Химера убойного отдела

Но раз уж сама решила, что все вопросы завтра, значит, надо расслабляться и отдыхать.

– Ты рыбу в храме ел? Предпочтения какие-то имеются? – уточнила я, когда мы вошли ко мне в квартиру. И потянулась за висевшей в коридоре стационарной трубкой.

С моего мобильного надо было постоянно сообщать точный адрес доставки, потому что в нем был встроенный антипеленгатор, и оплачивать еще потом карточкой, общаясь с курьером. А со стационара надо просто сделать заказ и потом нажать кнопку «оплатить», когда придет запрос. Блага цивилизации на службе у социофобов.

– Стухшую не люблю, – хмыкнул Брендон, разглядывая мою квартиру. – Раз склевал от жадности, потом плохо было.

Учитывая благосостояние моей семьи, совсем не работать, как тот же Эдик, я не могла, но зато имела возможность жить в комфорте, несмотря на очень скромную зарплату.

Мы являлись государственной организацией, так что нас предпочитали поощрять премиями, а на постоянный стабильный оклад можно было снимать каморку-студию и питаться в дешевых забегаловках. Но из семейного фонда мне ежемесячно выплачивали сумму, позволяющую снимать квартиру в малоэтажном элитном районе, пить дорогое вино и заказывать суши из некосийского ресторана.

Ну и квартиру обустроить так, как мне нравится, я тоже могла себе позволить. А предпочитала я минимализм и уют. Так что вся кухня была автоматизирована по максимуму, круглый деревянный стол окружал мягкий диван с высокой спинкой, и под столом прятался пуфик под ноги, чтобы я могла их с удобством вытянуть.

Ламинат и настенные панели прикидывались сосной. Я даже ароматизаторы развесила, чтобы почти по всей квартире пахло лесом. Вот только с растениями у меня были очень сложные отношения, так что в нескольких местах были привинчены горшочки с кактусами. Я поливала их, когда вспоминала, раз в неделю или раз в месяц.

Над столом висела небольшая люстра тепло-оранжевого цвета, с рыжей лампой. Имитация солнца. Над уголком с кухонной техникой светили голубые софиты, а потолок был выкрашен в черный.

– Это ты еще мою спальню не видел, – гордо улыбнулась я, заметив, с каким интересом Брендон изучает обстановку.

Двусмысленность сказанной фразы я осознала только после того, как мой гость пристально уставился на меня. Правда, в этот раз его глаза оставались обычными, но мне все равно стало неуютно.

– Хотя гостевая комната тоже ничего вышла. Пойдем, покажу. – И я направилась в гостиную, уверенная, что Брендон пойдет за мной.

Но он, подойдя ко мне сзади, обнял меня за талию и прижал к себе:

– Нет уж, раз пообещала спальню…

Инстинктивно вывернувшись, я с трудом поборола желание нанести не совсем честный удар коленом между ног.

– Даже не думай! – предупредила я, раскрасневшись от злости.

Брендон, тут же убрав от меня руки, пожал плечами:

– Как хочешь. Тебе бы понравилось. У меня богатый опыт.

Я приготовилась выдать ему гневную отповедь, но, не успев открыть рот, одумалась и уточнила:

– Тебя хоть самого спрашивали?..

Брендон, усмехнувшись, ничего не ответил. Заглянув в гостиную, он одобрительно кивнул и показал мне большой палец. Типа оценил.

В общем, вел себя так, словно ничего странного не произошло. Выдохнув, я решила, что это самое правильное. В поведении химеры не чувствовалось никакой неловкости, так с чего бы мне тут трагедию разыгрывать? Просто легкое недопонимание, которое мы почти сразу устранили.

Брендон уселся на кухонный диванчик и вопросительно посмотрел на меня. Я выставила на поднос две кружки с чаем, сахарницу, пачку печенья и водрузила это все на стол. Что-то более глобальное готовить смысла не было – вот-вот должны привезти суши.

– Угощайся. – Я уселась рядом с парнем, стараясь вести себя как можно естественнее.

До того как он полез ко мне обниматься, я почти не задумывалась о нем как о мужчине. Вернее, как о партнере на ночь. Как о… Как о ком-то, с кем я могла бы переспать!

