– Похоже, вы какая-то особо феноменальная личность, – неожиданно для всех вновь включился в разговор священник, – если смогли договориться с Тем, в Кого не верите, да еще призываете Его свидетельствовать о своей правоте?

После последней фразы в воздухе повисла пауза удивления. Вдруг «управляющий» расхохотался и в шутку хлопнул отца Димитрия по плечу.

– Ну, батюшка! Ну, святой отец! Обставил меня в два счета! Вразумил…Ладно, мужики. Мы обдумаем ваши доводы. По крайней мере, постараемся обсуждать их не очень громко. Вы точно не хотите коньяк? А балыка?…

Когда наша парочка вновь оказалась в своем купе, бизнесмен, впервые за весь день, с удовольствием растянулся на своем месте.

– Спасибо, Руслан за поддержку, – начал батюшка, – я как взглянул в их пустые глаза, сразу понял – что-то не так говорю.

– Просто контингент для вас незнакомый, а я с такими в основном и общаюсь. Знаете, отец Димитрий, в Евангелии не зря сказано: «Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу;… ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта». Раз у них пошла такая пьянка с разделом имущества, им уже ни бизнес не спасти, ни денег не получить в полной мере. Самое правильное сейчас – раздел фирмы на взаимно-невыгодных условиях – «фифти-фифти», то есть 50 на 50. Если же пойдут по судам, то, в лучшем случае, получат по 20 % и тоже – «фифти-фифти». Остальное уйдет на адвокатов.

– Так нужно им об этом сказать! – священник почти рванулся по направлению к выходу.

– И стать их общим врагом? – Руслан продолжал невозмутимо лежать. – Н-е-е… в бизнесе каждый сам себя считает самым крутым яйцом и не терпит в данной области сторонних консультантов, особенно бесплатных – это слишком подозрительно. Разве не заметно? Эти люди невменяемы. И, скорее всего, что бы им ни советовали, пойдут по варианту в 20% с отчислением остатков в юридические конторы. Вот, пожалуйста, яркий пример, как оно бывает без мудрости. Одно слово – дети. Ни малейшего понимания на три шага вперед… А-а-а, – протянул Руслан и махнул рукой. – Но я, однако, не успел дорассказать свою историю. Ну, ладно – женился я, а дальше что? Семью-то содержать нужно. К тому же, жена почти сразу забеременела. Кормить четыре рта – дело не шуточное. Тут я и призадумался, что имею стартовым капиталом? Семинарское образование – дело хорошее, но в церкви крохотная зарплата. К тому же, мои надежды даже на такой заработок достаточно быстро развеялись, когда наш настоятель пошел благословляться у Владыки на мое назначении в преподаватели воскресной школы. На его прошение с епархиального управления последовало короткое резюме: « Прежде чем учить других, пускай сам навыкнет послушанию».

Что ж…не захотел я прислушиваться к мнению архиерея, с какой стати ему входить в мое положение? Как Вы там говорили: «Слово к тебе же возвращается?» Значит, оставалось пытаться устраиваться по специальности. До армии я закончил «Радио-технический техникум». Теперь, кажется, он колледжем называется. Стал обзванивать своих однокашников, интересоваться кто где? Так я устроился в одну шабашку по ремонту радиоаппаратуры. Сначала возил им микросхемы из Москвы. Потом, прощупав почву, стал потихоньку раскручиваться. Открыл свою фирму…А Вы не в курсе, отец Димитрий, когда нам обед принесут? Что-то после вида соседских яств под ложечкой засосало.

– Да, давно уж он должен быть, – священник с удивлением взглянул на часы, – припозднились, однако…

– Да ну его, этот обед! Пойдемте в вагон-ресторан.

– А может, закусим матушкиным «мундиром»? Кажется, там было что-то еще.

Когда мужчины разложили картошку и нарезали колбасу, наконец-то принесли ароматную куриную лапшу и картофель с говядиной «по-татарски». Традиционный салат «оливье» и масляные кружева блинов с клубничным джемом увенчали трапезу оголодавших мужчин.

