Глава 3
Тайка очутилась в комнате с камином. Огонь жарко пылал, аппетитно пахло жареной курицей и гречкой. Тучный мужчина в серой рясе сидел за длинным столом, явно поджидая своего друга.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась Тайка.
– Уже ночь, – добродушно улыбнулся тот и пригласил её к столу. – Садись, раздели с нами наш скромный ужин.
Когда все тревоги остались позади, Тайка ощутила лютый голод. Монах, впустивший её в храм, легонько подтолкнул в спину. Тайка уселась на длинную лавку, перед ней поставили тарелку с гречкой и кусочками курицы, и она набросилась на еду.
– Брат Пустослов, – худощавый монах присел рядом с ней и обратился к своему другу. – Тайка пришла за желанием.
– Наверное, её желание очень важное, – закивал монах, подливая в кружку кипяток из пузатого чайника. – Раз девочка пошла одна в ночь к храму.
Тайке стало стыдно, она ведь из-за слов Аглаи и чистого упрямства побеспокоила монахов.
– Оно моё, – пролепетала она и виновато опустила голову.
– Ешь, – ласково проговорил монах, сидевший рядом с ней. – Ночь будет долгой.
– Почему? – удивилась Тайка.
– Полнолуние, – промолвил брат Пустослов. – Луна любит оттягивать предрассветный час, катится себе по небу, серебрится и искушает путников. Брат Ждан, давненько у нас не было гостей.
– Давненько, – печально вздохнул монах.
Тайка поёжилась больше от страха, чем от холода, от огня шло тепло и согревало ноги. После сытного ужина и горячего чая её потянуло в сон. Монахи ели молча, они словно никуда не торопились. Тайка украдкой взглянула на брата Ждана, тот с удовольствием грыз куриную ножку, задумавшись о чём-то своём. Брат Пустослов запивал гречку чаем и посматривал на остатки курицы в большой тарелке.
– Тайка, а ты кого-нибудь видела снаружи? – нарушил молчание брат Ждан.
– Нет, – рассказывать о рогатом лосе и филине монахам ей не захотелось.
Брат Пустослов хитро сощурился и сказал:
– Я слышал какие-то крики…
– Я не кричала, – встрепенулась Тайка.
– И совсем никого не видела? – продолжал допытываться брат Ждан.
– Никого, – Тайка втянула голову в плечи. – Лось там был. Это он кричал.
– Всё любимую ищет, – печально вздохнул брат Пустослов.
– Откуда вы это знаете?
– Долгая история, – уклончиво ответил монах.
– Вы же сами сказали, что ночь будет длинной, – Тайка поёрзала на лавке.
– Длинной, – подтвердил брат Ждан. – А у нас сегодня бессонница.
– Вы не будете спать всю ночь?
– Всю ночь, – брат Пустослов поднялся со своего места, прихватил чайник и направился к камину. – Хочешь послушать истории?
И тут Тайка догадалась, к чему завели разговор монахи. Они должны отговорить её от тайного желания, наставить на путь истинный и с первыми лучами солнца отправить назад. Но как вернуться с пустыми руками? Аглая начнёт высмеивать её, а Ёрш и вовсе перестанет замечать. Тайка выпрямила спину, готовая к любым испытаниям. Она прошла сквозь лес, натерпелась ужаса, так что теперь не отступит ни на шаг от своей цели. Брат Пустослов набрал в чайник холодной воды и подвесил его на железный крючок в камине.
– Ты любишь сухарики? – поинтересовался брат Ждан.
Отказываться было неудобно, и Тайка кивнула. Они ещё немного посидели в комнате, засвистел чайник, монах снял его с крючка и двинулся ко второй двери. Брат Ждан взял холщовый мешочек с сухариками и пошёл следом за братом Пустословом. Тайка замешкалась, неожиданно ей послышались шорохи, доносящиеся из коридора. Она подбежала к двери, через которую они вошли в комнату и осторожно её приоткрыла. Тишина.
– Дитя, не потеряйся, – окликнул её брат Ждан.
Тайка присмотрелась к черноте, казалось, что она пришла в движение, мелькнули красные огоньки, но через мгновение всё замерло. Потянуло холодом. Тайка прикрыла дверь и поторопилась за монахами. Тесный коридор привёл их в небольшую комнату с единственным узким окошком, через которое внутрь заглядывала серебряная луна. На стенах висели гобелены, но света керосиновой лампы не хватало, чтобы их разглядеть. Монахи уселись на широкую лавку, застеленную стёганым одеялом. Тайка пристроилась на самом краешке, готовая в любую секунду вскочить. Правда, она и сама толком не знала, куда побежит в случае опасности.