А вот теперь каждое его движение выглядело так соблазняюще, словно у меня несколько месяцев нормального секса не было. И пусть это было правдой, все равно кидаться на химеру… на первого попавшегося парня, да еще в такой двусмысленной ситуации и вроде как зависящего от меня, было неправильно.

Нет, мне нужен какой-нибудь молодой лев, а не тот, кто привык ублажать женщин по приказу.

– Меня в храм мать привела, – неожиданно сообщил мне Брендон. – Мне лет пять было, я ее почти не помню. Только запах.

Я несколько раз сглотнула, пытаясь понять, как поступить правильнее. Отсесть подальше или продолжать делать вид, что все в порядке и я не поняла намек?

– Ты пахнешь похоже, но не так, как она, – продолжил Брендон. – Может, она уже была не совсем львица…

– Может, – кивнула я, чувствуя себя очень неуютно, непонятно почему. Моей вины в том, что с ним случилось, точно не было. – Наверное, она считала, что тебе там будет лучше, – предположила я. – Все-таки храм же…

Брендон на мгновение скептически скривил губы, но отрицать не стал.

– Нас одевали, кормили, учили грамоте. Делали все, чтобы мы подписали документы и остались в храме навсегда. Презирали, конечно, но по-своему заботились. – Помолчав, химера посмотрел на меня и едва заметно улыбнулся: – Я удовлетворил твое любопытство? Ты так забавно стеснялась меня расспрашивать.

Звонок в дверь прозвучал как никогда вовремя. Кивнув, я почти побежала к двери, чувствуя, как пылают щеки. Я была уверена, что меня трудно смутить, однако к такому оказалась не готова.

Прочти я нечто подобное в новостях, наверное, даже не вздрогнула бы. Кто-то сдает своих детей в детские дома, кто-то – в храмы. Но даже сейчас у меня не получалось проникнуться к Брендону сочувствием.

Я выслушала его историю, задействовала собственное воображение, и у меня внутри возник образ несчастной жертвы. Только жертвы выглядят иначе. Грифон был невозмутим, спокоен и уверен в себе.

Это мне внезапно стало стыдно и за его мать, и за храмовников, а главное, за саму себя со своим таким явным любопытством.

Правда, я почти успокоилась, пока спешила к двери. Нельзя чувствовать себя ответственной за все происходящее в мире. Основное правило, которое в нас вдалбливается первые несколько лет работы в полиции, – нельзя спасти всех. Мы не боги.

Общество презирает химер, храмовники используют это в своих целях. Что я могу сделать, чтобы исправить ситуацию? Да ничего! Разве что начать с себя…

Вместо курьера оплаченные заранее заказы доставляют роботы. Их выпускают из машины с одной большой коробкой в механических лапках, и они катятся по запрограммированному адресу, звонят, оставляют пакет под дверью и уезжают. Ожидание, пока клиент заберет заказ, в их задачу не входит.

– Отойди. – Брендон, неожиданно оказавшийся рядом, отодвинул меня в сторону, наклонился и поднял картонную коробку, упакованную в пакет. – На кухню?

– Угу. – Захлопнув дверь, я пару секунд постояла в коридоре и только потом пошла следом.

Не понимаю, почему мне так сложно непринужденно общаться с этим парнем? С тем же Алексом никаких проблем не возникало. Мы сразу стали друзьями, минуя стадию взаимной притирки. И о том, что мой коллега – красивый молодой мужчина, я вспоминаю, только когда замечаю, как на него смотрят другие женщины. А Брендона даже красивым не назвать. Ничего примечательного ни в лице, ни в фигуре. Симпатичный, и все.

Или я неожиданно оказалась любительницей экзотики не только в еде и меня тянет к нему, потому что он химера?

– Да, такую рыбу я ем, – раздался довольный… клекот?.. нет, все-таки человеческая речь, но с птичьими интонациями.