После обеда настроение у отца Димитрия было лирическим. Захотелось пофилософствовать.

– Насколько все-таки человек плотянен. Может много говорит о духовном, но не покорми его несколько часов, весь сосредоточится на поисках пропитания.

– Угу, – подтвердил Руслан, на мгновение выныривая из планшета.

Видя, что в бизнесмене ближайшее время он не найдет собеседника, священник стал смотреть в окно, отложив составление доклада на «чуть позже». Кое-где из сугробов торчали почерневшие и полусгнившие столбы электропередачи. Еще несколько лет назад косами, стелящимися по земле, с них свисали оборванные кабели, по жилам которых некогда бежал живительный ток, принося благо цивилизации в близлежащие села. Теперь провода были сняты и, наверное, давно пропиты жителями, мающимися безработицей и безденежьем. Отец Димитрий во время сплавов насмотрелся на таковых. Приходят непротрезвевшие, скорее в надежде на дармовую гумманитарку, чем в поисках Бога. Начнешь говорить, что есть и иная жизнь, что человек создан творить волю Божию, а не купаться в грехе. Не понимают. Спросишь: «Хотят ли креститься?», вроде «да». Интересуешься, для чего им это нужно? Оказывается, просто ради «халявы» (когда еще дождешься бесплатных треб?). И миссионерским наскоком много не сделаешь, и постоянным жительством в их среде мало чего можно добиться. Ну, служит он в деревне уже пол года. И молится, и ходит по домам – рассказывает о Христе, о вере, приглашает на всякие церковные мероприятия, попытался открыть воскресную школу. И что? Как выпивала деревня, так и продолжает пить. А жить приходится только за счет собственного подсобного хозяйства. О Небе же не помышляют…

Между тем, зимний ранний вечер окрасил заснеженные поля розовым цветом. Когда поезд добрался до Самары, стало совсем темно.

Как замок Снежной Королевы, сияя синей подсветкой выплыл из темноты самарский ж/д вокзал. Было в его свете что-то зловещее и холодное.

– И чего все хвалят этот вокзал? – вслух поделился своими мыслями батюшка. – Стоит как сосулька или даже инопланетский космический корабль. Того и гляди, зайдет Дарт Вейдер и велит армии клонов нас арестовать.

– Какой вы, однако, выдумщик, – пожал плечами Руслан. По всей видимости, он не разделял мистических чувств, нахлынувших на батюшку.

В купе постучались. Только это был не персонаж из «Звездных воин», а проводница, предупреждающая, что в Самаре поезд простоит 25 минут, и чтобы пассажиры не опаздывали.

Купив на перроне коробку конфет для брата и по шоколадке его ребятишкам, отец Димитрий прогуливался по занесенной снегом платформе. После теплого купе морозный воздух вдыхался с наслаждением. Вдруг он услышал знакомый голос. Не заметив батюшку, Руслан продолжал по телефону объясняться жене в любви.

– Моя любовь к тебе выше, чем самарский вокзал, шире, чем привокзальная площадь, глубже, чем самый глубоки канализационный люк! А что такое? Что вижу, о том и говорю. Как дети?…

Отец Димитрий, словно застигнутый за куревом школьник, поспешил ретироваться. Не хотелось навязывать свое присутствие в столь трогательный момент. К тому же он тоже собирался звонить своей жене.

Во время ужина, разламывая поджаристый куриный окорочок и, отправляя в рот кусок ароматного розового мяса, Руслан поинтересовался

– С чем у вас ассоциируется слово «бизнес»?

– С деньгами, наверное, – почти не задумываясь, ответил священник.

– Вот и все так говорят. Видят только пышные бутоны, и не желают знать, откуда произрастают корни. А ведь без корней любой цветок засохнет, каким бы прекрасным и роскошным он не казался.

– Ну а для вас, что такое бизнес?

