Будьте готовы получить обратно свое сокровище и постарайтесь привести его в порядок до приезда вашей влиятельной клиентки.

Маргарита понимающе хмыкнула и продолжила съемку, а Кучкин, по – прежнему прижимал телефон к уху, которое едва не дымилось от радостных волей владелицы салона «Лампапудель» и улыбался своим тайным мыслям.

*

Для того, чтобы проснуться, одеться и примчаться к семнадцатиэтажке, Жизель Малявкиной понадобилось меньше четверти часа.

В этом она переплюнула даже Кучкина, который вовсе не считал себя медлительной копушей.

Распугивая утреннюю неспешность, взвизгнув тормозами, у достроенного долгостроя остановилось такси, водитель которого наотрез отказался ехать дальше, через грязь, к мусорным контейнерам.

Проскочив мимо канавы, едва заметной в сером утреннем тумане и хранящей в своих глубинах, утопленные туфли самой Жизель, девушка, оскальзываясь и спотыкаясь, стремительно приближалась к Аполлону и троице, взлохмаченных и разгоряченных ранними приключением, подростков.

– Где? Где он? – Жизель, по мнению Кучкина, выглядевшая очень живописно – плащ, накинутый поверх домашней пижамы и разного цвета ботинки на ногах, а, так же, взлохмаченная шевелюра, завившаяся мелким бесом, вцепилась в куртку специалиста по решению вопросов мертвой хваткой. – Где мой малыш?

– Ваш малыш – там. – Кучкин, отцепив Жизель от собственного шарфа, указал девушке на бесформенный ком, прытко скачущий на одном месте и громко цокающий. – Заберите его уже, Жизель и покончим с этим.

Малявкина, опознав в извазюканном в грязи, нечто, свою пропажу, радостно повизгивая, чмокнула Кучкина прямо в губы и понеслась, широко распахнув объятия, к драгоценному питомцу мадам Кололосниковой.

– Ого! – это Антон Фуфайкин, радостно осклабившись, не сдержал своего удивления. – Горячая штучка, эта ваша Жизель! Эх! – и замолчал, получив под дых от собственной девушки, ревниво пихнувшей парня в самое уязвимое место.

– Н-да. – Кучкин, пожав плечами, поспешил на помощь к Жизели – уловленный Кельбас никак не желал примириться с потерей свободы, бился и брыкался, норовя выскользнуть и умчаться обратно в пампасы, то есть, вернуться в свое логово, находящееся неизвестно где, но совершенно точно, в подвалах бывшего долгостроя.

Пока успокаивали и упаковывали Кельбаса, Кучкин снова выпачкался в грязи, став похожим на бомжа или, еще какой, маргинальный элемент.

Бодрая до изумления и, совершенно счастливая, Жизель укатила на такси и увезла с собой Кельбаса, подростки поспешили в школу, а Кучкин, отпустив Тяпу порезвиться на воле, медленно поплелся к остановке, надеясь на то, что отыщется сердобольный таксист, который согласится пустить перепачканного грязью специалиста в свой автомобиль.

– Вот он! Хватайте его, негодяя! – пронзительный женский голос настиг Кучкина почти на переходе через, по-утреннему оживленную улицу.

Не успел он и головы повернуть, как парочка стражей порядка, скрутив Аполлону Михайловичу руки за спиной, уложила его физиономией в грязь, для верности еще и ногой придавив, чтоб не трепыхался.

– Он и есть, тот самый подозрительный тип, гражданочка? – строгим голосом вопрошал один из стражей порядка, пока второй удерживал Кучкина в совершенно унизительном положении, называемым еще «Морда вниз». – Вы совершенно в этом уверенны?

– Разумеется, я в этом уверенна. – женский голос показался Кучкину смутно знакомым. – Я абсолютно точно слышала крики несчастной девушки, которую терзал этот мерзавец! По-видимому, он схватил бедняжку у подъезда и поволок ее к мусорным контейнерам, а, там, сделав свое грязное дело и утолив свои похотливые потребности, утопил несчастную в грязной канаве. Вы пошурудите палкой в воде, авось она и всплывет. Какое горе для родителей этой неосторожной девицы.