Забавно, я же тоже иногда практически мурлыкаю, так что ничего удивительного в том, что орлогрифы клекочут от удовольствия. Гораздо интереснее то, что от услышанного во мне зашевелились древние инстинкты. Я еще на несколько секунд задержалась, пытаясь заглушить хищный блеск в глазах, прежде чем вошла на кухню. Но, встретившись взглядом с Брендоном, поняла, что он его заметил и почему-то улыбнулся, подозрительно радостно.

Глава 6. Уютный вечер

Учить кого-то правильно есть суши – веселое развлечение, минимум минут на двадцать. Сначала надо обучить несчастного пользоваться палочками, причем я даже не задумывалась, сколько при этом потребуется прикосновений, чтобы правильно расположить пальцы, научить брать суши, макать в соус и вынимать целым, а не развалившимся в кашицу, подносить ко рту, класть в рот…

– Вот так, нет же… вот, да… а теперь сжимай… не так сильно! Во-о-от… и макай… В смысле зачем? Так вкуснее. Упс…

– Правильно, рис – это излишество, а рыба вкусная!

Отличный тест на взрослость, когда у тебя что-то не получается с первого раза. Брендон веселился, покалечив очередное суши. Он не нервничал, не отбрасывал палочки в сторону, а старательно пытался научиться, внимательно наблюдая за мной и прислушиваясь к моим советам. Когда очередное суши пало смертью храбрых, он лишь рассмеялся, довольно ловко выловил рыбу из соусницы и запихнул ее себе в рот. А потом встал, сам сполоснул в раковине миску и налил в нее новый соус.

– Так, все! Сейчас получится! – уверенно объявил он.

И действительно, в этот раз ему удалось проделать все манипуляции и съесть суши целиком, а не по частям.

– Ха! – Брендон гордо расправил плечи и посмотрел на меня так, словно я сомневалась в успехе, а он справился буквально мне назло. Из взрослого серьезного парня где-то на полминуты он превратился в довольного собой мальчишку. – А еще красненькие остались?

Мы так хорошо сидели, что у меня возник соблазн достать бутылку вина, но я вовремя одумалась. Да, Брендон вроде бы вполне адекватный, но все равно незнакомый. Конечно, с одного-двух бокалов с моей реакцией ничего не случится и в буйную стерву я не превращусь. А вот он?

Нет уж, зеленый чай тоже отлично подходит к суши. Не будем портить милую уютную атмосферу…

Наевшись, мы перешли в гостиную, уселись на диван, и я включила первый подвернувшийся мне под руку фильм. В процессе просмотра Брендону пришлось несколько раз управляться с пультом. Мне позвонили по работе, и я уже отошла в коридор, забыв нажать на паузу. Химера сделал это за меня. А чуть позже Брендон высказался о поведении героя, я не расслышала, и он, уменьшив звук, повторил фразу.

С кухонной техникой мой гость тоже раньше встречался и умел ею пользоваться. Это я тоже отметила. В общем, не в хлеву вырос. И речь была правильная, не было ощущения разговора с необразованным фермером из какой-нибудь глухомани. Весь сюжет комедии Брендон тоже понял, хотя там было о секретарше, которая пытается соблазнить одновременно сразу троих: своего непосредственного босса, его друга и владельца фирмы. Этот фильм мне притащила Аманда, жена соседа, когда мы с ней пару месяцев назад устраивали девичник.

Едва сообразив, что за кино поставила, я принялась рыться в поисках чего-то другого, но тут Брендон рассмеялся над девушкой, которая в первый рабочий день приносит поднос с кофе в кабинет к своему начальнику и видит троих мускулистых красавцев. У нее разбегаются глаза, и она сыплет им всем в кофе соль вместо сахара. Я решила, что феминистическая вера позволяет мне повеселиться над обычной смазливой куколкой, нацелившейся удачно выйти замуж. При этом она сначала пресмыкалась перед этими тремя, а когда они все сразу одновременно нацелились за ней поухаживать, стала вести себя как избалованная капризуля.

Это был фильм для домашних кошечек, и я бы ни за что не стала его смотреть второй раз, да еще абсолютно трезвая, если бы не Брендон, которого история явно веселила. Причем вначале он сопереживал героине, а потом героям. Сопереживал так искренне и эмоционально, что я больше следила за ним, чем за сюжетом.