– Начать бизнес – это взять ответственность за что-то конкретное, оценить свои силы и то, насколько начинаемое ценно в глазах Божиих. И если есть такое соответствие, посвятить этому делу жизнь. Помните, когда Вы позвали меня разнимать соседей я «тормознул»? Наверное, со стороны это выглядело «не очень». А я за несколько секунд оценил, кто меня заменит на ближайший месяц, если руки-ноги переломают, и в каком состоянии находится завещание, если случится что похуже. Когда отвечаешь за тысячу людей, не имеешь права бездумно кидаться в авантюры. Или другая сторона ответственности. Пришла в гости подруга жены: «О! У вас есть всё !» И вы понимаете, она видит только это «всё», а я вижу «как» этого достичь и как правильно этим распорядиться. Шмотки, побрякушки, банковские знаки должны потерять для тебя ценность и быть только средством. А цель в жизни у нас какая?

– Для себя я бы сказал, что духовный рост, приближение к Богу.

– Для вас? А для меня что же? Что похуже? Мои цели ничем не отличаются от ваших.

– Из вас действительно получился бы отличный миссионер. Такой горячий, и в то же время рассудительный человек. Вы быстро бы обратили ко Христу не одну деревню.

– Каждому свое. Кому деревни обращать, а кому…бизнесменов.

Отец Димитрий недоверчиво уставился на Руслана.

– Да, батюшка, среди деловых людей не меньше нужда в спасении, чем в заброшенных деревнях. Разница лишь в том, что благую весть сельчане примут из любых более-менее грамотных уст, а бизнесмен – только от себе равного. А если бы и пожелал принять, то где и как ваши пути пересечься смогут? В храме? Он туда просто не пойдет. Тогда, скажем, вы придете в офис к нему. Не факт, что он вас вообще примет. Но даже если и случится – заподозрит, что от него требуется только спонсорская помощь. Какое тогда доверие лично к вам? Как к духовно опытному человеку? Вряд ли. В глазах коммерсанта все опытные сами знают, как добывать средства, а не ходят с протянутой рукой. Недаром апостол Павел жил не подаянием, а сам зарабатывал на пропитание шитьем палаток. Теперь представьте, мы с тем же самым коммерсантом вдвоем сидим в сауне. Он мне: «Кризис никого не щадит. Ты слышал, Ванька повесился? Лег спать миллиардером, а проснулся всего с несколькими вшивыми миллионами. У тебя, говорят, тоже не все гладко? А выглядишь, смотрю, как огурчик». А я: «Есть один секрет…» и начинаю по Евангелию. А потом: «Ты давно был в храме?» Знаете, сколько народу теперь в церковной ограде благодаря подобным беседам? Не всякий миссионер сможет похвалиться подобными «трофеями».

Затевая бизнес, на самом деле, люди часто даже не денег жаждут, а счастья и самореализации. Но как только в руки попадает энная сумма, они об этом забывают, меняют курс и, как следствие – страдают. Только сделать уже ничего не могут, потому как ориентиры утеряны. Не каждый из них в Церкви распознает маяк, способный привести человека к истинному блаженству. И тут очень важно, чтобы кто-то оказался рядом, помог во всем разобраться. Главное – всегда быть начеку. Теперь даже друзья меня «попом» кличут, зато в трудной ситуации они открыты для разговора.

Когда я только начал подниматься, думал, как и все: бизнес – это для денег, надо зарабатывать для поддержания семьи. И тут неожиданно оказался на одном сборище, куда по своему низкому финансовому рангу, ну никак не должен был попасть. И там меня как кипятком обдало: «Вот – твой Китай, а это – твои китайцы!» Такой бездны пустоты и отчаяния, такой жажды Бога (пусть и неосознанной) я мало где встречал. И как разительно отличался тот Божий призыв среди шумной музыки и разгоряченных алкоголем людей от моих семинарских мечтаний! Один знакомый иеромонах, который учился на параллельном курсе, рассказывал, что нечто похожее он испытал, когда Бог побудил его к постригу. Этому голосу невозможно противиться. То есть, конечно, ты волен сказать «нет» и пойти наперекор всему в противоположном направлении. Но поступишь так, и вся твоя жизнь рассыплется как карточный домик. Ничего уже не даст удовлетворения, пока ты стоишь в аппозиции к Богу. Этот призыв как любовь с первого взгляда. Увидел ее и понял, что готов всю жизнь «перекроить» лишь бы вместе с этой женщиной состариться. Но у богатых есть свои заморочки. Как уже говорил, они открываются только равным их положению. Хочешь проповедовать богатым – сам разбогатей.