– Тьфу-тьфу! – страж порядка сплюнул прямо на голову Кучкину. – Что вы такое говорите, гражданочка?

– То и говорю. – стояла на своем упрямая обладательница голоса визгливой тональности. – Он это, как есть, он! Маньяк натуральный! У, морда мерзопакостная!

Кучкина, наконец-то подняли с земли и поставили на ноги. Аполлон Михайлович мотнул головой, словно норовистый мул.

– Доброе утро, Таисия Григорьевна,– пробормотал Кучкин, узнав в лицо женщину, обвинившую его в непотребстве. – Какая встреча.

– Аполлон Михайлович? – Горемыкина, не успевшая еще стать Дохлик, растерянно взглянула в лицо Кучкина. – Это, вы?

– Й-я! Й-я! – мотнул головой Аполлон, поджав ноги и обвисая в руках дюжего полицейского. – Не правда ли, чудесное утро?

– Так, он это, или нет? – потерявший всякое терпение полицейский энергично встряхнул Кучкина, точно старое, пыльное пальто, пытаясь заставить специалиста стоять на собственных ногах, а не оттягивать плечи стражей порядка. – Уверенно опознавайте гражданочка.

– Нет, не он. – мгновенно сориентировавшись, открестилась от своих слов Таисия Григорьевна. – И, вообще – что за мода у вас, товарищи, вот так, бесцеремонно, хватать первого встречного? Взяли, порядочного человека скрутили, почем зря, грамотного консультанта, к тому же, – частила Таисия Григорьевна, наскакивая грудью на, опешившего от такого поворота дела, полицейского. – а, настоящий маньяк, тем временем, небось убег уже.. А, вы, уши то, и развесили. Пустите ценного специалиста, кому сказано!

– Но-но, гражданочка. – вяло отбивался от Горемыкиной полицейский. – Вы, пожалуйста, точно определитесь – тот это маньяк или не тот.

– Не тот! – рявкнула Таисия Григорьевна. – Русским же языком вам говорю.

– Аполлон Михайлович? – возникший, точно черт из табакерки, местный участковый Гоноренко, в чистом, точно с иголочке, мундире, выглядел отвратительно бодрым и жизнерадостным. – Снова вводите народ в заблуждение, изображая маньяка? Как не стыдно? Так и в кутузку можно загреметь, между прочим.

– А, вот, нечего тут! – Горемыкина Таисия Григорьевна перешла в наступление. – Он, между прочим, мою покражу отыскал. Еще вчера и, вчера же, мне ее вернули. Да-да! – запальчиво воскликнула Таисия Григорьевна. – Вечером, после представления.

– Не вечером, а ночью. – поправил пенсионерку участковый Гоноренко. – В двенадцать часов ночи работники службы доставки «Ветерок», постучали в квартиру вашей соседки, гражданки Персиковой и втащили к ней в прихожую гроб, одну штуку, да еще и расписку потребовали в подтверждение выполненной работы, а, вы, уважаемая Таисия Григорьевна, гроб тот, опознав, набросились на Персикову с кулаками и обвинениями в похищении оного ритуального предмета и в присвоении чужого имущества.

– Набросилась. – с готовностью подтвердила Горемыкина, ничуть не смутившись. – а, нечего было этой Персиковой гроб из прихожей в свою спальню тащить и кричать о том, что он на неё с неба свалился и, как раз, вовремя. У нее, мол, у Персиковой, дед вот-вот помрет. Да чего тому старому хрычу станет-то? – возмущенно продолжала выступать Таисия Григорьевна, воинственно потрясая зонтиком. – Упомянутый дед у Персиковой, вот уже лет пять, как помирает, болезный, все никак копыта не откинет. А, ей, злыдне, только повод дай, мой гроб присвоить. Эксклюзивный, между прочим, по спецзаказу сделанный.

– Так, этот человек – не маньяк? – погрустнел полицейский, поднимая Кучкина с земли и ставя того на ноги.

– Нет. – ответил Гоноренко, отодвигая Кучкина в сторону от Таисии Григорьевны. – Совершенно точно, маньяк – не он. – и, уже обращаясь к Аполлону Михайловичу, добавил. – Шли бы вы отсюдова, господин специалист и собачку свою забирайте, а, то, как – то много вас стало в последнее время.