«Да ты что, не видишь, выделывается она! Вот дурак, правда поверил, что ли?!», «Да зачем она тебе?! Что ты в ней нашел, одумайся!..»

– Нет, после перелома она на ногу встать не смогла бы. – Не знаю даже, почему после этой фразы у меня заметно снизился градус веселости.

Ноги ломают многие, от этого никто не застрахован. Главное – кости правильно сложить и сделать несколько смен обликов подряд. Денек-другой поболит, конечно, как и пулевое ранение, но потом все пройдет.

В первые годы службы в полиции я успела себе переломать и руки, и ноги и поймать пулю в плечо. Преступники очень не любят, когда их пытаются задержать.

И да, я тоже знала, что, будь у героини настоящий перелом, она бы не смогла сделать даже пару шагов, а уж тем более красиво дохромать до аэромобиля одного из героев, чтобы потом рухнуть в его объятия.

– Это кино, – на всякий случай пояснила я. – Но могли, конечно, более реалистично отыграть ситуацию.

– Ясно… – Брендон покосился в мою сторону и снова уставился в экран. – То есть это не героя обманывают, а нас с тобой, верно?

– Ну… – Я ненадолго задумалась. – Скорее, просто режиссер решил, что так будет эффектнее, пусть и менее правдоподобно.

– Жаль. А то я практически поверил, что все это и правда происходило.

Оставшиеся минут десять до конца фильма Брендон промолчал, потом горестно вздохнул и уточнил:

– Я сплю тут, да? Полотенце выдашь? В храме только душ был, а я всегда мечтал поваляться в ванне, ты не против?

Я была не против. Убедившись, что с настройкой воды Брендон прекрасно справляется, выдала ему полотенце, шампунь, гель и крем для удаления волос.

– Лаванда? – ухмыльнулся химера, покрутив в руках сиреневый тюбик.

– Извини, мужчины в доме нет, так что никаких тропических ароматов и можжевельника. – Я тоже улыбнулась и успокоила: – До завтра выветрится. Зато, если верить рекламе, удаляет волосы даже в самых труднодоступных местах.

– Да ладно, главное, чтобы щетину убрал. Она меня раздражает. – И Брендон провел ладонью по щеке. Пальцы у него были очень красивые, ровные и длинные. А кожа на лице гладкая.

Меня щетина, а уж тем более усы или, того страшнее, борода у мужчин тоже раздражали, так что я одобрительно кивнула и вышла из ванной. Надо было еще разобрать кровать в гостиной и незаметно подключить сигнализацию.

Каждый полицейский немного параноик, так что у меня были сигналки на дверях в квартиру, обе комнаты и кухню. То есть, если вдруг Брендону в ночи приспичит прогуляться, мне придет уведомление на мобильный и подключенные к нему часы.

Звуки, способные разбудить меня в любом состоянии, уже давно были подобраны, так что оставалось лишь выбрать, какой прикрутить на сообщения от сигналки, и все.

Я как раз заканчивала разбирать кровать, когда из ванной вышел Брендон. К счастью, он догадался обмотать бедра полотенцем. А то мог бы и голым явиться. Понятия о некоторых общепринятых условностях у него явно были размыты. И, словно подтверждая это, он оглядел меня с ног до головы и поинтересовался:

– Ты уверена, что хочешь спать одна? Я бы с удовольствием расплатился с тобой за ночь.

При этом у него на лице ни один мускул не дрогнул. Словно предлагал вешалку в коридоре прибить, эдак между делом. Абсолютно не напрягаясь.

Глава 7. Родственные связи

– Мы в ответе за тех, кого спасли. – Насмешливо прищурившись, я тоже оглядела своего гостя с головы до ног. – Как тебе первое принятие ванны?

– Расслабляет. – Брендон провел ладонью по своим влажным волосам и попросил: – Почитать дашь что-нибудь? А то непривычно как-то. Не устал совсем…

– Все книги, какие есть, на этом винчестере. – Сходив к себе в комнату, я притащила электронную читалку и внешний винт. – А так – онлайн-библиотеки тебе в помощь.