– Хотите сказать, что планомерно развивали свой бизнес ради проповеди Евангелия? – священник отказывался верить своим ушам. Настолько необычной и невероятной казалось подобная теория, что для себя он решил – бизнесмен просто рисуется перед ним, намеренно выдавая надуманные доводы за истинные.

– В общем – да. Нести весть о Спасении в деловых кругах – было одним из основных моих мотивов при раскрутке дела. Хотя, конечно, не единственным. После того памятного вечера я обещал Богу, что если Он откроет мне доступ в эти круги, я буду среди них миссионерить. И, как видите, мы оба до сих пор остаемся верными тому договору. По сей день молитвенная нужда о миссионерстве у меня в числе приоритетных.

– Все это, конечно замечательно. Но как легко при подобном раскладе «забыться». Деньги и власть открывают многие двери, но еще чаще развращают. Испытание «огнем и водой» миллионы привели к Царству Небесному. А вот испытание «медными трубами» почета и изобилия еще больше народа ввергли в ад. Как этого избегаете вы? – хотя батюшка и помнил, как ловко Руслан включился в разговор в соседнем купе, но он по-прежнему с недоверием относился к его словам.

– Если есть разумение, что в бизнесе мы только распорядители у Бога, то это становится проще. Поймите, Богу нужны лидеры в финансовой сфере. И Он не заинтересован, чтобы разбогатев, мы развратились и начали чудить. Поэтому тем, кто старается быть чутким к Его воле, Он, со Своей стороны приходит на помощь. Если начинаешь уклоняться направо или налево, тихонечко тебе так раз – «по шапке». Сделка сорвалась, партнер подвел. Оно тебе надо? И ты все…уже снова в строю, готовый творить не свои, а Его повеления. Для меня всегда хорошим примером для подражания была жизнь преподобного Серафима Вырицкого. Ревностный христианин, успешный купец, хороший семьянин. Правда, в отличие от него, я в монастырь не собираюсь…

– Только хотел сказать, что нельзя одновременно служить Богу и мамоне, а тут Вы про Вырицкого…

– Я мамоне не служу. Только Единому Богу. Трудно войти в рай не богатому, а «надеющемуся на богатство». По крайней мере, в Евангелии от Марка (10:24) именно так написано. В деньгах страшного ничего нет, конечно, если Бог – самая большая любовь в твоей жизни, а не просто бла-бла-бла. Апостол Павел мог жить и в богатстве и в бедности, причем, ни то, ни другое не считал пороком. Если вы придумаете грандиозный миссионерский или социальный проект, кто его профинансирует? Спонсор-атеист, откупающийся от Бога подачками, в надежде за счет них и после смерти быть в шоколаде? Как те в купе…свечку они Богу ставят.

Когда у тебя есть вера, но нет денег – ты зависим от инвестора, его капризов, настроений. Но когда есть и вера и деньги, ты можешь сделать все, что повелит Господь. Вы когда-нибудь задавали Богу вопрос: «Чего Он хочет?»

– Сейчас так сразу и не вспомню…Скорее всего задавал, но в несколько иных формулировках: «Какова Его воля?», вернее – «Если есть,Господи, Твоя воля, благослови то-то и то-то».

– Вот видите! Мы позволяем Богу только ставить резолюцию «Аминь» или «Анафема» на наши решения. А ведь у Бога тоже есть Свои нужды. И Он ищет через кого бы в этом мире их осуществить: «А, сотворю-ка Я Себе иерея Димитрия. Он будет сплавляться по рекам, рассказывая о Моей любви и Суде людям. Может, кто из сельчан и покается», – Руслан так необычно это произнес, что оба рассмеялись.

– «И сотворю раба Божия Руслана»… – вторил ему в том же тоне батюшка.