Бдительный полицейский испуганно охнул, обнаружив за своей спиной, оскалившего клыки Тяпу, готового попробовать на вкус форменный зад стража порядка.

– Фу! Тяпа, фу! – скомандовал грустный Кучкин, у которого совершенно явственно хрустело в помятой шее. – Не тронь бяку, еще отравишься.

– Да, я, тебя! – страж порядка, совсем было вознамерился вернуться к хватанию за шиворот, но, Таисия Григорьевна, вцепившись в руку правоохранителя, точно клещ, продолжила свои жалобы на ту самую Персикову, покусившуюся на эксклюзивный похоронный атрибут и Кучкин, воспользовавшись заминкой, шустро загрузился в, так вовремя, подъехавшее такси и был таков.

*

Ближе к обеду, салон «Лампапудель», широко распахнувший двери для клиентов и их хозяев, порадовал хмурого Кучкина чисто вымытыми стеклами и улыбающимся лицом своей молодой владелицы.

Рыжие кудри Жизель Малявкиной горели осенним костром среди строгой, почти стерильной обстановки заведения, а посередине комнаты, в большой клетке, восседал важный Кельбас, щеголявший вычесанным мехом изумительно синего цвета.

– Аполлон Михайлович! – Жизель кинулась навстречу Кучкину, стуча каблучками аккуратных бежевых туфелек. – Как вы думаете, мадам Кололосникова заметит, что её питомец выглядит несколько иначе? Как бы, поточнее выразиться, – слегка замялась Жизель. – несколько экстравагантно?

Аполлон Михайлович, успевший наведаться домой, почистить куртку и умыть лицо, неопределенно качнул головой – не заметить яркого синего колера мехового питомца было невозможно, но Кучкин не спешил расстраивать и без того слезливую грумершу.

– Может быть, мадам Кололосникова – дальтоник? – попытался взбодрить девушку специалист по решению вопросов. – Или, может быть, ей все равно, какого цвета мех ее питомца? Или, что еще лучше, вам повезло и эта дама, вообще, забыла о том, что оставляла кого-то на передержку?

– Нет, не забыла. – плечи Жизель внезапно опустились вниз, и она вся, как-то поникла, став совершенно несчастной в своем аккуратном, накрахмаленном, белоснежном халатике. – Люди, подобные мадам Кололосниковой, никогда и ничего не забывают.

У порога салона «Лампапудель», сыто рыча, точно большой, перекормленный хищник, остановился шикарный, лакированный автомобиль, глубокого черного цвета, сверкавший хромированными частями и дорогими стеклами.

Водитель, торопливо выскочивший и распахнувший дверцу, почтительно замер, присев в полупоклоне, а из салона, с грацией бегемота, выпорхнула богатая телесами и объемными одеждами, дама, тащившая на поводке совершенно неожиданную для здешних широт, тварь.

– Мадам Кололосникова .. – придушенно пискнула округлившая глаза Жизель и беспомощно взглянула на Кучкина. Так смотрит робкий кролик на гигантского питона, собравшегося хорошо и вкусно покушать.

Мадам Кололосникова, тараня прохожих кормой, точно ледокол пайковый лёд, пробилась ко входу в салон и притащила следом свою новую живую игрушку.

– Определенно, дама страдает излишней склонностью к оригинальности и театральным эффектам. – пробормотал Кучкин, резво отскакивая в сторону и освобождая проход.

– Ираида Максимовна, – несчастная Жизель, бросив затравленный взгляд на Аполлона Михайловича, поспешила на встречу важной клиентке. – рада снова видеть вас в нашем салоне. Ваш питомец Кельбас, как вы можете видеть, жив, здоров и упитан, хоть внешне и …

– Мой питомец Густав, – перебила Жизель госпожа Кололосникова, выволакивая на всеобщее обозрение поводок, на котором болталось очередное живое существо, имевшее несчастье приглянуться Ираиде Максимовне. – нуждается в ваших услугах. У него жутко воняет из пасти. Почистьте ему зубы, милочка и сделайте это быстро и качественно.