Читалку Брендон видел тоже явно не в первый раз. Знал, как выходить в сеть, и сразу по памяти набрал адрес одного из трех самых раскрученных литпорталов. Нет, к цивилизации их в храме приучили, это точно.

Обменявшись пожеланиями спокойной ночи, мы улеглись, каждый в свою кровать. Дверь в свою комнату я на всякий случай заперла.

Мало ли, приспичит все же заглянуть отблагодарить? А в полусне я могу и согласиться. Это сейчас я осознаю, что спать с парнем только потому, что он хочет с тобой расплатиться за ночь, неправильно. Может быть, я ему и нравлюсь немного, но это все равно даже не проститутка с почасовой оплатой. Там осознанная продажа своего тела за деньги, а здесь… безысходность какая-то. Типа у меня больше ничего нет, кроме собственного тела, так давай я тебе его дам попользоваться, раз ты такая добрая. Нет уж! Я добрая не поэтому. Я вообще не добрая! И совершенно не собираюсь спать с симпатичным парнем, которого приютила на ночь, потому что… Да! Мы в ответе за тех, кого спасли. Не на улицу же его было выкидывать?

Неконтролируемое чувство вины перед химерой за все наше общество меня практически отпустило. Не такие уж храмовники и гады, на самом-то деле: образование дали, техникой пользоваться научили, голодом не морили… Морально пинали, скорее всего, но иногда и родные родители ведут себя довольно агрессивно.

Ну не был Брендон похож на жертву рабовладельческого насилия, как я ни пыталась убедить себя в этом. Просто парень, попавший в сложную ситуацию, потому что хитрожопые обезьяны заставили его заключить вечное трудовое соглашение с храмом. Куча оборотней живет в постоянных долгах: кредиты, налоги, аренда домов…

Обезьяны повели себя подло, и наверняка при желании все эти долговые расписки можно аннулировать, признать незаконными. Просто в такую ситуацию мог попасть любой, не только химера. Наше общество так устроено, и моей вины в этом нет. Я борюсь с преступностью по мере своих сил. Но не виновата в том, что в мире то и дело совершаются преступления.

Беда в том, что на самом деле я постоянно ощущала легкую царапающую вину перед всеми честными гражданами. И знакомство с Брендоном временно ее усилило. Но я уже привычно успокоила себя, взбила попышнее подушку, укуталась в одеяло и задремала, готовая в любой момент подскочить и выбежать из комнаты, если сработает сигналка. Только она не сработала. И я вскоре уснула.

О том, что Брендон покинул комнату, мобильник сообщил мне в шесть утра. Лениво потянувшись, я выползла в коридор, как была, в пижамных шортах и майке. Убедилась, что химера просто решил посетить ванную, и удалилась обратно. Но заснуть уже не получилось, тем более когда на всю квартиру дразняще пахнет кофе и жареными хлебцами. Ну надо же! Кажется, у меня будет завтрак в постель?!

Правда, до этого сервис не дошел – Брендон просто вежливо постучал в дверь и позвал меня на кухню.

– Офигеть, – только и смогла выдать я, обнаружив на столе пышный омлет с зеленью, гренки с чесноком, кофе и… вафли!

Мышь мне поперек глотки, точно! Я же сама накупила полуфабрикатов к подаренной мне Алексом на день рождения вафельнице и успешно о них забыла. Подарок тихо пылился в уголке, полуфабрикаты – в морозилке, и вот все вместе дождались своего часа!

– Нет, я, конечно, могу сделать вид, что я их испек, но ты же все равно не поверишь. – Брендон оценил мой восторг в глазах. Он прямо светился от гордости, самодовольно улыбаясь при этом.

– Знаешь, если бы ты еще и печь умел…

– Но я не умею, – усмехнулся химера, наблюдая, как я с аппетитом уничтожаю омлет. – Готовить вообще не люблю, – честно признался он, уже когда мы почти закончили завтракать. – Только если что-то взять, куда-то положить и нажать последовательность кнопок. Ладно, могу еще помешать и даже приправить, если найду чем.