– Романа, – поправил его бизнесмен, назвав свое православное имя.

– …раба Божия Романа, – копируя соседа, пробасил отец Димитрий, – он эти походы профинансирует.

– Лады! Готовьте смету…

Отцу Димитрию так и не удалось дописать доклад до конца. Соседи опять затеяли склоку и их действительно выдворили с помощью наряда полиции на каком-то полустанке. Возбужденный этим случаем, Руслан вновь и вновь возвращался в свое прошлое, поясняя, почему он, не смотря на, мягко сказать, странный характер отца Иллариона, все же поддерживает его финансами. Затем долго и увлеченно показывал на планшете фотографии своей семьи. Отец Димитрий тоже рассказал о своей женитьбе и случаи семинарской жизни…Потом батюшка прилег на мгновенье, а проснулся через несколько часов, когда ранним утром фонарь на какой-то станции осветил их окно, в пылу разговоров не закрытое шторкой-экраном. Это была Рязань. Очень редкие огни в окнах большого города сообщали, что рабочий день еще не скоро начнется.

– Как там Танюша с детьми?

Отец Димитрий уже соскучился по домашним. Захотелось обнять матушку, подержать на руках Васятку, поговорить со смышленой Алёнкой (вылитая мать!). Позвонить бы…Чтобы не разбудить Руслана, батюшка, поеживаясь вышел в утренний холод тамбура, но вовремя опомнился. Звонить им еще слишком рано. Тем более, учитывая двух часовую разницу с Москвой. Вот доедут до столицы, тогда…

«Деньги для людей умных составляют средство, для глупцов – цель», – вспомнилась священнику фраза из вчерашнего разговора. Чем для него – отца Димитрия были деньги? Возможностью поддерживать и радовать домашних. А чем для сегодняшней молодежи, наученной от жизни «брать», и часто не понимающей, что прежде чем что-то взять, нужно достаточно долго вкладывать?

Священнику вспомнились случаи, когда люди, начав с духовного, оканчивали плотским. Они буквально разрывали все нити, связывающие их с Церковью и Богом, только потому, что посвящали себя коммерции. Поначалу батюшка полагал, что и Руслан принадлежал к их числу. Но теперь видел, что, даже преуспевая в бизнесе, можно оставаться не только верным чадом Церкви, но и настоящим служителем. Ну, да ладно. Хватит о мире финансов. Пора заняться докладом…

Доклад у отца Димитрия по-прежнему не клеился. Приходилось из себя выдавливать каждое предложение, как из тюбика с заканчивающейся зубной пастой. В результате слова получались какие-то неживые и вымученные. Какая существенная разница между благодатным опытом, пережитым им этим летом на сплаве и тщетными попытками изобразить его при помощи шариковой ручки.

– Господи! – Взмолился иерей Божий. – Чего Ты от меня хочешь? Такое ощущение, словно иду против рожна. Проще вагон угля разгрузить, чем связать между собой несколько предложений. Интересно, если бы Руслан был на этом сплаве, как он обо всём рассказал? Да, что и говорить, опыт его служения бизнесменам уникален, и о нем стоило бы поведать другим. Вдруг найдутся достойные последователи? Глядя на него, в жизни не подумал бы, что он настолько предан Богу… Воистину, служение в среде деловых людей никак не легче миссии в иных направлениях. Только нужно не забыть на конференции обрисовать опасные стороны такого делания, подчеркнув, как важно себя контролировать постом, молитвой, духовным общением… Да, тема важная. И ведь эта сфера абсолютно Церковью упущена из вида.

Сам того не заметив, отец Димитрий, полностью переключился на эту тему. Мысли, опережая одна другую, просились на бумагу. Осознал он это, только когда исписал три страницы. О сплаве не было и слова, доклад получался совершенно иного направления. Но если именно этого от него хочет Бог? А о сплаве…о нем расскажет отец Рафаил из Челябинской епархии.

2. Приходское консультирование

– Сию же минуту выключите телефон! В храме вообще нельзя разговаривать! – резко с надрывом прокричала кассир «свечного ящика».