Питомец госпожи Кололосниковой представлял из себя мужскую особь, несомненно принадлежащую к виду крокодилообразных – остроносую, зубастую и зеленошкурую. В добавок ко всему прочему, питомца экстравагантной дамы засунули в веселенькую байковую попону, ярко-красного цвета с жестким, гипюровым воротником канареечного оттенка.

Выглядела рептилия слегка придушенной и озадаченной.

– Неудивительно, – пробормотал себе под нос Кучкин. – подобного цвета воротничок, фасона «жабо», способен опечалить кого угодно.

– Зубы. – нетерпеливо напомнила Ираида Максимовна. – Чистить, чистить и, качественно.

– Целоваться ей с ним вздумалось, не иначе? – подумал Кучкин, с пристрастием рассматривая вытянутую морду хищной рептилии, слегка ожившей в наполненной теплом, комнате салона «Лампапудель». – Странная дамочка, предпочитающая крыс и крокодилов плюшевым кошечкам, карманным собачкам и хомячкам.

– Почистить зубы? – отмерла Жизель, уставившись стеклянным взглядом на нового клиента, желтые глаза которого взирали на Жизель с плохо скрываемым гастрономическим интересом. – Ему?

– Ну, да. – мадам Кололосникова, плюхнувшись в кресло, сунула поводок в руку Кучкину, по всей видимости приняв специалиста по решению вопросов за одного из сотрудников салона. – Это же ваша работа, милочка – приводить в порядок чьих-то питомцев?

– Г-гус-тав? Правильно? – слегка побледневшая Жизель решительно двинулась к рабочему столу. – Сейчас все исполним, Ираида Максимовна. Не извольте беспокоиться.

– Я и не беспокоюсь. – пухлая женская ручка протянулась к тарелке с собачьими бисквитами и цапнула один пальцами, унизанными перстнями. – Зачем мне беспокоиться? У меня для этого имеются адвокаты и иные служащие.

Услышав про адвокатов, Жизель необычайно взбодрилась и, цокая каблучками, подбежала к Кучкину.

– Помогите мне, Аполлон Михайлович. – глаза девушки смотрели на специалиста с робкой надеждой.

– Борщ и котлеты. – немедленно заявил Кучкин, принюхиваясь – от пышных волос Малявкиной приятно пахло фиалками. – И вы приготовите их сами, на моей кухне.

– Вы отравитесь моей стряпней, – ужаснулась Жизель, стараясь держать свои туфли подальше от зубастой пасти рептилии. – и ваша безвременная кончина останется пятном на моей совести.

– Я, все же, рискну. – подмигнул девушке Кучкин и поволок несчастную жертву любви к животным, к стерильному рабочему столику грумера. – Это – крокодиловый кайман, Жизель. Несчастное животное пребывает в смятении, испуганно и подавленно. Вы сможете выполнить свою работу?

– Смогу. – вздохнула Жизель, опасливо посматривая на челюсти крокодила. – куда деваться? Но, откуда вы знаете о том, что это за животное? Вы же не знаток рептилий, Аполлон Михайлович?

– Я – специалист по решению вопросов. – вздохнул Кучкин, разводя руками. – Это – гораздо хуже.

Кучкин и Густав, сразу же не понравились друг другу. К тому же, судя по всему, большим приверженцем гигиенических процедур, Густав не являлся и к принудительной чистке зубов питал видимое отвращение. Любые попытки приблизиться к нему с зубной щеткой и пастой, встречал в штыки – пуча глаза и агрессивно щелкая теми самыми зубами.

Мадам Кололосникова, ничуть не заботясь о здоровье и сохранности верхних конечностей молодой девушки-грумера, о чем-то оживленно разговаривала со своим спутником – высоким, сухопарым человеком, в деловом костюме, очках и при портфеле.

– Адвокат Удавкин. – шепнула Кучкину Жизель, опасливо косясь в сторону советника бизнес-вумен. – Он уже давно состоит при мадам Кололосниковой, помогая разрулить неразрешимое. Этакий консильери. – блеснула эрудицией Малявкина, ловко фиксируя челюсти Густава в распахнутом положении.

Кучкин, помогая по мере сил и возможностей Жизель справиться с проблемным клиентом, рассеянно наблюдал за процессом чистки и полировки крокодильих зубов.