– В наше время этого достаточно, чтобы быть кулинарным гением. – Я вытерла губы салфеткой и сыто зажмурилась. – Знаешь, пожалуй, пока идет следствие, поживешь у меня.

Вчера у меня было вялое желание напрячь начальство и выбить Брендону отдельную камеру с трехразовым питанием, но после такого завтрака и вполне спокойной ночи это желание окончательно испарилось.

– Ну что, одеваемся и на работу? Искать преступников! – бодро скомандовала я, а потом вспомнила и добавила: – Спасибо за завтрак. Было очень вкусно.

Пока ехали до офиса, я выяснила, что Брендон прекрасно разбирается в марках аэромобилей. Вроде бы ничего удивительного для парня, но опять же лишний положительный штрих к его жизни в храме.

– А водить ты умеешь? – внезапно решила уточнить я. Мало ли, вдруг…

– Мобиль могу, но плохо. Практики мало было. – Химера покосился на меня и почему-то замолчал. Оставшиеся минут десять он лишь односложно отвечал на мои вопросы, так что я прекратила приставать. Уж не знаю, чем его расстроило отсутствие практики, но не пытать же мне его?

Войдя в кабинет, я уселась за свой стол, а Брендон устроился на диване.

Вначале я пролистала новости, выискивая те, что относятся к нашему делу.

За сутки шумиха в прессе набрала обороты и лучшие адвокаты Фелинии приступили к оспариванию грабительских долговых расписок химер храму. Положительный пиар – штука нужная, так что, может, и освободят, ну, или по крайней мере сократят размеры долга до более-менее реалистичных.

– Итак, что у нас новенького? Кроме того, что убийство старушки собирались повесить на Брендона, – начитавшись, поинтересовалась я у Изильды, всегда приходившей на работу раньше всех.

– Кажется, я нашла родственников нашего «дитяти отдела». – Девушка от души дунула на золотистую челку, упавшую ей на глаза, а потом заправила ее за ухо. – Мы же вчера генетический тест сделали, утром пришли результаты, я прогнала их по базе. И у нас есть один кандидат, правда среди преступников. – Изильда выдержала небольшую паузу, загадочно-интригующе сверкая глазами, и только потом добавила: – Внук убитой старушки, госпожи Антельсмейн.

– Получается, Брендон тоже ее родня? – Я даже ноут отодвинула и с подозрением уставилась на химеру. – Похоже, мы кружим рядом или с настоящей причиной убийства, или с той, которую нам должны были подсунуть, чтобы сбить со следа. В любом случае копай дальше, – приказала я Изильде. – Это хорошая зацепка, ты молодец!

Глава 8. Выбор зла, день второй

О наличии в кабинете постороннего я вспоминала лишь изредка, натыкаясь взглядом на диван. Брендон взял с собой читалку и валялся, подложив под голову выпрошенный в соседнем отделе небольшой валик. У них там не так давно меняли мебель, и старые кресла отправились на свалку. А вот валики, украшавшие их подголовники, соседи запасливо заныкали, и наш химера каким-то чудом умудрился добыть один из них.

О своих родственниках ни по отцовской, ни по материнской линии он ничего не знал, так что помощи от него не предвиделось. Но за полдня нам удалось выяснить, что у бабульки Антельсмейн было двое детей, сын и дочь, сбежавшая примерно лет пятьдесят назад. Ей тогда было всего лишь девятнадцать, девчонка совсем, но уже с кучей приводов за магазинные кражи, нарушения общественного порядка и два угона автомобиля. Даже срок реальный выписали, но потом адвокат добился замены на условный.

– Кстати, а откуда у них деньги на адвоката? – поинтересовалась Изильда, как раз отвечающая за генеалогические раскопки.

Она сидела, уставившись в ноут, задумчиво водила пальцем по тачпаду и любовалась на мелькание указателя на экране.

– Адвокат был не из дешевых… А, нет, в то время он был бесплатный, это потом раскрутился.

– Ну вот, а я уже стойку сделала. – Вздохнув, я покосилась на развалившегося на диване Брендона и предложила: – Пойдем обедать?

Кафешка внутри здания бюро отличалась адекватным минимализмом. Это касалось как меню, так и цен. Главное – ходить никуда не надо, только спуститься на первый этаж.