– О!… Главный церковный миссионер не дремлет, – подумала Женя, заступая на пост приходского консультирования близ панихидного столика, и, цепляя к своему свитеру бейджик с крупно написанным словом «консультант».

«Главными миссионерами» она называла храмовых кассиров потому, что до недавнего времени именно с ними решались часто даже судьбоносные вопросы людей, случайно зашедших в храм. Естественно, Женя не попыталась её остановить, как и не сняла устрашающе-шокирующие воображение цитаты типа: «Многие скорби посылаются разговаривающим в храме», которыми обклеен был весь притвор. Плетью обуха не перешибёшь, одним замечанием многолетние привычки не искоренишь. Воспитание церковнослужащих – прерогатива священства. Её же послушание – встречать «захожан», попавших в церковь вместе со свадебным кортежем, или приехавших отпеть родственника, или видевших накануне страшный сон, и теперь ищущих, кто бы его растолковал, или кинувшихся в первый попавшийся храм выяснять, когда ждать конца света. За них у Жени болело сердце, за них обычно она молилась на литургии оглашенных, чтобы Господь «открыл им Евангелие правды», «соединил их святей… Церкви», «да и тии с нами славят… Отца, и Сына, и Святаго Духа». За молодых, полных надежд на собственные силы; за престарелых, доживающих свой век, так и не понявших для чего; за крещённых в раннем детстве или на спор с друзьями, или не крещённых вовсе; за тех, кто не задумывался, что Церковь – Мать, Бог – Отец, а все люди – братья и сёстры; за тех, кто не понимал, для чего страдал Христос и как это величайшее из событий может изменить их жизнь и открыть в душе Царство Небесное.

– Вы не подскажете, где можно поставить свечку о здравии?

Это был один из часто задаваемых вопросов. Почти такой же частый, как «есть ли в вашем храме такая-то икона и где она располагается?» Женя объяснила женщине в мутоновом полушубке, что все подсвечники в храме, кроме вот этого квадратного, для свечей о здравии.

Обойдя церковь и натыкав свечей почти во все подсвечники, женщина вернулась к консультанту.

– Может, вы мне что посоветуете? – начала она умирающим голосом. – Взяла большой кредит, а как расплачиваться – не знаю.

– С работы уволили?

– Нет… – уклонилась от подробного ответа собеседница.

– Как же тогда вам одобрили непосильный кредит? Банки же учитывают размер зарплаты.

– А я написала большой доход, и почему-то прошло.

– Тогда верните банку деньги или хотя бы их часть, чтоб платить поменьше.

– Деньги-то ушли. Вы лучше скажите, как мне теперь молиться, чтобы Бог кредит погасил. Может, какую лотерейку купить, а Господь во сне подсказал бы её выигрышный номер? Я даже в какой-то книжке читала: человек молился, чтобы Бог послал денег, а Он сказал купить хотя бы лотерейный билет.

Теперь уже с удивлением Женя воззрела на женщину. Неужели та всерьёз таким образом собиралась спихнуть на Бога решение своих проблем?

– Вы читали притчу для ленивых, которую понимать нужно в иносказательном смысле. А если не секрет, деньги вы куда потратили?

Слегка помявшись, женщина выдавила

– В лотереи проиграла.

– Сестра драгоценная, – всплеснула Женя руками, – Бог ни за кого ничего не делает. Он только благословляет благие начинания, поддерживает в пути, а не идёт его за нас. Молиться за решение проблем – это дело хорошее, но предпочтительнее перед каждым делом вопрошать Бога, а не когда уже дров наломаешь. Старайтесь не предпринимать ничего такого, перед чем нельзя сказать: «Господи, благослови!». А если мы без Его благословения, своим умом берём деньги, самим и думать придётся как расплачиваться. Вот мудрости у Бога точно можно попросить. Вам сейчас, пожалуй, не молитвы нужны, а нечто более термоядерное, вроде исповеди. Хотите, священника позову?

– Ой, нет! Страшно!

– Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Не всю же жизнь бегать от банка к игральным автоматам. Всё равно когда-то «Гордеев узел» придётся разрубать.

– Ну… ну, ладно… зовите.

Конечно, Женя знала, что сегодня вечером будет общая исповедь, и могла, сообщив об этом успокоиться на мысли, что всё от неё зависящее уже сделано. Но не обязательно быть прозорливцем, чтобы понять – эта женщина вряд ли подождёт час, и тем более не стоит её ждать в храме в ближайшее время.

– Как-то нехорошо я ей ответила, – думала Женя, когда женщина в стороне что-то сбивчиво объясняла вышедшему из алтаря священнику. – «Сестра драгоценная», «мудрости просить у Бога»… какой пафос! Сплошное фарисейство и высокомерие. Нужно будет перед её уходом попросить прощения. Кто я такая, чтобы судить? Пост только начался, а я уже вся во грехах. Всё-таки, указать на нужный подсвечник и проконсультировать – это две большие разницы.

Женя была уже не юной, но презрительное «старая дева» к себе ещё не относила. Выросла она в семье верующих и о больших грехах знала только понаслышке. Жила тихо. Выучилась в институте. Теперь работала, помогала маме по хозяйству, ходила в церковь и православную молодёжку. Она старалась сохранить чистоту души для Бога, а чистоту тела – для будущего мужа, конечно, если таковой когда-нибудь появится на её горизонте.

Как-то само собой получилось, что отвечала за приходское консультирование в их храме именно Женя. Когда это новшество только вводилось в епархии, все из молодёжного движения наперебой старались занять место консультанта, чтобы «защищать» впервые зашедших в церковь людей от придирок и предрассудков не по разуму ревностных прихожан. На молодёжке они делились впечатлениями от этого служения, рассказывали радостные и трагические случаи, с которыми пришлось столкнуться. Но постепенно страсти улеглись, новизна превратилась в рутину… У всех находились отговорки, почему они сегодня не могут дежурить в храме: экзамены, лекции, семинары, походы в кино, свадьбы, похороны… Наверно, дело совсем бы заглохло, если не Женя. Она всех теребила, увещевала, в конце концов, ввела график дежурств. И обязала, чтобы хотя бы по воскресеньям и большим праздникам каждый из молодёжного движения отдежурил, забронировав наиболее удобную для него дату.

Краем уха Женя слышала, что изначально предполагалось ввести должность консультанта как штатную единицу хоть с маленьким, но окладом. Но потом, на каком-то этапе эти деньги не то поделили, не то упразднили. А потому, закон «если не вкладываешь финансы, то не с кого и спрашивать», сработал как часы.

Почему на Женю этот закон не оказал своего действия? Наверное, она очень хорошо прочувствовала благость Божию. Как же не поделиться ею с другими людьми? Ведь раз сунувшись в храм, и не найдя, кто бы им разъяснил некоторые вопросы, они могут оставить подобные попытки… возможно навсегда. И значит никогда не вкусят радость от близости Господа, отходя от Чаши Причастия, не испытают великой силы единения Церкви, когда в общей молитве все вместе возносятся духом к Престолу Божию, не прочувствуют в полноте Его заботу, защиту и любовь.

Для себя Женя решила, что пока не выйдет замуж, будет тянуть лямку приходского консультирования. Может, потому Бог и не посылал ей мужа?

Служба ещё не началась, но по всей церкви мерцали свечи. Убранство храма было траурным, а одежда прихожан – чёрной, но на сердце светло и радостно. Пост – время очищения души от грехов, а не тела от шлаков, как обычно воспринимают его невоцерковлённые люди. Вернее, и тело очищается, только это, так сказать, побочный результат. Как весенние ручьи бурным потоком смывают грязь, накопленную за долгую зиму, так и пост воздержанием обнажает несовершенства характера, застойность в виде не всегда полезных привычек, мусор помыслов, огрызки грубых фраз, срывающихся с губ, стоит только лишить себя привычного бутерброда на завтрак. Примерно от таких размышлений консультанта отвлёк молодой парнишка, почти мальчик, растеряно озиравшийся по сторонам, словно кого-то потерял.