Глава 4
Брат Пустослов задел ногой керосиновую лампу, стоящую на полу, по стене заметались изогнутые тени, потянулись к Тайке, будто хотели о чём-то предупредить. Она не поверила тайным знакам, брат Ждан протянул ей мешочек и предложил взять сухарики. Второй монах разлил по чашкам кипяток, запахло мятой и чабрецом.
– Я помню тот день, – промолвил брат Ждан: – когда пришёл юноша с горячим сердцем.
– Он был влюблён в самую прекрасную девушку, – поддакнул брат Пустослов. – Но она не ответила ему взаимностью. Ей хотелось заполучить богатого жениха.
Тайка словно наяву увидела, как открывается дверь в храм и внутрь входит высокий, статный юноша, а за его спиной ярким ореолом светит серебристая луна. Чёрные кудри, хмурый взор и глубокая морщинка на переносице.
– Упрямый он был, своевольный, – брат Пустослов сделал глоток чая и замолчал.
Тени на стене успокоились, безвольно свесили длинные руки и вслушались в тишину.
– Вы его отговаривали от желания? – спросила Тайка, надкусила сухарик, и хруст эхом разнёсся по храму.
– Мы всех предупреждаем, девочка, – ответил брат Ждан. – Порой люди сами не понимают, чего они хотят. Вот взять того упрямца, он ведь и не смог нам рассказать о своих чувствах.
– Да-да, – кивнул брат Пустослов. – Только и говорил, как ему больно, как его сердце не может смириться с поражением.
– А потом попросил вечную любовь, – печально вздохнул брат Ждан.
Тайка мысленно представила, как юноша расхаживает перед монахами и размахивает руками, требуя исполнения своего желания. Он был уязвлён, расстроен и влюблён. Тайка зажмурилась и увидела Ерша, сидящего перед костром. Сердце сжалось, стало невыносимо тоскливо. «Почему любовь превратилась в бремя»? – Тайка опустила голову и зажмурилась. Раздался грохот, монахи никак не отреагировали на громкий звук, продолжая пить чай.
«Люблю! – юноша упал на колени, обхватил голову руками и принялся раскачиваться. – Люблю больше жизни! Моя любовь преодолеет все преграды! Моя любовь будет вечно жить»…
–Мы дали ему время всё хорошенько обдумать, – брат Ждан коснулся руки Тайки. – Это важный шаг. Здесь в храме особая атмосфера.
– Да, – кивнул брат Пустослов. – В кельях свободно дышится, есть еда, чтобы не протянуть ноги.
– И можно думать целую вечность, – грустно улыбнулся брат Ждан.
– А как понять, что прошло достаточно времени? – спросила Тайка, ей не хотелось застрять надолго в храме и размышлять о том, правильно ли она поступает.
Сейчас бы к Ершу вернуться, сесть у костра и поймать на себе восхищённые взгляды ребят. Какая Тайка молодец! Не побоялась тёмного леса, сходила в храм, да ещё и красавицей вернулась.
Снова раздался грохот, эхом прокатился по пустым комнатам и осел глухим уханьем где-то в подвале.
– Кто-то ещё здесь есть? – Тайка допила свой чай и поставила чашку на край скамьи.
– Нет, – ответил монах.
– Но я же слышу шаги, – заупрямилась Тайка.
– Брат Ждан, не обманывай девочку, – брат Пустослов наклонился и потянулся к чайнику, стоящему на полу. – Незваные гости всегда приводят с собой страхи из ночного леса.
– А если бы я пришла днём? – Тайка заметила, как тени сбились в кучу и переплелись друг с другом.
Монахи переглянулись и рассмеялись.
– Девочка, дорога до храма одна, – брат Пустослов поднял чайник, подержал его на вытянутой руке, затем поднялся и подошёл к ней, плеснул кипяток в чашку и пристально посмотрел прямо в глаза.
«Сколько бы путник ни шёл, всегда доберётся сюда лишь ночью», – тени окружили тучного монаха и заколыхались, словно потревоженные ветром.
– А если идти напрямик через лес? – Тайка ладонями обхватила чашку.
– Все тропинки приведут к дороге, даже тайные звериные тропы, – брат Ждан захрустел сухариками.
Брат Пустослов вернулся на своё место, и монахи замолчали. Дверь со скрипом начала открываться, тени на стене кинулись врассыпную и попрятались по углам.
– Сквозняк, – никто из монахов не поднялся, чтобы её прикрыть.
Тайка слезла со скамьи и медленно приблизилась к двери, казалось, что любое неосторожное движение может разбудить призраков храма. В присутствии последних она больше не сомневалась. Тайка толкнула дверь, та со скрипом встала на своё место.
– А тот юноша остался ночевать в храме?
– Ему некуда было идти, – ответил брат Ждан. – Мы поужинали вместе, отвели его в свободную келью и оставили одного.
Тоненький лучик света просочился под дверью, Тайка от неожиданности попятилась к монахам, а те сделали вид, будто ничего не заметили.