Столики, правда, тоже были рассчитаны максимум на троих, и обычно нас это не смущало. Мы оставляли Эдика дежурить в офисе, а сами как раз втроем – я, Алекс и Изильда – отправлялись обедать или перекусить вечером, чтобы продержаться до домашнего ужина. Но теперь нам пришлось разделиться на парочки.

Вчера Брендона развлекал Алекс, а сегодня я решила, что химера – это моя забота.

За окном вовсю буйствовала весна. И запахи кружили голову даже в наших каменных джунглях, заглушая ароматы еды.

– Скоро праздник пришествия Отхурона, бога обезьян, – внезапно произнес Брендон, глядя при этом в окно, а не на меня.

Я не сразу поняла, к чему это он, потом вспомнила:

– Как раз в этот праздник ты должен будешь везти главного жреца в его колеснице?

– Да, причем один, раз ребят из храма изъяли. – Брендон кривовато улыбнулся и уткнулся в тарелку с супом.

– Если все еще будет идти следствие, то жрецу придется прогуляться пешком или использовать аэротягу. – Я сосредоточенно наблюдала за химерой, пытаясь понять, о чем он думает. Так увлеклась, что даже нижнюю губу стала покусывать. Дурацкая привычка, от которой мне никак не избавиться.

– На каком основании? – уточнил Брендон, наконец-то решившись посмотреть мне в глаза. Конкретно сейчас он все равно не походил на жертву, но почему-то его очень хотелось пожалеть. – Я не преступник и вроде бы даже не подозреваемый. – Усмехнувшись, химера принялся собирать тарелки, свои и мои, складывая их на поднос. – Так что обязан буду явиться по первому зову. Думаю, меня попытаются забрать уже завтра, если не сегодня.

– Ты свидетель обвинения. – Я встала, уперлась ладонями о стол и уставилась на парня сверху вниз. Взгляд у меня, когда я хочу, довольно тяжелый, но Брендон лишь слегка нахмурился, продолжая делать вид, что очень занят уборкой посуды. – Мы не отдадим тебя храму, потому что ты свидетельствуешь против него.

– А потом? – Тарелки и стаканы внезапно закончились, так что химере пришлось приподнять голову и взглянуть на меня. – Потом я вернусь к ним…

– Нет! – со злостью, уверенно рыкнула я. – Не вернешься!

Это было бы очень нечестно, несправедливо, жестоко… Опасно! Очень опасно возвращать Брендона в храм, который мы ощутимо прижали благодаря его показаниям.

– Не понимаю. – Парень с интересом разглядывал меня, тогда как большая часть посетителей кафешки, сначала вздрогнув от моего рыка, убедилась, что ничего особенного не происходит, и снова занялась своими делами. – Зачем я тебе нужен?

– В смысле? – Я озадаченно посмотрела на химеру. – Тебя не вернут в храм по закону, понимаешь?

– А где был этот закон раньше? – с горькой жесткостью выдохнул Брендон.

– Закон надо тыкать носом в несправедливость. – Нахмурившись, я попыталась оправдаться: – Никто ведь даже не подозревал о том, что творится в храме.

Химера на это лишь скептически скривился.

Конечно, насчет «никого» я сильно преувеличила. Скорее всего, много кто знал, только не те, кого волновала справедливость. А самое обидное, что, если бы обезьяны так издевались над подростками из кошачьих, их бы гораздо раньше призвали к порядку. Мы гораздо спокойнее относимся к дискриминации тех, кто от нас отличается.

Очевидно, Брендон думал примерно о том же, потому что, когда мы уже поднимались в полупустом лифте обратно в отдел, негромко произнес:

– Мы ведь могли быть везунчиками, которых принимают сразу два рода, а стали изгоями, которых все презирают.

– Да ладно, в школе можно огрести и за то, что ботан в очках, и за то, что голова кудрявая или цвет волос не такой, как у всех, – тут же отреагировал Алекс. Уверенно, явно опираясь на собственный жизненный опыт. У него имелись по крайней мере два пункта из трех: кудрявая голова и редкий для барсов снежный окрас.