– Что-нибудь подсказать? – подошла Женя.

– Я всё знаю, – отрезал он, метнувшись в сторону.

Ну, что ж… и такое бывает. Главное не обижаться, и правильно понимать своё предназначение. Не лезть к другим в душу, и только когда человек ищет помощи – оказывать её.

Между тем, парень нашёл ту, которую искал. Ею оказалась прихожанка, которую все называли Бабаля. Обычно в меру ворчливая, при виде юноши, она засветилась от радости. Если бы он не называл её на «вы», можно было подумать, что это её внук.

Теперь Женя вспомнила. Она уже несколько раз видела в храме эту необычную парочку: старушку, перегнутую пополам, возможно из-за возрастного гормонального дисбаланса, и невысокого, худенького юношу. Бабаля каждое воскресенье и по праздникам приходила в храм со своей неизменной брезентовой сумкой на колёсах. Её мало беспокоило, что потёртым старомодным пальто и видавшей виды тележкой она резко контрастировала с позолотой окладов храмовых икон. Дребезжа поклажей, старушка пробиралась в правый предел, не обращая внимание на недовольство окружающих. В конце концов, даже староста привыкла к её тележке и уже больше не делала замечаний. А Бабаля, очутившись на своём «законном» месте, открыв сумку и достав оттуда гостинцы, передавала их священникам в алтарь. Сама же усиленно молилась всю службу, почти никогда не присев, и лишь слегка придерживаясь за подоконник, когда боль в спине становилась невыносимой. К молодёжи и «захожанам» она с укорами не приставала, подсвечник ни у кого не отвоёвывала. Разве только возмущенно пыхтела, когда не уступали место её согбенной фигуре, пробирающейся за «теплотой» и антидором для ещё более немощной подруги. Но с недавних пор к ней подходил тот самый юноша, и как губка благодарно впитывал всё, чему только его учила Бабаля. Для него она была высшим авторитетом, и порою казалось, скажи Патриарх или святые отцы одно, а Бабаля – другое, парень стал бы придерживаться именно её мнения.

Глядя на них, Женя вспомнила сказанное кем-то изречение: «В Церковь можно прийти по разным причинам, но остаться – только если там найдёшь друга».

– Лишь единицы, и то, вряд ли, такого любящего друга могут сразу увидеть в Боге, – подумала она. – Чаще всего им должен стать кто-то земной…, может даже не вполне совершенный, но искренне интересующийся тобой и принимающий тебя таким, каков ты есть. Например, как вот эта Бабаля. Говорит вроде очевидные вещи: как радуется Бог всем его добрым делам, что нужно слушаться родителей, что пьянство – грех, что нужно причащаться, а для чего – рассказать толком не может. Но он к ней льнёт, потому что, наверное, нигде в другом месте не встречал подобного отношения к себе, да ещё от чужого человека. Если это есть, то на первых порах такого стимула достаточно, чтобы ходить в церковь. Этот парнишка пока богослужения не понимает, и замотивировать его какими-то духовными ценностями сейчас трудновато, служить Богу или что-то ещё – тем более. Но он чувствует себя нужным, не одиноким. А если еще священник уделит ему пять минут своего внимания, скажет что-то ласковое, пусть даже не вполне понятное, то всё – он здесь останется. Ему бы ещё повнятнее рассказать о Христе…

– Молодой человек, – опять обратилась Женя к собеседнику Бабали. Ей было немного не по себе и, наверное, даже чуть-чуть завидно, что такую любовь к ближнему явила не она – Евгения Матвеева – консультант с высшим образованием, а обычная церковная старушка. – В нашем храме действует православное молодёжное движение. Возьмите, пожалуйста, информационный листок. – Женя протянула ему отпечатанный на обычном принтере чёрно-белый флаер. Парнишка посмотрел на протянутую бумажку, на Женю, нехотя взял. Но по всему было видно, что он пропустил её реплику, не приправленную любовью, мимо ушей. Возможно, в её голосе ещё звучали некие оттенки претенциозности.