Может, и очки когда-то были. Конечно, для оборотней проблемы с глазами – редкость, однако подобное встречается. А операции по устранению любых внешних дефектов делаются лишь после того, как тело полностью сформировалось.

– Для того чтобы стать изгоем, совсем не обязательно быть химерой, – закончил Алекс свою мысль.

И тут же двое едущих с нами молодых полицейских, оторвавшись от болтовни друг с другом, покосились в нашу сторону и настороженно замолчали.

Брендон насмешливо фыркнул. У него было такое лицо, словно он очень хочет пугануть эту парочку, так что пришлось незаметно погрозить ему кулаком.

Но пока я отвлеклась на химеру, Изильда, до этого сосредоточенно следящая за мельканием цифр, показывающих, на каком этаже мы находимся, с серьезным лицом выдала:

– Это называется конформность. Стремление быть как все любой ценой, иначе затопчут. Так что, если попадешь в общество, где преобладают стадные животные инстинкты, придется или терпеть насмешки, или стараться не выделяться. Но, хвала Бастет, здесь у нас служат образованные оборотни, а не животные, правда, парни?

Я еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Оба полицейских, презрительно-настороженно косящихся на Брендона, синхронно вздрогнули, едва поняли, что Изильда обращается к ним. Но к их счастью, лифт остановился на нашем этаже и мы вышли.

– «Мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться», – уже в отделе, усаживаясь за свой стол, процитировала я древнего поэта. – Но иногда все же лучше сбежать. Ты наполовину лев, нечего тебе делать с обезьянами!

– Учитывая, сколько я должен знакомому злу, к незнакомому меня вряд ли отпустят, – хмыкнул Брендон. – Но я с радостью сбежал бы, если бы было куда.

Глава 9. Всегда лучше перебдеть

– Эдик, мне внезапно понадобилась твоя помощь. – Ближе к вечеру мы упорядочили все, что у нас есть, и начали пытаться сложить из имеющихся обрывков цельную картину массового убийства.

– Польщен. – Немного обиженно фыркнув, парень все же подошел и уселся на стул с другой стороны моего стола.

– Адвокат по семейным делам вряд ли будет говорить с полицией без ордера, а прокурор вряд ли рискнет нам его дать. Улик у нас пока нет, одна голая вопящая интуиция. Так что задействуй свое обаяние, шарм, связи папочки, продай душу, но добудь текст завещания госпожи Антельсмейн. Весь, с постскриптумами и мелким шрифтом, – на всякий случай уточнила я. Пусть Эдик надулся еще больше, но с его низкими умственными и высокими раззявистыми способностями лучше перебдеть. – Это срочно, так что беги.

Проводив взглядом оскорбленного котика, гордо выплывшего за дверь, я подозвала к себе Алекса:

– Озадачь полицейских, сядь им на хвост и понаблюдай за допросом Антельсмейна-младшего. Предъявить ему нам пока нечего, так что просто проследи за поведением, за его реакцией на сообщение о смерти бабушки ну и наводящие вопросы позадавай. – Я подмигнула парню, но и с ним решила перебдеть: – Только не спугни, пусть думает, что он вне подозрений! Улик-то нет. И поводов, кроме наследства, тоже нет.

– Есть, шеф. – Алекс, довольно засияв, тряхнул челкой и рванул прочь из отдела, на ходу переговариваясь по мобильному с начальником полицейского управления того района, в котором снимал квартиру внук госпожи Антельсмейн:

– Здравствуйте, ФБР беспокоит. Мне нужна ваша помощь…

– А мы возьмем на себя самое трудное. – Встав из-за стола, я выразительно посмотрела на Брендона, отложившего читалку, едва я начала активно озадачивать сотрудников.

– Мы? – Лениво потянувшись, как истинный представитель кошачьего рода, химера тут же склонил голову набок так, как обычно делают птицы, едва уловимым резким движением. И уставился выжидающе, чуть выдвинув при этом вперед подбородок. Львица во мне издала что-то типа хищного урчания перед прыжком. Изильда изумленно хмыкнула, тоже оценив эту странную смесь родовых признаков в одном оборотне.